*Червивое лето 2017-ого года... | ходы игроков | Глава финальная. Всё будет хорошо?

Красавец Стасик поехал на лифте, шагнул в крохотную кабинку, и… получается не доехал. Покинул лифт на нижних этажах или был принужден покинуть, внезапными ворвавшимися гостями? А может сам сделался ходячим трупом наш спортсмен и нынче желает вами отужинать?
Кто знает… В любом случает, Стаса не было и пассажирский лифт сюда не доехал - вон его сомкнутые двери красуются, будто смеженные веки мертвеца. А Артурчик добрался пешкодрёпом по нехорошей лестнице, но судя по виду крутого ботаника – чего бы он там не увидел, это пошло ему на пользу. Артур разрумянился, Артур занятненько похорошел и сделался более уверенным на вид парнем. Не мачо конечно, но уже и не обсос задрипанный. Не то самое чмо, которое прямо чмо-чмовое.
А может он там повстречал свою мужественность? Хе-хе. Ту самую брутальность и самцовость, которая ранее сиру Артурчегу не досталась печальным таким делом?

И снова. Кто знает…
Лиза поёжилась, явно не желалось ей вот так просто бросать Стаса, где бы он ни был, но открывающиеся квартиры и шаркающий шум шагов заставлял девушку ускориться. Правильно Лизочкин! Блондинистыми мозгами в этот зомбовечер следует шевелить проворненько!
Как ни странно, но всё прошло неплохо. Микки послушно затихла на руках у хозяйки, Артур помог с пакетами в нужный момент, ключ провернулся в замочной скважине даже не попытавшись сломаться, и очень скоро вы оказались в твоей, Вовчег, персональной квартире. В каменной этой капсуле счастья. В цельной вселенной твоего персонального, эгоистически-индивидуалистического мира.

В той самой квартире, значится, куда ты так стремился всей душой.

За окнами сгустилась тьма - зловещая, грозовая, прочерченная фиолетовыми молниями и зеленоватыми сполохами небесного огня. Красивое зрелище: будто огромная мясорубка неторопливо проворачивающая огромный город. Искрит, штормит, дрожжит и дёргается все вокруг. Не так-то просто изничтожить целый мегаполис. Стеклопакеты на окнах оставляют это проклятую мясорубку снаружи, подчеркивая уютность вашего маленького мира.
Только темно как у негра в известном месте. Только нет электричества, а значит и электроплиты тоже нет, и чайника нет и ничего тёплого. Хотя в такую жару, может оно и к лучшему.
А может и не к лучшему.

Спать. Сильно. Хочется.

Захлопнув дверь, Володя запер ее и на цепочку. Разве что веником не подпер. Дома. До-ма!! Они прошли все, они одолели босса уровня, и их ждал приз - секретная комната, где можно было отдохнуть, подлечиться и пополнить боеприпасы. Бессильно прислонился к стене, привычно щелкнул выключателем и ... щелкнул еще раз и ... осознал страшное. Света нет. Нет электричества. Невидимой энергии, без которой уютный городской дом превращается в непригодную для жилья ловушку. Минус телевизор. минус лампы. Минус кондиционер и прохада. Минус... Да практически все минус! Может быть, даже минус воду. Только одного было в избытке - приятного полумрака, в котором там приятно засыпать с обнимку с Лизой. Тут же в голове возникла разгневанная фигура Белой Леди и ее грозный палец замаячил перед носом Володи. Не спать! Не спать!
Так, прежде всего вода. Обычно водокачки питаются от своих сетей, так что может, вода еще бежит из крана.
- Артур, быстро в ванну, набери там в нее воды побольше холодной. И тазики набери. Давай, скорее, вот дверь, электричества нет, все наощупь.
А сам Володя метнулся на кухню, швырнул сумку с продуктами на стол и позвал девушку
- Лиза, вот нож, вот еда, пожалуйста, накромсай бутеров каких-то.
А сам, вопреки всякой логике и законам гостеприимства нырнул почти с головой в недра шкафчика в прихожей. Под ноги полетели какие-то коробки, банки, рулоны и бумаги. пока на свет божий, точнее, чертову тьму, не появился запыленный мешочек.
Издав торжествующий вопль, похожий на вопль изюбря в брачный период, Володя схватил свою находку и рванул на кухню. Хотя его новомодная ультрасовременная плита стала бесполезным куском металла и пластика без 220 вольт, возможность сварить кофе у них была.
Володя нашел газовую походную горелку с почти полным баллоном газа. План был прост.
Набрать воды. выпить кофе. Поговорить. выпить кофе. Повторять до наступления утра. При засыпании Артура - поговорить с Лизой поближе. А там.. что будет утром, Вова не задумывался. Где он и где оно, то утро...

Итак. Принялись ждать. По совету старины Кыщ-Кыща, или скорее даже по требованию его решительному - «оцтаваться на месте и нет цпать». Между прочим, Вован! Кажется, он ещё о чём-то там болтал. Но вспомните ли вы его предостережения или выбросите в мусор за ненадобностью?
Лиза, неуверенно поглядев на тебя занялась продуктами – ой ёй, судя по ее испуганному взгляду, Лизка-то наша не умела готовить – студентка же, ученица института искусств! Вот с чихуашками обращаться девушка умела, а с нарезками там всякими и колбасами, едва ли. И. Такая паника в зеленых глазах плеснулась, такая обида тихая из серии: «Ну, я от тебя этой подставы Володя не ожидала»

А может просто боязно было студенточке, оставаться в адовой темноте чужой квартиры.

За окнами блестело, выло и мерцало – тучи, словно стаи растрепанных ворон летели по небосводу, разбрасывая черные свои перья по синим улицам Петербурга. Такие пышные, жуткие скитальцы. Тучи. Будто волны, мрачные и величественные валы, накатавыющие на берег во всей своей суровости. Жестокая буря. Ветвистые зигзаги молний похожие на белого Кыщ-Кыща, дальние сполохи и грохот, заставляющий дом суродорожно сотрясаться, вздыхать, дрожать и завывать от ужаса.
Карнавал безумия.

