Нашествие Орды: Орки | ходы игроков | 2.1 Первая стычка.

Пока хаканы да прочие именитые судят, как дальше воевать, вожаки помельче да помоложе решили урвать немного жирненького - разведчики говорили, тут деревеньки-поселения вольные есть и к югу и к северу. А там же скот и прочая вкуснятина, что у людишек водится - что ж это всё, оставлять нетронутым? Где с позволения хаканов, а где даже и без него, стали расходиться к северу и к югу бунчуки. В основном те, что помоложе, нетерпеливые и жадные, однако приказа эрхакана не соваться пока к реке нарушить никто не смел - от реки держались на расстоянии. Хотя свежесть, конечно, в воздухе слышится.

Вот в такой-то деревеньке, по сути оказавшейся недалеко от стоянки орды, и оказались Бату-Урден, Рагару с отпысками, да молодой Мум-Драк. Драки никакой не было - всех до них вырезали. Деревенька - ну домов десятка три-четыре, частоколом огроженных, ворота даже были. Да только их в щепки изрубили. За частоколом поля пшеничные. Пара сотен орков - огланы Кабана в основном, но и хатаров немало - деловито шмонают хаты и выносят всё ценное и съедобное. Вой людишек-баб и людишат малых. Остальных перебили. Разбрелись орки по деревне.

Бестолковые отпрыски Рагару нагрузили тележку тыквами, словно это тут была самая лучшая добыча, и катили её к воротам. Сам Рагару отбил в драке добычу получше - тёлку годовалую. Это такая скотина людская, вкусная! Как коза, только большая. Ведёт её за детишками, а за спиной мешок со всяким барахлом.

Бату-Урден, по правде сказать, только глянуть заехал - из любопытства. Главный грабёж же впереди. А Мум-Драк сюда только-только попал, вот только за ворота зашёл и шагов десять сделал.

Вольготно, вобщем, привольно - орков вокруг полно, даже многовато. Драк почти нет - все деловито своё волокут. Правильный такой грабёж.

И тут! Сначала из-а частокола крики какие-то, конский топот. Потом в разбитые ворота с гиканьем ворвались конные. Тряпка какая-то на палке вместо бунчука. Впереди толстый, почти как Бозутай, сивоусый людь. Блеснула на солнце кривая сабля, запачканная красным, и в нескольких шагах от Мум-Драка оглан упал с разрубленной головой. А за сивоусым другие скачут! Все на турпал-конях!

Рагару сразу неладное почуял, как коней услышал. А когда к крикам прислушался — так сразу к сыновьям подорвался, о тёлке забыл.
— А ну...! — кричит им.
А тут мужик с саблей и на коне как влетает в ворота, как р-р-раз по голове идиота какого-то. И не один! Ну, тут сразу понятно, что с дубьём против них шансов нет.
— ... тикайте! — дёргает Бейбаша в сторону ближней хаты. Остальные тоже туда бросились.
Сам не побежал. Сам тыкву помельче хватает и в башку набегающему всаднику как кинет! И обратно за телегу, а рука сама челюсть из-за пояса выхватывает.

Тыква, даже маленькая, не особо хороший снаряд для метания, а особливо ежели метать по скачущему всаднику. Однако Рагару, поднатужившись, швырнул её так ловко, что попал всаднику в плечо - правда, вскользь и существенного вреда не причинив. Тыква упала на утоптанную землю и разбилась, сивоусый рванул за очередным убегающим огланом (по счастью, не из его сыновей, а Рагару, почёсывая репу, смотрит на это из-за тележки с тыквами*. А в ворота ещё всадники ломятся, и некому их остановить - все разбегаются.

- Вот так и остаются без головы, - только и пронеслось в голове оглана, когда его лицо окропило кровью. Так ведь и погибнуть ни за что можно, когда щит за плечом, только копье в руках. А этих, вон, толпа целая - не посекут, так затопчут. Хотя... кони у них конечно лихие, а сами они в железе все, а значит - тяжелые, что хаканова сума.
Казалось бы, мысль до конца еще не оформилась, а руки уже бросились исполнять: перехватив копье у самого основания, Мум-Драк, вместо того, чтобы тыкнуть им в толстяка-человека, размахнулся и попытался залепить копьем, аки дубиной, коню всадника по морде - знал хитрец, что нет ничего страшнее для всадника, чем остановка на полном скаку.

