[Star Wars d20] Каникулы сенатора | ходы игроков | Эпилог

Раффан Наберри

Раффану показалось, что он ослеп - как не пытался он проморгаться, темнота перед глазами не отступала. Впрочем, пока не важно, ведь руки всё ещё ощущали маленькое тельце, что льнуло к нему...Сенатору даже показалось, что он отчетливо слышит как дышит Анья. Показалось ли?
- Анья? - тихо прошептал Наберри-старший. - Ты в порядке, малышка?

Плечо Аньи оказалось плоским и неживым наощупь. По мере того, как сознание возвращалось к Раффану, он понял, что находится в какой-то капсуле, а его пальцы ощупывают стенку. Сладковатый запах, проникавший сквозь фильтры маски, был знакомым: бакта. Сквозь бакту мутно виднелись стены помещения и другие стоячие бакта-камеры, а между ними маячил тёмный силуэт медицинского дроида. Он обернулся в сторону Раффана.
– Вы пришли в сознание, – прозвучал его механический голос из динамиков маски Раффана. – Поздравляю вас с приходом в сознание. Возможно, более корректно это было бы сформулировать «Добро пожаловать в себя».

Трэг Савос


Говорят, что агентов многочисленных разведок учат как-то возвращаться в прожитый момент жизни, и переживать его заново, раскладывая по миллисекундам и ощущая все эти обычно неосознанные чувства. На свое счастье, или на свою беду, Трэг так не умел. Так что он просто рухнул на палубу, обливаясь потом и дрожа так, как будто его заставили пробежать кросс по морозу в мокрой одежде. И в последовавшей за выстрелом тишине Трэгово "Что за ...?!" прозвучало как-то особенно жалко и неуверенно.

– ....Он в сознании?
– Показания приборов говорят, что да. Стой, Чен, не надо!
Стук в стекло бакта-камеры, в которой в данный момент прибывал Трэг, окончательно привёл его в себя. Суда по ощущениям, он был жив и удивительно цел. Сквозь стекло камеры маячила фигура привлекательной девушки с миндалевидными глазами; однако форма, в которую она была одета, явно говорила о принадлежности если не к армии, то к какому-то патрулю.
– Вы меня слышите? – обращалась девушка к Трэгу. – Назовите, пожалуйста, своё имя, фамилию, родную планету и обстоятельства, предшествовавшие вашему попаданию в спасательную капсулу неопознанного корабля.

Нох Вар

– Состояние – удовлетворительное. Жизненные показатели – в норме, – механический голос дроида стал первым, что услышал Нох Вар. – Итого: тела – два, живых и функционирующих тела – три, тело в промежуточном состоянии – одно. Результат удовлетворителен?
– Более чем, – прервала дроида седая женщина. Сквозь бакту Нох Вар сразу узнал форму женщины: охранный набуанский корпус. Он подошла, положив руку на стекло капсулы, в которой в данный момент находился Нох Вар. – Добро пожаловать на этот свет, коллега. Вы меня слышите?

Аньяли

Выстрела из бластера и крика пиратки Анья не слышала, потрясённая случившимся. Она была лишена зрения, а слуха её лишили шепчущие голоса, кричащие в голове, и нахлынувшие воспоминания. Она даже не дёрнулась, не осознав опасности. Но когда всё вдруг пропало...
Для девочки это было уже слишком. Ноги подкосились и маленькое тельце обмякло в отцовских объятиях.
- Папа... - успела она прошептать перед тем, как потеряла сознание.

Аньяли снова была на Хосниан-Прайме, свободно парила между домами, не стеснённая телом. Она узнавала знание сената, площадь перед ним, где парковали флаеры. Тёмное небо было затянуто серой дымкой, по освещённым улицам двигались прохожие и туристы...
А потом что-то поменялось: на тёмном небе забрезжил алый отсвет, словно рассвет пришёл ночью. Аньяли видела, как лица людей искажаются ужасом; видела, как красное пламя пожирает горизонт, как пропадают в нём, обращаясь в прах, небоскрёбы. И слышала крики. Люди кричали, и даже после того, как обращались в прах, продолжали кричать. И даже уши зажать нельзя было – ведь у неё не было ни тела, ни ушей.
Когда всё провалилось в темноту и тишину, это было даже облегчением.
Аньяли не могла сказать, сколько времени прошло, но вот она снова ощутила своё тело. Правая рука противно ныла, и, кажется, Анья не чувствовала пару пальцев. В остальном её телу было хорошо, легко и тело. Она словно вновь плавала в материнской утробе, полностью защищённая ото всех ужасов мира.