- Ч-чего делается, п-пацаны, - пробормотал Артур, покачал растрепанной своего головой и направился на помощь к Лизе.

Кое-как, эти двое сумели раскурочить хлеб, намыть овощи (вода к счастью текла из крана), нарезать всё это огромными кусманами, садистски расравившись с сыром и колбасой. Всё это было распихано по тарелкам, облизано языком наглой Микки, залито подсолнечным маслом и расставлено по столу. Уюта не было и в помине, а Муза приняла с отвращением чистить ногти, выковыривая из под них нити ветчины.

Ну, хотя бы не над столом Лизочка, и за то спасибо!

Вот с горелкой удалось справиться без проблем. Зашипела нагревающаяся вода, стало почти уютно… Если бы стёкла не дребезжали так противно. Если бы бродяга ветер не выл на разные голоса, можно было бы успокоиться. Почти что. Смежить веки. Поспать...

- Надо поесть, пока в макинтош не сыграли, - Артурка поглядел на неаппетитный стол. – Ничего так постарались.
- Пфф… - фыркнула Лиза.
Стасик так и не появлялся. Гроза всё больше входила в раж. Артурло выглядел слишком довольным - чего бы не повстречал на лестнице бравый ботан, кажись, ободрило это его...

Если Лизе и удавалось испортить ужин, то сегодня явно был не тот случай. Банальная дорога домой с работы растянулась в эпичное приключение. Где в единый узел сплелось столько всего страшного, злого, веселого и необычного, сколько порой не происходило месяцами, если не годами. А тут - один вечер. Потому аппетит у Вовы был волчий. Звериный аппетит. И форма кусков или правила подачи интересовали его примерно как скорость таяния снегов в Антарктиде в летние месяцы високосного года. Он только мычал от наслаждения с набитым ртом.

- Мммммм, Лиза, как это все вкусно... Мммммм, как хорошо, что мы зашли...

И осекся. Магазин - странный продавец. То ли зомби, то ли нет. А что говорила ему Белая Леди? И Володя нахмурил брови и честно попытался вспомнить. Итак, древо-женщина просила имя. В самом деле, почему бы и не дать ей такую малость. Правда... Судьба собачки в парке не давала Вове покоя. Но с другой стороны, тут с людьми такое творится, что страдания бедной собачки просто отдыхают. Ну съели беднягу. С кем не бывает. И если Белая Леди сотоварищи спасет людей от превращения в зомби - то Вова был готов скормить им порционно всех собак Питера, включая сторожевых, бродячих и домашних. Да, еда. Сон стучался в виски, и Вова не вспомнил - что они покупали для Белой Леди. Вроде хотел мясо? или не хотел? купил? не купил? Ладно, есть холодильник, можно посмотреть там. Или угостить чем-то другим. А еще она говорила не спать. Нет, даже не так. НЕ СПАТЬ! Иначе конец. Вова помнил кошмар внизу, чтобы так просто отмахнуться от предупреждения. Но горелка исправно грела воду, свежеоткрытая банка кофе обещала терпкий вкус, приятный аромат и бессонную ночь. Прорвемся. К тому же их трое, и шансы на то, что уснут все сразу не так велики. Можно поговорить с Лизой. Поговорить с Артуром. Черт, да они даже в три-пятнадцать могут поиграть! Соседи снизу не поднимутся возмущаться. Или наоборот, поднимутся? Так, ладно, оставим пока в стороне. А что еще говорила Белая Леди. Имя, накормить, не спать и ... не-пус-кать.
Володя застыл с бутербродом в руке. Его паранойя встрепенулась и зорко осмотрелась по сторонам. Никого не пускать. А ведь ты, Вова, только что пустил сюда кого-то. Кого-то, кто попал сюда непонятно как. Кого-то, кого не взяла болезнь, не тронули зомби - или все же тронули? . Кого-то, кто вполне может оказаться троянским конем в их маленькой крепости. Но как проверить свои подозрения. Да, надо называть вещи своими именами. Посидев в уюте за закрытой дверью в мирной гавани - Володя стал подозревать Артура. А казачок-то засланный! Но как это проверить? И Володя постарался вспомнить, как давно текла кровь из его носа.
- кстати, Артур, а как тебе удалось лестницу пройти, а?
Он постарался, чтобы вопрос звучал как можно безобидней.

Агааа, шевелишь мозгами Вовчик!?
Артурло-то, с-сцуко, кажись засланный поганец – и тени под глазами, и рожа его сальная и очки поганенькие, кажись, всё подделка. Или нет? Или паранойя всего лишь, одурение вызванное жарой невыносимой и пересохшей этой грозой, будто бы песком засыпающейся в глотку. Небо вон на части разрывается, агонизирует, выворачиваясь наизнанку, а дождя нет. Сухо! Пить хочется. Жажда. И Микки поскуливает, воду потребляя в гигантских количествах из тарелки на полу. И Лиза в арбуз вцепилась своими белыми зубами аки акула, и Артурко пьет чай, распотевшись от удовольствия.
Кажись обычный Артурло. Может и гадость какая влезшая в твою квартиру под видом ботана, а может тот самый ботаник он и есть. Гадостливый, но не волчара же в овечей шкуре..

Лиза обрадовалась когда ты её еду похвалил. А что? В темноте, пусть даже и нарезкой заняться, не каждый сможет, особенно когда зомби, нет-нет, да и поскрёбываются в дверь.
Ага. Цап-царап. Пока одиночные звуки, но судя по шарканью в подъезде, ребята споренько подтягиваются на огонёк. К вашей квартире, Вовчик, подтягиваются-то – видать они как кошка возле той норы с мышкой, чувствуют дичь.
Значит, вы ещё не превратились. Значит, пока что ароматизируете свежачком.

