Море. Точнее, океан. Без конца и без края уже не первый месяц. Ни берега. Ни кусочка земли. Ни островка. Только волны, только ветер, только соленая пыль в воздухе. Штурман, каждый день определяющий местоположение корабля – только хмурится и молчит. Карты надежно заперты в рундуке. Сколько еще плыть – знает только капитан и штурман. Но они молчат. Иногда кажется, что в мире не осталось ничего, кроме моря и неба. Давно выпиты и опустели бочки с пресной водой. Плотная парусина натянута везде над палубой в ожидании дождя. Не нравится пить воду, пахнущую грязной тряпкой – можешь не пить, другие не так брезгливы. Не хочешь есть надоевшую рыбу, порой вытаскиваемую на борт латаными сетями – не ешь, другие жадно разорвут твою порцию. Только учти, что даже камня в ноги тебе не достанется, и савана не будет. Умрешь – просто опустят за борт, туда, где бесконечно мечутся острые плавники акул. Дна все равно не достигнешь – сожрут с костями. Да полно, есть ли у этого океана дно? Боцман говорит, что никто и никогда его не достигал. Даже лот – всегда приходил чистым, если не обрывался там, в неведомой глубине. И хорошо еще, что не утихает ветер! А значит, корабль движется вперед наперекор всему. Хуже – штиль. Вот тогда можно умереть всем, и пустое судно будет качаться на волнах, пока милосердный шторм не наполнит трюмы водой, и не отправит на дно безлюдный остов.
Иногда Мигелю казалось, что лучше бы ему оставаться там, в Испании. Плевать, что дуэль внезапно запахла виселицей – слишком могучие родственники оказались у того забияки. Судью можно подкупить или смягчить, тюрьму переждать или сбежать из нее, даже эшафот или костер – больно, но быстро. А куда сбежишь из сердца Великого Океана? Только на корм акулам. И не один раз Мигель проклинал семейный совет, точнее, волю отца, который веско уронил после короткого обсуждения: «Филиппины». Уж лучше бы смерть, чем эта тягучая, бесконечная водяная пустыня.
Светлая рубашка с закатанными рукавами, короткие штаны. Ткань просолилась, пропиталась потом и неприятно царапала кожу. Натянутый брезент давал тень и защиту от палящего солнца. Легкий ветерок залетал под тент, высушивал пот и убегал резвиться в парусах.
Если закрыть слезящиеся глаза, лечь на спину, то можно погрузиться в воспоминания и забыть хоть не на долго о постоянно преследующей жажде, растрескавшихся губах, привкусе крови во рту.
Полуденная жара напоена ароматами цветов и фруктов, двери церкви распахнуты, манят прохладой внутри. Но не только прохлада влечет Мигеля в храм и не набожность, а затянутая в черное шелковое платье хрупкая фигурка, склонившаяя голову, покрытую густой вуалью.
Шаги гулко раздаются под сводами храма, но она не реагирует, погруженная в свои мысли. Сесть сзади, ощущая кожей ее присутствие...
Из воспоминаний вырвал истошный крик марсового: "Шторм, шторм!"
Мигель вскочил на ноги - впереди небо приобрело фиолетово-черный оттенок. ветер стих и опустилась оглушающая душная тишина, нарушаемая лишь шелестом воды о корпус судна. Чернота разливалась по небу, смешивалась с водой и сердце бешено застучало - вода, вода...
Команда торопливо лезла вверх на мачты - огромные паруса сейчас превращались в хрупкую обузу. Ни одна ткань не могла удержать порывы шквального ветра. Капитан напряженно смотрел на надвигающийся шторм, боцман ругался как собака, подгоняя матросов. Те, понимая что их жизнь зависит от их скорости и ловкости, не нуждались в понуканиях. Паруса съеживались, теряли форму, обнажали мачты и реи.
Мигель, чье положение и статус мало уступали капитанским, не принимал участие в аврале. Он просто смотрел на тучу. Вряд ли он останется без воды...