По тому коню, на котором сивоусый сидел, оглану было уж никак не попасть - вперёд ускакал, не гоняться же за ним. Но из ворот как раз показался следующий всадник, и Мум-Драк храбро бросился ему наперерез и огрел его коня по морде тупым концом копья. Удар вышел не очень и не совсем в то место, так что конь хоть и притормозил, но совсем, ясное дело, не остановился, а всадник зато получил возможность нанести собственный удар - оглан как раз справа от него оказался, у самого конского крупа. Удар, по счастью, вышел не очень - то ли резкое торможение повлияло, то ли просто промазал - сабля задела край шлема, а Мум-Драк полетел на землю (впрочем, тут же резво вскочив на ноги) - и только тогда понял, что по неопытности своей бросился в самое пекло. Все орки убегали, а за воротами в клубах пыли набегало ещё несколько всадников. Оглан успел разглядеть, что броня у них вроде бы кожаная, очень похожая на орочью, а у некоторых и такой нет.

Перед воротами стоит один только Мум-Драк, сжимая в руке копьё, а на него скачут конные - он у них на дороге. Один.

Отметив про себя, что первоначальная идея была как минимум неудачной, Мум-Драк попытался под шумок отойти от ворот чуть дальше, по-прежнему держась частокола, чтобы оказаться вне досягаемости для клинков всадников, и, перехватив копье наизготовку, затаился, ожидая следующего всадника, на котором не окажется доспеха.

Копыта неторопливо вмешивали в грязь и так уже наполовину застывшие потеки крови. Человеческой крови. Слабой крови. Ноздри щекотал приятный запах паленой плоти - развлекается кто-то. Проезжая мимо обугленных домишек, Бату лишь лениво наблюдал, как подоспевшие раньше сородичи деловито растаскивали не столь уж и богатую добычу.

Солнце по-степному ласково наблюдало с небес, и даже раздавалось непринужденная трель парящей где-то там же пичуги. В такт конскому шагу по сапогу шлепало древко притороченного к поясу топора. Ему так и не довелось отведать крови. Что было в общем-то странно, учитывая как много племен собралось. И чего медлят старшие? Даже последнему оглану ведь понятно, что надо быстрее идти вперед. И бить! Крушить!! Жечь!!!

Отдавшись на мгновение столь приятным мечтаниям, Урден не обратил внимания на конский топот - мало ли кто из орды решил поглядеть, что тут творится? - пока не завопил истошно один из орчонков.

Собрался мгновенно. Презрительно выгнутая в оскале верхняя губа. От резкого рывка удил конь всхрапнул было в гневе, но развернулся, а там... Бату не мог поверить своей удаче. Видать приняли подношение духи, понравилось им. Раз такие дары ниспослали в период затишья.

Спасибо вам, духи!

Не ожидавшие подвоха орки явно растерялись. Кому-то это стоило жизни, увесистыми каплями срывающейся в пыль с изогнутых лезвий всадников. И лишь один оглан пытался отмахаться от набегающих. То ли идиот бесстрашный, то ли хатар будущий.

- По коням! - заорал Бату. Хриплый ор разнесся по деревне, загулял меж устоявших перед набегом стен. И сам же вдарил пятками по конским бокам, заставляя скакнуть вперед, наперерез седобородому. Уходить по-хорошему бы надо, все бегут. Но ведь придурка того бестолкового копытами потопчут. Жалко, не жалко. Но не пропадать же добру.

Топор над головой занес, всем видом показывая, что на голову бледнобородому вот-вот опустит. Удар наотмашь. Взвизгнул. Лязгнул. Коленями коня в сторону подал, за дистанцию кривого клинка. В несколько быстрых прыжков перед огланом выскочил, копытами комья земли выбивая. Зарычал на мелкого грозно, глаза навыкате.