Артурка очки принялся потирать, в который уже раз мусоля муть стекол, а затем свой несчастный платочек на пораненной руке поправляя.
- Там пацаны было такое, что меня чуть в макинтош не закатало! Вот вы что думаете я увидел на той лестнице? А сидел там такой… то ли зверь, то ли человек. Вот тебе и цветомузыка, вот тебе и дискач девяностых! Провидцем себя обозвал, значит. Предложил мне сделку. А какую сделку вы думаете он мне предложил? Спо-ку-ха, ща расскажу. Этот парень говорит: я у тебя что-то возьму и что-то дам. Говорит такой: давай играть. Вашему миру всё равно конец, его закрыть порешено. Сезон охоты. Вроде как заражён и подлежит полной изоляции… Ну, я дальше не слушал. Я значит решил парни, а что бы мне не сыграть? Маме же не дозвонишься, придурок этот Стас достал с его шутками. Но вот значит я и сказал: - А хочу! Ну, парень этот он засмеялся… ну, может он инопланетянин какой или экстрасенс, медиум типа с рен-тв… Да, вы же тоже так думаете? Не знаю. Но он что-то взял, а что-то дал. И мне сначала стало очень холодно, жутко стало и беспросветно, горем накрыло. А потом так горячо стало и очень-очень хорошо.

Артурло вдруг побледнел ощутимо.

- И-интересно, а что он взял-то, па-ацаны?

Лиза мрачно поглядела на тебя Вован, в этот момент, кажется о чём-то неприятном подумав, но не решившись это вслух озвучить. Артура пожалев.
Бам-бам-бам.
Зомбарей снаружи прибывало – они царапались в полотно двери, бились о него, шлёпали руками по железу. Но вроде бы, пока что внутрь не могли проникнуть.
Ага.
Пока что.

Что взял, что взял... Когда-то давно, в далеком и безоблачном детстве, Володя читал книгу. Автор напрочь выпал из памяти, сюжет погребен в глубоких слоях памяти, развязка осыпалась крошками старой штукатурки. Жило только название. Хлесткое, как удар кнута. "Тим Талер или проданный смех". В те времена это называлось сказкой, теперь обозвали бы фэнтези. Про мальчика из Веймаровской Германии, который за большие деньги продал свою способность смеяться. В книге все закончилось хорошо, вроде как, на то она и сказка. Но читая ее, Вова прикидывал, что маленький мальчик Тим вполне мог поднимать руки вверх лет 15 спустя - под Сталинградом. По возрасту подходил. И стрелять в его предков. Так что неоднозначное чтение. И чем-то история с тем Тимом напоминала историю с Артуром. Правда, приходилось делать скидку на возраст и время.
Вова чуть было не ляпнул: потенцию он взял, чувак, твою потенцию, зомби она ни к чему! Но сдержался. Кто его знает, что в голову ботанику стукнет. А ну как проверять полезет. Причем Вову не устраивали ни проверка Лизой, ни проверка им. Вот такой собственник. Потому, делая очереднй глоток кофе, сказал совсем другое.

- Раз не заметил до сих пор, что взял - значит, прожить можешь и без этого. ты лучше подумай, что он тебе дал. А то, понимаешь, тебя наградили, а ты это использовать не можешь. Вспоминай, Артур, вспоминай. Может, ты одно слово произнесешь - и всем зомби умрут. А мы вылечимся.

Но это все присказка. Что делать с подозрениями. Они точили изнутри Вову, как червь точил яблоко. 2 червяка наперегонки вгрызались в его тело и\или мозги, а он не мог ничего с этим поделать. Здорово бы помог небольшой каземат, куда можно было бы засунать ботана на карантин. Проблема в том, что каземата не было. А ни туалет, ни ванная, ни кладовка - на него не были похожи. Не хватало толщины стен и броневой плиты на входе. Еще можно было стукнуть его по голове, связать и оставить. Но Лиза. Вряд ли бы она оценила такую терапию. Уж больно действия самого Вовы были похожи в этом случае на действия зомби. Итак, минуты капали, а решение в голову не приходило. Может быть... Может быть поговорить с Лизой наедине? Но как? Хотя... может и получится.
Допив кофе, Вова потянулся, поставил кружку на столик и сказал как можно беспечней и равнодушней
- кстати, может ты, Лиза, хочешь переодеться? Конечно, платьев у меня нет, но мужская рубашка и шорты - запросто. А то ведь неудобно, поди, в юбке сидеть? Пошли, выберешь что-то, а ты, Артурик, тут посидишь, за горелкой приглядишь. Нас. Подождешь. По-дож-дешь! Понятно?

И положив руку на талию девушке, улыбнулся ей своей самой очаровательной соблазнительной улыбкой, показав при этом кулак исподтишка очкарику. Если он и после этого не поймет намека, то Вова был готов стукнуть его по голове и так, невзирая на мнение Лизы.
- Ну что, пойдем?
И он ласково и настойчиво потянул девушку в большую комнату - к шкафам и кровати.

В темноте, черное на черном, будто два невидимки. Вы.
Лизкины волосы сверкают драгоценной белизной – не просто блондинка, не рыжая какая-нибудь или соломенноволосая девчонка – холодной платиной сверкают лунные волосы нашей Музы. Зимние волосы. Нежные, как пух, такие длинные и ослепительные – прекрасные пряди. Комната тает в сумраке, за окном бушует гроза – всё чаще дышит Лизочка, глядя на тебя темными своими глазами.
И какими глазами!
Словно штормовое небо за окном. Зеленые с серым. Глаза, которые умеют менять цвет – этим и хороши серо зеленые глаза: они могут выглядеть карими, могут казаться призрачноо серыми на свету. Или сейчас – как две бездны!

Артур там. В небытие. Он понял намёк и остался на кухне, наморщил лоб страдальчески потирая очёчки:
- Так, а что я отдал-то? – и трубку, значит, своего попорченного телефона вертит в руках. – А чего получил, па-ацаны?
Недопетривает.

Микки. Бедная эта рыжая собачка улеглась спать на стуле, скрутившись тревожным калачиком. Зомби продолжали царапаться в дверь. Густые, насыщенные запахами электричества, минуты текли одна за одной – как капли смолы, струились по стенам холостяцкого твоего жилища. Вовчик.
Лиза, была здесь Вся целиком: со стрингами своими, с юбчонкой, с легкими запахом пота пробивающимся сквозь парфюм. Жара же. Июль же. Санкт-Петербург же утопает в зное.

