| |
|
|
Пресытившись творением своим, недобрым, черным и противным жизни, сел осмотреться Созидатель Темный на край пустыни мертвой. Округ нее подвижной кромкой жила убитая трава, росли погибшие деревья и, прячась в тьме ущелий, плодились твари неживые. Но в центре, там, где обреталась сила Смерти, даже эти упыри не выживали, подвластные общему концу. И солнце там светить не смело, и ветер залетать туда боялся, а тучи, пухлые от влаги, робко обходили это место стороной…
Ведь эти Черные Равнины служить должны услугой были - для того, кто в жизни видел лишь ничтожность, лишь слабость, обедненность разумов Богов. Он ненавидел их, вопя от боли, он презирал их, оскорбления крича, и видел смерть сородичей своих – единым лишь приятственным исходом.
Ни дня, ни ночи не прошло, как покой и тишину Дракона вороного, нарушил некто перьями вспушенный. Безмолвно подлетев и на ветку усадившись, на мрачного Сапфира глядела мертвая птица, чей треснувший череп свободен был от кожи, а глазницы – от очей.
Посмотрев на Отца Ночного левой тьмой взаместо глаза, она уставилась затем и правой, с хрустом шею повернув. И, убедившись в том, что это он и есть, сия птица неживая развернула крылья черные свои, убрала обратно их, усевшись поудобнее на веточке своей, и молвила пискляво:
- О, наимудрейший Лорд Пустот,
Хозяин Ничего и Тьмы Властитель,
Твой зов сумел услышать тот,
Кто ныне заточен в свою обитель.
И, проклиная брата своего,
Уничтожая мир сей в грезах черных,
Он вопрошает в гневе: для чего
Его сын ищет отче так упорно?
|
|
1 |
|
|
|
|
Взглянул Сапфир на птицу с недоверием, измерив стать , и облик оценив, он всеж решил сдержать свое презрение, спокойно вслух проговорив:
Странны твои посланцы демон,
Уж очень жалкая пародия на то,
Что в уголках своих лелеют
Четыре - пять еще Богов.
Ты хочешь знать чего хочу добиться,
Устроив на земле свой личный ад?
Чтож слушай, но не станем торопиться.
Взглянем на два тысячелетия назад.
Когда ты был посажен в цепи.
Когда во тьме на вечность обречен.
Когда беспечны стали боги.
Когда забила дурь из них ключом.
Я зло плюю на брата твоего,
В чем и хочу тебе признаться,
За то, что не осталось ничего,
Что можно тем глупцам бояться.
От глупости лишь два лекарства - смерть
И постоянная угроза страшной смерти.
И должен этот мир в огне всегда гореть,
Чтоб Жизнью жизнь была вовеки.
И я хочу чтоб каждый Выживал!
Что бы кругом бурлили Страсти!
И я хочу чтоб этот мир страдал!
Чтоб были Мы его напастью!
И в тот момент, когда затмение солнца
Означит сей земли последние часы,
Мы в клочья разобьем оковы Саэтона,
Чтоб в пламя черное ушли его труды!
|
|
2 |
|
|
|
|
Услышав черну речь Сапфира, немертва птица оживилась. Писклявый голос разъярился, скрипучи нотки появились:
И темной кровью пропитавшись,
Земля укроется телами!
И от мучений измотавшись,
Они падут все перед нами!
Молить живые о пощаде
Целуя наши стопы будут!
Но не дождаться им прощенья!
Земля о жизни позабудет!
Кипеть здесь будет только лава!
Равнины мертвые – всегда гореть.
Материю вернут к началу.
Живому суждено лишь умереть!
О, Бог Мрачнейший, Тьмы Владыка,
Хозяин мой не станет убивать
Того, кто до последних криков
Ему поможет души умерщвлять.
Он хочет войско неживое,
Не устающее уничтожать,
И неспособное к покою -
Убийц всего живого рать.
И этим войском, будто жаром
Земной утробы Энкавматы,
Пройти по миру, выжигая
Все то, что может погибать.
Тебе за это будет даром,
За все твои старанья, траты,
Спасенье твоего, Бог, края –
Спокойно можешь созидать.
Но ты, Мудрейший, знай же, помни:
Тому, кто в вечности горит,
Мерзка любая живность, кроме
Той, что никогда не будет жить.
На том тебя хочу оставить,
Закончив тем, чем стоило начать.
Все демоны и их властитель
Меня Нтрописом привыкли звать.
Я – демон Смерти Бесполезной
Ничтожной, Глупой и Бесславной,
От голода иль от болезни…
Причина тут не станет главной.
Закончив речь свою, Нтропис уж собирался улетать, но задержался на мгновенье – вдруг Бог захочет отвечать?
|
|
3 |
|