Свесился с седла. Схватил за загривок. И рывком одним на коня позади себя забросил.

- По коням! - заорал Бату. Хриплый ор разнесся по деревне, загулял меж устоявших перед набегом стен.
Никто не откликнулся поначалу. Все или добычу волокли, или шкуры спасали - больно уж внезапно появились эти конники. А потом не до того стало.


Бату-Урден, гикнув, хотел было за седоусым толстяком коня направить, но тут увидал оглана, который сам-один в ворота кинулся, словно собирался сам всех людишек побить. Если за седоусым гнаться, то не успеть к нему. Однако же ещё один людь успел проскочить за ворота (оглан, дурачок, коня его по морде обухом копья огрел и подставился под всадника), и оказался он меж огланом и Бату-Урденом. Ну, держись! Урден погнал коня к воротам, понимая, что успеет он или нет - дело неясное. Мимо проезжая, крутанул топор и обрушил на людского всадника. Тяжёлое бронзовое лезвие с восхитительным чавканьем пробило кожаный нагрудник человека и глубоко впилось в его тело - набранная скорость ещё усилила удар. Всадник вскрикнул и полетел из седла, зацепился ногой за стремя и поволокся за своим турпал-конём, не выпуская из рук сабли.

Урден кровожадно заулюлюкал и чуть не на всём скаку сманеврировал, перебрасывая окровавленный топор в левую руку (ах, приятное чувство на руке всё ж остаётся после доброго удара. Как будто бабу за сиську схватил!). Услышал откуда-то ответный клич, но времени радоваться не было - остальные всадники людишек уже были тут. Урден выхватил парнишку-оглана, который бросился было в сторону, прямо из-под конских морд, и перебросил назад. Щит его больно по спине тебя ударил, да то мелочь всё! Прочь, прочь поскакал! Скачешь, скорость набирая, копыта бахматки утоптанную землицу рвут - да турпалы-то всё одно быстрее! Догонят, ох догонят! Спиной, кажется, чуешь горячее дыхание конское - того и гляди саблей рубанут или копьём кинут. Слева-впереди, далеко уже довольно, толстяк-людь кого-то пешего рубит. А прямо по ходу, как на зло, тележка с тыквами. И хавр за ней засел - в шрамах весь, здоровый, голый почти. Что теперь делать?

Мум-Драк хотел было бочком-бочком да шмыгнуть за частокол, да замешкался что-то - про план засады задумался, когда надо было ноги делать что было мочи. Тут его бы и стоптали, да вот сзади что-то гикнуло, чвякнуло, закричало, и сильная орочья лапа схватила оглана и забросила поперёк конского крупа. Копьё чуть не выронил. Тряска страшная, коня из стороны в сторону кидает, щит по затылку бьёт, чья-то кровь по лицу льётся. И не видно ни овечьего хвоста - только пыльная земля под конскими копытами.

Рагару, поняв, что от метания тыквами особого толку нет, смотрит на всю эту заваруху. А заваруха-то к нему скачет, да ещё как! Ещё мгновение, и он, пожалуй, в самом её центре окажется пеший, да с лошадиной челюстью вместо оружия!

Ликование. Восторг. Подрагивают мышцы от возбуждения. Радостно скалится морда. Кинуться бы назад, в гущу. Направо удар! Налево удар!.. Ууух!

Но нет, не сейчас. Хоть и горело изнутри, распирало прямо, что-то все же подсказывало: не та ситуация. Пока. Не та. И скакал, нахлестывая, в гриву лицом почти зарывшись. Знает настоящий воин, что есть время драться и есть время бежать. Да вот только куда там. Взгляд мельком назад бросил. Нет, не уйти.

Топор в левой все еще. Потому справа к телеге подскочил. Взмах! И лезвием по колесу, ось перерубая. Заскрипело. Подкосилось, несколько плодов спелых наземь сбрасывая.

