Хроники Барзаса | ходы игроков | Дорога Тиля Эстивайна

Легкий парусник с трудом преодолевал ,тяжело бьющиеся в борта, пенные волны. Небо заволокло тучами и морская вода казалась черной, словно смола, которой заваривают бочки в деревнях Империи.
Тиль уперся руками в борта шхуны и любовался беснующейся стихией. Старый знакомый капитан Борно согласился довести Эстивайна на материк. Пират конечно не рассказал о истинной цели своего плавания, дабы избежать лишних пересудов.
Вскоре на палубе показался и сам капитан. Он долгое время отдавал приказы матросам, стараясь перекричать ветер и шум и при этом сильно бранясь. Вскоре паруса подняли дабы избежать поломки мачт, изза сильного ветра.
Борно, пошатываясь, пытаясь сохранить равновесие приблизился к Тилю:
- Что то сегодня погода не ладится, черт возьми! - Громко крикнул он, сквозь шум ветра, - а ведь говорили эти островные старики шаманы, что будет шторм! Эти мешки костей все таки знают свое дело!
Их обдало тучей брызг холодной соленой воды. Капитан выругался и достал из кармана кафтана бутылку. Он резво ее откупорил и сделал несколько крупных глотков. Затем бросил ее пирату.
- Не в первый раз в шторм ходим, успокойся, кэп! - крикнул ему в ответ Эстивайн, ловя бутылку за горлышко.
- Да говорят у тебя сам морской черт на службе, с тех пор как ты вернулся после того кораблекрушения. - прохрипел Борно. - Я тебя высажу в порту Шигаанума. Если доберемся живыми. Платы не надо!
Тиль усмехнулся, зная нрав старого капитана. Сейчас платы не возьмет, но потом должок припомнит.
Шхуну вновь тряхнуло. Плывя в нескольких милях от скального берега, была вероятность налететь на камни, но это была единственная возможность не разбится в открытом море.

Эстивайн ухмыльнулся, отерев рукавом оставшиеся на губах капли рома. Сладкая горечь приятно щекотала нёбо и, смешиваясь с привкусом соленого ветра, галопировала тлеющим углем прямо в желудок. Шхуну бросало из стороны в сторону, на лицах отважных матросов или, точнее, пиратов и головорезов, застыло напряженное выражение борьбы со стихией и собственной силой воли. В шторм любая сухопутная крыса моментально покажет свое истинное лицо, свою отвратительную крысиную морду. Либо ты победишь страх и отдашься воле богов, спокойно надеясь выжить, либо проиграешь и свалишься за борт парализованным истуканом, с бешено стучащим сердцем. Ребята Борно были взволнованы, но признаков паники пока не выказывали. Шхуну резко тряхнуло и в нескольких милях Тиль увидел опасный скальный берег, спасение по которому могло обернуться чуть ли не большей трагедией.
"Парусник небольшой, вся команда в сборе - должны услышать... Борно, старый хрыч, решил показать себя благородным капитаном? Ахах!"

- "На службе говоришь? Хех-хе! Да я и есть морской черт, якорь мне в задницу! И верно говоришь, Борно, выживем - платы не надо. Такой шторм нашего брата в щепки разбивает, а горсть талантов - малая жертва ради спасения такой отважной команды, как у тебя, кэп!" - пытаясь перекричать шум ветра, Тиль в два шага оказался рядом с капитаном и протянул руку с хитрой ухмылкой.

Но, чтобы узнать, получится ли у Тиля перехитрить старого дружка и продолжить своё путешествие, необходимо было выжить. А выживать принято всеми доступными средствами... Тилю не то, чтобы не нравилось пользоваться магией. Он, как и любой другой на его месте, порой, упивался той властью, которую ему дарила стихия. Возможностью контролировать нечеловеческую мощь. Уподобиться богам, с легкостью вытворяя чудеса и повергая в шок обычных зевак и прихлебателей. Но, если бы все было так просто... Вода не была проспиртованным морским волком, с которым можно было за один вечер спустить в портовом трактире свою месячную премию. И не была шлюхой, которая так и жаждет угодить тебе, распутно запуская шаловливые ручки в штаны. Стихия была неизмеримо выше, дальше, была чуждой и нечеловеческой. И не всегда Тилю удавалось с ней договориться. Уже не молодому пирату оставалось лишь тщетно всматриваться в черную пучину волн, чтобы понять настроение своевольной хозяйки морского царства.

