BSG: Сопротивление | ходы игроков | -- Поход за лекарствами (Мария Бриннер)

- Да с чего бы? - Филип принял вопрос на свой счёт. - Если не нашумим, вряд ли они нас найдут. Они не знают, что мы здесь. И не ищут. Да и дождь.
По подоконнику и в самом деле стучали капли. Дождь был мелкий, осенний, и в целом погода была, что называется, нелётная. Сайлонские рейдеры всё равно летали, но плохая видимость мешала и им.

- Эй, тут энергопакет есть, - Сибила вернулась в кухню, выглядя куда веселее, чем до того. - На обратном пути можно забрать.

– Здорово, – кивнула Мария. – Будем возвращаться пустыми – возьмём.
Но это если они будут возвращаться. И той же дорогой. И без погони на плечах. Если, если... Если лечь спать, например, то она перестанет думать о всякой дряни.
– А вы, Филип, наверное, правы: никому мы нафиг не сдались. Так что давайте все выспимся, – она облизала вилку, отправила вместе с "тарелкой" в сухую раковину, взяла фонарик и пошла осматривать помещения: на полу ночевать ей не улыбалось.

В большой комнате на первом этаже нашлись одеяла и подушки - слишком много для комнаты, которая спальней изначально не была. Кто-то сложил их кучей в углу и накрыл - чехлом от автомобиля, покрывалом, а поверх - большим куском упаковочного тонкого пластика, порванным и изломанным, но всё это как-то защищало от сырости. У стены стояли диван и кресла, кем-то сдвинутые вместе - на полу остались царапины.
Кто бы здесь ни ночевал, он даже не пытался убрать мелкий мусор и разбросанные вещи. Осколки стёкол, клочья бумаги, обломки хрупкой мебели - всё это так и лежало на полу, в коридоре - меньше, под разбитыми окнами - больше. Почти как на улице.
Дверцы шкафов открыты, валяется какая-то одежда, книги, датадиски - всё вперемешку, вместе с прочим мусором.

Кто тут был раньше? И собирался ли вернуться?
В данный момент Марии было всё равно.
Шум дождя убаюкивал. Несмотря на сырость, на холод, на кобуру с пистолетом, неудобно упиравшуюся в бок... Все проблемы остались снаружи и завтра. Сайлоны, маньяки-убийцы, мёртвый незнакомый город. Завтра.

Ночью патрули рейдеров дважды пролетали над посёлком, но пустые улицы и полуразрушенные дома их не интересовали.
А утром рассвет утонул в тумане. За окном было серое марево, которое стало белым, но не рассеялось с восходом.
Противоположную сторону улицы ещё можно было разглядеть, а дальше всё исчезало в непроглядной мути.

– Супер... Сверху нас не заметят, – констатировала сержант, без особого воодушевления глядя то на окно, то на индикатор. Казалось бы, пережила планетарную катастрофу, моталась по постъядерному бардаку, пока не прибилась к Сопротивлению, а всё равно не умыться утром было так же мерзко, как когда-то опаздывая на службу. – Но если не найдём антирад, оно нам будет без разницы. Так что, завтрак и вперёд.

Скудный завтрак, глотнуть из фляжки, и в путь...

- Можно пройти вдоль берега, а потом подняться к плотине. Там дорога есть, старая, даже покрытие не везде. На шоссе ведь обратно не пойдём? - Сибила поёжилась, посмотрев в ту сторону, откуда вы вчера пришли.

Тишина, туман.
Издалека доносится лязгающий звук - такой бывает, когда сталкиваются вагоны или при жёсткой посадке корабля, но он слишком неясный, чтобы определить направление.

– Не пойдём, – согласилась Мария. Слишком большой риск был нарваться, а в такую погоду можно было не заметить тостеров, пока не вырулишь на них нос к носу. Хотя, кажется, в плотном тумане звуки разносились лучше... Или наоборот, хуже?
Они снова двинулись по улочкам разрушенного посёлка, обретшим уже совершенно потусторонний вид.
Споткнувшись об очередной камень, сержант зашипела... так никаких ботинок не хватит! Оставалось надеяться, что обещанная дорога вдоль берега окажется более проходимой.

- Чшшш, - Филип резко остановился. - Слышите?
Скрежет металла по камню, будто что-то двигают тяжёлое, потом грохот обвала и характерный звуковой сигнал, которыми обмениваются центурионы, общаясь между собой.

И из тумана на вас выходят два центуриона. Точнее, выходит один, а второго он тащит, пятясь спиной вперёд в вашу сторону.