Толкаааай! - яростное толстяку. Перевернется, тыквами дорогу засыпая. Какая-никакая, но преграда. Проскочил конь мимо и, повинуясь натянутым поводьям, копытами засучил, головой из стороны в сторону мотая.

Прыжок и сам плечом в телегу, накреняя. А там уже ржание да гогот, чуть ли не в шаге. Не врезался бы кто, вместе с повозкой снося. Отскочил Бату чуть в сторону, да вперед. К всадникам меж тыкв гарцующим.

Зарычал, топором замахиваясь, да ближайшему, у преграды затормозившему в бок лезвием вгрызаясь. Дернуть, чтобы наверху истошно завопил человечек. Перед конской мордой, от запаха крови перекошенной, прошмыгнуть. И к следующему прыгнуть. Пока не опомнились. Пока не собрались.

Быстро кулаками машет Рагару. Ещё быстрее бегает. А уж думает... Нет, совсем не думает. Некогда думать. Сразу понимает, что нельзя на месте стоять. Как спрятался за тележку, как огляделся мельком, как завидел справа от тележки всадника...
так челюсть лошадиную в свои зубы зажал и как стрела из лука наперерез ему бросился, за седло схватился, и со всей немалой силы, что в мощных ногах его — р-р-раз!
— Гаааарууууууу!!! — орёт страшно, хрипло.

Бату нагнулся и на всём скаку рубанул с левой руки по ступице колеса тележки. То ли детишки Рагару уже это колесо изрядно расшатали, то ли так удачно удар пришёлся, да только отлетело колесо от ступицы, аж щепки полетели. Три или четыре тыквы таки на дорогу упали, но разве это серьёзное препятствие конникам! Тут Бату-Урден вдруг натянул поводья, тормозя, коня развернул за тележку и стал ноги от стремян освобождать, чтоб спрыгнуть, да только наступающие на пятки всадники его раньше настигли - справа и слева объезжают тележку. Слева тележку объезжает молодой здоровяк, на груди железяки какие-то навешаны, шлем железный с бармицей - саблю заносит, а справа кто-то с копьём. На здоровяка, правда, хавр каак прыгнет! Да не одни они - за ними и рядом другие скачут! И на него все нацелились - больше некому. Ох, не в добрый час затормозил Бату, когда на хвосте целая свора!


Мум-Драк от этого нового резкого маневра кубарем полетел с конского крупа в пыль - да так, что аж зубы клацнули, а во рту вкус собственной крови - а по телу как будто дубиной гигантской стукнули. Упал, лежишь. Копыта вокруг лошадиные, крики, пыль в глазах и в горле.

Рагару и не думал с тыквами морочиться - за тележку присел, и, как, мимо людь проносился, взметнулся за ним вслед - под удар сабли прямо. Острая сталь над ухом воздух рассекла, да не задела! Ага, мой черёд! С костью лошадиной в зубах рванулся, на турпала скачущего позади всадника как вскочит! Ох, заплясало всё перед глазами! Да только лапой своей людя за голову, подбрордок задрать ему, а челюстью по горлу - вжик. Была б то добрая сталь, может, что и вышло бы, а так получилось, что Рагару человечка задушить пытается, а не горло перерезать. Тупая лошадиная челюсть. А людь-то крепкий довольно, и шлем на нём - шишак железный, дорогой! Добыча неплохая, взять только осталось. Конь с орком и человеком потерял управление и стал отставать, забирая вбок, но уже через добрый десяток шагов за телегой.

Не успевал уже спешиться. Но и бежать пытаться смысла не было. Всяко у телеги чуть сподручнее отбиваться будет. Жаль лишь, что орк то ли не расслышал, то ли гордый или тупой слишком попался. Ну да ничего, и так справляться будем.

Решив не дожидаться, пока телегу с обеих сторон объедут, сам навстречу коня направил. Чтобы лишь с частью сразу драться, остальным еще остановиться, да развернуться придется.