- Ах ты ж вонючая креветка! - рявкнул капитан, но руку принял и сжал ее мертвой хваткой краба, - делай что можешь, молись всем своим чертовым богам, но убереги мою малютку. Рассчитаемся потом, твердая земля лучшее место для этого!

Вода - одна из первородных стихий, творящая жизнь и отнимающая ее. Тиль магическим взором взглянул на морскую гладь, пытаясь увидеть стихийные конструкции. Над его способами владения стихийной магией посмеялись бы многие из академии Мурагира, но она работала, и это главное.
На секунду Эстивайна покинуло обычное зрение. Буря была сильной и грозилась стать еще больше. Но пират надеялся на свои силы.
Он все еще сжимал руку капитана, который впился в него тяжелым взглядом из под мохнатых бровей, на губах Борно, обрамленных черной неопрятной щетиной застыла усмешка отчаяния.

Эстивайн немного нервничал. Как и в любом ремесле, успех складывается из искусности мастера и его страсти. Искусностью в магии пират не обладал, более того, он все чаще в сердцах ругал Хлою за то, что она дала ему в руки инструмент, которым было до невозможности сложно пользоваться. Никаких правил, принципов или этапов. Слишком много деталей, условностей. Тилю были доступны только чувства, концентрация воли, мать ее, понять бы еще, как ее концентрировать и наитие. Все это походило на то, как несколько мальчишек пытаются плыть на корабле, путаясь и от балды используя элементы рангоута и такелажа, надрывая паруса и по-обезьяньи прыгая с мачты на мачту. Страх подтачивал страсть, так что необходимо было срочно изменять ситуацию.

Пират разжал руку и серьезно посмотрел в глаза капитану. Не сдерживая эмоций, Эстивайн прокричал:
- "Морской дьявол! Там сейчас как в котле, сваримся и обед подан", - указал правой рукой Тиль в сторону открытого моря. Ветер затрепал паруса, легкий толчок и парусник неожиданно накренился - пришлось крепко вцепиться в палубу руками, напрягая все мускулы. "Остается только балансировать между двух огней, ведь и на камнях с размазанными внутренностями оставаться не хочется" - уже с трудом договорил пират. Парусник вновь вернулся в горизонтальное положение. Увидев сквозь морось капель и вспышки молний отчаявшиеся глаза капитана, он соврал - "Я видел мощные волны, которые способны поднять твой парусник над камнями. Придется поймать одну из таких волн, балансируя, что мамаша верхом на папаше! Командуй своими прощелыгами, Борно!".

Эстивайн кинулся закреплять одну из мачт, чтобы та не надломилась. Не то, чтобы это их спасло, он просто разогревал мышцы, перед тем, как воплотить в жизнь то, что сейчас наплел капитану про волны. Энергия должна была течь по всему телу, без препятствий и проволочек.

Эстивайн вскинул руки вперед, дабы дать энергии свободно течь по внутренним каналам. Боковым зрением он узрел капитана, который завидя действия пирата, смешно вытаращил глаза.
Но Тилю было не до него: сила заструилась по рукам и отдалась волной адреналина по всему телу.
Эфирные, невидимые нити пронзили бурные волны и Эстивайн захрипел от боли, мощь беснующейся стихии навалилась на ничтожное тело человека.
Пират напряг волю и по какому то наитию начал работать с льющейся силой.

