Пути хинманов | ходы игроков | Слово и дело

Когда Кинарума узнал что попаданцы приняли его предложение его улыбка стала шире и куда искренней. Выслушав вопросы он пообещал траву для воскурений Макихаре, книги Максиму, даже вернуть меч Эрику в общем счастья всем и что бы никто не ушёл обиженным.
Получатели: Виктор Шмидт.Кроме разве что норвежца поскольку идти как оказалось надо сейчас. Да-да, собирайтесь. В путь. Адвариусу осталось только с сожалением посмотреть на такую близкую гору. Пожалуй зря он откладывал поход, думал что ещё будет время, а оно как всегда – время или есть сейчас или же его нет.

Путь с гор занял почти полтора дня. Сперва путники шли по явно дикой местности где лишь тропы и деревянные ковшики у придорожных источников свидетельствовали о присутствии людей. На следующий день спуск продолжился и чем дальше тем становилось теплее, тропика стала грунтовой дорогой, на которой нечасто но регулярно попадались путники. Как велел Кинирума попаданцы нахлобучили на головы широкополые шляпы которые сдвигали вперёд что бы закрыть лица. Наверное это помогало и в принципе Эрик или Виктор так вполне могли сойти за местных. Но вот Максим и Ульяна. Особенно Ульяна… но если кто-то из местных что-то и заметил то виду не подал.

Вечер они провели в зарослях какого-то хвойного кустарника рядом с селом в которое вошли уже после захода Солнца. В темноте уж точно не разобрать кто тут свой, а кто чужак из другого мира. После дня пешего пути сил хватило только поесть и свалится спать. Утром путников подняли ещё затемно. Вывели во двор где их ждал огромный деревянный фургон с шестью массивными колёсами запряжённый двумя парами рогатых цератопсов похожих на того что попался им во второй день пребывания в этом мире. Один из местных жестом показал что надо лезть внутрь. Внутри оказалась сплошная стена из ящиков – от пола до самого кожаного верха. Хотя нет, не сплошная – на уровне груди пары ящиков не было и руки в темноте нащупывали лишь пустоту. Кряхтя и ругаясь люди полезли вперёд что бы через каких-то полтора метра свалится на покрытый циновками пол фургона. Когда все оказались внутри проём закрыли ящиками. В темноте этого не было видно, зато хорошо слышно. А потом со скрипом огромный воз сдвинулся с места.

Путешествие было долгим и тяжёлым. Первый день ещё ничего, но за ним последовал второй, а потом третий, а затем череда дней слилась в непрерывный тягостный поток. Если в горах всю эту конспирацию ещё можно было считать бутафорией и игрой, то тут внизу чувствовалось насколько боятся их местные союзники. Они ехали в огромном фургоне заставленом с обеих торцов ящиками, для попаданцев же оставалось пространство чуть меньше двух метров в ширину и примерно столько же в длину. Четыре квадратных метра на шесть человек. И долгий, небыстрый путь под нескончаемый скрип колёс. Да ещё как оказалось деревянный воз был до ужаса тряским. Под жарким солнцем кожаное покрытие разогревалась и внутри было нестерпимо душно и так не особо свежий воздух внутри фургона вскоре крепко пропитался запахом пота. Еду – вяленное мясо, зерно и зелень им давали вдоволь, а вот воды всего два кувшина. Пускай больших, но на шесть человек арким днём этого было мало. Впрочем скоро стало ясно в чём дело - и дневали и ночевали путники не выходя из фургона, а по нужде их выпускали лишь раз в день и то только отъёхав от главного тракта или на окружённых высокими стенами дворах. Конспирации за месяц пути они наелись досыта. По сути всё их путешествие мало чем отличалось от пребывания в камере. Слишком мало. Не хватает только параши как пошутил Виктор. Никто почему-то не рассмеялся. Да пожалуй и возницы слишком уж напоминали охранников.

Они ехали по стране которую не видели, а только слышали – шелест хвои, разговоры людей, скрип колёс других телег, плеск воды в бурных речках, крики динозавров – некоторые сродни петушиному, а некоторые низкие и настолько мощные, что даже представить сложно что за лёгкие могут выдуть из себя такое. Судя по соотношению звуков людской речи и шелеста ветра в ветвях страна была густо заселена и расстояние между городами и сёлами редко когда лостигало часа небыстрой езды. Но поселения были в основном небольшими – очень редко путь по ним занимал более получаса, а как правило и четверти хватало. Это могло видетельствовать как о том что крупные города редкость так и о том, что их провожатые нарочно избегают таких мест.

Толь в конце третей недели пути, толи в начале четвёртой они въехали в город. Настоящий город .а не та мелочь что попадалась им раньше. Сперва они добрый час стояли и двигаясь едва по нескольку метров за раз. Их окружали звуки дыхания, скрипа колёс, ударов гибких палок по коже завров. потом был быстрый разговор – уверенно и требовательно звучали чужие голоса, заискивающе и униженно говорили что-то возницы. Кто-то прошёлся рвдоль фургона, похлопал пару раз по кажаномй тенту, постукал по ящикам. Обошлось. Теоега сдвинулась с метста и поехала дальше. Двигалась медленно, с частыми остановками, а вокруг шумел, гудел большой город, голоса не просто отдельных людей, а толпы, крики, музыка, стук молотков и каких-то ещё инструментов. В фургон пробивался запах еды, каких-то тяжёлых благовоний, квашеного, немного гнили и нечистот. И все эти ароматы большого города накладывались на запах йода и соли, запах моря. Наконец телега остановилась. Возницы вытянули ящики.
- Шинсё. Выходите.
Это и ещё пол сотни слов путники хочешь не хочешь выучили за время путешествия. Сквозь проём между ящиками виднелся вымощенный каменными плитами двор и выбеленная стена какого-то дома.

Эшли поднялся с трудом... С ещё большим трудом протиснулся сквозь осточертевшие коробки из осточертевшей телеги-карцера.
Знал бы куда их запихают и насколько - сбежал бы к чертям даже с раненной ногой. За недели путешевствия-пытки он всерьёз осознал что такое мучение бездельем - ведь в этой хрени даже двигаться было фактически невозможно! А отсутствие нормального количества питья (по-братски разделяемый "ежедневный запас" был просто смешон) и то что их не выпускали даже поспать на чистый воздух, было просто дьявольски подло. Спать приходилось когда полусидя, когда вобще не пойми в каком положении. И при этом он понимал что у него то ещё не самое плохое положение - всё таки с ними были две девушки, и им, пожалуй, приходилось куда тяжелее.
Пару раз начинал бузить и требовать сюда командира для беседы. Финал был ожидаем "Нет, не выпустим. Сидите и молчите. Нет, не стоит буянить. Нет, извините, сидите дальше. До свидания." И вооружённая охрана с тобой в сортир ходит. Замечательно.
Оставалось развлекать всех как возможно беседами да продолжать изучение языков, и спать. Много спать...
Фактически вывалился наружу, разогнулся, тихо матерясь от боли в спине и покалыванию в затёкших конечностях.
Вылез, отдышался. Не от того что запыхался, а потому что воздух тут не был спёрт и душен. Подслеповато проморгался... Глаза после долгого пребывания в этом чёртовом деревянном вагоне долго привыкали, чувства приходили в себя...
Наконец очухался. Головой повертел. Море? Где-то рядом море? Шум прибоя... Мерный шелест волн у берега - такое не спутать если хоть раз был на море.
То есть добрались!? Правда добрались и пытка завершена!!!
Хотелось расхохотаться от облегчения...
Но рано ещё радоваться. Сейчас всё может ещё хуже стать.
А что вокруг? Головой покрутил, оглядываясь. Пока молчал. Конспирация, все дела. Стоило дождаться пока Ира вылезет и пообщается с этими милыми людьми.