- Да, Володя. Ты что-то хотел сказать? – слишком опасно, слишком близко оказалась Муза. Нарушила твоё личное пространство вторгаясь... куда?

Когда надежды поют как трубы, их зов дурманит, как сладкий дым. Приятно было осознавать, что есть вещи, более сильные, чем жара, более вечные, чем зомби и более желанные, чем ужин. Например, жажда Лизы. Обнять ее, прижать к себе, поцеловать. На короткие секунды Володя благословил отсутствие электричества. Плевать на холодильник, кондиционер и жару. Плевать на ужин. Зато отключаются зомбоящики телевизора и компьютера. Полумрак наполняет дом. Лишь белые ночи условно освещают комнаты. Улица так же непривычна без вереницы фонарей. Но найти кровать можно даже в полной темноте, и то, чем он хотел бы заняться с девушкой, такой близкой и вожделенной - не требовало электричества. Вова замычал и покачал головой. Ну почему именно в этот момент надо было говорить о ботанике?!
В шахматах есть такое милое положение, обозначаемое звучным термином цугцванг. За щелканьем и выворачиванием языка прячется дурацкая ситуация, когда любое твое движение делает только хуже. И не двигаться не получается.

Если Вовина паранойя имеет под собой основания - то надо срочно нейтрализовать Артура. Как угодно. Быстро. И Лиза в таком случае ценный союзник - девушка решительная и способная на многое. Надо обговаривать план, возвращаться на кухню и действовать. Бог на стороне больших батальонов. Два больше чем один. Враг будет разбит, и победа будет за нами. Но Вова сам, своими руками и своей паранойей разрушит очарование момента, ту самую близость, когда до Лизы не просто подать рукой - а когда она еще и готова протянуть руки навстречу. Пока готова. Что будет потом и будет ли вообще - непонятно. А уж если Вова ошибается и Артур не несет в себе скрытую угрозу - то Володя вообще выглядит идиотом. Нет, дважды идиотом. Да что там дважды! Идиотом среди идиотов!

Но если он скажет Лизе все, что хочет (а уж тем более и сделает все как хочет) - их в этой комнате можно будет брать глоыми руками, сразу двоих, не напрягаясь. Потому как в их состоянии они не заметят даже обстрел дома артиллерией среднего калибра. Что уж там говорить про Артуро-зомби, способного возникнуть в комнате за считанные секунды и сполна воспользоваться ситуацией?

Что же делать, Володя, как же быть? Витязь на распутье.
Наконец, он решился.
руки легли на талию Лизы - легонько подтягивая девушку к себе. Так, чтобы при малейших признаках сопротивления отпустить беловолосую красавицу.
- Лиза, я хочу обнимать и целовать тебя, не прекращая этого до самого утра. Но сначала пару слов об Артуре. Тебе не кажется, что там, на лестнице, его могли превратить в троянского коня? Даже против его воли? Даже если он сам этого не осознает? Или это мои тараканы в голове шевелятся и бунтуют? Что скажешь?

Слова произнесены - и не те слова, что хотелось.

…А потом она заставила тебя замолчать, приблизившись к твоему лицу. Потому что Лиза тоже знала чего она хочет, потому что дверь вышибали ожившие мертвецы, и потому что жить вам (о чудная эта тавтология!) оставалось, вполне возможно совсем недолго. Потому что жизнь в этот момент была восхитительно сладка. Вова! Желанна. Тягуча, словно медвяные капли пахучей смолы, что застывает себе солнечным янтарём.
Она желала быть с тобой – с тем самым человеком который мог защитить и спасти от всех кадавров мира. Оберечь от Стасиков и прочего дерьма.
И Лиза крепко обвила руками твою шею, отдаваясь поцелую – с языком, с губами, с тесными этими прикосновениями и ладонью скользнувшей куда-то под твою майку. Жаркой ладошкой! Ещё не секс, уже не намёки.
Что-то большее, недолговечное, влекущее.
Жаркое, как пропёкшаяся ночь за окном – но объемное, доброе и человечное. Чувство! Повергающее смертного человека в прах и возрождающее его словно феникс.
Летели. Словно в лифте два десятитысячника вы – только в зале, в этой крохотной клетушке заповедной холостяцкой квартиры.

Пребывали на небесах.

А потом, как и всегда случилась обыденность. И Лиза отстранилась, возвращаясь мыслями к Артуру о котором думать не желалось. И в дверь постучали, громко да настойчиво.

Однако. Сначала была Лиза и её размышления.

- Может он и зомби, но я так не думаю. Ох уж этот Одиссей-Проказник с его Троянским конём… Э-это что-то другое,... ой, я думаю оно подлее, сказочнее, коварнее. Думаю, он отдал что-то важное для себя, а что именно, узнает позже. Ну, помнишь поговорку: «Бесплатный сыр только в мышеловке», - помолчала, задумчиво наворачивая на палец белый локон своих драгоценных волос. – Бедный бедный Артур… чего бы он ни отдал, чего бы не получил. Ай! Я боюсь жертва будет слишком велика… не для нас, а для этого бедолаги, - а потом она рассмеялась, подумав о том же, о чем и ты, Вован.

- А вдруг он отдал свой сексуальный драйв!?

И можно было бы и дальше смеяться и веселиться, и наслаждаться тем самым делом, для которого вовсе не нужны, ни одежда, ни электричество. Но в дверь неожиданно постучали. А потом сильнее. А потом послышался довольно громкий требовательный голос.
- Ээээ, придурки, открывайте. Кха-кха. Рххууг! Тут много всякой погани. Рхуууг, шевели булками. Это я – судьба твоя. Ээээ… бошка болит, отворяй в темпе вальса!