Поднятые вверх руки, в нелепом жесте, словно подражая известным магам из сказок и преданий, монотонно вибрировали под напором льющийся силы. Тиль чувствовал загадочную силу, циркулирующую в нем, подобно крови по венам и артериям. Сила эта была чужеродной, все тело сделалось вдруг ватным, болело везде, где могло болеть. Хриплый стон вырвался из груди пирата и потонул в окружающем шуме шторма. Чуть погодя тело начало неметь и боль немного утихла. Руки, ноги, голова, все вдруг стало тяжелым и неповоротливым, будто его затянуло в трясину. Будто потянуло в водоворот, вырываясь из которого, еще больше затягиваешься неведомой мощной силой в центр воронки. Поняв это, Тиль немного расслабился и дрожь в напряженных руках утихла. Пришло время направить силу, которую он вызвал своими неумелыми пассами, в необходимое русло.
Эстивайн, крошечная фигурка на фоне бросающегося из стороны в сторону маленького парусника, понимал, что напрямую повелевать стихией он не сможет. Но это и не требовалось. Если капитан на корабле буянит и извергает на матросов трехэтажные маты, надо просто-напросто дать ему то, что он хочет. Например, вылакать затерявшуюся в трюме бочонку рома. И вот никаких криков и слюней во все стороны, кэп мирно спит где-то на палубе, а уставшая команда мирно любуется штилем и преспокойной, зеркальной гладью моря. Сражаться со стихией смысла также не было.

"Шторм... Море волнуется раз, море волнуется два... Это просто истерика, просто способ потешить себя, возгордиться, показать всем вокруг, на что ты способен. Море бушует, ему нужен выход силы, разрядка. Морской черт и жена его каракатица, да это просто ребячество! Значит силушку свою показать хочешь, глубина бездонная? Ну что же, давай, посмотрим, не слабо ли тебе..."

Тиль полностью погрузился в колдовство. Усилием воли он начал вращать эфемерные частицы огромных волн. Стихия сопротивлялась, вода ударила в борты словно дикий конь не желающий надевать узды.
Диким порывом ветра корабль накренило вбок, затрещали тросы, удерживающие пирата, вырываясь из взмыленной древесины.
С трудом Эстивайн направил буйство моря в нужное русло. Волны накатами выровнялись и погнали корабль в нужном направлении.
В магическом взоре Тиля возникло нечто чуждое. Не та хаотическая но все же правильная сила воды, среди нитей стихии возникло нечто черное, как будто живое. Оно из последних сил, мстя наглому магу в последний раз бросило с чудовищной силой огромный пенный вал.

Крепления вырвало с противным треском. Тиля бросило к борту и ударило о перила ребрами перевернув в воздухе. Чуть ли не теряя сознание пират зацепился за веревочные снасти.
Борно подбежал, и закричал во все горло:
- Тиль! Хватайся!
Его волосатая крепкая рука тянулась в близости от рук Эстивайна.

Тиль, бешено оглядываясь и пытаясь сообразить, в какой плоскости он находится, услышал подле себя крик капитана. Сильно болели ребра, руки намертво вцепились в откуда невесть взявшиеся веревки. Тянуло куда-то в сторону. Куртка промокла насквозь, ледяной ветер пронизывал и колол щеки маленькими иглами, но пират дрожал не от этого. То, огромное, черное нечто, возникшее вдруг в поле его магического взора, среди всполохов обычных молний и эфемерных волн силы, до сих пор стояло перед глазами. Чудовищная сила, Тиль мог поклясться, посмотрела на своенравного и наглого недоучку самым недобрым взглядом, которой когда-либо приходилось видеть пирату. А видывал в жизни он многое. Поняв, что чуть было сам не стал причиной гибели парусника, Эстивайн посмотрел на капитана. Тот протягивал руку и что-то кричал.

- "... атайся!", - черная от волос рука Борно тянется в сторону Тиля.

Не соображая слишком долго, Тиль рванул в сторону капитана, протягивая ему свою руку. Ногами он попытался упереться во что-нибудь твердое, чтобы придать своему рывку немного инерции.

Обессиленный Эстивайн, собрав последние силы рванул в спасительном прыжке в надежде уцепиться за руку кэпа.
Корабль вновь тряхнуло и взметнуло вверх волной. Руки бывалых моряков со взмахом прошли в сантиметре друг от друга.
Тиль рухнул вниз. Адреналин окутал его во время свободного падения и сквозь свист ветра он услышал отдаляющееся ругательство Борно.
Затем холодная пучина приняла в себя своего внебрачного сына - пирата...
Заклинание, вызванное Эстивайном все же сработало. Кряхтя и скрипя, разбрасывая щепки вокруг, шхуна усилиями целенаправленных волн, рывками понеслась вперед, оставив за своей спиной тонущее тело.