Заспотыкался конь, замедлился.
Нет. Нельзя. Сзади толпа всадников с саблями.
Ударил Рагару коня пятками по бокам ещё раз и заорал ещё громче.
— Ррррааааааа!!!!
Одной рукой руку всадника с саблей перехватил, держит и кисть выкручивает, (челюсть выронить пришлось, да и пёс с ней), а пальцами другой — из под руки врага сразу прямёхонько в глазницу. Ногти жёлтые, грязные, острые. Глаз белый, мягкий, тёплый.
Вырвать, выцарапать, потом за горло схватиться.

Ругал Бату-Урден глупого оглана, что выскочил на пути кавалерии, ругал, да и сам не лучше оказался. А ведь говорит орочья мудрость: не ссать в степи против ветра!

Вдел ноги в стремена, коня развернул, набегающих лицом встретить. Если б не телега, то конная лава просто его бы смяла, а так вместо этого всякий проносившийся всадник намерился угостить Бату-Урдена ударом, а было их никак не менее десятка. Впрочем, кто сзади скакал, тем мало что осталось - первый же, с кем довелось сойтись Урдену, юноша по виду, копьё нёс. Ловко направил он его замешкавшемуся со своими маневрами прямо посреди конной лавы Бату-Урдену прямо в грудь, прежде чем мог бы он достать вёрткого людя топором. Острие копейное прошло насквозь, из спины вышло. Треснуло копьё, обломилось, всадник дальше проскакал. Вцепился Урден в седло мёртвой хваткой, глаза его остекленели, но не упал хатар, пока не получил второй удар, потом третий, четвёртый... Только тогда он сполз с седла пыльную землю, обильно орошая её собственной кровью.

Ну и поездочка выдалась Мум-Драку - безклыким не пожелаешь: в башке гудит, будто ее давеча вместо барабана использовали, во рту - вкус крови крепкий, как будто старый Гурк был сильно не в духе и отхлестал так, что кости наружу повылезали. Хотя нет, старик крепче мог приложить - не забрали Духи сил у старика. Собрался с силами оглан, но все, что смог - глаз один открыть, который кровью не залило, да вот незадача - пылищи от копыт лошадиных, не видать даже носа своего. Прислушаться попытался - так гул такой стоит, что не понять, кто свой, а кто чужой, а наудачу ползти - только внимание привлекать. Но и лежать нельзя - затопчут, просто на всякий случай затопчут, видят предки. Или мертвым притвориться - вдруг не тронут? От пыли во рту кашлять хотелось, но молодой сдержать себя старался. Заодно Мум-Драк попытался понять, есть ли при нем оружие, да сколько сил Духи ему отмерили.

Рагару
Вцепился когтями в лицо людишке. Наносник на шлеме, но когти таки в мягкое вошли, кровь по ним потекла. Людишка заорал благим матом, саблей пытался ткнуть себе под левую руку, да Рагару так просто не возьмёшь - опыт драк бесчисленных сказывается. Перехватил он руку да так крутанул, что сабля из них выпала. Скачете, скачете куда-то, основную лаву позади оставляя. Долго бы ещё Рагару людя мучил, да на счастье навстречу хавр какой-то попался. Сразу смекнул в чём дело и дубиной так людя огрел, что тот обмяк весь. правда, по Рагару чуть не попал, но не попал же!

Мум-Драк
Пока дыхание переводил, пока боялся что потопчут-переедут - всё, похоже, мимо пронеслось. А не били не топтали его, похоже, оттого, что все били того хатара, что его из ворот выдернул. Вон он лежит, с копьём в груди. Ишь, какой храбрый - ни щита, ни доспеха, шлема даже нет.