Год. Плавание на эти чертовы Филиппины занимает год. В одну сторону. Через 2 океана. И это если не будет всяких "если", способных прервать бег корабля. А там, в Испании, как живет Она? Может быть Ее семья уже сговорилась с кем-то и Ее, бледную и скорбную, ведут под венец? Может, инквизиция решила наложить лапы на имущество Ее семьи, и Она корчится на костре, взывая о милосердии? А может, Черная смерть задела Ее своим крылом, и в той самой церкви Ее уже отпели? Никто не знает. И не узнает еще долгий год. Если, конечно, корабль доплывет до далеких островов
Ветер свежел, приятной прохладой обдувая разгоряченные лица. Не к лицу идальго проявлять нетерпение. Но боже, как хочется воды. Холодной, чистой воды... Из Ее рук...
Солнце было болезненно желтым, длинная гряда багровых облаков постепенно закрыла всю южную часть горизонта. Солнце скрылось за облака ,
но тусклый свет освещал покрытое барашками море. И вот начался шторм. На судно налетел первый шквал. Волны исчезли за стеной проливного дождя. Судно сильно накренилось, ветер свистел в парусах и такелаже, а шкоты натянулись, как струны. Короткие, крутые и обрушивающиеся волны бились в борт. Одна волны с силой ударила в борт, обрушилась над крышей палубой и прокатилась к подветренному борту.
Сила ветра была ошеломляющей. Шел проливной дождь , крупные капли оставляли глубокие следы на воде и сглаживали гребни волн. Шквал сопровождался громом и молнией. Зрелище было весьма впечатляющим. Обрушивающиеся гребни вырисовывали контуры черных волн, которые шли
и шли зловещей чередой.
Мигель спустился в свою каюту, подчинившись окрику капитана - не хватало еще, что бы пассажира смыло за борт. Одежда была вся мокрой, тело словно обволокло влагой, но после оглушающей жары было прохладно.
Волны бились о надстройку, о шелестом откатывались прочь. Вода затекала в щели и на полу каюты образовалась значительная лужа.
Шторм бушевал весь вечер и всю ночь, не утихая ни на мгновение. Корабль, не смотря на мастерство капитана, кидало как щепку, унося все дальше от предполагаемого маршрута. К утру, почти не отличимому от ночи- небо, затянутое тучами не давало света - ярость морского дъявола немного утихла, позволив людям передвигаться по палубе, не рискуя быть смытыми за борт.
Вдруг, сквозь шум ветра раздался истошный крик одного из матросов,
- Дьявоооол!!
Мигель выскочил из каюты и замер, пораженный открывшимся ему зрелищем - над судном висела огромная воронка из туч, в центре которой переливался кроваво-красный глаз.
Мигель оцепенел - на мгновение, но все равно оцепенел. Рука сама потянулась к нательному кресту, как будто этот хрупкий и тонкий кусочек золота мог защитить от такого, такого, такого... Черт, хотя и не стоило поминать это имя. Особенно здесь и сейчас. Но нет! верная шпага толедского металла сама прыгнула в руку. Что может тонкий прутик даже отменной стали против такого? Но каким-то странным образом это придало ему уверенности в себе, и Мигель заорал:
- Испанцы! Не посрамим короля и королеву! Дьявол ничего не может сделать с добрыми католиками! Падре, падре, ради всего святого, ваш выход! Покажите, что вы не только хлещете вино, но и способны справиться с нечистью!
Кураж, бешенный кураж захватил его целиком. И сейчас он был готов дать бой кому угодно - хоть самому дьяволу!
Но где-то там, в глубине души он надеялся, что это просто причуды неба, капризы неведомой погоды, улыбка недоброй фортуны, а никак не Князь Мира Сего. Не так, чтобы он не верил монахам, но в среде аристократии не принято было хвалиться религиозностью.
все таки, будет грустно, если Она так никогда не узнает, какой конец он нашел на краю мира. И только волны будут тихонько шептать ей на берегу - жжжжди, жжжди... жжждии..