Тиля окружила тьма и холод. Переохлаждение ударило по кровеносной системе и пират из последних сил боролся с тем, чтобы не потерять сознание....

Однако эти самые последние силы стремительно его покидали и надежды на спасение таяли с каждой секундой. Сквозь мутную пелену воды ничего нельзя было разглядеть, но Тиль понял, что его выбросило за борт и он находится далеко от корабля. Стараясь не терять присутствие духа, заточенного в переохлажденном теле, пират отчаянно усмехнулся: "Хоть за проезд платить не придется... Главное, выкарабкаться отсюда". Слабые потуги мышц блокировались навалившейся тяжестью и беспорядочно снующими вокруг течениями подводных волн. От внезапного противодействия Тиль случайно выдохнул изрядную долю кислорода из легких. Колоть в груди перестало, зато начала кружиться голова, предвещая не самую приятную смерть от удушья. В голове монотонно, как по наковальне, стучала кровь. Стараясь не думать о том, что это может быть последнее приключение в его жизни, Тиль наитием ощутил пронзающую его стихию. Кровь достаточно бешено бежит по венам, сам он, быть может, сейчас попал в одну из узловых точек силы. Сейчас или никогда.

Никому не дано оседлать мощь Титана, урагана год за годом пытающегося сломать преграду стальных береговых скал на севере Империи. Он отличался разрушительной силой, но весьма непродолжительным действием. Раз за разом на летая на острые скалы ураган разбивался о них и уползал на глубину, копить силы для следующего захода. Нетерпеливый, он темной тенью взлетал с самого дна, разрывая по пути гибкие нити сплетающие непослушные капли воды, и нити лопаясь распадались высвобождая воду и заключенною в ней магическую энергию. Оставшаяся без контроля вода разлеталась в разные стороны, бушевала и огромными беспокойными волнами билась в берега. Шторм начавшийся внезапно и был признаком скорого прихода Титана. Вскоре вырвавшаяся на волю вода тяжелыми тучами нависала беснующимся волнами и безумная скорлупка, почему-то назвавшаяся кораблем оказывалась окруженной безумной, неконтролируемой стихией.
Именно в такой шторм и попала суденышко на котором плыл Тиль, случайно прошедшее по краю, оно незнамо как попало в самый центр беснующейся стихии и потому, выплывший на поверхность пират успел застать зарождение урагана. Столп черной, глубинной воды взмыл от края воды и ударил в небо, закручивающийся по спирали столб наполнял округу неимоверным ревом, и Тилю даже показалось что он увидел в недрах урагана самого Титана, Светловолосого великана с наполненными яростью глазами и золотым трезубцем. Это было последнее что увидел Тиль, налетевшая волна закружила его и подняв над собой бросила его вниз.

Тиль очнулся от того что его руку кто-то клевал. Огромный белый альбатрос расположился у него на предплечье и клевал безвольно разжавшуюся ладонь. Прекрасные внешне птицы, они сровне сухопутным воронам были падальщиками и не раз набивали себе желудки после ураганов. Согнав птицу мужчина осмотрелся. Видимо поднявшийся ураган вынес его на берег и он теперь лежал метрах в тридцати от круто обрывающегося берега. Еще в метрах тридцати от него начинался лес.
Его вещи были насквозь мокрыми, а соль уже начала разъедать его, казалось бы хорошо вощенный доспех. На удивление все его вещи остались при нем, ураган не унес ни арбалета, ни сабли, даже сапоги и те были на месте. Наглотавшийся соленой воды Тиль жутко хотел пить, а желудок требовал пищи, желательно мяса.