Увидев, что конники безклыких уже дальше поехали, Мум-Драк поднялся, уж как смог. Голова, конечно, гудела, но зато соображала. А вот и копье его - у самой руки валяется. Поднял его оглан и к еще теплому телу орка подошел. И ведь даже как звать - не ведает. Да и за что тут славить - спасибо что вытащил, братан безвестный, да только твоя дурь тебя же и сгубила. Оглянулся молодой, чтоб конника безклыких не прозевать, вздумай такой на него наскочить, да взял копье, что в груди орка торчало - и выдернул. Пусть оружие и чужое, а железо - оно, как ни крути, прочнее бронзы будет. Потом нагнулся оглан - и топор спасителя себе присвоил - мертвому он уж ни к чему, а его, Мум-Драка, шкуру авось сбережет. А вот с доспехами у покойника было грустно совсем - ни шлема, ни бурки, ни рубахи завалящей - сразу ясно, что по дури помер - кто ж голым против строя конников попрет, как не дурень? Осмотрел оглан спасителя своего еще раз, а затем и коня его глазами поискал - в конце концов, этот орк за него практически жизнь отдал, и глупо было бы Мум-Драку здесь голову сложить. Да и бдительности молодой не терял - оглядывался снова и снова, а то невнимательных тут быстро избавят от глаз незрячих - с башкой вместе.

Мум-Драк

Быстро обшмонал покойничка. Бедный был. Копьё пока вынул, намучился. Бурка была - вон, к седлу приторочена. Вообще самое ценное имущество этого хатара - конь да топор, остальное так, мелочи. А тем временем ближе к воротам два хатара уже дрались за саблю убитого Урденом людя.

А по деревне конники скачут - не видно их, а пыль столбом. Вон и наши уже собираются - рог трубит, бунчук кто-то поднял. Сейчас людишкам тут туго будет - орков тут явно больше, они только неожиданностью взяли...

— Стой! Стой дура! — ругает Рагару коня. Перехватил уздечку, натягивает понемногу.
Хорошо, что тот хавр попался! Так скакали бы и скакали аж до берега большой реки, куда хаканы не велят ходить. Сломать людю шею для верности — хруп! — и можно выбрасывать тело.
— Стой. Всё. Стой. — уже шагом конь идёт. Турпал! Чудо! Двоих легко нёс, оба далеко не дети малолетние, тощие. А уже не двоих. Толкнул тело в сторону, потом из стремени ногу застрявшую вынул — и один на коне сидит.
— Драаааакааааа! Наших бьют! — кричит в голос.
А чего это он тут делает, когда у ворот наших бьют? Почему он тут, когда там драка? Возвращаться надо! Поворачивает коня Рагару и чувствует, будто не то что-то. Ах да! У него ведь оружия нет!

Толку скакать во весь опор? Надо найти чего-нибудь. Хоть кол, хоть шест какой.

Рагару запрыгнул турпалу в седло и от трупа избавился, даже не обшмонав - этим сразу встречный хавр тот занялся. А Рагару назад турпала повернул и видит - какой-то оглан саблю того вояка, что он с седла скинул, волочёт уже! Ну, Рагару как водится, наградил оглана затрещиной, чтоб на чужое-то грабли не протягивал, саблю забрал себе. Слышит - рог трубит. Ага, вон бунчук за хатой наш! Хавры наших собирают, чтоб на наглых людишек ударить!

Собрав все полезное, Мум-Драк огляделся в поисках коня своего спасителя - а вот и он, крепкий, да безклыкими нетронутый. Не стал оглан больше времени тратить - подбежал к коню, уж насколько прыти хватило - и в седло, чтоб никто зариться не смел. Топор к седлу, в петлю специальную, прошлым владельцем предусмотренную, копье железное - хорошая добыча, жаль древко переломилось. Ну да оглан не расстроился - приторочил и его, с топором рядом. Огляделся - вон два дурня-хатара уже за саблю безклыкого схватились. Крепко сцепились, безголовые. Ну да не его это, Мум-Драка, дело - сабель этих он еще соберет. И тут оглан услышал рог, свойский, орочий. Значит, собрались уже ватагой. Ухмыльнулся Мум-Драк - вот где он, шанс себя показать - да и шлепнул коня бедрами, чтоб к сбору успеть. Заодно и безклыких старался высмотреть молодой - вдруг какой из розовощеких приотстал?

Отбил Рагару законную добычу. Взвесил в руке, оценил баланс, взмахнул. Сойдёт. Жаль, сунуть некуда, так и поехал саблю держа в руке. К своему бунчуку поехал.
Как грянем сейчас, как набросимся!

