Голоса | ходы игроков | Глава 2. Галлюцинационный сон

Несколько дней Второй пробыл в коме из-за аллергической реакции на смесь гипнотерапевтического вмешательства доктора Алистера и препарата, который ему давали для приглушения видений. Несколько дней он молчал, и молчали его голоса. Но пришел очередной день...

Второй открыл глаза. Он был в темной палате, в ней были закрыты шторы, выключен свет и всё вокруг как будто излучало темноту. Над ним стоял силуэт невысокого человека.

Когда Второй привык к темноте, он смог разглядеть в палате мальчика из своих видений - Гнева. Тот, кажется, вполне материальный, стоял у его кровати и молчаливо ждал. Ждал всё это время, несколько дней, растянувшихся в вечность, ждал без сна и перерывов на еду и туалет, ждал, потому что знал, что если бы ждать было нечего - его уже не существовало бы.

Абсурдные видения, скачущие подобно снам, исчезли. Исчезли и все остальные Голоса. В голове было тихо.

Тихо ли?

Вьетнам.

Грёбанный Вьетнам всегда рядом, да сарж?
Джунгли, острыми плетями, бьют по лицу, забирая влагу из тел и товарищей из отделения.

Каждый десяток метров - ловушка.
Каждые сто - засада.
Тысяча - медаль.

Вертушка снова задерживается, да сарж?
И патроны закончились - да и чёрт с ними, всё равно карабин дяди Сэма напрочь забился местным песком - трофейный ЭйКей-47 гуков и пара магазинов к нему.
Плевать.

Хватит, да сарж?
Сколько вас теперь?
Семь-восемь?
Трое, не считая раненных?
Ты один, не считая убитых?

Молись, если знаешь слова, Джошуа Сток, молись и надейся, что твою грёбанную сигнальную ракету не примут за какой-нибудь местный грёбанный фейерверк на празднике аборигенов.

...Сток открыл глаза: темнота была не только отсутствием света, но и, казалось, вполне осязаема - вытяни руку вперёд и желеобразная вязкая жижа коснётся холодом пальцев рук.

Ветеран сделал шаг вперёд, покидая пустоту забвения, что раскинулась над кроватью, вне поля видимости "Сослуживца":

- Мастер-сержант Сток готов к несению службы, сынок...

Ингрид лежит на полу возле кровати, подложив под голову сумочку. С кровати ее не видно, но если Второй сядет или хотя бы приподнимется, наверняка заметит. Со скукой в глазах, блондинка читает неизвестно откуда взятый журнал. Облачно. Возможны осадки... Интересно, а сегодня будет душ, то есть дождь?
Увидев, что второй проснулся и сел на кровати, девушка закрыла журнал с томным вздохом положив его себе на грудь.
- Проголодался? - облизала губы. Наверняка это звучит двусмысленно, но Второй - такой недалекий парень, не факт, что поймет. А не поймет, ну и пусть.

Человек-из-другого-места возник из-под кровати Второго. Выползая, он что-то бурчал себе под нос, а на лице сияла карикатурная гримаса брезгливости. Весь алый пиджак маленького человека был в тусклом оттенке слоя пыли. Поднявшись на ноги он принялся резкими движениями отряхивать свою одежду, а затем и вовсе снял с себя пиджак и начал выбивать его о грядушку кровати, создавая при этом не мало шума. Особенно своим ворчанием.

В палату зашла медсестра. Она включила свет, увидев показания мониторов вокруг больного, и подошла к его кровати, намеренно или нечаянно переступив через Ингрид. Никого, кроме Второго, она не замечала, да скорее всего и не видела.

Больной что-то ворчал себе под нос. Слух сестры выхватил слово "проголодался" и с улыбкой, которую она не без радости натягивает раз в несколько месяцев по случаю выхода больных из комы, сказала, что сейчас принесет ему что-нибудь отличное от растворенных в капельнице углеводов.

На этом сестра обернулась и пошла к выходу. Второй даже не понял, что произошло. В глазах размывалось, но сквозь пелену он видел по меньшей мере два силуэта у кровати и чувствовал присутствие еще двоих.

Гнев внимательно осмотрел своих "старых" знакомых. Все это время мальчик был рядом с Джентльменом и почти был единым целым с ним. А теперь все повылазили из своих щелей словно тараканы. Почему их не было рядом, когда в них так нуждались, когда нужно было действовать, а не прятаться как трусливые страусы?! Гнев был наполнен злобой и обидой, но единственное, что сдерживало его от выброса агрессии - это осознание факта, что пока еще они нужны Второму...

- Хорошо, что вы пришли - опустив голову начал мальчишка, - Я не знаю где мы, но нужно отсюда убраться подальше. Тут жуткое и чуждое для нас место...