На корабле началась паника. Священник бухнувшись на колени бормотал что-то на латыни, протягивая руки к небу, матросы кто крестился, кто богохульствовал. Капитан вцепившись побелевшими руками в штурвал, возвышался на мостике.
Края воронки, словно по мановению руки разошлись в стороны, глаз пропал и над кораблем теперь был ровный круг пронзительно голубого неба. Ветер стих и волны с едва слышным шелестом бились о борт. А вокруг бушевал шторм. На краю этого пятна спокойствия стали видны торчащие из воды, словно зубы, вершины скал, периодически скрывающиеся под волнами. И корабль двигался прямо на них. Самообладанию капитана можно было позавидовать. Заметив приближающуюся опасность он резко крутанул штурвал, пытаясь уйти от столкновения. Несколько минут бесплодной борьбы почти в полной тишине, нарушаемой лишь причитаниями падре и раздался характерный скрежет дерева о камень. Судно резко дернулось, насаживая себя на торчащий из воды клык и встало, накренившись.
Мигель устоял на ногах, схватившись за фальшборт. Мадонна услышала их молитвы и привела корабль к земле, но как? То есть, Мигель надеялся, что скалы не растут сами по себе из глубины моря, а являются, так сказать, воротами к суше. Он огляделся, пытаясь увидеть заветную полоску берега. Конечно, никто не знает, что там ждет - голодный безжизненный атолл без капли воды; дикая земля с голыми людоедами; или земля обетованная, где золото валяется прямо на берегу. До него надо еще добраться и дожить.
Конечно, может быть, что скалы просто осколки исчезнувшей суши. Тогда... Тогда их ждет смерть - вдали от дома. Среди бескрайних волн. Но... До смерти еще надо дожить и пожить!
- Капитан! Долго ли протянет корабль? Мы успеем сколотить плот? или нет? Чупа ми гранде роха мьембре! А ну вниз, тащите наверх припасы и оружие! За дело, канальи!
Мигель оглянулся - лезть в штормящее море не хотелось, но... Если не было выбора, идальго не будет отступать!
И вот, за пеной прибоя вроде мелькнула - да, точно, мелькнула - полоска берега! Итак, не все потеряно! Доплыть, добраться, дожить... Вроде бы рифы сменялись полосой более менее ровной воды - ну, насколько это возможно - а там не было скал. Только песок и лесок за ним. Вроде бы...
- Шевелитесь, ленивые обезьяны, всем вам ржавый якорь в задницу!
Яркое солнце золотило песок манящего берега. Матросы в панике, подогреваемой воплями священника с воплями носились по кораблю. Кто-то прыгал за борт с именем Мадонны на губах, даже не взглянув, что там, внизу. Кто-то стоя на коленях истово молился. Даже голос капитана не мог перекрыть эту какофонию.
Корабли кренился все сильнее, снизу, из трюма, слышался хруст и скрежет, звук ломающихся переборок - это были звуки агонии корабля.
Капитан спустился с мостика, он был почти спокоен и только посеревшее лицо, обескровленные губы и горящая в глазах боль выдавали его чувства. Корабль было не спасти и капитан понимал это - слишком велика пробоина, слишком далеко они от порта.
- Этого острова нет на картах, - хрипло сказал капитан, - Но выбора нет, нужно спускать шлюпки... Шлюпки на воду, - разнеслось над охваченным паникой кораблем, но никто не отреагировал, будто и правда одержимые демоном, матросы сходили с ума, с криками бегали они по погибающему судну, сталкиваясь друг с другом, хватая, что подвернется под руку, бросая и хватая что-то другое. Все больше и больше их прыгало в пенящиеся волны, прямо на камни и вода окрасилась красным. Попытки привести кого-нибудь в чувство ни к чему не привели - ни пощечины, ни даже удар челюсть не возымели своего действия. Вскоре на палубе осталось только трое - бледный капитан с трясущимися руками, Мигель и священник, так и не изменивший позы. Только теперь голова его была запрокинута, глаза закатились, а по подбородку текла слюна. Его слова сделались невнятными и пугающими.