Эстивайн рывком перевернулся на спину и с наслаждением вдохнул послештормовой воздух. Таких пограничных ситуаций в его жизни было хоть отбавляй, однако, всегда до дрожи приятно осознавать, что ты избежал смерти. Это никогда не войдет в привычку. Пират еще немного полежал на берегу, изредко криком отгоняя альбатросов от раненной руки. Когда сырость одежды дала о себе знать, а также разъедающая соль на губах и жажда, Тиль осторожно поднялся и осмотрел остров. Не то, чтобы память отшибло, но он ожидал необитаемый остров посреди океана, без намека на лес, голый и пустынный островок, невесть как затерявшийся среди морской бесконечности. Но это был не остров. Это уже был материк, иначе и не могло быть. А это значит, что ну пути к своей цели Тиль не свернул, просто пойдет по более длинной дороге. Он осторожно встал, проверил снаряжение, с удивлением заметив, что ничего существенного не пропало. Кинул последний взгляд в сторону отдаляющейся бури, разъяренного Титана, и решил идти в сторону леса. Прибрежные деревни славятся сильными и бывалыми мужиками, а те не откажут в помощи. Осталось только понять, куда его выкинуло и вспомнить, где предлагала начать поиски ведьма. О Хлое Тиль предпочитал не вспоминать понапрасну, но сейчас это было необходимо.

На сколько было видно глазу, вдоль моря, простиралась голая прибрежная полоса. Вода наносимая Титаном смывала землю оставляя лишь голые, поеденные водой скалы. Крепкие старые сосны оплели корнями весь берег переплетая свои корневища так что неизвестно было где чей корень, а осыпавшаяся хвоя создала мягкую, ровную подушку. Пару раз споткнувшись о невидимые корни и едва не вывернув ногу Тиль пошел дальше осторожней. Метрах в стах от берега зияла старая вырубка, дырявый домик с покосившейся крышей, да небольшой колодец с мутной и немного солоноватой водой вот и все что осталось от базы деревозаготовителей. Видимо, они срубали здесь крепкие корабельные сосны и сбросив очищенные от сучков и веток бревна с крутого берега, сплавляли их плотами в городок где-то неподалеку. Но судя по состоянию вырубки людей тут не было уже лет пять.
Напившись Тиль нашел в себе силы определить свое местонахождение. К юго-востоку от него находились высокие горы. И если старый моряк хорошо помнил помнил карту то это могли быть Дварфийские горы, а значит совсем поблизости находиться Темный лес,с сумеречными эльфами, которые не сильно-то терпели людей на своей территории.

Тиль сразу отогнал от себя мысли отправиться в туристическую экспедицию к ушастым нелюдям. Что-что, а про расовые предрассудки пират наслышался в дешевых тавернах, пусть и под изрядное количество рома. Так что если свои мужики так обливают грязью их, то думается, они сами в своих эльфийских тавернах под вино, что голимый сок, также плюются и бьют ногой в грудь... И не ожидают старого пирата с распростертыми руками. Скорее, с навостренными ушами... Тиль немного ухмыльнулся своей глупой и расистской шутке, однако она оказалась решающей, в конце концов, мыслью, что идти через Темный лес опасно и глупо. Обыскав старый и полуразрушенный домик в поисках полезной добычи, Эстивайн прикинул, успевает ли до темна преодолеть приличное расстояние вдоль берега, в сторону имперских земель, стараясь точным маневром пройти по границе дворфийских гор и темного леса. Стало быть, раз ночь застанет его врасплох, то не плохо было бы воспользоваться подвернувшимся шансом воспользоваться крышей над головой.

"Словно и не хочет судьба меня пускать в Империю. Всячески мне, остолопу, на это намекает. Ведьмовские штуки все эти... Магия, темный волшебник, мессия... Уже и не знаю, повезло ли мне тогда встретить Хлою или это мой самый глупый и вообще последний долг в жизни, который я и отплатить то могу не успеть..."

Домик оказался пуст, покосившаяся лавка и дырявая словно решето крыша - вот и все ее заслуги. Удивительно как он вообще выжил, в такой близости от Титана -то? Но сейчас было не до того. В стремительно наступающей темноте уже пряталось солнце, а близость моря неизменно наполняла воздух прохладой, так что в первую очередь надо было озаботится о ночлеге. Веток и лапника поблизости было много, а значит устроить себе лежанку и костер было не проблематично. Много хуже было с пищей, его вещи остались на разбитом корабле, а маленькая поясная сумка хранила только необходимые вещи, навроде кремня с кресалом, специй и денег. И может еще какой мелочи. По пути к вырубке Тиль встречал следы каких-то животных, но так как охотником он не был определить было тяжело. Тем более охотиться в сосновом лесу где бесшумно ступить могут только все те же проклятые сумеречные эльфы.

