Прекрасная… красная-красная. В центре круга извивающихся чёрных силуэтов, жадно тянущих к ней когтистые лапы, склизкие щупальца, кожистые крылья. В судорожных вспышках багрянца, заливающих кровью зрачки, кромсающих тьму яростными тупыми ударами. В грызущем нервы ритме, тревожном, озлобленном грохоте ритуальных тамтамов. В сладко алом безумии. Она танцует
Она танцует. Босая, легко, плавно перетекает, скользит. Ритм – вся её суть. Танец – всё её существо. Узкие джинсы, порванные на коленках, подвёрнутые чуть выше щиколоток. Крутой изгиб бёдер, то и дело показывающийся из-под спущенной линии талии вместе с кромкой кружевного белья. Нелепая мешковатая кофта с широкими рукавами, тёмно бордовая, с накинутым на голову глубоким капюшоном. Узкие тонкие запястья, острые ноготки, мелькают в сполохах софитов, изгибаются, свиваются, как тела влюблённых змей. Она танцует.
Усмешка, медленная, томная, на сладких губах. Подалась вперёд к беснующейся толпе, выгнулась ласковой кошкой, легко развернувшись на пятках, скинула джинсы и мягко выступила из них. Крепкие стройные ножки, гладкие манящие ягодицы. Бешеный вой, стоны, рычание. Зверьё хочет её. Утомлённые, изнывающие от голода твари исходят липкой слюной и солёным потом, толкаются, грызутся. Забывая об объекте своей похоти, кидаются на себе подобных. «Моя! МОЯ!», орут дико. Танцпол взрывается кровавой истерией. Всполохи, блеск клыков, горячие брызги на лицо. На сцене угольно чёрные, размалёванные белой краской музыканты в масках-черепах ускоряют темп, неистово колотя в свои барабаны. Она – в стороне от всего, купается в жидком огне. Она танцует.
Марк Мрак, залитый кровью, чужой ли, своей ли, наблюдает, как она уходит в багровый туман, как теряется среди уродливых, нелепых фигур сцепившихся друг с другом чудовищ. Она тянет к нему руку, манит пальчиком. Только его одного. Марка, пьяного одичалого волка. Её губы что-то шепчут. Он не слышит. Она отступает на лестницу, ведущую на второй ярус клуба. Стремительно взбегает по ступеням и теряется из виду.
Прекрасная… красная-красная.