That others may live | ходы игроков | Descent

...Казалось, все осталось далеко позади. То, как наспех штопали пилота на камнях, нервно оглядываясь в ожидании наступающих на пятки талибов, жаждущих мести за убитого брата по вере. То, как несли раненого на носилках, шагая по голой земле, молясь афганской природе о каком-нибудь лесочке или холмике, чтобы укрыться от глаз боевиков. То, как устроились на привал на лесистом холме, жевали холодные сухпайки, меняли шины и перевязки летчику на более надежные, и Лирой зажимал ладонью рот пилоту, а остальные сидели без движения, когда невдалеке послышались воинственные интонации арабской речи. То, как долго-долго ждали, пока противник уйдет совсем, чтобы продолжить путь. То, как воодушевленно выступили в дорогу на последнем участке пути. Успели на первую точку эвакуации. Полчаса в запасе.

Вот она, точка "Фокстрот". Остров камня в море леса. Пологий скалистый холм, окруженный хвойными деревьями. Все подходы как на ладони, удобно обороняться и вертолету есть где сесть. Парашютисты заняли позиции в ожидании вертолета. Пилот молча лежал на носилках и смотрел в небо, думая о чем-то своем.
Солнце зашло за горизонт.
За пятнадцать минут до подлета ожила рация у Джерри - вертушка вышла на связь. Пилот поинтересовался о статусе группы, озвучит ETA и завершил диалог, оставив спасателей в напряженной тишине. Которую, однако, никто не посмел нарушить, вплоть до того момента, как вдалеке послышался шум винтов.
Черный силуэт на фоне желто-красного неба. "Янки" Корпуса летел без опознавательных огней. Джерри зажег сигнальный дым и бросил на более-менее ровную голую площадку холма.
Вертолет, постепенно снижаясь, зашел на посадку, задрав нос кверху, и плюхнулся своим полозковым шасси на землю, разметав потоком воздуха, вырывавшимся из-под винта, остатки зеленого дыма. Бортстрелок, стоявший за M134 Minigun, помахал рукой, приветствуя Пи-Джеев. Спасатели заспешили к вертолету, неся лежащего на носилках пилота внутрь, им помогала спрыгнувшая с вертолета санитар. Уложили раненого, заняли места. Санитар хлопнула пилота вертолета рукой по плечу, что означало "все готовы", и занялась осмотром летчика. Вертолет оторвался от земли.
Пи-Джеям оставалось только сидеть и смотреть на виды пролетающего за бортом ночного Афганистана. Их работа была выполнена. Они вместе с бедолагой-летчиком летели домой живые.
Санитар, склонившись над раненым, замерла, резко подняла голову, словно вслушиваясь во что-то, после чего подскочила, наклонила к себе голову ближайшего спасателя, которым оказался Уильям, и проорала ему в ухо "Нас обстреливают!". Не успела она закончить фразу, как вертолет накренился на левый борт, а бортстрелок - не тот, что махал парашютистам, а другой - открыл огонь из своего M2HB, целясь во что-то внизу, опустив на глаза свой нашлемный прибор ночного виденья. Только экипаж вертолета сохранил способность переговариваться благодаря своим шлемофонам - слова тонули в реве винтов.
Из-под хвоста вертолета одна за другой вылетали пары ярких огненных шаров, оставляя за собой отчетливый дымный след - пилот отстреливал ложные тепловые цели, пытаясь сбить с толку вражеские зенитные ракеты.
Жизни спасателей теперь полностью зависели от мастерства экипажа.
Удар в борт почувствовали все. Лирой ощутил сильный толчок в грудь, а потом что-то пробило ему бедро. Стрелок, стоявший рядом с ним за пятидесятым калибром, на мгновение исчез в облаке дыма и осколков, а после он уже летел вниз, отброшенный взрывной волной. Сорвало страховочный трос. Его крик потонул во все том же всепоглощающем шуме винтов.
Вертолет ушел в штопор. Пассажирский отсек заполнялся дымом - что-то горело. Люди держались кто за что мог. Пилот уже не мог заставить машину лететь прямо, но старался уронить ее как можно более мягко. Тяжело было в темноте разглядеть, близко ли земля, поэтому к моменту, когда вертолет рухнул, не был готов никто.

