Послание из тьмы. Столь символично - достойно даже Инквизитора - и словно специально для меня сделано. Я наслаждался этой, откровенно говоря, излишней помпезностью, коль скоро она являла собой наилучшее представление моего мироощущения и моей веры. И то, что более никто не откликнулся на мой восторг по поводу такой вот "завязки", приглашало в голову льстивые мысли о том, что сцена была сделана специально для меня.
Глупо. Мне привычно переоценивать свою значимость, как и многим старикам, на чью долю выпало большое количество чужого внимания. Аскез. Мой обет, я не вправе думать о таком. Прости мне мой грех, о Бессмертный...
- Immortalis Imperator, misericordi super nos, miser indignus ut nos es, - прошептал я, беря в руки пенал. Не потерявшее свое тепло даже во мраке космоса дерево словно живое ютилось в сухих моих ладонях. - Vinco of Galactica, servo Vestri grex ex alienus. Custodis of Lux lucis, Rector nostrum infectus semita per Vestri...
Печать. Шифр. Император покровительствует той работе мысли, что направлена на благие дела, но в моей голове подобных талантов никогда не водилось. Не отвлекаться от молитвы... хотя. Последние сорок лет чтение молитв стало для меня чем-то столь обыденным и привычным - как дыхание. Я могу забыть поесть или поспать, но не помолиться - невозможно. Это наша профессиональная "болезнь", впрочем, подобные мысли граничат с ересью: молитва есть нить тройного кручения, связывающая душу человеческую с подножием Золотого Трона, есть мысль - наичистейшая в своей святости из всех мыслей, что посещают наши сознания.
- ...Ut spurcamen, alienus, haereticum. Per Istinc agon quod cruentus sudo; per Istinc Rutilus, per quod Istinc Nex, per Istinc ruina quod ut deus hominum, Servo quod fulcio nos, nos quisnam pugna pro Absque.
Я прикрыл глаза. Будущее обещает быть сумрачным, как эти стены. Будущее всегда обещает таким быть. Единственное, что осветит нам путь - Его Божественное Величие.