Мигель просто кипел от бешенства. Испанцы, добрые католики и отважные мореходы, повели себя так, словно они малые дети. А падре?! Какая муха его укусила? И только капитан не посрамил гордое имя славных сынов Толедо и Кастилии. Интересно, о чем там бормочет святоша, ведь никого уже нет рядом?
- Капитан, мы сможем спустить шлюпку вдвоем? Или нет? а то на падре надежды мало.
И Мигель сплюнул, даже сейчас он сплюнул не на палубу, а в бурлящую воду. Словно кораблю еще предстояла долгая жизнь. А ведь время стремительно утекало. И падре. Может, конечно, он просто сошел с ума от пережитого потрясения, но кто знает - может, тут что-то другое?
И Мигель, не дожидаясь ответа капитана, побежал к талям. По дороге прикидывая, нет ли досок, канатов, чего-то, что может поддержать его на воде.. Вот, бочонок. Он уже пуст, немного рассохся, но вполне может удержать его на воде. Некоторое время. Кусок веревки - привязаться к бочонку.
Капитан как-то странно полухмыкнул-полувсхлипнул, оглядывая умирающее судно. Мотнул головой, словно принимая решение и, подхватив неадекватного священника, направился к лодке, пригласив за собой кивком Мигеля.
Шлюпка, освобожденно шлепнулась за борт, подняв фонтан брызг.
- Скорей, - буркнул капитан Мигелю, когда судно угрожающе заскрежетало, покачиваясь на вспоровшем ему бок клыке скалы.
Спуститься в шлюпку труда не составило, сложней было спустить в нее сопротивляющегося и брызгающего слюной падре, который пытался ухватиться за любой выступающий предмет, пока его тащили к борту. В шлюпке он успокоился, только переводил дикий взгляд с капитана на Мигеля и быстро-быстро крестился.
С каждым гребком весел надвигалась серая громада острова - золотистый песок пляжа сменялся изумрудной полоской зелени, за которой неприступной стеной высились серо-стальные скалы, теряясь вершинами в облаках. Скоро ветерок донес запахи нагретой солнцем земли, травы и чего-то неуловимо прекрасного, от чего на глаза наворачивались слезы и хотелось вдыхать и вдыхать этот воздух полной грудью.
- Хвала деве Марии!
Пробормотал Мигель, выгребая против обратного течения. Падре был совсем плох. Видимо, долгий путь, крушение корабля, невероятный шторм - все это вызвало помутнение рассудка. Но, вроде бы, близкий берег успокаивал падре, словно мягкое прикосновение матери.
- Крепитесь, святой отец, земля близко, там и вознесете хвалу господу нашему
Так говорил Мигель, и ясеневое весло гнулось в его руках.
Они удачно миновали линию прибоя. Шлюпку, правда, немного поволокло по песку, но крепкие руки и крепкие слова помогли справиться с управлением. Мигель на подгибающихся ногах добрался до травы, до деревьев, и только тогда позволил себе бессильно опуститься на землю.
- Капитан, а что там было насчет того, что острова нет на картах? куда нас вообще занесло? Что это было в небе?
Капитан устало потер лицо, то ли пряча взгляд, то ли просто собираясь с мыслями и хрипло ответил,
- Не знаю. На все вопросы.
Он собирался еще что-то добавить, но замер с приоткрытым ртом, глядя на деревья. Мигель медленно повернулся, и тоже замер - там, между стволами деревьев стояли люди, почти сливаясь с лесной зеленью. Они были одеты в легкие, струящиеся одежды серо-зеленого цвета и кожа, кажется, тоже была чуть зеленоватой, хотя, может это так падал сквозь кроны деревьев свет. Они стояли молча , в расслабленных позах, не проявляя агрессии.
Падре, словно вытащенная из воды рыба, молча разевал рот, глядя на появившихся гостей, или хозяев этого места, затем вдруг захрипел, завизжал, и с диким воплем: "Деееемоны", бросился прочь.