Раффан силился понять, что происходит, пытаясь разглядеть хоть что-то детальней, сквозь мутное вещество, заполняющее бакта-камеру, и, собственно силуэт медицинского дройда. Последнего он определил чисто машинально - приходилось видеть эту модель частенько раньше...
В голове всё гудело и, при попытке сконцентрироваться на отдельно взятой мысли, кто-то поворачивал какой-то рубильник и в ушах сразу нарастал белый шум. Сенатор поморщился и дернул головой в сторону, что вызвало достаточно болезненные ощущения во всем теле.
- Что...происходит? - наконец, Наберри удалось выдавить из себя пару слов.

Сознание возвращалось как-то медленно, толчками,словно наутро после хорошей попойки в какой-нибудь удивительно мерзостной кантине где-то на задворках внешнего кольца. Хотя почему "как будто"? Ни на одном из кораблей веселой банды угонщиков, ни в какой халупе, которую команда снимала в перерывах между забегами по галактике Савос точно не мог так накидаться. В ушах куатца разом стучало, звенело и скрежетало, а между головой и рукой, судя по ощущениям, было парсека полтора и совместить их в одной точке пространства-времени было совершенно невозможно. А еще Трэгу что-то такое снилось, что почему-то было очень важно вспомнить... В пьяном бреду перед ним проплывали какие-то тви-лечки, дроиды, кто-то кого-то куда-то тащил, а потом был алый свет. И это был не сарлакка не сон!
Трэг судорожно трепыхнулся, но какая-то пакость держала крепко. Сквозь окружающее марево начали проступать очертания бакта-камеры и девушки за ней.
- Где я?! - Требовательно спросил Савос.

Она не понимала, что происходит - и честно говоря, понимать не хотелось. Хотелось избавиться от этого непонятного ощущения парения в пространстве над поверхностью Хосниан-Прайма. Это было неправильно - её там не должно быть. Ей просто снится сон. Очень странный сон - и не очень хороший, несмотря на ощущение полёта, которое обычно во снах радовало Аньяли. Сейчас же оно... пугало. Да так сильно, что она в панике металась между домами, взмывала ввысь в серое небо, пытаясь найти выход из этого лабиринта, в который её привели сны. Скорее проснуться... проснуться...
Но всё стало намного хуже, когда небо окрасилось заревом невиданного пожара. Это был не внезапно пришедший посреди ночи рассвет. Рассветы не убивают, не обращают в прах целые небоскрёбы. Это был взрыв. Взорвалась, казалось, сама планета, хотя Анья понимала, что, случись это, никто бы уже не успел ощутить последствий взрыва. Она кричала вместе со всеми. Кричала беззвучно, ведь рта и голосовых связок у неё тоже не было...
Кричала, не понимая, что происходит. И даже оказавшись в темноте и тишине, продолжала ещё какое-то время кричать и дёргаться, пока постепенно не пришло облегчение и успокоение...
Ощутив своё тело, девочка попыталась застонать и первым делом посмотреть, что не так с правой рукой. Пирамидка? Она её держала. И это было последнее сознательное, что она помнила, если не считать того шёпота многочисленных голосов и кошмарного сновидения, в котором она увидела гибнущий Хосниан-Прайм.

Трэг Савос

- Где я?! - Требовательно спросил Савос.

-- Станция "Амидала", система Набу, -- сообщила девушка сухо. -- И вопросы здесь задаю я как представитель набуанского охранного корпуса.
Что это за зверь, можно было догадаться без уточнений: девушка вела себя как типичный полицейский. Однако во всём её голосе и облике скользили какие-то неуверенность и неврозность, а макияж скрывал круги под глазами.
-- Мне необходимо составить отчёт о лицах, которые были обнаружены в спасательных капсулах в районе внешнего кольца, и вы единственный, чью принадлежность пока не удалось установить. Пожалуйста, не усложняйте мою работу, -- она провела рукой по лбу. -- После всего, что случилось... Мне необходимо написать отчёт как можно скорее.


Раффан Наберри


- Что...происходит? - наконец, Наберри удалось выдавить из себя пару слов.

-- Вы были подвергнуты спасению, -- объяснил дроид. -- Спасательная капсула с вами была обнаружена в районе внешнего кольца, -- он на мгновение задумался. -- Уточнение информации: капсул было шесть. Ваше тело было признано одним из трёх наиболее подходящих к восстановлению жизнедеятельности. В данный момент вы находитесь на станции "Амидала" в системе Набу. Примите поздравление с выживанием. Примите также соболезнования по поводу гибели ваших коллег, которая состоялась двое универсальных суток назад. Я имею в виду разрушение Хосниан-Прайма, повлекшее за собой гибель всего населения планеты, в том числе и ваших коллег-сенаторов... -- дроид замялся. -- О. Проклятая устарелая программа. Мне было запрещено вам об этом сообщать в виду перегрузки вашей нервной системы. Пожалуй, мне стоит позвать орагнического доктора для оценки вашего состояния...