Вообще, что все так взъелись на зомби. Милые, душевные создания, немного медленные и печальные. Вот если бы не они, разве стояла бы Лиза в квартире - и целовалась бы с Володей? Слишком разные у них орбиты, слишком разные миры. А зомби - как клей, как синяя изолента - стянули их судьбы в одну узкую ниточку. Еще не вместе, но уже рядом. Касание ладошки Лизы вздыбило все волоски вокруг, наэлектризовало их, заставило вытянуться по стойке смирно. Прикосновение обжигало, хотя обещало больше, чем давало.
И Володя отдался поцелую так, как отдаются прыжку с парашютом - сразу и весь. Нельзя прыгать частями. Нельзя вернуться назад. Шаг из фюзеляжа навстречу набегающему потоку воздуха - и все. ты уже во власти тугого комка шелка. И не спасут, в случае чего, ни деньги, ни связи, ни родители. Так и с поцелуем. И Вовины ладошки не остались на талии. Повинуясь законам более древним, чем Египет, они слегка скользнули вниз. И замерли на округлостях, прижимая их к телу Володи. И поцелуй... Сладкий, бесконечный поцелуй, который пьянил голову круче вина и укладывал в постель вернее гриппа и пистолета...

Реальность вернулась Артуром. В целом, Володя был согласен с Лизой. В добрых сказках всегда отдавалось что-то нужное, но не очевидное. Но они, судя по всему, попали в злую сказку. И что надо отдать там? Но это проблемы Артура. Или их тоже? Вдруг он отдал память? или что-то еще?

Но на самом деле главная проблема стучала им в дверь. Зомби перестали царапаться о металл, и знакомый голос требовательно попросил открыть дверь. Мать моя женщина! Светлячок!?! И как быть - никого не пускать? И ... Вопросов было больше, чем ответов, и даже имеющиеся ответы не давали ясности. Володя сглотнул. В тот раз Светлячок был невидим. А если и сейчас будет таковым? Что скажет Лиза, когда Вова откроет и закроет дверь? И никто не войдет в квартиру? Что, если сейчас только он, Вова, слышит стук? А вот это легко проверить.

- Лиза, а ты слышишь стук в дверь и требование впустить?

Ага, притянуло вас изолентой друг к другу, словно на клей "Момент", приклеились судьбы. Скотчем китайским, запутавшейся в волосах жвачкой, которую попробуй отдери же. Впрочем, хватит красивостей – их и так полно было, Вован. И Лиза. И бело-серебристые волосы её мерцающие в ночи. И рука её скользнувшая шаловливой птичкой под твою футболку, такая вот мягенькая рука…
А потом она сама приблизилась, вжалась в тебя, поощряющая рвение страстная девушка. Жаркое дыхание, поцелуй её пьянящий. С языком. С близостью! Когда синий зигзаг молнии, без пощады, терзает исстрадавшееся рыхло-коричневое небо за окном. И грудь крепенько-девичья, и бедра как-то слишком эротично к тебе прижавшиеся.
Хм.
Дело к койке близилось, определенно. Особенно когда стала мешать Лизочке робкая ее кофточка, когда распахнулись все пуговки, выпуская страсть наружу. И поцелуй, и прикосновения – все глубже, все сильнее!

...Мало, ах как мало сейчас этих невинностей - хочется больше, порочнее, страстнее. Ну же.

- Эээй вы, прхххидурки, там спите чтоли!? КАКОЙ ВАМ СОН! Тук-тук-тук, я твой рхуууг, очкарик скхотина, открывай! Кха-кха...
- Слышу. – Довольно кратко ответила Лиза на твой вопрос. Потом подумала и добавила. – Когда ты в обморок упал, Володя, ах, этот странный мужчина появился. И крылья его, и сигарета и облик в целом выглядели довольно поражающе. Он сказал что наверху прячется некое зло и он его прогонит, чтобы мы на месте сидели и не дергались как вши на гребешке. Или как мандавошки на... Ой!
Муза испугалась.
- А ещё он велел Стасика беречь. Сказал что… хм, - Лиза сложила руки лодочкой, прикрыв ими губы. Деликатным свои шепотом (очень гроским надо сказать) пояснила дальнейший наказ. – Сказал что писца херового нам отвесит, если мы его любимца Стасика-Тарасика, потеряем…

Ах как не хотелось отрываться от Лизы! Как пылал огонь в груди (ну и в чреслах, как выражались писатели века 18 и 19). И глаза шарили в поисках дивана, и руки шарили... не важно где и в поисках чего... и все складывалось хорошо, так хорошо, что просто не могло быть правдой. То есть, оно было правдой. Но более суровая и реальная правда стучала в двери. И ругалась голосом Светлячка. Володя сглотнул. Пошатнулся. Потрогал рукой лоб. И медленно, нехотя, словно Титаник от причала - оторвался от Лизы. Он тяжело дышал - и не от усталости. Гормоны бурлили адским варевом в крови и требовали выхода. Но...

- Да. Мы же. Продолжим. Чуть позже. Когда пустим того, за дверью? Нам же нельзя спать, а не ... спать

И в глазах его светилась надежда и что-то еще, что не показывают детям до 18. И что у положительных героев называют страстью, а у отрицательных - похотью. Все же ходьба на грани жизни и смерти, точнее, того-что-хуже-
смерти, здорово упрощает некоторые аспекты отношений. Когда есть вполне реальный шанс встретить утро, слоняясь в компании зомби в поисках свежей крови - некоторым условностям не место.

Потому Володя пошел ко входной двери, прислушался - слышны ли зомби, посмотрел в глазок. И если зомбей было не слышно, а в глазок что-то видно - хотя что могло быть видно в темноте - но если увидел Светлячка - то открыл ему. И будь, что будет...

В глазке показалась физиономия Светлячка, улыбчиво ироничная и злобненькая такая, рожа, никаких зомбей и мертвяков. Вроде Светляк паршивец, собственной перосной.

- Эээ, где мой Стас!?

Только «нетц впуцкать» же. Но поздно, решил открыть, чё гостя у порога держать-то? Ага. Провернулся замок с приятным тёплым щелчком, ещё одна сизая молния с грохотом распорола плоть Петербурга, взвыл на истерической ноте ветер, а в комнату уже щупальца поперли, мерзота попёрла и отменная пакость. С треском, грохнуло металлическое полотно двери о стену. Вскрикнула Лиза бросаясь на помощь, загавкала проснувшаяся Микки.
Но тебе же сказали не открывать, Вова. Нетц. Впуцкать.