Святая Дева Мария... На них нет креста. Что ж, очередная партия безбожников. Но их много. А за спиной Мигеля только обломки корабля, трусливый капитан да спятивший падре. Но испанцы не отступают! Не обращая внимание на священника, Мигель протянул вперед раскрытые ладони в универсальном жесте мира - и пошел навстречу незнакомцам. Впрочем, шпага была на боку, и дворянин дорого намеревался продать свою жизнь в случае схватки. Насколько опасны чужаки? Видно ли оружие?
Незнакомцы, которые явно являлись местными жителями молча, с одинаковыми выражениями на совершенных лицах стояли и ждали подходящего Мигеля, за спиной которого, чуть слева, что бы не помешать вытащить шпагу, чуть покачиваясь шагал капитан, что-то бурча себе под нос, то ли молитвы, то ли проклятия.
Крики падре постепенно затихли вдали и тишину нарушали только шорох волн и шелест листьев. Даже птичьих криков не было слышно.
Даже при ближайшем рассмотрении казалось, что фигуры будто бы "плывут" сливаясь со стволами деревьев и листвой. Оружия не было видно, но кто знает что там, под длинными, почти до земли плащами?
Когда до странных людей оставалось несколько шагов, фигуры расступились, словно растекшись в стороны и между ними вышел вперед мужчина, в таком же плаще как и все, но его осанка, выражение лица и движения выдавали, что этот человек привык повелевать.
- Приветствую, - произнес он, мелодичным голосом, откидывая с головы капюшон, - Не хватайтесь за оружие, здесь вам не причинять вреда. Если бы мы хотели, вы бы уже давно были мертвы.
И он легко кивнул головой на верхушки деревьев, в которых на мгновения показались люди, держащие в руках луки и тут же снова пропали.
О, ему повезло! Эти дикари не такие уж и дикари, если они знают испанский. Видимо, где-то рядом есть поселение, или форт, или торговая миссия. Или ... Это не испанский язык?! Но как он их тогда понимает? Или это другой цивилизованный язык? Французский, английский, голландский? Эти дикари знакомы с еретиками?
- Хорошо! Во имя святого отца, кто вы такие? Я и мои спутники потерпели крушение. Я и мои спутники хотели бы поесть и попить. И как можно добраться до моих сородичей, таких людей как я?
Мужчина в ответ лишь улыбнулся и приглашающе махнул рукой, поворачиваясь к прибывшим спиной и уходя под полог леса, который будто расступился перед ними, образовав зеленый коридор.
В одной простонародной сказке злой король давал бедной девушке неразрешимые задачи. В числе прочих было - прийти во дворец не голой, и не одетой. Дочь бедняка блестяще вышла из положения, закутавшись в рыбацкую сеть. Но это потому, что в нищей деревне не было ничего другого. А вот если бы там была ткань подобной той, что видит сейчас Мигель...
Ибо там, в коридоре, в зеленом полумраке танцевали стройные гибкие девушки в странных нарядах. Платье было длинным и простым, безо всяких изысков, но ткань, Дева Мария, что там была за ткань!
Она то надежно скрывала все изгибы, то внезапно, по непонятной прихоти, просвечивала так, что можно было разглядеть вишенки сосков и треугольник волос внизу живота...
А учитывая, что в море Мигель уже был достаточно давно, зрелище производило просто убойный эффект.
- Святая Дева Мария, спаси и защити от искушения..
Но ноги сами несли туда, под сень леса..
Обернувшись, мужчина понимающе усмехнулся,
- Девушки проводят вас в комнаты, вы сможете отдохнуть и освежиться, а за обедом мы сможем поговорить, - и скрылся между деревьями, будто растворился.