Аньяли Наберри

Помещение, в котором пришла в себя Аньяли, было освещено неярко, но достаточно, чтобы она увидела массу проводов на стенах, тянущихся к одной точке. К ней. Или, точнее, к капсуле, в которой она была: прозрачной вертикальной ёмкости, наполненной бактой. Помещение было небольшое, и у двери девушка различила надпись: "Отсек интенсивной терапии".
Рука же Аньяли... Прямо скажем, это не было тем зрелищем, на которое стоило любоваться. Сильный ожог покрывал всю кисть, и красная кожа просвечивала между островками синтеплоти, покрывавшей рану. И не зря она не чувствовала нескольких пальцев-- их действительно не было.
Дверь открылась как раз тогда, когда Аньяли рассматривала свою руку; человек в белом халате просто кинулся к капсуле.
-- Всё хорошо, дитя, -- сказал он. -- Всё... всё будет хорошо.
Не нужно было какой-то особой проницательности, чтобы понять, что врач говорит это скорее самому себе, чем Аньяли. Неуклюжее приветствие испуганного человека.
-- Вас подобрали в спасательных капсулах... С твоим отцом всё в порядке, и вы скоро с ним увидитесь... Всё будет хорошо.
Он говорил испуганно. Он говорил сбивчиво.
И к девочке приходило неумолимое понимание, что произошло что-то страшное. Страшная буря пронеслась, чудом не затронув её и её семью.
Но это было только начало.
Это Аньяли тоже чувствовала.
Как и то, что в ней что-то неумолимо изменилось. Что она сделала ещё один шаг к черте, что отделяла ребёнка от взрослого.
Рано? Возможно. Но в тяжёлые времена детям раньше приходится взрослеть.

***

В отсеке, который можно было бы назвать личным кабинетом, пожилая женщина и Нох Вар пили каф. На старике, который не был стариком, уже были надеты набуанские одежды, и запах бакты смешивался с запахом кафа. Состояние Нох Вара было наиболее удовлетворительным из всех подобранных набуанцев-- и начальник охранного набуанского корпуса, Сиэна Вей, желала начать свою с ним беседу как можно скорей. Ей необходимо было знать, что произошло с сенатором, и ей необходимо было обсудить последние события.
Точнее, событие: разрушение Хосниан-Прайма вместе со всем правительством Новой Республики.
Испуганно замершая галактика ожидала развития событий. Испуганно замершая галактика понимала, что одна эпоха закончилась, а другая-- начинается.

О том, что Сила пробудилась, знали лишь несколько людей.
И ещё меньше понимало, что это означает.

А Набу была совсем рядом, рукой подать. Из иллюминатора она казалась яркой голубой звездой. Дом, до которого сенатор и его свита всё-таки добрались.

Дом, который вскоре придётся защищать от надвигающейся бури.

Датчики, снимающие жизненные показатели сенатора, тревожно замигали, отмечая участившееся сердцебиение пациента. Новость, столь сухо констатировавшая смерть целой планеты - столицы республики - повергло Наберри в шок. Возможно, будь это обычная обстановка, Раффан отнёсся бы к подобной информации более скептически: ну как, позвольте, можно вот так запросто уничтожить целую планету?! Если только не большой военной армадой кораблей...но будь таковая реальна, весь космос бы знал об этом. Ведь...так?
Как бы то ни было, сознание сенатора, пребывающего отнюдь не в лучшем своём состоянии, сейчас миновало стадии неверия, целиком принимая ужасные вести.
Что то внутри него защемило, отчего дышать стало нестерпимо больно.
- Моя...дочь...- только и смог выдавить из себя Раффан.

Новость о том, что Аньяли жива и её здоровью ничего не угрожает, похоже, смогла успокоить раненную душу родителя: пульс его начал возвращаться к норме, а на самого сенатора вдруг навалилась усталость. Веки стали тяжелыми, почти неподъемными. Кажется, волнения отняли у Наберри-старшего последние силы. "Анья...жива...", - повторял про себя Раффан, мало помалу успокаиваясь и снова погружаясь в забытье. Слишком много всего, слишком уж он стар для всего этого. Он обязательно подумает о всех проблемах галактики, обязательно найдет выход из всех сложных сиуаций...потом...а пока...темнота.