Это был не Светлячок.

Это был темный приятель Кыщ-Кыща – скорее брательник того что сдох недавно, или просто похожий на него друг. Он состоял из ветвей, из злости, из желания убить вас и сожрать любой ценой. Обвилось крепкое щупальце вокруг твоей правой руки, взвизгнула Лиза и тут же захрипела, когда оно поймало ею за шею и принялось радостно душить.
Артур что-то орал.
По ноге разлилась боль – оно ж щупальцами ест, Микки попыталась вцепиться в какой-то шевелящийся отросток.

Конец фильма, или надежда ещё есть, Вован?

Все же Господь был не самым лучшим гейм-дизайнером. Или сколько-то там тысяч лет назад никто не задумывался о пользовательских интерфейсах? Вот почему не была реализована простейшая система распознавания свой-чужой? И маленькая миникарта в углу экрана? Как было бы просто! Зеленая точка - свой. Красная - враг. И не было бы таких неуютных ситуаций. Посмотрел в окошко, посмотрел на миникарту. И все понятно - кто стучится в дверь моя, видишь дома нет никто. Но увы. Бог был далеко, в игры не играл, и такое простое решение осталось для него неизвестным. А Вове вот тут отдувайся. Дверь оказалась прижата к стене. Что-то вцепилось в ногу. Вечер перестал быть томным. Успев подумать, как же эта мразь так удачно мимикровала под Светлячка, Вова начал бороться зажизнь свою, Лизы и даже Микки. Схватил за шкаф и попытался обрушить его на наползающую тварь. Заорал дурным голосом:
- Артур, горелку сюда! Живо!
И пытаясб сбросить с ноги плотоядное щупальце, пустил в ход главный калибр, так сказать, артиллерию Резерва Главного Командования. Пушки особой мощности, посылающие 100 килограммовые снаряды на 30 километров.
- Друг! Белая Леди! Звезда! НА помощь! Погибаем!
Оставалось надеяться, что кавалерия подоспеет вовремя.

Томные объятия монстра не спешили прерываться. Танго вдвоём, только у вас на троих – третьей, хрипит и задыхается Лиза, нелепо дёргаясь в щупальцевых объятиях. Словно птичка запутавшаяся в силках: увяз коготок, пропала певунья... Гнилое дело. Не спешит сюда на всех парах Кыщ Кыщ, покорный твоему зову и не появляется в самый нужный момент куряга Светляк, невольно подставивший всех так жёстко.
Кажется это конец. Вова. Кажется Алес. Драматичное завершение этого не менее драматичного, чахоточно-желтого дня, обратившегося туберкулёзным жёлтым вечером. Вечером, перекинувшемся в чернильную злую ночь.

А потом монстр отпрянул.

И кажется, здорово удивился.

Твою мать. Вовчкик. Бабушка Маразм!
- Сволочь инозёмная, пошла б вон отседова, нехристь, - клюка бабки Мазм врезалась в уродливую фигуру древообразного чудища. Оторопевшего от этого явления чудища, и кажется даже растерявшего чутка. – Милиции на тебя нет, погань!

…Серия ударов клюкой. Мощных. Злых. Падает на землю сероликая Лиза, внезапно особожденная из щупальцевой петли – как-то тряпично и нехорошо падает, то ли отключилась, то ли…

«Тук-тук-тук. Я могу помочь. Сыграй в игру – и я помогу. Сижу. Смотрю. Беседу с погибающим небом веду. Да-да-да. Завершается уже игра. Мальчишка доволен со мной сыграв. Правила честны! Мы. Мы. Мы. Говорим мы. Сыграй. И я помогу. Кто-то должен на поезд не успеть, финальную песенку для меня спеть. Ля-ля-ля. Такова его доЛЯ. Может он умрет, или нет. Секрет. Секрет. Секрет. Сыграй со мной. И я спасу. На крыльях вас к последнему перрону унесу! Старина Щ'ьыаканья. Идиот. Идиот. Идиот!»

Лиза - она свободна, но она упала! Но пока серые щупальца не окончательно повержены, помощь ей оказывать рано. Ибо если чудовище очнется и атакует бабулю - то расправиться с ними по одиночке. Хотя старая гвардия так просто не сдается! Ну и что, что монстр? А не ходи в наш садик, очаровашечка.
- Давай, бабуля, давай!
Кстати, а где очкарик? ОН же должен был принести главное оружие - огонь. Но бабушка пока справляется и так. Вова так и не понял, как у него в руках оказался разводной ключ - недавно потек кран в ванной, пришлось покупать. Тяжелый металл приятно холодил кожу. И Володя присоединился к избиению монстра.
- Сдохни! Тварь! Скорей!
А до стишка мысли Вовы пока не дошли. Когда грохочут пушки, музы молчат. Конечно, клюка и ключ не похожи на бога войны, но дело свое знали хорошо. Удар, удар, еще удар, опять удар и вот...

Как всегда Артурчик запоздал.
- Г-горячая з-зараза… - пробормотал, наконец-то появляясь. Неуверенно появляясь, но все же с намерением втупить в бой.
А вы с бабулей свирепствуете, рвете на куски, изничтожаете монстра и в общем-то, увы, не побеждаете. Попробуй убить эту тварь – крепкую, могучую, лакированную словно бы, щупальцеватую зверюгу! Клюкой старушечьей сокрушить али ключом каким, роялистым и удобненьким таким. Или даже целым шкафом - который наконец был обрушен и разбит на куски, явив миру содержимое своей утробы.
Но нет.
Тварюга довольно быстро пришла в себя: отняла клюку у бабы Мазм, сильнее сжала твою ногу, Вован, вызывая новый приступ огнистой БОЛИ. Меланхолично треснула в пузо Артура, выдернув горелку из его слабых и основательно пропотевших рук, с удовольствием прямо-таки, треснулв этой самой горелкой о стену. Подумав немного, попыталась запалить шкаф...
Торжествовала. Побеждала. Праздновала триумф гиблая мерзость. Лиза лежала будто тряпичная кукла, нелепо изогнувшись и позабыв обо всём. Микки за этой суетой как-то потерялась.