Девушки, стреляя глазками и явно не стесняясь своих одежд, провели Мигеля и капитана по тропе, больше напоминавшей туннель - стволы стояли на равном отношении друг от друга, а кроны соприкасались в вышине, закрывая от палящего солнца. Спустя минут десять впереди забрезжил свет и путешественники вышли из леса. Перед ними простиралась долина, на которой располагались странные постройки - одни, с огромными окнами и тонкими перекрытиями, сверкавшими на солнце будто хорошо отполированная сталь, этажей пять - шесть в высоту, другие приземистые, одноэтажные, но из неизвестного путникам материала, третьи, словно небольшие башенки. Тропинка сменилась дорогой, вымощенной ровным, без щелей камнем, правда кое-где по краям сквозь камень прорастала трава.
Девушки, смеясь при виде замешательства мужчин, провели их в ближайший дом - фасад его был выполнен из камня, но каждый элемент надвратной арки был выполнен так искусно, что казалось, будто вставший на дыбы лев вот-вот прыгнет на головы зазевавшихся людей.
Как только компания переступила порог, в помещении вспыхнул свет. Светильники располагались на стенах, и выполнены были в виде тюльпанов, в бутонах которых горел свет. Он был ярче 100 свечей и совершенно не чадил и не пах.
Всю дорогу девушки мило щебетали между собой, хихикали и обсуждали что-то совершенно непонятное - про генотипы, генофонды, матричные системы, комплексном обследовании, ИППП у моряков и так далее, в какой-то момент Мигель перестал пытаться уловить смысл и только улыбался в ответ, когда улыбались девушки. Да и кроме их разговора чудного вокруг хватало - покрытые деревом стены, в которых не видно стыков, да и на ощупь не похоже на дерево - слишком гладкое. Зажигающиеся сами по себе светильники, неизвестная и непривычная архитектура здания и планировка.
Пройдя по коридору, девушки остановились и толкнули двери двух комнат, расположенных напротив друг друга,
- Входите, господа, это ваши комнаты, сейчас мы покажем вам что и как работает, а через час зайдем за вами.
Одна из девушек, блондинка с зелеными глазами, подтолкнула к двери Мигеля, вторая, жгучая брюнетка, капитана.
- Это санузел, ой, вобщем туалет и ванная. После, хм, того, как вы сделаете свои дела, нужно нажать на кнопку, вот так. Это ванна, для того, что бы пошла вода нужно повернут эти краны - холодная, горячая. Это мыло... полотенца тут. С остальным разберетесь сами, если будут вопросы, зададите их потом. Отдыхайте.
Протараторив и показав что и как работает, блондинка помахала ручкой , подмигнула, вогнав в Мигеля в легкий ступор и вышла.
Долгое плавание, необычный костюм девушек, перенесенный ужас смерти и удивительное возвращение к жизни пробудило в Мигеле те чувства и ощущения, в которых он сейчас меньше всего нуждался. На секунду он порадовался, что корабельный распорядок не требовал чопорных туалетов и дворцового этикета. Плотные облегающие одежды мало того, что сковывали движения, так еще и слишком отчетливо демонстрировали бы его непристойное желание. Впрочем, мокрые парусиновые штаны достаточно облегали его тело, чтобы можно было заметить некоторые изменения. не потому ли подмигнула девушка? Кстати, вроде бы он ее понимал местами, пока та не использовала совсем уж незнакомых слов. Испанский? Но об этом можно будет подумать и позже.
А пока - что ему еще известно? Странные строения, явно не предназначенные для обороны. Безоружные девушки в свободных одеждах. Чудеса со светильниками. На редкость спокойные люди.
И странная комната. Мигель опустился на колени и провел рукой по белой блестящей поверхности. Это сияющее творение рук человеческих - туалет? Да даже императоры едят из более грубой посуды, хрупкого фарфора, привезенного из далекого Китая. А туземцы используют это для туалета. Мигель с большим трудом удержался, чтобы не лизнуть гладкую поверхность. Туалет! Какая роскошь!
Блестящий металл, дающий воду, оказался не серебром, а какой-то формой железа. Безусловно, от уступал непревзойденной толедской стали в бою. Но в украшениях был бы ничуть не хуже серебра. А то и золота.