- И как же? Предлагаешь сквозь решетку просочиться? Нам то, допустим это под силу, а вот ему, - Ингрид кивнула на Второго. Весь её вид говорил Гневу "Эх, и что же ты понимаешь, мальчик".
Она даже хотела потрепать мальчика по голове, но потом решила, что с этим ребенком шутить не стоит.
Впрочем, и самой блондинке уже давно хотелось сменить антураж, но все они слишком зависели от человека, сидящего на койке. Девушка села на кровать рядом со вторым и взяла его за руку, прислоняясь к нему всем своим телом.
- Как жаль, что ты не умеешь летать, дружок.

Маленькому человеку казалось странным лишь то, что на его правой штанине, откуда ни возьмись, оказалось пятно от кофе. Нет, за последние несколько суток он определённо не пил кофе. От абсурда этой ситуации ему стало смешно, но он всеми силами пытался собрать свои мысли, глядя на сосредоточенное лицо мальчика. Оттирать кофейное пятно неизвестного свойства человеку надоело, поэтому он просто взял полотенце, висевшее на кушетке, и обмотал его вокруг злополучного участка ноги.

Поймав паузу в разговоре, он поправился, приготовил на собственном лице совершенно серьёзную гримасу и ровным уверенным голосом сказал Гневу:
- Не припомню, чтобы мы сегодня завтракали.

- Завтрак! Ну конечно! - воскликнул торжественно Гнев, - Тетенька войдет проведать Джентельмена!

Мальчик зашагал по маленькой комнатушке, заменившей Второму дом.

Дом...какое интересное слово! Что оно значит? Помнит ли Второй родительский Дом? Место, где прошли лучшие годы его жизни...или худшие? А нужно ли бежать? А вдруг там хуже, чем тут? Нет! Нигде не может быть хуже, чем тут!

- Дядя, потеряет сознание, а тетенька в халате попытается привести его в чувства, - продолжил Гнев, - Но мы то будем в рядом и сможем руководить им. С его позволения, конечно.

Гнев осмотрел своих "союзников" и завершил монолог:

- дядя в костюме - ты будешь Его ногами. Будешь бежать так быстро, как сможешь. Тетенька в платье - ты будешь Его глазами. Указывай путь нам и будь внимательной. Старик - ты будешь Его головой. Смотри по сторонам и помогай тетеньке. Я - буду Его руками. Силы моей хватит совладать с любым. Сегодня Мы спасем Тебя!

Джошуа слушал брифинг внимательно: не в его правилах было игнорировать товарищей по оружию...Кто были эти товарищи, сержант не заморачивался: самые странные формы принимали они порой, и мыслили тоже странно, но всегда на благо...Второму.

- Побег? Отлично, я в деле, бойчики - сделаем это!

Открылась дверь палаты и в неё вошел доктор Алистер. Он был очень заинтересован пробуждением своего больного, и светился от радости, когда увидел, что Второй лежит с открытыми глазами и осматривает комнату.

Алистер вошел когда Голоса уже закончили говорить, и для него больной находился в здравом сознании и трезвой памяти.
- Как вы себя чувствуете? - поинтересовался он.

- Пфф, он еще спрашивает,- Ингрид встала с койки, подошла в плотную к доктору, положила руку ему на плечо, а вторую игриво на грудь, как будто хотела чуть пошире распахнуть его белоснежный халат и узнать, что же под ним находится.
Что-там было в плане? Руки в ноги и бежать? Или Гнев в руки, Человека в ноги... А не важно. Это не медсестра, с ним так просто не справиться. Впрочем, если остальные хотят попробовать, Ингрид готова исполнять свою роль.

Человек в костюме продолжал сидеть на кушетке и внимательно рассматривал доктора. Ему казалось, что где-то они с ним уже встречались. Но где и при каких обстоятельствах, вспомнить никак не мог.

Когда человеку показалось, что доктор бросил на него взгляд, он засмущался и решил на всякий случай поздороваться.

- Добрый день, сэр, - на распев прокричал человек в красном костюме, подняв при этом ладонь в приветственном жесте, - Как поживаете?

Второй возмущенно буркнул что-то себе под нос, явно в адрес доктора, на что тот поднял бровь, застыв в своем же вопросе. Секунду спустя, уже менее недовольным голосом, больной пожелал доктору доброго дня.

В палату зашла медсестра с подносом, на котором ютилась коробочка сока, небольшая слоеная булочка и шоколадный батончик.

Алистер кивнул ей, затем подошел к Второму и наклонился перед его лицом. В глаза ударил яркий свет, ослепивший на миг Второго и всех остальных, кроме тех, кто был в белых халатах, затем, оставив везде, куда ни смотрел Второй размытое пятно, доктор поднял зеркальце на лбу.
- Вам станет лучше через пару дней, тогда мы поговорим насчет вашего лечения. Приятного отдыха, - заключил тот, улыбнулся больному и пошел к выходу.

Медсестра поставила поднос на кроватный столик и подвинула к Второму, затем поинтересовалась, не нужно ли еще что-нибудь.

Гнев только сейчас заметил это странное свойство Джентельмена "повторять" некоторые слова из своего окружения. Это можно было использовать!

- Спасибо вам, доктор... - Гнев прищурился и попытался прочитать фамилию на бейджике, - Блэкли?

