Чума на оба ваши дома... | ходы игроков | Тщетная попытка...

Перрон был окутан густым прохладным туманом. В тишине осеннего утра не щебетали птицы, и только влажные оголенные ветви старых деревьев тревожно стучали и обдавали ледяной водой при каждом дуновении ветра.
Вдруг вдали раздался пронзительный гудок паровоза. На перроне, кроме сторожа, никого не было, но и тот даже не повел бровью при звуке подходящего поезда. Казалось, он, как и вся природа, погрузился в тяжелый сон...
Поезд из пяти вагонов с громким шумом подошел и остановился, выпуская большие клубы белого пара. Из всех вагонов вышло всего одиннадцать человек.
Среди них ничем не выделялся человек в темно-сером костюме и с несколько странной бородкой зеленоватого цвета. В руке его был саквояж, на голове - шляпа, из-под которой торчали пейсы. Приехавший был врачом.
Куда пошли и что делали остальные десять человек, нам сейчас не столь важно, но точно известно, что странный доктор, спешно сойдя на перрон, тут же, не успев отдохнуть от долгого пути, направился в юго-западную часть города.
Странные кривые переулки, развалины старых зданий, сухой ковыль, пробивавшийся сквозь брусчатку, которой была мощена улица, навевали странную тревогу; впрочем, нашего доктора этого сейчас это не интересовало. Он явно спешил.
Подойдя к собору, врач повернул направо, не перекрестя груди, и трижды неуверенно стукнул в дверь сравнительно большого дома, стены которого были обложены желтым кирпичом...

Через несколько секунд по ту сторону двери послышалось чье-то сопение и осторожные шаги. Тяжелая дверь со скрипом отворилась вовнутрь, и из-за нее с некоторой опаской выглянула не молодая, но и не старая женщина. Она была явно чем-то опечалена. Возможно, именно она написала мне. Она, вцепившись в рукав моего затасканного пиджака, втащила меня внутрь и заперла дверь. Откуда-то сверху раздавался надрывный кашель, я поднялся на второй этаж по лестнице. В коридоре было очень холодно и душно. Я открыл дверь комнаты, из которой доносился звук. На постели лежал человек лет 20 и судорожно кашлял. Весь он был покрыт испариной. Я взял со стоявшего рядом комода ложку, наполовину наполнил ее лечебным настоем из своего пузырька и поднес ее к губам больного.

Действие настоя сказалось, но ненадолго: юноша лишь на несколько мгновений перестал кашлять, но после удушающий кашель снова начал мучить его. Врач предпочел не находиться столь близко с больным, присел на стул в углу комнаты и на минуту задумался. Потом тяжелым голосом спросил женщину, отворившую ему дверь:
- Давно ли болен?
- Двенадцатый день как вот...так и не отпускает его бедного, - отвечала мать, с трудом сдерживая рыдания, - уж мы и все пробовали...и лекарям показывался, те ничего...
Женщина поднесла к лицу платок и тихо заплакала. Врач оставался серьезен и задумчив:
- Двенадцатый день, и вот так...
Он судорожно начал перебирать в мыслях все болезни, симптомом которых являлся кашель. Странно, но такой он припомнить не мог...

и все же около года назад я лечил старика с похожими симптомами. вот только не могу вспомнить чем.... Судя по всему больной очень любил чтение: весь его стол завален высокими кипами книг. Что если попытаться найти что-нибуль в них?

Доктор принялся с интересом и аккуратностью осматривать книги, лежавшие на столе, однако, не сумел найти в них ничего полезного.
Тут больного захлестнул очередной, более сильный приступ кашля, он согнулся, подогнул ноги, зажмурил глаза от распиравшей ребра боли, и, схватив левой рукой одеяло, с силой приложил его ко рту, а когда отнял его(кашель ненадолго отпустил его), на белой ткани было несколько крупных багровых пятен от крови. Врач в бессилии опустился на стул.
Чахотка! Только она, больше ничего тут быть не может. Неизлечимая болезнь, которую даже он, ученик отца Валериана, не сможет теперь излечить. Дня три назад еще мог бы, а вот теперь...
Бедная мать юноши все так же неподвижно стояла у двери, закрыв лицо платком. Доктору вдруг пришла в голову ужасная мысль...
- Он выходил на улицу в последние дни?
- Как-то...недельку назад был...верно, не все же дома лежать... - сдерживая слезы, отвечала женщина. - Да и доктора говорили...
- М-да - задумчиво промычал доктор. Из всего, произошедшего в это утро, он понял пока что только одно: болезнь, которой страдал молодой человек, на такой стадии неизлечима. Юноша выходил на улицу неделю назад, причем он тогда уже был болен, и если он успел кашлянуть хотя на одного человека...
Врач откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Очередной тяжелый грудной хрип вывел меня из секундного транса. Юноша открыл глаза и умоляюще посмотрел на меня. Но в этом взгляде не было никакой надежды, он просил только об одном...
Я сразу понял, чего он от меня хотел. Здесь могло помочь только одно лекарство. Самое верное средство - смесь морфия и настоя беладонны. Отправив эту микстуру в рот бедняги, я не стал дожидаться результата. Сгребя все свои пузырьки и склянки в сумку, я, стараясь ничем не выдать своего волнения, встал с кровати и, пробормотав все так же стоявшей в дверях матери больного что-то вроде "пусть поспит, лекарство вскоре подействует", в один миг выбежал из дома...

Страх, боль и волнение распирали грудь бедного врача. Никогда до этого он не убивал своих пациентов. Он, давший в свое время клятву Гиппократа в присутствии святого отца, позволил себе вместо лекарства дать юноше яд! Вместо обещанного исцеления подарить смерть человеку, который мог бы прожить еще долгие лета!..
Доктор остановился. Он был вдали от дома с желтыми стенами, в узком закоулке. Погода на улице была под стать настроению убийцы-врача: в городе было пусто, и лишь полусгнившие осенние листья бессмысленно валялись в углах мощеного переулка.
Врач поднял к небу глаза, орошенные слезами, и тут же опустил их к земле. В мозгу его было только одно: самому принять дозу морфия, смешанного с беладонной. Другого наказания он для себя не находил.
- Успокоена ли душа твоя, добрый человек? - спросил старческий голос впереди. Доктор широко открыл глаза: перед ним стоял старый, морщинистый человек в темном плаще. Он опирался на крепкий дубовый посох; глаза его источали вечное спокойствие и мудрость...

Я вижу(продолжал старик),что отнюдь не душевное равновесие владеет тобой сейчас!Ты подвластен буре чувств,так дай же им улечься,и расскажи мне о том,что так сильно тебя гложет!

Так просто сознаться, о том что "вылечил" больного..
не лучший выход
"- В общем, я не смог спасти своенго лучшего друга, который жил в этом городе. Он умер за полчаса до моего прибытия"

На всё воля Господа(сказал старик),и ты не виноват в том,что от тебя не зависило!Лучше расскажи мне про этот город.

- Проклятье, увы мне! - Воскликнул в ответ доктор, схвативши себя за полы шляпы. - И как ты, старик, можешь знать о воле Всевышнего?! - Казалось, врач ненадолго ошалел, и так и стоял, схватившись за шляпу, а через некоторое время продолжил. - Простите, государь. Sale. Я ровно ничего не знаю о городе, так как я прибыл сюда едва ли час назад... Я врач. А кто вы?