Попаданцев привезли во двор окружённый со всех сторон или стенами или зданиями. Во многом обстановка напоминала двор первого увиденого ими постоялого двора, напоминала настолько что вероятно этот второй. Только размеры тут побольше, а главное чувствуется городская скученность – сами здания гораздо выше, этажей на пять, даже на шесть, но стоят так близко что не такое уж и маленькое пространство кажется колодцем. Впрочем стоять во дворе и привлекать внимание провожатые им не дали, а сразу повели внутрь одного из зданий бывшего судя по всему гостиницей. Внутри было полно людей по разному одетых и по разному себя ведущих – кто семенил по делам, кто важной прохаживался туда и сюда. Одеты местные были тоже по разному и даже без знания местных мод, по тканям, вышивкам и украшениям было ясно что у одних одежда роскошная, а у других весьма скромная. Ульяна даже скривилась заметив столь бросающуюся в глаза демонстрацию разницы в социальном статусе. впрочем глазеть по сторонам было некогда – приходилось передвигать плохо гнущиеся ноги и подниматься по крутой хотя и довольно широкой лестнице.

Разместили их в двух огромных комнатах на третьем этаже. Пожалуй большая из них сошла бы за маленький спортзал для фитнес клуба. Дверь в коридор, точнее отдвижная панель была тут только одна и рядом с ней изнутри сидело на циновках двое сурового вида парней. Одеты они были просто и неярко, но жестковатая осанка и немигающий взгляд выдавали людей тренированных и дисциплинированных. Фактически люди сменили передвижной карцер на домашний арест. Но после тесноты и духоты фургона десятки квадратных метров и широкие окна во двор не могли не радовать. Позитивных эмоций добавил и обед, а ближе к вечеру местная баня с горячей водой, деревянными лоханями и серой мыльной глиной. Когда «гостей» выводили из комнаты у них всегда был как минимум один сопровождающий. Это не были их комнатные охранники – уже в коридоре к ним как будто случайно кто-то подходил. Было видно что эти люди стараются не привлекать лишнего внимания, но конечно любому вдумчивому наблюдателю не составило бы труда заметить неестественность всего этого маскарада да и опознать в них иностранцев несложно ведь столкновений где-то в коридоре нос к носу с местными было не избежать. Но как бы там ни было, после месяца в фургоне гостиница воспринималась как курорт. Первые два дня у людей даже не возникало желания спросить, а что же дальше. Свобода движений, пространство, чистая одежда, вкусная горячая еда – оценить всё это можно лишь потеряв. И два дня попадацам этого было достаточно, а на третий день к ним пришли. Это были не случайны гости - сидевшие под дверями охранники почтительно поклонились вошедшим.

Никого знакомого среди гостей не было. Трое мужчин о которых можно было сказать лишь то что все они разные. Молодой франт обвешанный ожерельями и с перстнями на каждом пальце, а ткань его одежды была покрыта та вышивкой на добрую треть. Хмурый мужчина среднего возраста с уголонь чёрными глазами в простой одежде. Высокий, лишь немногим ниже Ульяны, старик с серыми волосами.
Получатели: Эшли Макихара. Гости приветствовали попаданцев извечным шинсё. Хотя по властному лицу и повадкам видно было главный тут старик, но заговорил молодой, говорил довольно долго меняя выражения, чётко с модуляциями. Даже не зная языка чувствовалось что франт не прочь блеснуть красноречием. Ирина сперва мило улыбавшаяся становилась всё мрачнее и мрачнее. Когда гость умолк студентка ещё добрых минут пять молчала обдумывая сказанное. Потом повернулась к остальным и тяжело вздохнув начала.

- Ребята, я… в общем у нас тут проблемы. Я сама не всё поняла потому что этот, - тут девушка скривилась и глазами указала на молодого, - говорил много лишнее. Лил воду как студент на экзамене. В общем сперва тут была гневная речь обличающая прогнивший и незаконный местный режим, потом лекция о том как они нас спасли, а в конце… в конце нам сделали предложение принять участие в местном теракте. У меня гадкое чувство что это опять предложение от которого нельзя отказаться.
Получатели: Виктор Шмидт.

Макихара, наконец то отдохнувший после жуткой тесноты и месяца ненавистной тряски, отмывшийся, отъевшийся, отходивший в туалет столько сколько душе угодно было а не сраный раз в день, размявший и разработавший в долгими упражнениями затёкшие казалось на всю оставшуюся жизнь мышцы так что даже спина болеть перестала наконец, теперь стоял облокотившись на стеночку и слушал Иру с нескрываемым отвращением на лице.
Местное курево достал, посмотрел на него недовольно... Не привык к вкусу этого... хм... табака. Потом... Убрал обратно.
Ну ещё бы. Думал - неужели всё так легко и хорошо здесь закончится? Что честно сворованных деньжат хватит чтобы заткнуть рты этим активистам и они мило проводят их до корабля, а сами продолжат копошиться в своей песочнице друг с другом. Но хер там был. Зачем упускать загнанных в угол людей не использовав их, раз есть возможность?
Посмотрел на угрюмых товарищей:
- Я же не один не собираюсь тут никого убивать без крайней необходимости? Может это глупо и эти черти нас тут порубят но я не пойду на преднамеренное убийство не пойми кого ради не пойми чего.
На парня взгляд перевёл, на остальных революционеров за его спиной:
- Go fuck yourself.

Услышав от Иры, что им дадут книжки Максим оживился, а потому собрался, чуть ли не быстрее всех попаданцев. Правда идея о походе в горы его тоже зацепила, слишком красивыми и близкими они казались ему. – А ведь я там ни разу не был.- Мысль убежала прочь, поджав хвост как собачонка, в которую метнули камень. А всё из-за обещанных книг. Этот лёгкий хруст бумаги, её гладкость и неповторимый запах типографии, он всегда отличался у разных издательств. Мог быть как резким и отдавать металлическими нотками, так и наоборот, сладковато-медовый как у чернил. – Интересно, какие они? Настоящие рукописные книги, написанные заботливыми мастерами, каллиграфическим подчерком, на пергаментных листах. – Вальковский блаженно зажмурился представляя себе картину, как листает одну из них. – Быть может, в них даже есть картинки, как те гравюры с энциклопедий.- Очередное зажмуривание полное предвкушений.