Зато Он нашелся.

Зато в самый последний момент!

Ворвался в помещение ледяным вихрем, заставляя стены вибрировать. Белый. Снежный. Пропахший бурями и тайгой. В облаке мелкой стыни он остановил время. Старина Кыщ-Кыщ.
- Цтоять тебе нецт сюда хода. Кей-кья. Пуцть оцтановлен ты сейчас. Время приходить. Цтоять. Тебе. НЕТ МЕЦЧТА. ГДЕ МОЯ ЕДАШШЕЧКА, УРОДТСА? - а это уже кажется к тебе вопрос, дяденька Во-Во...
И проглянули звезды сквозь плотное одеяло туч. И Артурчик застыл, и опешившая бабушка Мазм, энергичная старушка эта изготовившаяся драться своей сумкой (последним эн-зэ бабы Маразм), вдруг замерла в хищной позе. И зависли в воздухе капли пота и серебряный разводной ключ, и чужое время, нереальное и звездное, фиолетовым космическим сиянием затопило квартиру.

«Время пришло. Но разве это хорошо? Ложь, ложь, ложь. В кошмаре плывешь. За ним пойдешь – выход не найдешь. Да-да-да. Затянулась игра. Щ'ьыаканья старина – всё врет. Идиот, идиот, идиот, лишь дальше тебя в обман уведет. Дай одного из них мне – и больше не будешь во сне. Всё это твой кошмар. Я предлагаю дар. Один герой мне – чтобы проснулся ты. И развеются мигом глупые, глупые, глупые мечты. Реальность это совсем не твоя – голову нагрела злая жара. Откуда оружие в твоей руке? Подвластен ты выдумке. Выдумке. ВЫДУМКЕ. Отдай чужую жизнь мне – пешкой не будешь больше в чужой игре»

Ах ты ж как хреново-то получилось! Ведь говорил\говорила же Белая Леди про еду! Про мясо! Про то, что никого не пускать. А ты, Володя, что натворил? Прелести прелестницы Лизы затмили глаза и отключили твой мозг? И ты, казанова хренов, купил арбуз и кофе, но не купил мяса! И теперь твой спаситель останется голодным? Но это полбеды. А ну как решит закусить кем-то из вас? кого ты готов пустить на консервы, Вова? Очкастого Артурика? Бабку? Микки? Лизу, волшебную сладкую Лизу? Ведь каждый из них хоть раз, да спас тебе жизнь. А ты? Что сделал ты, Володя? Пустил лжеСветлячка? Взял отравленный телефон? Сбежал от быдлоСтасика? И вот теперь надо кормить своего спасителя, надо отдать чью-то жизнь - а нечем. Нечего. Что сказать Белой Леди? Извини, ужин будет в следующей жизни?
Володя даже заскрипел зубами от злости на себя. Что предложить дорогому гостю? Картошечки в мундирах? Володя подавил желание перевести стрелки. Мол, все купил, но злой Стас потерял пакет. Ай-ай-ай, прямо и только с твоей едой, дорогая Белая Леди. События сегодняшней ночи с ее неожиданными поворотами уже приучили его к мысли - вроде как пропавший человек может вынырнуть прямо из ниоткуда в неподходящем месте. Да и без этого врать так глупо не хотелось. Потому Вова вздохнул, набирая полную грудь воздуха.
- Еды. Нет. разве что в холодильнике что-то уцелело.

Но царапал стишок. 2 стишка. Откуда они всплывали в голове? И что обещали? Просят чужую жизнь. Но чью. И как ее отдать. А что если... если ... Если отдать ворвашегося монстра? Но как? Из рухнувшего шкафчика выпала запылившаяся бутылочка жидкость для растопки мангала. Полупустая. пользуясь тишиной и застыванием всего и вся Вова сказал Белой леди:
- Секунду...
Сноровисто опорожнил бутылку на монстра-обманщика. И поднес спичку.

"голос в голову проник, в этот вечер в этот миг.Эту жизнь тебе дарю, и тебя благодарю. Помоги прошу тебя, как понять, что за игра".

- Ничточествац, - холодно резюмировал Кыщ-Кыщ, когда черная мерзость радостно полыхнула поджариваясь в огне с воплями да c визгами, а потом взорвалась, обдав твою холостяцкую квартирку, Вован, какой-то коричневато-бурой жижей. Такой себе склизкой на вид и мерзопакостненькой, стекающей крупными блестящими каплями по чистой стене. Жижеце.

Женский палец Кыщ-Кыща болезненно ткнулся в твою грудь, смачненько так и довольно сильно: - Тебе цкацали не открывать. Уродца! Тебе цкацали приготовить едашеччка. Глупец говорить мы. Ты ломать свою судьбу сам во втором мире. Глупецт ты есть. Оно – ложь. Оборотноцть, неправдасть, принимает и лжет лошшь-личину.

Поглядел на Лизу распластавшуюся на полу.
- Ты желать её спацти или мы ее оставлять здеся, кушать, поглощать? – буднично вопросил Кыщ, будто речь о совершенно равнозначных вещах: ну, можно скушать, а можно спасти. А в обще-то без разницы что делать с Лизочкой – ещё можно «поглотить», чтобы это не значило…
Склонившись над ошметками прогоревшего монстра, Кыщ Щ'ьыаканья деятельно принялся пожирать вонючеватые останки.
- Цобачкац? Оно сдеся, ав-ав? Мы воцтановить энегргию эдашшечкой и забрайцт вац отсюда. Последний поецт. Две цтанции хапоминайт дерьмо! Ты уехать и приехать обратно. Второй мир – твой мир. Такой же что этот, яй-кья… совсем немножко другой как этот, - вдруг замялся не склонный метаться душой старина Кыщ, даже как-то сбившись с речи и отрываясь от жратвы. – Кей-кья, он будетц совсем немногоц отличаться от этогость. Совсем немного отличий тебе говористь.
Поглядел на Артурло и застывшую в безвременьи бабку Мазм.
- Это не мир Тцеребра и иллюзий. Правдивое оно. Не верь. Тцеребра здесь нет, - пояснил Кыщ-Кыщ. – Но эти можно бросить цдесь. Больше людей – больше энергии требоваться вам. Труднее цудьба быть во Втором Мире. Так-такая. Щы-кья. Ты можешь один. Цудьба твоя там будет не плоха.