Ух и ешки поварешки, факеры мазетракеры. Товарищам нужна была помощь, но сначала помощь летчикам, тому что на носилках и тому что в кабине. бен аккуратно отстегнулся от кресла, демонстрируя чудеса акробатики спустился к носилкам.
- Эй, летун, ты как живой? Зацепило куда?

Марта глаза открыла с ноги к животу подтянула. Фак! Приключения такого рода могли смело пройти мимо нее. Дабл фак. Она села, понимая четко, что ей дико повезло пока, раз о5а может двигаться и травм серьзных нет. Или дико не повезло, если она живой попадет в лапы талибам.
Она огляделась и подтянула карабин. Потом встала, поштываясь.

В себя пришел. Уже хорошо. Осмотрелся, Джерри, свое положение в пространстве определяя. С удивлением глянул на гашетки турели, что в живот уперлись не давая вывалиться из вертолета. Осознал, что поверх еще кто-то лежит. Попробовал пошевелиться. Левая рука болью отозвалась. Запястье опухает. Пока не ясно что там - может перелом, а может и ушиб простой, лучше не напрягать лишний раз.
Вдохнул глубоко, выдохнул. Ребра целы.
Голос Бена рядом. Значит жив Томас.
- Ебаные обезьяны - ругнулся в адрес талибов - Отряд, доложить состояние. Раненых на носилки, мертвых оставить, уходим через минуту, пока гости не заявились. Где док, бля?

- Командир.
Бен докладывал четко, отрывисто и по существу.
- Кроме меня все пострадали. Наши все живы, но ранены. Док вывалилась уже после посадки. Летуна на носилках сейчас проверяю. Еще надо посмотреть что с тем, кто в кабине. Остальные мертвы.
Доклад не помешал ему окончательно проверить состояние пилота на носилках, жив или нет. И двинуть в сторону кабины.

Раненый пилот неподвижно лежал на носилках, глаза были закрыты. Летный комбинезон на груди был весь пропитан кровью. Бену сначала показалось, что он того, ну, didn't make it.
Томас потянул руку прощупать пульс на горле, но тут же отпрянул, когда летчик, резко открыв глаза, закашлялся, отхаркивая кровь. Хрипя и содрогаясь от кашля, он смотрел на спасателя и показывал куда-то себе на грудь. Так и есть - осколок пробил ребра и застрял где-то в груди.
По подбородку пилота бежала струя крови.
В кабине вертолета пилот пришел в себя и сейчас что-то крутил на панели, монотонно повторяя в микрофон, едва не срываясь на нервный крик, слова "Это Валькирия, прием! Асгард, ответьте, это Валькирия, прием! Асгард, ответьте!". Бен с удивлением отметил, что его ноги зажало, когда нос вертолета смялся, жестко воткнувшись в землю, и покинуть кабину самостоятельно пилот не мог.

Ну так на что пиджеи нужны как не для этого. Помогать тому что на носилках было поздно. Может его и удалось бы вытащить, продолжайся полет по намеченному плану. Но пути он не переживет. И остальных за собой утащит, а вот помочь освободиться из плена Бен был обязан. Тем более и инструмент был при нем.

"Всё, конец, допрыгался", - с тоской подумал Лирой, когда нащупал свои мокрые штаны. Вышла бы отличная шутка для посиделок в баре, если бы штаны намокли не от крови.
Рядом что-то говорили Уильям и Бен. Прислушавшись, Хопкинс понял, что страдать будет в другое время.
- Джентльмены, по-моему, мне надо на приём к нашей милой медсестричке, - нарочито буднично заметил он, стараясь выбраться из своего угла поближе к левому выходу, чтобы вдохнуть свежего воздуха и посмотреть, можно ли вынести здесь носилки с пациентом, которому не повезло уже во втором полёте подряд.