Макс не помнил дороги, по которой его сюда доставили, а потому шагал весьма бодро, окрылённый скорой встречей с книжками, совершенно не экономя сил, отчего к закату первого дня буквально свалился от усталости. Благо они спускались с горы, но не смотря на это, к утру, когда нужно было выдвигаться в путь, поднялся он только при помощи ребят, подтянувших его сильным рывком вверх. Когда начали попадаться первые путники, в таких же одеждах Максим то и дело поднимал голову, чтобы рассмотреть их, чем вероятно очень сильно выделялся из общей массы.
Очередная ночёвка в зарослях не прибавила энтузиазма, скорее наоборот, практически выбила его остатки, зато телега…
- Чёрт из всех задери, настоящий фургон древности.- Восхищения, правда, быстро закончились, после объяснений КАК ИМЕННО они в нём поедут. В темноте тесноте и … даже не пописать, когда захочется. Словом прикольно, но кусается.

Хорошо когда едешь час, ну ладно день, но эти три недели тряски показались ему настоящим адом. И уже было глубоко наплевать на всё: цель, с которой они сюда прибыли, книги, которые он так горел желанием увидеть, мага, спящего внутри него и возможно пытающегося с ним заговорить. Оставалось лишь одно желание просто-напросто всех и вся прибить. Ему хотелось утопить мир в крови.
– Ну, надо же.- Думалось порой, за время путешествия. – Вот как ломаются личности и становятся тёмными властелинами планеты ёпт. Бездарное желание, не имеющее под собой высокой основы и не несущее ничего кроме боли и горя тем, которого может коснуться, но всё же имеющее право на жизнь. - Обычно он почёсывался после таких вот мыслей и пытался забыться во сне, постоянно прерываемом тряской.

Въезд в шумный город с множеством голосов и запахов Вальковский благополучно проспал, свернувшись клубком, а потому понял, что они уже приехали лишь, когда повозка остановилась во второй раз и в глаза, привыкшие за три недели к темноте и слабому свету незнакомых парню звёзд, ударил яркий солнечный полдень.
Не сразу понимая, почему остановились, Макс принялся тереть глаза, наблюдая как все «выгружаются» из их «дома на колёсах». Запах моря, наконец проник в фургон, вытесняя оттуда собственный запах землян.
– Приехали? Да неужели? – фраза прозвучала с явным сарказмом. Кряхтя он тоже принялся выбираться наружу.

Светлый двор белая кладка местной таверны и запахи средневеково портового города, встретили его своим полным равнодушием, как встречали всех, кто попадал сюда, какое, в сущности, дело камню и строениям до людей. Хотя запахи.… Тут было всё гораздо интересней. Максиму хотелось подольше остаться тут на свежем воздухе. Но доблестные «телохранители» почти сразу же заставили зайти в здание. Гостиница, полная разномастного народа, то и дело переговаривающегося о чём-то. Некоторые предложения, стали за время пути относительно понятны. Хотя в целом резали слух набором высоких и низких звуков.
-Неужели нормальная, главное СВЕТЛАЯ комната, огромные окна с видом на внутренний двор и море. Жаль города не видно, посмотреть бы на него.- Скучающе растелился на полу, давая прийти в норму затёкшим, за время путешествия суставам.
- Чур, мой угол будет тут у окна.- Фразу его, скорее всего, никто не услышал, так как голос у Вальковского ужасно охрип, за время путешествия. Вкусный обед пришелся, кстати, а ванна показалась вершиной блаженства.
Жизнь казалась раем, после того фургона и ужасной тряски. Но всё имеет свойство заканчиваться, а потому, когда пришли за ними Макс не был удивлён. Да и сообщение Иры об участии в теракте не сильно поразили его, скорее он чего-то такого и ожидал, ну не прям ТАКОГО, хотя весьма близкого к этому.
- Ирина, мне всё равно, как решит большинство, так пусть и будет, но передай этим гандонам, что я хочу свои книжки и желательно в течение следующих двух часов.- Парень улыбнулся девушке, правда улыбка вышла несколько скомканной и замученной, по-видимому, от понимания неизбежности, явно не освещающей ничего хорошего для землян.

Путешествие было тяжёлым. И непривычным. Эрик за это время стал бородат. По настоящему. Две недели растительность на лице медленно отрастала. А потом ещё две недели мучила. Медленно, исподволь сводя Адвариуса с ума. Борода. Чёртова борода. И воды не было даже для того, чтобы умыться, хотя бы на время прекратить ненавистный зуд. Проклятая борода. Его мучения почти наверняка доставляли немало забавных моментов спутников, не страдающих от подобных проблем.

Первое, что парень сделал, это тщательно срезал и отскоблил эту ненавистную волосню, похожую на мышь размазанную по всему лицу и присохшую в таком положении. Пара порезов, немного крови, и в результате Эрик стал самым довольным в мире человеком. Еда, горячая вода и то, что они всё ещё живы - что ещё надо для счастья? Как выяснилось через день, кое-какая малость.

-Ирэн, мы не бойцы. Совсем не бойцы. Мы странники. Если мы ввязываться в каждый локальный конфликт, то рано или поздно это нас доконать. Напомнить, что случится в прошлый раз, и как мы сюда попасть? У нас больше нечем откупиться от судьба. Давайте для начала определимся, хотим ли мы лить кровь на благо наших спасителей? Они забрали наши деньги, но взамен обеспечили кораблём, и вернули часть поклажи. Эшли против, Максу - всё равно. - на секунду Эрик прервался, пытаясь понять, что за общество вырастило это чудовище - способное паниковать и убегать от схватки, действовать нелогично, и в то же время пожимать плечами, заслышав о предстоящем убийстве. - Виктор, Улана, ваши мнения? Составив своё собственное, мы сможем...Сможем узнать, что отвечать этому старому бандерлогу. Ведь ответ мы будем держать именно перед ним, а молодой, не более чем ширма. Ирина, возможно вам придётся побыть чуть позже...эмм..пе-ре-вод-ни-цей. -

Выслушав речугу темноволосого и перевод Иры (в местном революционере Уля сразу увидела прирожденного оратора и вообще большого любителя потрепать языком - такие даже перед походом в сортир читают гневную речь обличающую пороки общества) девушка мрачно осмотрела рожи товарищей. Потомок самураев отказался от предприятия на понятном даже Ульяне английском, дерганный ни с того ни с сего решил напомнить о своей тяге к печатному слову (нашел бля время и место), а суровый северянин уклонился от прямого ответа, навертев какой-то хуйни и перекинув стрелки на нее и хромого. Ну и ладно, ну и похуй. Нам не впервой принимать ответственные решения по проблеме, о которой мы знаем чуть меньше чем нихуя.
Яна вздохнула и повернулась к Ире
- Слышь Ирка, из тебя переводчик, как из жопы сковорода. Человек вон сколько распинался, а ты нам какой-то художественный пересказ выдаешь. Че за режим, че за преступления, че за Чегевары, ёба. Я догоняю, что ты сама не все понимаешь, но напряги извилины. А то я личность идейная - за просто так заниматься террором не согласна - Бузина вздохнула и почесала нос. Во время их перевозки в местном эквиваленте пломбированного вагона, до местного эквивалента конспиративной явки Яна трепалась на удивление мало и в основном по делу. Отчасти причина была в том, что их слишком уж резко вырвали не дав Уле ни принести в этот дивный новый мир чудо пороха, ни даже толком исследовать новые возможности её тушки, а отчасти потому, что большую часть времени приходилось бороться с желанием проломить кому-нибудь череп - просто от скуки. С конспирацией их странные спасители на взгляд Яны мальца перегнули - хотя во всей этой хуйне был даже некий извращенный кайф - почувствуй себя народоволкой, ёба!
Это конечно если эти эсеры действительно укрывали их от местной кровавой гэбни, в чем Буза уже несколько сомневалась.

