Как не взгляни, тягучая дремота, сменяющая сон - самое приятное, что только может случиться утром. Сравнимое разве что с первой жженой сигаретной затяжкой, это странноватое оцепенение, у кого-то длящиеся несколько секунд, а у кого-то - чуть ли не минуту, оно... Словно треснувшая скорлупа. Через эти маленькие трещинки в этот, _наш_ мир потихоньку да проливаются эти густые остатки вчерашних сновидений или кошмаров. Великой, непомерно великой Вселенной больного или не очень ума. Космоса, если хотите, который, хоть ты тресни, в каждом. И как приятно, бывает, оглянуться вокруг, шумно выдохнуть и обратиться непонятно к кому: "Всего лишь сон". Может быть, несколько разочарованно, может быть - с заметным облегчением, отмечая про себя, что трещинки затягиваются, одна за другой. Оставляя лишь путанные, странные воспоминания.
Хотя нет, в этом случае, помимо путанных воспоминаний, с Чуваком, подавившим крик и беспомощно упавшим на жесткий матрас, остался липкий пот вдоль спины, секундный укол в левой части груди и подрагивающие, скрюченные пальцы, непроизвольно потянувшиеся к лицу. Да и выглядел он вообще довольно-таки жалко, изнеможденно и побито. Не то чтобы ему было не наплевать, впрочем. Глазной имплант скосился куда-то в сторону и лишь с заметным волевым усилием он смог поднять взгляд к потолку. Прикрыв глаза, он болезненно сглотнул слюну, непроизвольно подтягивая колени под себя.
Кошмар снился не первый день, не повторяя себя полностью, нет, но раз за разом выдавая похожие шутки. Никогда не будучи большим любителем мистифицировать такую вот херню, он все же ловил себя на мысли, что первая часть жуткого сновидения казалась ему какой-то донельзя истерзанной, искареженной отсылкой к прошлому. Почему бы тогда второй части не быть пророческой.
- Потому что пророки по накурке сосут огромный член, - не очень-то уверенно попытался подбодрить себя Чувак и, откинув в сторону латанное-перелатанное военное пальто, служившее ему одеялом, сделал осторожную попытку приподняться над своим ложем.
Удалось со второй попытки, оперевшись рукой о холодный линолеум пола. Справляясь с будто бы из ниоткуда подступившей к горлу тошнотой, он еще какое-то время просидел на краю матраса, безвольно свесив голову вниз. А затем, оправившись от этого минутного помутнения, потянулся к джинсам. Подниматься с каждым днем становилось все тяжелей. Не "почему?", а "зачем?".
Застегнув ремень, Чувак кое-как поднялся на ноги и сразу же направился к окну. Пить хотелось неимоверно, но более всего почему-то до невозможности сильно хотелось впустить в грязную комнатушку хоть немного света. Сдернув с окна грязную простыню, служившую ему занавесью, он секунду или две постоял у мутного стекла, оперевшись о него кулаком. Интересные ощущения - будто бы впитываешь этот свет. Который, в общем-то, был нечастым гостем в задымленном, тесном мегаполисе. Странное ощущение чужого присутствия, которое он познал первый раз как раз в этом чертовом кошмаре, не покидало его. Еле уловимый шепот, но слова различить нельзя. Где-то у левого уха. Или у правого. Для верности обернувшись и убедившись, что, разумеется, шептать в его каморке было некому, кроме престарелого сумасшедшего, он, лишь отмахнувшись, вернулся обратно к своему углу.
Открутив крышку с железной канистры, нацедил мутной воды в пластиковый стаканчик. Секунду колебался, вспомнив об экзотическом напитке из кошмара, но опорожнил его залпом. А потом - наполнил заново и еще раз. В соседней комнатушке был импровизированный санузел - здоровое такое "очко" в бетоне, выглядывающее в темный подвал. Поссал, вернулся, захватил из сумки-холодильника свой последний деликатес - сытный армейский паек. Добавь воды и наслаждайся. Жалко, конечно, было - всего две штуки успел прихватить, когда посреди улицы перевернулся грузовик солдатиков. Однако с самого момента пробуждения его не покидало еще одно чувство - обреченности, что ли. Вроде бы оно только должно было все наладиться, ан нет. Мерзостное, гнусное ощущение копошилось где-то внутри, извивалось и обливалось желчью: "Недолго тебе осталось, приятель, ох, не долго."
Убедил себя, что не верит, успешно. Приоткрыв герметичный пакет, убедился, что его сытный завтрак уже готов, по возможности удобно расположился на полу, приступив к трапезе и силясь придумать хоть один повод для того, чтобы выйти сегодня, наконец, на улицу.