Марта направилась сразу к пилоту. К тому, что на носилках, а не к тому, которому перебило ноги. Потому что этот парень, видимо, был самым тяжелым из ее пациентов, и, возможно, уже некого будет лечить через пару минут. Но в этом надо разобраться еще, а не "уходить через минуту", как сказал кто-то там, кстати, кто это сказал? Вот так вот просто бросить раненых и валить?

Бен оставил раненого летчика и повернулся вглубь салона вертолета в поисках гидравлического инструмента. Он оказался погребенным под пулеметными лентами, вывалившихся из перевернутых коробов. Взяв в руки штуковину, пулеметчик развернулся обратно к кабине и, перешагнув через пилота, который, харкая и что-то бормоча, попытался ухватиться за штанину спасателя, воткнул жвалы инструмента в металлические тиски, что сковали вертолетчика. Со хрустом и скрипом "челюсти жизни" раздвигали смятый каркас. Пилот достал одну ногу. Еще один заход, и он уже вставал с кресла, неуклюже пытаясь обойти Томаса, чтобы выйти из вертолета через грузовой отсек.
Джерри тем временем пытался вылезти из-под Уильяма. Он с трудом повернулся, чтобы посмотреть наверх, на лицо стрелка, после того как тот не отозвался, и увидел, что глаза у него были полузакрыты. От движения пулемет сдвинулся с места, и система, состоящая из Джерри, Уильяма, стойки турели и М2НВ, вышла из равновесия. Потерявший опору командир группы нырнул головой вниз, съехав животом по стойке, и приземлился на песок, прижав больную руку к груди и выставив вперед правое предплечье. Мендрейк приземлился рядом, грохнувшись на спину. Он лениво поднял вверх руку, как будто закрывался от слепящего солнца, и так и остался лежать с закрытыми глазами, еле дыша.
Марта уже залезала в вертолет, когда парашютисты приземлились в крайний раз. Внимание раненого пилота переключилось на нее. Не исключено, что он смотрел на Марту как на свою последнюю надежду, когда даже спасатель счел оказать ему помощь наименее важным.
Металлический осколок (фрагмент обшивки? осколок из боевой части ракеты?) пробил грудь летчика. При каждой судорожной попытке вдохнуть кровь вокруг раны пузырилась - легкое было повреждено, открытый пневмоторакс. Однако крупных сосудов задето не было, осколок проник неглубоко, летчик не захлебывался кровью буквально и мог отхаркиваться. Разве что на разговоры у него времени не было - в перерывах между приступами кашля он пытался дышать.
Лирой последовал за Джерри и Уильямом. Не скопировав, однако, их способ покинуть вертолет, а в более спокойной манере. Держась руками за стенки и потолок вертолета, он, стараясь не переносить вес на пробитую осколком ногу, выкарабкался наружу. Оглянувшись, он пришел к выводу, что вытащить носилки будет не сложнее, чем спустить детскую коляску из автобуса. Разве что нужно убрать с дороги лежащих пиджеев.

- Подъём, парни, сейчас вылетит птичка, - сказал Лирой, бережно снимая каску с Уильяма и осматривая его голову на предмет видимых повреждений. Снайпер с самой аварии не произнёс ни слова и это беспокоило.
Разобравшись с товарищем, гренадёр нырнул обратно в вертолёт. Боль в ноге мешала двигаться с привычной свободой, но десантник старался не обращать на неё внимания.
- Леди, если у вас нет планов на вечер, предлагаю вынести пилота на воздух и подклеить.

Бен отрапортавал изнутри.
- Больше живых нет. Предлагаю вынести носилки и валить отсюда.

- Не бойся, парень, - сказала Марта летчику, - это выглядит ужасно, но от этого не умирают. Просто будь мужиком и стисни зубы. Я дам тебе морфий и осмотрю других раненых. А потом тебя перевяжу и мы двинемся дальше.