С одной стороны, местные Стеньки Разины таки спасли их из какой-то жопы, в которую несчастные попаданцы влипли по её, Ули вине. Так что у нее перед ними должок.
С другой - то что они предлагают мало чем отличается от той хуйни которыми она занималась дома - только масштаб покрупнее. Конечно здесь все совсем не так как у людей, но похер - Дракон он везде Дракон. И если дома Яна только размахивала перед его мордой плакатом с требованием ограничить рацион до семи девственниц в неделю, то тут ей дают реальную возможность ткнуть его чем-нибудь острым в задницу.
С третьей стороны - есть подозрения что эти пидоры просто хотят использовать землян втемную и нагло кинуть - что есть подлость и гнусное сучество. И на взгляд Яны эти долбколюи ни хера не походили на благородных борцунов с режимом, скорее - на банду мутных уебков, которые занимаются хер пойми чем и зачем. Хотя возможно это от недостатка информации. Че поделать, если толмач у них всего один и тот хуевый.

- Короче Ирка. Ты там донеси до этого Бронштейна, что я если что не против. Бунт - дело благородное, чего уж там.

Ирка донесла. Реакция не заставила себя ждать – революционеры радостно заулыбались Ульяне и что-то ей говорили и похоже не только ей.
- Они сказали, что теперь верят что мы из очень далёкой страны – непривычно им видеть что женщины настолько превосходят мужчин храбростью.
Ирина перевела фразу японцу, посмотрела на парней.
- Но как по мне ребятки они вас просто на слабо разводят. Как молодых.
По девушке было непонятно толи она осуждает такое отношение к попаданцам толи наоборот одобряет, толи и то и другое сразу.

Виктор устал. Казалось, усталость эта пропитала его насквозь, до самых костей.
Два дня отдыха - едва ли равноценная компенсация. Условия были хорошие - спору нет - но эта усталость... Новый мир затрахал уже по самое нехочу. За последний месяц, Шмидт, казалось, состарился лет на десять. Спина все еще ныла, настроение было паршивое. А говорить... ох, как же он ненавидел говорить. А слушать - тем более.
Когда чья-то речь превышала эн-ное количество децибел, Виктор лишь отчаянно морщился, или же вовсе уходил в другую комнату.
Сейчас бежать было никуда. Бравой команде сделали предложение... от которого вряд ли можно было отказаться. Никто ничего не хотел решать, все юлили, вертелись... А Шмидт пятерней почесывал бороду, стараясь успокоить свои нервы.
- Видно моя очередь - хрипло выдавил из себя Шмидт, первые слова за эту неделю, - Давайте рассуждать здраво. Мы оказались в этой... жопе. И первое, что мы сделали - нарвались на неприятности. Где бы мы сейчас были, если бы не эти ребята? В сточной канаве той захудалой деревни. Да. У нас забрали деньги. Но нас кормили. Лечили. Сейчас - мы живем, двигаемся, шевелимся. И это все - благодаря этим муда... парням.
Шмидт громко кашлянул и поморщился - связки еще не разгулялись.
- Глупо сейчас изображать из себя обиженных, - деньги то едва нашими были. А вот жизни - наши. И мы этим ребятам должны. Не люблю долги... они связывают. Мне хочется отделаться от всех - и если их предложение позволит нам наконец послать нахуй эту организацию и свалить, я только за. И мне даже плевать, согласны ли вы. Я для себя все решил. И в заключение: реально, представьте, где бы мы сейчас были? Глухие, слепые щенки, идущие за призрачным Микареем?.. Так, у нас хотя бы есть цель.
Цель. Да, Виктор бы что угодно сейчас отдал за это. Иметь цель. Хоть немножко вырваться из этой унылой апатии бессмысленного существования.
- Пора уже переставать быть скотом, который лишь кормят, поят, да перегоняют с одного пастбища на другое. Пора делом заняться, не то я свихнусь...

Че за режим, че за преступления, че за Чегевары, ёба.
Вопрос не то что бы застал Ирину врасплох, но явно смутил.
- Понимаешь, Уль, они ведь так и говорят, ну я это про гнилой режим и всё такое. Прямо как в фильмах когда показывают глупую пропаганду только вот мне кажется они сами в это верят. Ну, по крайней мере говорят абсолютно серьёзно и ждут что их именно так и воспримут. В общем в этой стране военная диктатура, причём давно уже. Это ещё мой хинман знает. Режим тут жёсткий так что попади мы в тюрьму парой дней отсидки не отделаемся. Революционеры вот говорят что значит при этом режиме процветает коррупция и налоги очень высокие, а отобранное у народа тратится на дворцы и прочую роскошь. А они значит те кто не может смотреть на беззакония и страдания народа. Витя, не лыбся, а по каким по твоему мотивам в революционеры идут?
Получатели: Виктор Шмидт.

- И вообще. Я не совсем понимаю к чему вопрос? Хорошие они парни или нет? Ну так тут как говорится без бутылки не разобраться, а решать то надо уже сейчас или…
Девушка что-то спросила у «революционеров», те нахмурились, посмотрели на попаданцев – молодой с удивлением и разочарованием, хмурый с подозрением и лишь старший с едва заметной понимающей улыбкой. Ответили.
- Просят нас ещё посоветоваться и решить. Если совсем сложно, то дают время до вечера. Ну? Что мне им ответить?

- Что значит к чему вопрос? - Уля как-то очень серьезно посмотрела на Иру - Я же тебе русским языком сказала, что сама из идейных и тоже во всякую хуйню вроде борьбы с гнилым режимом верю. Сама в прежней жизни этим занималась - правда хуево и через жопу, но у нас все так делается. А хорошие это парни или плохие это дело десятое - Яна широко ухмыльнулась - Идея борьбы меньшего Зла с большим мне тоже прельстива и любовна. Но глупой и не очень пропаганды я за свою жизнь уже наслушалась, да, так что больше не надо. Хотя честно говоря интересно, чо здешние Ленины с броневиков орут...