Собрались под бунчук. Хатаров тридцать или сорок, может (а ведь Мум-Драка то сейчас хатаром считают - как-никак, конный он). Двинулись по команде хавра матёрого в дорогой броне. Кажись, из Кабановых. С гулом, землю сотрясая, по проулкам поехали, круша остатки плетней и погоревших хат. Да где же людишки-то? Деревенька-то маленькая, а уж сколько едем. Ага, вот они! Хавр зарычал, за ним хатары - вы то есть. А людишки не будь дурни - драпака дают! Какой-то там замешкался глупый, так его стоптали массой, даже хода не замедлили. Ага! Попались! Мум-Драк на своей коняге в основной массе держится, а Рагару на турпале - впереди, возле самого вожака, на пятки ворогам наступает.

Непривычно Рагару в первом ряду скакать. Он обычно в общей куче, а то и позади её пешком бегает. Сбитых с коней противников добивать да к общей свалке прибегать.
Но привычка привычкой, а враги — вот они. Подгоняет коня Рагару, настигает заднего белокожего.
Сейчас рубанёт его саблей по шее!

Вот она - радость верховой езды, когда ветер бьет в лицо, а впереди мелькают спины бегущих врагов. Раньше оглан - или уже все-таки хатар? - Мум-Драк мог об этом только мечтать. Теперь же у него был конь, и он несся за безклыкими трусами. И пусть молодой скакал не в первых рядах - невелика потеря. Оглан решил рискнуть - перехватив копье обратным хватом, Мум-Драк метнул его в ближайшего безклыкого всадника без доспеха.

Рагару пришпорил турпала и обогнал хавра-вожака. Скачет, приближаясь, спина людская. Ннна! В пыль летит всадник, чуть не пополам разрубленный могучим ударом, а за ним, чуть погодя (коня ещё пришпорил!) и второй! Знай наших!

Мум-Драк скачет в основной конной лаве - с боков всадники, впереди всадники, сзади тоже. Дорога узковата, так что даже обогнать нельзя. Копьями швырять никакого смысла нет - разве что в своих попасть можно.

А тем временем людишки, увидев, что орки опомнились, дают дёру - проехав под частоколом, сворачивают в ворота - и наружу. Никто не догадался ворота перекрыть, а столько остолопов вокруг было!

Выскочили вы в степь. Людишки, понятно, к реке. Орки - за ними. Рагару впереди - у него конь лучше всех. Дальше хавры всякие да хатары с быстрыми конями. Потом - все остальные. Скачете, пыль столбом подымая.

Скачет Рагару на коне-турпале, поёт душа его. Именно для этого он матерью на свет рожден. Чтобы сквозь степь на конской спине впереди войска мчаться да окровавленной саблей над голово размахивать! Хорошо быть орком! Весело жить орком! Помирать тоже весело, но пока не хочется.

Рагару назад косится — не сильно ли он всех обогнал? А то сейчас замедлят коней всадники и прощай, Рагару, плачь Гайникамал, мстите тонкокожим за отца, сыновья-огланы.

Людских всадников было десятка два или около того - заметно меньше, чем орков. Притом, не похожи они на регулярную конницу - кто во что горазд одет и вооружён. Кони у них побыстрее орочьих - ну да если б было где, загнали бы - бахматки орочьи хоть и не шибко прыткие, да выносливы. Однако хавр, что командовал, решил, видно, не связываться - того и гляди в засаду заведут, да и не велел эрхакан к реке соваться. Проскакавши три-четыре полёта стрелы от деревеньки, отстали орки.

Рагару, даром что дураком слывёт - сразу понял, когда зарвался слишком. Можно было ещё срезать пару всадников, да не стал хавр рисковать, когда увидел, как далеко вперёд вырвался. Придержал коня, просвистел вслед людишкам залихватски - и к своим.