«Хитрюга. Ах хитрюга он! Спасибо что покормил, ха-ха-ха. Но это всё сон. Признай что это фантазия и убей себя. Вырву тебя тот час из цепей сна. Оборви зло, прерви игру. И я тебя на Крыльях Широких отсюда унесу. Ну же выбирай. Реальность. Или этот гнилой во сне рай?»

Одно из ругательств, которые можно смело употреблять даже в самом изысканном обществе - массаракш. После фильма как бы режиссера оно слегка потеряло свой смысл, свою прелесть, свое обаяние. Но Володя его все равно любил. Пришедшее из книги, оно было каким-то достаточно неземным, чтобы никого не обижать и достаточно едким, чтобы выложить свои эмоции. Хотя на деле - всего-то "мир наизнанку". Просто наоборот.
Вова вспомнил это ругательство, когда услышал Белую Леди. Все было не так. Все было не то. Случайные люди, непонятные явления, странные совпадения и мистические спасения сплелись в слишком тугой узел, чтобы быть правдой. Или не правдой? или он, Володя, просто слишком циничен и жесток? или наоборот, наивен и светел для этого мира.
Сколько их. Намеков и слов. Обещаний и идей. Он шел сюда, в свой дом, в свою крепость, как греки шли к своему морю. Он бил. Он бросал. Он ошибался. Он совершал странные поступки. По чуть-чуть. Понемногу. Мир менялся понемногу. А что в этом мире было правдой? Светлячок? Лиза? Белая леди? Голос в голове, ругающийся и манящий стихами? Что? как понять? Как? И Володя с холодной ясностью, так контрастировавшей с погодой, внезапно осознал. Никак. Он перестал различать реальность и сон. Явь и морок. Инь и янь. Все было ложью. Все. медоточивые слова, сладкие посулы, нежная кожа и жаркое дыхание. А Лиза? Лиза была сном? или нет? Как это понять?
Вова глубоко вздохнул.
- я желаю ее спасти. И собачку спасти. И всех спасти.

И опасаясь, передумать, Вова начал действовать.
Он закрыл дверь. Запер ее. Отнес Лизу на диван - мимо застывших всех. А потом, так же спокойно и неторопливо шагнул на балкон. Это будет быстро. Очень быстро. Майкл Дуглас. Игра. И прыжок вниз. Рыбкой. Головой вперед. Оставляя квартиру. Бегство. Лиза, прощай....

Может ли смерть, стать залогом жизни? Может ли самоубийство, спасти чьё-то счастливое существование? Можно ли купить своей собственной смертью, добровольной и жестокой с-ме-р-тью, отказом от жизни и от борьбы, чьё-то счастье?
А если любящий человек даже не видел тебя, даже не понял что случилось и не имел возможности отговорить от этого страшного шага, уберечь, заградить, стать препятствием на пути тьмы! Потому что был без сознания, нем. Потому что он бы и рад спасти, да ты не оставил ему шанса…

Возможно ли, Володя, тогда кого-нибудь спасти?

Игра. В которой присутствуют две стороны: Кыщ-Кыщ и неизвестный рифмоплёт. А был еще Светлячок, тот самый Светлячок, глазастый куряга, отправившийся по словам Лизы бороться с неизвестным гнилостным злом. Наверх! Туда, где почуял опасность.
Светлячок, который ушел в никуда, спаситель, который никого не сумел спасти. Не-человек, оступившийся где-то в середине своей миссии… Расколотивший метафорическую черепушку о твердые зубья печальных ступеней, или скорее о жизнь расколотивший свои кости, потерпевший крушение на скалах. Таким вот проклятым челном.
И темнота. И прерванная жизнь. Чадный жар пропеченного солнца. Объятия асфальта. Всё перемешалось в звенящей твоей, раскалывающейся от боли голове. Вова.
Падение. Мука. Ветер в лицо.

И Смех, смех, смех...

- Мужчина, вы в порядке!? – грохнулся как последний идиот в обморок, но ведь было что-то до этого, Вовчик. Решение. Гниль. Ощущение железной крови на губах. Ощущение любви, надежда на нее и сопонимание…
…А вокруг разопревший город, рыжина, маршрутка и напуганная блондинка-студентка глядящая на тебя расширившимися от ужаса глазами: в короткой юбчонке, с собачкой своей в охапку.
Глядит на тебя, будто увидела призрака, дышит часто-часто, испуганно. Застыв изваянием.

Ты ещё помнишь зомби, Вован, ты ещё немного помнишь потерянный древний парк - череда бессмысленных картинок наваливается на душу. Тебе плохо, тебе душно, оранжевость города подавляет. Всё это похоже на янтарную блевоту, пятница, которой вытошнило этот больной город…
- Ять, Петро, с-с-сук...ты, мля, чтоли совсем оху...и спрыгнуть с темы решил? - это Быдлоган в трениках не тебе, это он по сотику разговаривает. Скотина.
- Давай подтягивайся, мудила. Мы о чём, мля, с тобой уговаривались?! Ща Димона наберу…
Жаркое марево пятничного вечера, распластавшиеся тенями по асфальту, умученные летним зноем печальные многоэтажки – с распухнутыми окнами, квартирами, с распахнутыми зевами подъездов. Будто в крике.
Однажды всё повторится снова. Так как было и совершенно иначе, ибо никогда не бывает так, как уже было. И у тебя ещё будет шанс спастись, Вова. А пока ты проиграл, ты увяз в этом дремотном мерзопакостном вечере, будто муха в паутине.

Паук очень хорошо соврал, он был доволен. Он захлёбывался в хохоте, по правде-то говоря. Город завёл тебя в ловушку и шоу будет продолжаться. Город счастлив. Жара победила, но не окончательно.
Гляди-ка! Дохнуло холодом...