Бузина сделала паузу и еще раз внимательно осмотрела рожи революционеров-агитаторов, а потом, не менее внимательно, своих товарищей по несчастью. Глубоко вздохнула. Почесала нос. Заговорила

- Я так понимаю, у нас двое "за", один "против" и трое воздержались, верно? По демократическим принципам мы теперь должны им помочь - если конечно никто из воздержавшихся не изменит своего мнения. Но я слава Богу ни разу не демократ. Поэтому предлагаю следующее:
Ирка, выясни у них нужны ли им мы все, а если да то нахуй. Постарайся донести, что хороших годных военов в наших рядах немного, а по ихнему вообще понимает только одна из нас и рисковать ей, то есть тобой, мы не имеем права - это кстати чистая правда. Но и выдвигаться без тебя куда-то бессмысленно - мы даже не поймем, чо эти пидорасы от нас хотят. Объясни что никакого лидера в нашей нестройной компашке нету - даже неформального и принудить нежелающих участвовать в их маленькой революции нам нечем, а если принуждать будут они то мы их всем коллективом пошлем в жопу. Так что попробуй донести до них мысль, что придется довольствоваться только теми из нас, кто добровольно согласится пострадать херней во имя Великой Справедливости - Яна снова вздохнула и уставилась в пол - Я вообщем не против и одна за всех лямку тянуть - я ведь вас в эту херню втравила.

- я ведь вас в эту херню втравила.
Разубеждать Ульяну никто не спешил. Ирина взялась доносить до местных революционеров глас народа. Те то хмурились, то улыбались, то кивали, переводили взгляд с Ульяны на Виктора и назад. Наконец студентка вернулась.
- Господа, ну то есть товарищи террористы, план значится такой. Завтра утречком всех добровольцев и меня с ними раненько будят и ведут на конспиративную квартиру, там объясняют что, как и где надо будет сделать, знакомят с соратниками по борьбе и всё такое. Это займёт день. Остальных завтра вечером ведут на корабль. После всех объяснений меня тоже на корабль. Послезавтра днём наше э-э-э… событие. После него участников уводят на тот же самый корабль который прежде чем закроют порт отчаливает от этой трижды благословенной страны увозя нас, наши вещи и наши… хм, ну назовём так, деньги.

Ирина говорила просто, чуть выпендриваясь, но всё равно как будто про вечеринку – не больше. Но чем больше люди думали тем полнее ощущалась вся важность выбора. Местные, кроме вечных охранников, ушли, но заданный ими вопрос как будто продолжал висеть в воздухе. Идти или не идти? Этот вопрос не отпускал до момента когда тьму в осветил бумажный фонарик. Пора вставать и отбросив одеяло подняться в утреннюю сырость и идти или же остаться в тепле сна и ждать.

-Всё это время Эрик молчал. Обдумывал. Взвешивал. Пытался понять, что есть что. С одной стороны – чистый и ухоженный корабль, пахнущий свежим деревом и недавно просмолённый. Палуба. Интересно, а есть ли она вообще? Паруса, раздуваемые морским бризом, несущим перемены. Память предков, среди которых обязательно затесалась парочка настоящих хускарлов, ходивших с дружиной таких же здоровяков-норегов, жадных до крови, серебра и славы. С другой стороны – те самые приключения и слава, пусть даже революционера. В конце-концов, ведь абсолютно необязательно, что им придётся пускать кровь, скорей уж помочь каким-нибудь контрабандистам. Адвариус расхаживал по комнате. И с каждым шагом корил себя всё сильней. Получается, что Ульяна, одноглазая дочь солдата, будет впахивать за него и за всех остальных? Альпинист считал по-другому. Да и слова насчёт лидера его задели почему-то за живое. Он и сам видел свою слабость и то, насколько соломенный из него ярл. Правда короля играет свита.

Когда подошло время – Эрик собрался. –Улана, идём. Остальным лучше корабль отправится. Нет среди нас воинов, нет и нескоро будут, но есть среди нас храбрые люди, чью храбрость сберечь стоит до будущих времён. – Всё-таки потомок норегов решился. Захотелось ему испытать себя. Проверить, точно так же как проверял свою выдержку и мужество скалами, упоительные вершины которых так манили его.

Немного еды, родной перочинный ножик(меч так и не вернули, а ведь на "дело" идём), и иные, необходимые в однодневном походе вещи. Зажигалку к примеру. Оделся поудобней и по неприметней, однако и ботинки с собой свои упаковал. Вот и всё. Полупустой мешок. –Я готов.-
-

Вальковский наблюдал за переговорами сидя в дальнем углу, облюбованный им ещё два дня назад, сейчас он представлялся отличной смотровой площадкой. Направив взгляд на крыши домиков и тонкую полозку моря, видневшуюся за ними. Он, как и все попаданцы выбирал, долго, мучительно.

- Мне так хотелось посмотреть на корабль, услышать, как ветер раздувает его паруса, как поскрипывает палуба, сделанная из просмоленного дерева, как кричат местные чайки, ворующие улов рыбаков, и отрывистые команды капитана, бережно хранимые в памяти с самого детства, взятые со страниц книг. Провести время с Ирой, которая наверняка расскажет, какую миссию возложили местные на ребят. Выучить пару новых слов, но… - Максим остановил мысли, пытаясь понять, откуда в нём это ощущение, это желание, отправиться на приключения, поучаствовать в столь опасной авантюре, грозящей унести с собой не только жизни предполагаемых жертв, выбранных местными чегеварами, но и его собственную.

- Но, я хочу пойти с ними… - потирая лицо, будто смывая наваждение.
- С теми, кто не бросил меня, не смотря на панику, управлявшую мной столь долго, неизвестную болезнь, рану, несомненно, несомненно, ставшую для меня последней, если бы не та хрень, которой они опоили меня. И…- Вальковский вздохнул, словно подписываясь под невидимым договором, заключённым сейчас с самим собой.
– Я должен пойти с ними, мне, мне ведь, собственно, всё равно, что случится там. А так есть шанс пробудить духа-спасителя, пусть очень маленький, но есть. – ещё одна пауза, на этот раз последняя.
- Решено, я иду. – Долгий, несколько печальный взгляд направленный вдаль, незаметное движение, дабы резко смахнуть, появившуюся было слезу, уведшее руку в волосы. Взъерошить отросшую шевелюру, перемешать мысли, постараться выкинуть всё лишнее и, наконец, навести в голове порядок.
– Интересно есть ли у них мелки от тараканов? – Хмыкнул Максим.
- Хорошо когда они сидят, рисуют, не мешая жить и трезво оценивать ситуацию.- Посмотрел на компанию, каждый из них казался немного поникшим и загнанным, кроме разве что дикой амазонки, она просто блистала энтузиазмом порубать всех в капусту.


Вечер прошёл для Макса незаметно, ночью он долго вертелся, прежде чем заснуть, его мучили мысли не столько о том, что грядёт, сколько реакция его товарищей на желание идти с ними.
– Да свершиться предначертанное. – Глупая, неуместная фраза из World of Warcraft вернула Вальковскому улыбку, позабытую им более месяца назад, так, улыбаясь своим внутренним мыслям, он уснул.