На том стычка и закончилась. Более всего славы досталось Рагару - и коня добыл, и оружие, да и все видели, как он лихо людишек резал. Правда, кое-кто косился да хихикал в кулачок и шептался - но так, чтобы не слыхал-не видал хавр. Что бы там злые языки не говорили, а турпала-коня Гайникамал таки отобрала в тот же день. "Я, - говорит, - на стадо овец его сменяю. Скотина дорогая, нежная - его зерном покупным корми да траву выбирай шелковистую."

Рагару, понятно, не хотел коня отдавать. Отпрыски его уже все перекатались на красавце-турпале, однако ж когда жена заикнулась, что восвояси отправится - сразу отдал. Не место бабе на войне, да и как ей тащиться через реку-то. А коня он ещё и получше добудет, утешал себя орк. Таким образом, когда войско орочье на переправу двинулось, Гайникамал и один из отпрысков Рагару отправились восвояси с первой добычей.

Мум-Драк же с этого поимел добрый наконечник копья (который тем же вечером заменил свой старый, бронзовый), топор да коня, ну и по мелочи всяко. А ещё его многие хатаром называть стали - вон он какой, конь, да броня, да оружие справное. Правда, оказалось, что сабля таки ему по голове попала - правда, лишь чуть скальп разрезала. Сразу и не приметил. Ну, на орках всё быстро зарастает - а вот шлем чинить пришлось.

Влюбился в коня Рагару. Влюбился в лёгкий шаг его, в скорость и в чуткость. Сам ему воды из колодца после боя достал в ведре. Пальцами гриву расчёсывал, с руки кормил, разговаривал с ним, в лукавый карий глаз глядя. Турпал. Чудо.
Но жену он всё равно больше любит. Так что отдал коня ей, и вместе с Бейбашем, домой их, на родные просторы отправил. Младший дурак дураком ещё. Не знает, когда убегать надо. Так, глядишь, в следующей стычке прирежут его, жалко будет.

Прирежут — жалко, а замёрзнет — ничуть. Пусть мёрзнет. Отобрал Рагару у сына куртку, отрезал от куртки полосу, завернул в неё саблю да ремнями перетянул. Не в руках же таскать постоянно? А теперь можно за поясные ремни затыкать. Хоть и неудобно немного.

Потом старшим сынам помог колесо на тележке закрепить. Ступица ударом сабли, не иначе, перерублена. Вот какому подонку потребовалось хорошую вещь портить? Знал бы — руки бы пообломал. Тьфу.

Эхх... Тяжело вздохул хатар
(или хавр?
тонка грань, тонка. Вот победил он троих — так хавром зовут и выпить наливают. А если завтра оступится он — так чуть ли не огланом называть станут. Сложная она штука, жизнь)
вслед жене последний раз посмотрев.
Надо всё-же конька хоть какого. Много веселей, чем пешком бегать.

Вздохнул и пошёл с войском не оглядываясь.

Когда отошла горячка боя, грустно стало на душе Мум-Драка - понял он, что если б голову в нужный момент приложил, всех бы всадников безклыких там бы и порешили. А надо было всего ничего - ворота запереть, как только свои заехали, да копьем трофейным придержать, чтоб с разбегу не открыли. Не подумал - добычу собирал. Весь день орка эта мысль, как дурная жена, ела - и когда шлем чинил, и когда копья наконечник менял, и даже когда коня кормил-поил, да и сам ел. Снова и снова прокручивал в голове орк, что не так сделать надо было, а что сделано было как надо. Нет, определенно, порядку мало в ватаге орочьей - побежали все, сначала от безклыких, а после - за ними. Посмотрел Мум-Драк на свое новое копье, тяжелое, зато железное, а затем сделал на предплечьи порез ножом бронзовым. Заживет быстро, как и подобает орку, а вот шрам останется - на память, чтоб глянул - и сразу головой думать стал, а не кулаками иль топором.
Хоть одна весть радостная была - хатаром Мум-Драка привечать стали, глядя на то, что конный он, да с копьем железным. А там, гляди, и до хавра недалеко - голову главное не терять да не спешить сильно.