Тиль заранее озаботился сделать себе лежанку и костер, который пока еще не зажег. Пока позволяла видимость, он осмотрел окрестности старой хаты, пытаясь приметить что-нибудь интересное. В животе предательски бурчало и он надеялся, раз уж здесь некогда жили люди, найти что-то съестное, ягоды аль грядки старые. Человек человеком кормиться, как-бы жутко это не звучало. Необходимость ночевки его насторожила, вызвала тревогу. Он то и дело оглядывался в чернеющие под вечерним небом кусты и колонны деревьев.
Поискал веревку или бичевку. Если ему суждено наткнуться на патруль эльфов, то пусть он встретит их боем. Несподручно им будет, надеялся он, стрелять в спящего, придется подойти. И если веревки будет достаточно, то можно натянуть ее на какой-нибудь мусор, чтобы при падении он ударился об что-нибудь металлическое. Если такое найдется... Воодушевленный, он занялся поисками.

Веревку Тиль нашел, она лежала под кроватью вместе со старым сундуком,но едва он ее коснулся та расползлась, рассыпалась в труху. В сундуке лежал заржавленный топорик, мешочек с рисом и дырявая фляжка. Возле прогрызенной в мешочке дырки лежала пара лесных мышей. Точнее их скелеты, на одном даже сохранились остатки кожи и мышц. Можно было конечно предположить что они подохли по каким-то своим причинам, но... в животе бурчало достаточно громко.
Близость Темного леса пугала, если Тиль хоть немного разбирался в картах, а он разбирался, то обойти его будет стоить ему несколько месяцев пути, и судя по тому как все началось путь будет очень долгим и голодным. Охотится Тиль не умел и с этим надо было что-то делать. Эххх сюда бы парней, мигом бы все наладили! Где сухопутному крышка -старые морские волки найдут косточки на обгладать.
Надо было что-то решать с охотой. Когда-то, еще в бурной молодости, Тиль ходил охотится на китов и касаток, и скорее всего гарпун от обычного копья отличается мало. На меткость и физическую силу ему тоже жаловаться вроде как и грех.
Эх, почему он как капитаны из легенд не попал на какой-нибудь тропический остров, тогда бы он тоже связал между собой пару морских черепах и уплыл бы от туда ко всем чертям!

Эстивайн отбросив сомнения, решил приготовить из остатка крысы какую-никакую, но перекуску. Последние месяцы он обедал достаточно обильно, так что пришедшее сейчас бурчение в животе - это пока вовсе не голод. Настоящий голод придет потом. Сдирая кожу с маленького зверька, Тиль прикинул, успевает ли дойти до моря до глухой ночи. Если кулинарного искусства на хватит, можно попробовать поймать рыбу... Тем более, что в этом благородном деле могут помочь его ведьмовские фокусы.

Мяса в мышонке не оказалось, а вот внутренности сгнили. И видимо давно. Едва Тиль вспорол ей живот как запахло тухлятиной. Едва сдержав внутренний порыв, если бы не пустой живот - стошнило бы, Тиль вынес падаль за хижину. На улице смеркалось, но по прикидкам старого моряка стемнеть должно было через полчаса-час. Но летние ночи светлы, а потому удить только одно удовольствие. Заодно и шанс проверить свои силы в более точной, так сказать "миниатюрной" работе.
До берега было идти минут 5, а по вырубленной дровосеками просеке и того меньше, не нужно было под ноги смотреть активно, опасаясь провалится. Берег в этом месте был более низким, стесанным большим количеством бревен которые сплавляли лесорубы. Вода разбивалась о прибрежные скалы оставляя на камнях пену и водоросли. А метрах в 30 плотно сел на камни корабль с которого днем ранее выпал Тиль. Судя по всему, выживших там не было, либо все попрятались в трюм.