Раннее утро. Солнце ещё не встало, а посему свет от бумажного фонарика слепил до рези в глазах.
– Я готов.- Прошептал Максим едва слышно и поднялся, что собирать с собой он не знал.
– Аборигены дадут всё необходимое, им же это нужно, а не нам, в конце-то концов. - Холод заставил парня поёжится, и мысленно выругаться на себя за это решение, но отступать было некуда.

- Я… - Начал, было, Максим, но гордый скандинав опередил его.
- Возможно, я не лучший кандидат, и моё место на корабле вместе с теми кто решит остаться, но … - ненадолго замолчал, в очередной раз, прислушиваясь к себе и внутренним ощущениям, нащупав сокровенное, продолжил.
– Ирина, я иду с ними, не знаю почему, но я, я буду нужен там. -

Итак, Эшли оказался перед одним из неприятнейшиз выборов своей жизни.
Знаете, когда вот так вот тебе говорят - "Нам нужно чтобы ты убил человека"или там "взорвал дом" или даже "ограбил" решение приходит стремительно и ответ всегда один - "Идите ка нахер". Эш не любил когда его вот так ставят перед фактом о том что что-то необходимо кому-то там для чего-то там и он должен это сделать. Терпеть не мог. И думал остальные его выбор поддержат...
Но от того что он услышал у Макихары глаза на лоб полезли. Эш оторвался от стены и начал ходить по комнате от угла в угол, жестикулируя и высказывая всё что накопилось:
- Ребят, да вы охеренели? Я всё понимаю. Благодарность это хорошо и авантюры я люблю. Но нас не на вечеринку отправляют. И вы даже не озаботились получить нормальный ответ на вопрос - а ради чего чёрт возьми это делается? Не, объяснение про "кровавый деспотичный режим" и то что его обязательно надо "свергать" это конечно охереть как вдохновляет на подвиги, но вам всё равно что-ли? Никакой конкретики, окей, мы идём с вами и будем выполнять ваши команды потому что мы благодарны вам? Что за хрень? Да вы новости не смотрите чтоли? У меня в стране те что в белом доме сидят тоже постоянно так говорят, после чего к чертям рушат страны, искореняя "кровавые режимы". И я думаю, что сидя под бомбёжками в непонятной борьбе властьдержащих обычные жители тех стран не в восторге от такого "избавления"! Подумайте об этом ещё раз, и посмотрите вокруг. Вы видите вокруг много замордованных жителей, расстрелы на улицах, концлагеря? Я знаю что мы видели очень мало... Но разве то что видели вызывает отвращение перед местной властью?
Остановился, высказавшись. Полной грудью вздохнул, на реакцию посмотрел. Добавил:
- Тот единственный бой в таверне случился из-за того что мы были кучей подозретельных личностей, и, если посмотреть со стороны, так и есть! И отреагировали они оружием уже на молчание Ирины, неадекватное поведение Макса и агрессивное Ульяны. Учитывайте что мы в средневековье, и нравы тут жёстче, так что я не думаю что это удивительно.
Я не говорю что власть хорошая а эти парни плохие. Они нас спасли и держат слово пока, что делает им честь... Но! Мы не так много знаем о мире этом чтобы принимать решения и вставать на чью-то сторону. Потому что можем встать не на ту.
Мы им случайно помогли, они нам тоже, ведь им это было выгодно. Они ведь легко могли бы оставить нас умирать в таверне, будь это выгоднее для их революции.
Голову опустил, и последнюю фразу уже совсем тихо сказал. В голосе мелькнули нотки сожаления, которые редко можно было услышать от бывшего музыканта:
- Убивать - мерзко. Мне те солдаты окровавленные в таверне до сих пор по ночам приходят...

Максим внутренне сжался: - А действительно ради чего всё это?- Слушать Эша ему было очень тяжело и отчасти больно.
– Куда ты так рвёшься? Зачем? Ради кого?- Назойливый внутренний голос и слова, сказанные Макахирой пошатнули его уверенность. Да, он обдумывал это весь день и половину ночи, был уверен в непоколебимости, но, НО…
- Он прав, чёрт возьми, прав во всём. – Из лёгкого ступора его вывел вид Ули, которая, как видно ни хрена не поняла из всего выше сказанного Эшли. Посему Вальковский возложил на себя обязанность перевести ей его слова.

- Ульяна, Американец говорит о том. Чтобы мы не спешили с выводами. По его словам, мы рвёмся помочь незнакомцам. Которых даже не знаем, лишь потому, что те помогли нам в трудную минуту, в возникновении которой виноваты мы сами.
– Максим перевёл дух, пытаясь при этом загнать собственные соображения подальше, переводя слова американца, с большей точностью. - А их рассказы о деспотичном режиме и ужасах напомнили ему слова парламента его страны. Ибо те тоже ратуют за свободу и равноправие, только после их вмешательства мирное население страдает из-за терактов и бомбёжек.

В принципе для средневековья общество выглядит вполне прилично. Не концлагерей ни расстрелов-казней. То, же что на нас напали, это наша вина. Так как мы были кучкой подозрительных личностей. У меня психоз после болезни и введения этой дряни, Ты Уля кинулась на них с кулаками, ну а Ира не сочла необходимым попытаться заговорить. Стражники естественно напали, чем наши спасители благополучно воспользовались.
В общем он просит нас ещё раз всё обдумать прежде чем выбирать, ибо можем не на тех напасть. Да и в целом с местными в расчёте мы им поймали местную шишку, они нас вытащили, хотя могли и бросить если бы это было выгоднее для их революции. – Вздохнул с облегчением.

- Я же всё верно перевёл?- Вопросительный взгляд предназначался в основном Ире, ну и немного Эрику.
Теперь у него было время оценить всё ещё раз, просмаковать все моменты. Вот только Максим не изменит решения. Если конечно не останется единственным желающим пойти.