Мальчик почти ничего не видел из-за этого проклятого яркого света в глазах. Откуда он вообще взялся? Несмотря на дискомфорт Гнев решил довести дело до конца:

- Я, я видел сон. Очень странный, он из моего прошлого похоже. Мы можем остаться наедине?Пожалуйста?

Мальчик пытался контролировать речь Второго. Нужно было оставить их наедине, остальные должны были уже быть наготове...

"Чёртов доктор! Проклятый мозгоправ снова будет задавать вопросы?". Сержант явно был против присутствия здесь этого светила науки, но сдерживал себя: сейчас правят бал другие, а он лишь готов ко всему.

На слова больного доктор нахмурился, затем ответил:
- Я думаю, мы с тобой всё обсудим хорошенько когда тебе станет лучше. Если ты боишься забыть сон, то, - Алистер кивнул на тумбочку у кровати, - у тебя есть блокнот и ручка, запиши. Я зайду завтра вечером, чтобы проверить твое состояние. Доброго дня!

С этими словами Алистер поправил стетоскоп и ушел. За ним ушла и медсестра.

- Ммм ноги... Голова... - скучающим тоном протянула Ингрид, будто так и знала, что так будет и уселась на стул, возле кровати снова взявшись за журнал.
Она читала некоторое время... Или делала вид что читала... Но потом вдруг ни с того ни с сего сказала:
- Знаете, а ведь здоровым людям отсюда намного проще выбраться... Чего хочет доктор? Избавиться от нас? Давайте сделаем вид, что нас нет. Точнее, поможем Второму притворяться, что нас нет...
А ведь надо заметить, с прошлого раза их и правда стало меньше. Неужели доктор Алистер медленно, но верно идет к своей цели?
- Что он там говорил? Сон? Надо и правда записать что-нибудь, тогда доктор подумает, что мы тщательно следуем его указаниям. Доктора это любят.
- Давай, красавчик, - обращалась она уже ко второму, - ты берешь карандаш, а я расскажу, что писать.
"Я поливаю гартензии в саду. Это мой сад. И рядом мой дом. И бассейн рядом с домом. Тут, прилетели утки и приземлились прямо в бассейн. Я хотел их прогнать, но они были такие хорошие, что я оставил их тут жить. Потом пришла лисица. Она хотела съесть уток, но не могла добраться до них в воде. Я хотел прогнать лисицу, но она не уходила. А если одна из уток выбиралась на берег, то лисица сразу пожирала ее и я не мог ее остановить. Утки исчезали одна за другой, пока не осталось только четыре и их я готов спасти любой ценой, даже если лисице не поздоровится".
Вот такой незатейливый вышел сон. Интересно, Второй и правда видит сны? И что же ему снится?

Второй неуверенно, но разборчиво записывал в блокнотик рассказ дамы в красном, но когда она (вернее, он сам) произнесла его имя, понял, что сон закончился, и стал старательно стирать лишнюю фразу. На её вопрос он ответил сам себе:
- Утки в бассейне и были моими снами. Я не могу провести грань между сном и явью, и для меня довольно давно явью является всё, что я вижу как во сне, так и наяву.
Больной сложил письменные принадлежности на тумбочку и задумчиво потер затылок.
- Как думаете, оно, - указывая на еду на столике, - не отравлено? Я и вправду проголодался.
Второй на миг изменился в лице и произнес - конечно же отравлено, рядовой, тебя сживут со света во что бы то ни стало, будь уверен, доверять можно только мне и тебе, - затем шлепнул себя по лицу и стал насвистывать джазовый мотив.

Все шло не по плану. Так не должно было случиться! Глупый доктор! Пока дамочка в красном диктовала сновидения Второму, по щекам гнева текли слезы обиды. Однако они прекратились, когда Второй заговорил:

- Реальность такая, какой ее видите Вы. - начал Гнев, - Не существует никакой грани. Если нас не видят все остальные - это не значит, что Вы больны. Возможно это значит, что они ограничены и ущербны! Я вот тоже есть хочу, давайте поедим и придумаем, как убедить этого докторишку поверить, что нас больше нет?

- Ладно, салага, сегодня сержант пойдет в авангарде, - Сток направился к столику, мазнув пальцем по шоколаду и облизнув его, - Дядя Сэм и закрома Соединенных Штатов с тобой! Жри, да порезвее...- сержант улыбнулся отеческой улыбкой, а сам поглядывал в блокнот с записями сна - выходило складно...

Маленький человек в красном что-то безучастно насвистывал, сидя на кушетке. Но в конце концов, устав от собственного безделья, он подошёл к подносу и попытался что-то нарисовать вилкой на шоколаде. И даже не что-то, а сам план побега. Рисовать на плитке было очень неудобно, поэтому вышло всего-лишь непонятное солнышко нацарапанное как-будто шестилетним ребёнком.
Вздохнув, Человек направился к окну и стал жадно осматривать его на предмет присутствия затворов и думать над способами, которые позволили бы его открыть.