Рука сама дёрнулась к ремню и даже успела перевести автомат в положение для стрельбы, но Мария успела остановиться.
Поднять шум – всё провалить. Когда за тобой целенаправленно охотятся сайлоны, "за покупками" не прогуляешься.
Стараясь даже дышать потише, она тронула за плечо Сиб и указала в сторону ближайшей подворотни, где можно было спрятаться. И сама, очень осторожно, чтобы не зашумели обломки камня под ногами, двинулась к укрытию.

Сибила кивнула и, стараясь не шуметь и пригнувшись, боком двинулась вдоль стены в сторону подворотни.
Филип так же бесшумно отступил за перевёрнутый киоск.

Центурион, которого тащат, поднимает голову, будто смотрит - непонятно, что он видит, но красный огонёк в его лицевой панели перебегает слева направо.

Увидев, что её спутники послушались, Мария мысленно вознесла хвалу Богам и сама скрылась за углом полуразрушенного дома. Присела, прижалась к стене, пытаясь слиться с местностью.
Выдохнула. Проверила патроны - разрывные - и приготовилась стрелять, если их заметят или у кого-то из ребят сдадут нервы.

Центурион прошёл так близко, что, казалось, можно протянуть руку и потрогать его блестящий панцирь. Под его ступнёй хрустнул пластиковый колпак с колеса машины - её проржавевший остов лежал чуть дальше.

Сибила очень плавно, двигаясь по миллиметру, поднимает ствол своего "Зевса" в положение, подходящее для стрельбы.

Только что сердце колотилось так, как будто вознамерилось выдать её врагам. А потом Мария успокоилась. Осталась только медленно движущаяся мишень и тишина – словно она вошла в тир, надела наушники и в очередной раз приступила к сдаче норматива по стрельбе.
Хрена с два она бы промахнулась с такой-то мишенью.
Сержант поудобнее перехватила автомат, направляя его на центуриона. Валил бы он отсюда побыстрее...

Должно быть, товарищи Марии впервые видели центуриона в нескольких метрах от себя. Лучшей тактикой было затаиться и ждать. Но ждать, когда секунды тянутся, как годы, ждать и не убежать, ждать с пальцем на спусковом крючке и не выстрелить - не всякий на это способен.
У Сибилы не было такого опыта ожидания. Стрельбы по мишеням может быть достаточно, чтобы научиться меткости, но не терпению.
И, может быть, ей хотелось застрелить хотя бы одного центуриона.

Помповое ружьё оглушительно рявкнуло. Центурион, как ни быстро он двигался, всё же был не быстрее пули. Сила удара швырнула его на землю, но он сразу ушёл в перекат, оставив повреждённого второго "тостера" валяться там, где их застигла атака.

Какого?!
Мария ещё разобраться не успела, что происходит и почему Сиб стреляет, а её автомат уже застрекотал. Две коротких очереди слились с эхом от ружейного выстрела. И с неслышным выдохом: "Сдохни!"

Очереди из автомата Марии настигли центуриона. Будь это человек, он уже лежал бы на земле, мёртвый или умирающий. Но машины были прочнее тех, кто их когда-то создал.

Центурионы были сотворены для войны. Они не чувствовали ни боли, ни страха, даже когда им оставалось функционировать считанные секунды, прежде чем превратиться в груду дымящегося металлолома.

А гораздо чаще людям приходилось видеть, как после меткого попадания из оружия, способного на месте уложить любое живое существо, металлические убийцы продолжали сражаться как ни в чём не бывало.

Центурион успел крутнуться на месте, в попытке увернуться от пуль, и поднять "руку" со встроенной пушкой, чтобы стрелять в ответ. Но выстрел Филипа, пришедший с другой стороны улицы, поставил точку: "тостер" со скрежетом рухнул вперёд и остался лежать, не шевелясь, только что-то искрило в его электронных потрохах.

Зато второй, уже повреждённый, напомнил о себе. Он был ещё жив, насколько это слово вообще применимо к машинам, а для них это означало - нужно сражаться дальше.

Пули разошлись широким веером, вслед за быстрым движением механической руки, но прицел был взят слишком высоко - свинцовый дождь простучал над головами, никого не задев, только каменную крошку выбил из стен.

Первый готов! Впору было плясать от радости вокруг груды свеженького металлолома, вот только рано...
Мария вскинула ладонь к глазам, защищаясь от пыли и мелких осколков... ничего, могло быть и хуже.
Мыслей о том, что надо уходить по-тихому, больше не возникало. Она была готова стрелять дальше, как только представится возможность.

- Готов, - прокомментировала Сибила.
Первый центурион, первый убитый враг, который казался таким неуязвимым в своих стальных доспехах. Но бронебойные пули прошили его корпус, разбили электронную начинку, и теперь он - такая же куча хлама, как обгорелый автомобиль.
Вот только остался ещё второй...