Виктор весело засмеялся, захлопав в ладоши. Иностранцы его радовали, все сильнее и сильнее.
Один - поставил себя выше всей группы, и мягко намекнул на то, что кроме него и Ульяны здесь настоящих мужиков нет, другой же пустился в паническую истерику, от взявшегося откуда не возьмись, благородства.
- Оооох, братцы... - Виктор утер слезу, пытаясь уняться, но тут же опять начал ржать, - Вот вы даетеее...
Шмидт смачно втянул носом воздух, и большим пальцем провел по ноздре:
- Прекрасно. Эшли просто прекрасно подтвердил мои слова, - голос вдруг стал резок, - Да, блиать. МЫ виноваты в случае в таверне. Не наши "спасатели", а мы. Они сделали то, что в принципе делать были не обязаны. Спасли наши шкуры от неминуемой гибели. Ты говоришь о том, что мы можем встать не на ту сторону?! Эш! ТОЙ стороны нет! Мир не поделен на белое и черное, просто у каждой стороны свое мнение. За кого ты дерешься - тот и добро. Кто победил - тот и прав. Мы чужие здесь люди, и для нас нет особой разницы на чью сторону вставать. Наше "добро" - это наши жизни. Мы - команда, мы ввязались во все это вместе, а значит сейчас мы должны стоять друг за друга до конца, ты понимаешь?!
Если они - не "та" сторона, значит, тем более мы должны выполнить их требования. Ты думаешь, мы скажем: "Простите, мы решили послать вас нахер, за все что вы нам сделали!", и выйти после этого живыми?!
Виктор распалился.
- Скажи мне, какова цена твоего благородства?! Их жизни?! - Виктор резким движением обвел присутствующих, - Мы погрязли в этом дерьме по самое не хочу, и если ты хочешь, чтобы у нас был хоть какой-то шанс выйти живыми, нам нужно выполнять их требования. Если ты не заметил, наша "добрая воля" и "свобода", не более чем иллюзия! Нас просто держат на длинном поводке, и если сейчас мы попытаемся показывать характер, пряник сменят на кнут, или же вовсе выкинут за ненадобностью. Мы не имеем представления, как открыто работают эти "революционеры", и если убийство того чиновника никак с ними не связали, значит, мы крайние. И когда все закончится, или когда мы просто перестанем плясать под их дудку, наши головы выложат перед народом, как тех, кто виноват во всем этом. Они станут героями, а мы козлами отпущения. Я уверен, что так оно и будет. И сейчас, блядь, Эш. Я всего лишь хочу чтобы мы выжили. Каждый из нас. И я готов бороться за каждый день своей и вашей жизни, и мне плевать, сколько глоток придется за это перегрызть. Ты усек?! Они мне - никто, а вы - ...
Виктор резко изменился в лице, поправил волосы, и добил фразу уже не так уверенно, старательно избегая слово "друзья":
- Другое дело...

Бля. Вот так всегда, когда вроде все уже обговорили и решили, обязательно найдется какой-нибудь хрен с чрезмерно активной жизненной позицией и полезет поперек коллектива. Сегодня в этой роли оказался джап, что было вдвойне печально, ибо вообще-то он был Уле симпатичен. Пожалуй даже симпатичнее всех остальных в их маленьком, но дружном отряде самоубийц. Наверное потому, что она нихуя не понимала что он говорил.
Выслушав речь Эшли в вольном переводе Макса, Яна глубоко вздохнула и сокрушенно покачала головой. Не они от демократии совершенно охерели у себя на западе. Или востоке. Откуда там этот узкоглазый?
- Слушай парень. Не знаю как тебе, а вот лично мне вполне ясно, ради чего это делается - ради того, чтобы спасти наши задницы. Виктор сказал правду, вряд ли эти чегевары нас так опекают из-за моей неземной красоты - скорее всего им от нас что-то нужно. И если мы не будем делать то, что скажут, то во имя торжества революции нас вполне могут и немного угондошить. С другой стороны, никаких симпатий к их противникам я не испытываю тем более что из-за местных авторитетных пацанов, чуть не умер Макс... да что там Макс - мы все. И если у тебя за это время помутилось в голове... - Эту фразу Яна адресовала обоим, и Эшли и Вальковскому - напомню, не я ударила первой. Я втравила вас во всю эту херню, потому что слишком люблю решать проблемы с помощью кулаков и острых предметов, да, но тогда первыми ударили они.
Уля сделала паузу, оглядев товарищей. Потом вновь заговорила
- Все что мы здесь видели, это стены фургона в котором мы ехали, так что информации о царящем в стране политическом режиме у нас довольно мало - только то, что местная стража может порезать подозреваемого на запчасти без суда и следствия и нихера им за это не будет. Но сомневаюсь, что наши дорогие революционеры имели возможность устроить нам показательную экскурсию по лагерям и эшафотам, по пути сюда - борцуны с режимом как правило стараются от таких мест держаться подальше, сам понимаешь. Что странно, несмотря на это именно там они чаще всего и оказываются, но нам видно повезло - Буза слегка ухмыльнулась, но тут же снова посерьезнела
- Пойми, у нас нет ни времени, ни возможности разбираться, кто главный в местной политике, сколько народу расстреляли местные Сталины лично, а сколько с помощью кровавой гэбни и каких конкретно взглядов придерживается оппозиция. Если тут все действительно как средневековье, то тогда я почти на сто процентов уверенна, что и те и те - редкостное дерьмо, так что можно не заморачиваться, что будешь резать не тех кого надо. Ну а если ситуация как в современной политике, то "почти" можно убрать. Но местная политота заботит меня в последнюю очередь. А что для меня действительно важно - так это, как нам выжить и выбраться отсюда. Или хотя бы просто выжить. Один из нас уже погиб, я не хочу чтобы это случилось снова. Переведите ему кто-нибудь

Яна снова замолчала и уставилась в пол. Правда через пару секунду она подняла голову и криво ухмыльнулась
- Да и если у кого-нибудь есть желание удариться в пиздострадания на тему "чем это мы лучше местных", сделайте мне большое одолжение и засуньте оное желание себе в жопу. Лучше сразу сойдемся на том, что я - гнусная шовинистка и дискриминирую людей по признаку параллельности миров.

Выслушав перевод, который не особо то и требовался поскольку суть была ясна по лицам и понятным обрывкам фраз, Эш тяжело вздохнул.
Какие упёртые эти русские. Да они все одно решение приняли. По мнению Эшли донельзя глупое. Чего делать то теперь? Ему осталось что-то решить... Эш раздражённо взъерошил волосы:
- Чёрт с вами со всеми! Я в таком случае иду!
Возможно они и правы. И хотя Макихара был уверен в том что казнить на месте их не будут - поскольку это гарантированно обернётся очередным кровопролитием и хаосом. А всё таки этот домик в центре порта находится и является немалой гостиницей, а тут, похоже, важные шишки этого самого сопротивления прямо напротив сидят, так что привлекать внимание властей никто не станет... Но ведь никто не мешает этим ребятам или их товарищам в открытом море накинуть им мешки на головы и сбросить в воду - на корабле то стражи нет...
В любом случае придётся соглашаться. Сидеть на месте и ждать того что собираются сделать товарищи - вот уж увольте от такой радости. А так, возможно, он сможет уберечь спутников от глупых поступков.
А в худшем случае у него будет в руках оружие, что уже даст какое-никакое преимущество.

Эрик тихонечко стоял в стороне. И тихонечко молился Богу. За всех них. За этих дружных дураков, что готовы идти хоть в пасть дракону, лишь бы - вместе. Лишь бы - не теряться. Господи, насколько проще бы было если бы толика разума была у всех. Местные хотят сотрудничать - сколько угодно, но почему никто не хочет проследить за кораблём, чтобы тот не уплыл без лишних "пассажиров", которых стража почему-то не полюбила? -"Вообщем, Боже, не умею я молиться. Не умею, а учится уже некогда. И не у кого. Поэтому просто сделай так, чтобы уцелели. Научился я ценить жизнь. Однако - не свою. Аминь. "-

- Идёмте. Мы всё уже решили, сейчас стоять - без толку здесь. Я буду у дверей. - И норвежец первый направился к выходу. Ещё бы - он-то уже собрался, в отличие от остальных. Сандалии уже привычно стучали по полу, а лицо альпиниста было непривычно задумчивым, и быть может, чуточку умиротворённым. Он уже принял душой опрометчивость спутников, и лишь корил себя за то, что не углядел этой черты раньше.