Она вытащила ампулу морфия, быстро открыла пилоту вену и ввела лекарство. От открытого пневмоторакса, если тот не умер до сих пор, он и не умрет. Одного легкого достаточно, чтобы продержаться минут десять как минимум, а, как максимум - всю жизнь. Поэтому Марта отправилась быстро осматривать остальных: кому-то ее помощь может понадобиться немедленно.

- Парни, есть тут кто-то, кто меня слышит и не может встать и идти?

- Сука, черт, дерьмо - тихо ругаясь Джерри встал на ноги. Осмотрелся. Прикинул варианты, ресурсы и возможности.
Ситуация вырисовывалась гораздо серьезнее, чем казалось сначала. Один не может идти самостоятельно и усердно "пузырит" пробитым легким, неизвестно что с Мендрейком. Остальные, вроде бы, более-менее живы и здоровы. Значит на руках один "красный" и один "желтый".
- Док, осмотри Мендрейка, он как раз тебя и не слышит и сам встать не может. Хопкинс, займись своей раной самостоятельно, убедись, что артерия не задета прежде чем бинтовать, а то хреново будет если кровью истечешь. Томас, ты у нас самый целый, бери свой пулемет и следи за обстановкой, походу мы тут еще задержимся малость. Ты, - указал на пилота вертолета - бери винтовку Мендрейка и помогай Томасу, талибы уже несутся сюда со всех ног и миндальничать не станут. Я займусь "красным".
Раздав указания, Уилсон подошел к пилоту, которому Марта вколола морфий. Униформу у бедняги на груди разорвал. Пневмоторакс открытого типа односторонний. Ебанный стыд. Даже дренаж не сделать сейчас. Сука. Еще и осколок в легком остался. Тяжело вздохнув, Джерри принялся за дело. Первым делом нужно устранить этот, мать его, осколок. Иначе паренек отправится на прогулку в райские кущи даже не успев очнуться от инъекции морфина. Хорошая смерть, спокойная, но ведь жизнь-то полюбому лучше. Тихонько матерясь, и морщась от боли в руке, Уилсон делал то, что умел лучше всего - спасал жизнь раненого.

Пилот вертолета, кажется, пропустил мимо ушей указание Уилсона: он озирался вокруг, словно что-то искал. Пробормотал "Гарри...", потом встрепенулся, глядя на страховочный трос стрелка "минигана" и выпрыгнул из вертолета через правую дверь, в другую сторону от лежащего на земле Мендрейка.
Тем временем стрелка осматривал Лирой. Уильям лежал без сознания, из носа у него шла кровь. На голове никаких видимых повреждений не было, ни синяков, ни ссадин. Контузило взрывом парня.
Летчик не сопротивлялся, пока Джерри оказывал ему медицинскую помощь, разве что содрогался от кашля. В пассажирский отсек вертолета влез пилот и поставил на пол летный шлем с закрепленным на нем прибором ночного видения. "Гарри протащило по земле. Он был тросом привязан к вертолету. Сломал шею," - с дрожью в голосе прокомментировал он находку, - "У вас-то ночников нету ни у кого," - сказал вертолетчик и побежал вокруг зарывшегося в землю носа машины к Мендрейку. Подбежал к нему, присел на одно колено, отстегнул винтовку от жилета стрелка, вытащил из подсумков магазины. Пока распихивал амуницию по карманам летного комбинезона, кивнул на Уильяма и произнес: "Он, что, тоже?..."

- Есть сэр.
Бен взвалил на плечо пулемет и ушел от вертолета на достаточное расстояние. Осмотрев местность пулеметчик выбрал точку, с которой можно было вести огонь по максимальному количеству направлений и начал оборудовать там позицию.

Командир дал хорошую идею - привести в порядок эту чёртову ногу. Но сначала надо было немного позаботиться о Мендрейке. Лирой переложил его так, чтобы он не захлебнулся собственной кровью, и занялся своей ногой.