После нескольких попыток удалось сделать свои дела и помыться. Мигель выругался, когда сначала попал под горячую воду, а потом под обжигающе ледяную. Но вращая странные ручки, ему удалось добиться приемлемого результата. С наслаждением он ощущал, как сходит корка соленой грязи, наросшая за месяцы странствий. Темные волосы стали гуще и пышнее. Одеваться в грязное белье не хотелось, потому Мигель обмотался полотенцем. И задумался... Он не следил за временем, потому не представлял, как скоро вернется девушка. Что делать ему? В этом непонятном, но явно богатом мире? Пойти по стопам Кортеса, с сотней солдат захватившего огромное государство? Но у него не было сотни солдат. У него-то и одного не было - вряд ли капитан хорош в битвах на суше. Или сделать что-то иное... Но что? так он и думал до прихода девушки... Красивой, надо заметить, девушки. И решил пока разузнать побольше об этом странном месте и непонятном мире.
В дверь раздался стук, ручка повернулась и в дверь просунулась голова капитана, а за ней и весь капитан. Тоже в обернутом вокруг бедер полотенце, чистый, благоухающий мылом, с причесаной бородой и довольным блеском в глазах,
- Разрешите, Мигель? Думаю, скоро за нами придут и надо решить, что делать дальше. Этого острова нет на картах и я впервые в жизни слышу о нем. Даже сказок и легенд нет, хотя не удивительно, такой шторм пережить сложно.
Капитан сел в кресло и вытянул ноги, в руках у него оказался кисет и трубка. Привычными движениями он развязал шнурок и начал набивать трубку - хоть что-то привычное и неизменное в этом странном месте. Скоро запах табака поплыл по комнате, клубы дыма поднялись к потолку и... раненым быком взвыла сирена, а с потолка полилась вода. Буквально через пару секунд дверь распахнулась, явив двух растерянных девушек со стопками вещей в руках,
- Что здесь...? Как вы? Нельзя курить в комнате, - наперебой затараторили они, разобравшись в ситуации, - Вот ваша одежда, подождите пока в другой комнате, переоденьтесь, а мы отключим сигнализацию.
Капитану пришлось убрать изрядно вымокшую трубку и мужчины перешли в его комнату, словно сестра-близнец, повторявшую комнату Мигеля.
Мигель быстро перестал оглядываться по сторонам. Фарфор и даже серебро не умеют бегать. А он их уже видел. Капитан прав. Следовало обсудить, что им делать. На этом острове поражало все - бьющее по глазам богатство при видимой кажущейся его беззащитности. Ни оружия, ни доспехов, ни частокола. Ни каменных стен и пушек. Ничего. Но при этом все спокойны, никто не боялся их корабля, их не убили. Их привели в покои, равным которым не было даже у короля! И оставили вот так, без присмотра. Хотя. Как-то чужаки узнали о безобидном курении и обрушили на них водопад. Они так боятся огня? или дыма? нет. Девушки спокойно его вдыхали. Видимо, он им просто неприятен. Вздохнув, Мигель вычеркнул табак из видов оружия. А что остается? Крест и шпага? Он вспомнил священника и вычеркнул крест. Маловато для захвата острова!
- Капитан. Эти люди сказочно богаты и кажутся беззащитными. Но именно кажутся. Они строят такие дома, они чуют запах дыма, они явно нас не боятся. Причем не потому, что не знают, что мы можем. А потому, что знают. И все равно не боятся. Сперва я хотел повторить подвиг Писарро. Вы и я, думалось мне, способны разогнать и сотню безоружных дикарей даже без размазни священника. Но я ошибся. Они не дикари. То, что на них нет креста - не делает их слабыми, увы. Будь у нас несколько кораблей и несколько сотен солдат - еще можно было попробовать. А так нет. Нас сомнут и уничтожат. Потому я предлагаю ждать. И смотреть по сторонам. Что вы скажете, капитан?