Как попаданцы не сомневались, что бы не говорили, а получилось что сырым приморским утром из комнаты вышли все. Кто по желанию, кто за компанию, кто от безысходности. Их повели тёмными и пустыми улочками спящего ещё города.

Завели в какое-то помещение – как оказалось баню. Сказали вымыться. Ванна с утра дело конечно привычное, хотя плохие ассоциации с обмыванием покойников как-то сами лезли в голову. Ну или с обычаем помыться, наестся и одеть чистое перед боем. Что бы значит умирать красивым. Или может это что бы запах отбить для каких-то цепных велоцирапторов? Или… Впрочем главный сюрприз ждал после мытья – вместо привычных уже местных шмоток попаданцы с удивлением увидели в предбанниках свои вещи. Старые, земные вещи – одежду, обувь, мелочёвку разную. С ностальгией оделись в такое родное и уже чуточку непривычное. Всё равно другого нету – местное кто-то предусмотрительно забрал. А ещё им принесли оружие – круглый щит, короткий меч что взял Эрик у мертвого Конана, длинный волнистый клинок и копьё с пламенеющим наконечником.

К этому времени уже совсем посветлело, а на улицах показались прохожие. Но из бани попаданцев повезла крытая повозка размерами в треть того достопамятного фургона. Ехали долго, почти что час, всё время поворачивая из стороны в сторону. Когда вышли оказалось что их доставили прямо в какой-то огромный сарай со штабелями дров и каких-то ящиков. Проводник снял несколько огромных, но как оказалось пустых сундуков. С помощью Виктора и Эрика сдвинул нижний и откинул замаскированный люк в полу.

Дальше путь продолжился по целому лабиринт подвалов, тоннелей, подземелий. Были там и вымощенные камнем помещения, и вырытые прямо в земле переходы, грязные каморки, заваленные хламом склады и даже явно естественная низкая пещера. Часто пахло пылью и землёй, иногда тянуло нечистотами и всегда сыростью. Наконец пришли – узкая и тёмная винтовая лестница поднималась вверх настолько долго, что начала уже казаться бесконечной и вдруг оборвалась выведя попаданцев в средних размеров светлую комнату. Ярко, до боли в привыкших к подземелью глазах, освещенную маленькими окошками под потолком. Стены... белые, покрытые штукатуркой. Было в них что-то странное и ненастоящее как будто в декорациях, но не понятно что. А вот столбы по углам поддерживающие дощатый потолок отличались массивностью и основательность – толстые брусья старого потрескавшегося дерева добрых пол метра толщиной.

Проводник пропустив землян сразу же исчез в узкой темноте лестницы. Впрочем оставлять гостей одних хозяева не собирались. В комнате их уже ждали двое незнакомцев. Это были местные, но какие-то странные. Пока глаза привыкали опять к дневному свету было не разобрать, но когда период адаптации прошёл, а яркий свет превратился в мягкий полумрак всё стало ясно. Один был просто огромным, костистым, массивным. Хотя он и сидел на полу вальяжно опершись спиной о стену , но было ясно что если встанет, то будет ростом с Ульяну или даже выше. Только раза в два шире. Другим оказался уже знакомый попаданцам красавчик. Но главное как они одеты! У громадины майка, шорты – всё это было явной, и надо признать удачной, попыткой имитировать одежду Бузины. Вот с обувью было хуже – то что носил амбал на своих ногах очень мало напоминало кроссовки Адидас.
Получатели: Ульяна Бузина "Буза". Одёжка красавчика явно шилась с Витиных штанов и рубашки. Получилось ничего так, мешковато – но узнать можно.

Рядом с местным Валуевым лежало на полу его оружие – нечто напоминающее огромных размеров кий длиной добрых два метра и толщиной чуть ли не десять сантиметров на торце. Острый конец заканчивался трёхгранным металлическим полуметровым наконечником, тупой был оббит полосами похожего на латунь жёлтого металла, из которых торчали ряды коротких шипов. Рядом валялось нечто весьма напоминающее моргенштерн – длинная ручка, массивный цилиндр на конце усеянный длинными острыми шипами. Красавчик тоже вооружен – за пояс штанов заткнуто чуть ли не десяток ножей, пара странных кривых сабель по бокам и трезубец в руке. Классический такой, прямо как на картинках. Увидев, что гости пришли в себя он приветливо улыбнулся и начал длинную и, даже без перевода ясно цветастую, речь. Запыхавшаяся Ирина лишь хмуро слушала и кивала головой. Когда краснобай закончил дыхание студентки уже выровнялось.

- Значит так. Слушайте внимательно. Повторять не буду. Это всё сириусный бузинес и вообще мы тут жизнью рискуем. И своей тоже. Итак рассказываю план. Мы сейчас ждём. Похоже долго ждём. Потом бежим за этими вот. По плану застаём врага внезапно и без особой охраны. Препятствие устранить, цель ликвидировать. Потом сматываемся. Всё поняли? Круглое тащить, квадратное катать. Всё просто, до снайперов и боингов в небоскрёбы этот мир ещё не дорос. Dixi!

Начала Ирина медленно и неохотно, но под конец своей кратенькой речи распалилась хотя похоже даже сама этого не заметила.
- Да, чуть не забыла. Вот эта палка с шипами, это Уля тебе. Нет, не этот лом, а вот та булава-переросток. А вилы это Витя тебе.

Чем ближе было их выступление тем мрачнее становился Макихара. Обсуждать же будущую их вылазку больше не хотелось - все его доводы тут были попросту бесполезны.
И чем дальше тем меньше Эшли хотел участвовать в этом "мероприятии". Но и отступать было поздно, а потому лишь стискивал зубы и молча следовал указаниям.
Возвращение оружия и вещей было также безрадостным.
Он посмотрел на меч - тот самый. Запомнилась небольшая зарубка на гарде. А ведь этим оружием он убил человека, который порой и правда приходил в кошмарах...
Как бы то ни было меч вернулся на своё место и Эшли стало немного спокойнее - куда приятнее иметь при себе такой же веский острый аргумент как и у твоих "конвоиров".
Одежда же вызвала только нервный смешок - понятно что местные партизане хотели сделать вид что нападение устроили те же злодеи, что участвовали в бойне в таверне и захвате местного чиновника. Но Макихара по прежнему опасался что их там тоже "положат", чтобы, значит, никаких погромов в притонах и карательных операций с развешиванием всех неугодных на ветвях ближайших деревьев от местных властей. Мол, нападающие то вот они все, совершили новое ужасающее преступление, но были порублены героически подоспевшей стражей - чем не план? А в такой одежде даже не понять из какой страны и откуда ноги растут, и следовательно дело сделано, а власти в замешательстве.
100% Profit!
Выслушав Иру, хмурый японец только кивнул:
- Давайте уже закончим это всё...