I want2believe | ходы игроков | -Lonely road

Вергилий нахмурился, но дог-таги поймал на лету. Изучил, дёрнув бровью.

Подобрал скомканный в шарик бычок, аккуратно выбросил в пустую банку из-под Колы, закурил новую сигарету и сам, стряхивая пепел туда же.

Отошел в "торговый зал", вернулся скоро, усердно пыхтя сигаретой, и таща зеркало средних размеров, в котором можно было увидеть половину Брайна: грязного, замерзшего и уставшего. Вергилий оставил зеркало напротив бродяги - отражение было не самым приятным зрелищем, но хозяин квартиры и не собирался заканчивать с этой пыткой.

Наконец он отдал лист бумаги, исписанную быстрым и злым текстом с двух сторон:

Что ты видишь, Брайан?

Бомж, бродяга, изгой, не так ли?
Я увидел в тебе бойца, который, как мне показалось, нашёл себе достойного врага, помимо самого себя и весьма дерьмового пребывания в мире. Ты не живёшь, парень, ты существуешь. 

Хочешь верь, хочешь не верь: я знал твоего отца. Имя я уже не помню, но помню его выправку и звание майора: в 94-ом, кажется. Он был дружен с моим наставником, капитаном из полевой медицины, на тот момент. А теперь, чтоб тебя, спустя хренову тонну времени, я встречаю его сына. Можешь не верить, ни в мои слова, ни в свои ощущения, ни в свою значимость - но для меня это, не иначе как знак свыше.

Как и в то, что сканируя картинки с камер на всякое аномальное дерьмо, я увидел тебя, залипающего перед тем контейнером. Ты одной рукой тянулся к этому сранному кинжалу, а другой бил себя по лицу, явно не желая этого делать - в тебе есть это. В миллионах американцев нет. И да, Брайан, мне тоже было совершенно насрать на человека у помойки, сидя здесь в тепле, однако же. Я сделал это - потому что мог. Потому что другим не хватает смелости.

Где и как ещё мне искать союзников? Выйти на улицу с плакатом? Расклеить объявления? Или, черт возьми, организовать клуб по интересам? Вещи - это чем я занимаюсь, но к сожалению, это не единственная угроза на сколько я понимаю.

Кинжал, как я и сказал, забрал восемь жизней - это те, что я отследил. Скрипка была моей второй находкой. 24 четыре трупа. За неделю, боец, за неделю. Добавь ещё безвинно пострадавших, которых посадили местные деятельные копы. Кольцо - самое безобидное. Если можно считать с десяток разрушенных семей - безобидным. Пара случаев заражений СПИДом, ещё пара убийств из-за страсти. С колье сложнее - эта дрянь заставляла людей колесить по странам, пичкая их лживым дерьмом и подогревая жажду славы - вот это НАСТОЯЩИЕ безумцы. Мне крупно повезло с ним. 
Есть ещё пистолет. Обычный кольт, до последнего винтика. Может слышал пару месяцев назад - Нью-Таун, штат Конектикут, начальная школа "Сэнди Хук". Чёрт его знает откуда пацан раздобыл эту дьявольскую игрушку...Результат прост: собственная мать и ещё 26 человек. Огнестрел - самое опасное, парень. Безумный стрелок в 9-ом году в Портленде. 16 жертв. 
Этот список можно продолжать дольше: тот кольт - единственный улов. Представь такое оружие, как этот кинжал, в своих руках, Брайан. Он предложит тебе выместить всю ненависть, всю боль. Он предложит месть - и рано или поздно ты согласишься. И начнёшь убивать.
Тебя объявят очередной травмированной машиной для убийства имени дяди Сэма и мир забудет о тебе через пару месяцев...

Но есть враги и похуже, если верить записям некоторых людей с одного форума: вампиры, призраки, оборотни, ведьмы...знаю, звучит бредово, но поглядев на всё эти проклятые вещи и то как их удаётся усмирить - начинаешь думать иначе.

Почему, мистер О'Коннор?
Потому что больше некому. Потому что эта война, к которой не готовят, но которая забирает куда больше жизней, чем любая локальная война. Потому что осознав и столкнувшись единожды, ты будешь натыкаться на это дерьмо вновь и вновь, будто в насмешку, а потом...потом ты сойдешь с ума, проклиная себя за то, что не начал действовать раньше, чем потерял всё.

Я предлагаю тебе войну, Брайан. 
Без знамён. Без командования и возможности отступить. Войну, где твой враг может стоять у тебя за спиной и единственный способ получить выходной - сдохнуть.
Казалось бы, что старина Вергилий пичкает тебя дерьмом, верно? Тогда возьми любую вещь из контейнера, достань и подержи в руках, а потом скажи мне - что НИЧЕГО не происходит, окей?

Поёрзав в кресле, бродяга без особого интереса наблюдал за мышиной вознёй своего визави. Ну суетится мужик по своим неведомым делам, в своём доме, что тут необычного?

Необычным оказался выбор предмета и желание сменить мебелеровку. За каким-то хреном, Вергилий притащил зеркало. Выражение лица Брайана приняло удивлённый и несколько скептический вид. Пожалуй так бы мог смотреть санитар на душевнобольного подобпечного искренне сочувствуя его недугу. А может и завидуя, что сам не пребывает в подобном блаженном состоянии, когда тебе откровенно пофиг на окружающий мир и то, что в нём происходит.

Взяв очередную порцию информации, Брайан бегло прочитал написанное, посмотрел на мужчину, потом перевёл взгляд на зеркало, разглядывая своё тощее и чумазое отражение. Поскрёб грязными ногтями небритый подбородок и вновь вернулся к записке.
На этот раз он начал читать её в слух, попутно давая коментарии написанному:
- Это ты видишь бомжа и бродягу, а я вижу свободного от системы человека, которого эта самая система обманула, запихала в нужник и нажала кнопку слива. Вижу человека, которого один добрый самаритянин лишил прошлого, настоящего и будущего. Лишил возможности что-то изменить и как-то поправить своё положение.

Вновь вытащив сигарету, бродяга нервно прикурил, громко клацнув крышкой зажигалки. Глубоко затянулся и выпустил густой клуб дыма через ноздри, от чего стал похож на демона, только рогов и вертикальных зрачков не хватало.
- Бойца он увидел, млина. Из меня морпек - курям на смех. Я никогда не был хорошим бойцом, а сейчас и подавно. На первом же патруле чуть не обосрался со страху, а потом старался поменьше стрелять и побольше прятаться. Желательно подальше от начальства и поближе к кухне, складу или мастерской. Чёрт побери, уж лучше перебирать убитую долбоёбами коробку передач и менять клапана силовой установки Абрамса, чем бесславно сдохнуть от вражеской пули. Я же стреляю ещё хуже чем плаваю. Если бы была возможность, я бы откосил от всех патрулей. И если бы ты знал моего отца, то понял бы почему. У него тоже на уме только "Армейские семейные традиции". "Сын должен превзойти своего отца...", "Ты должен стать полковником или генералом...", "Твой дед был..." говорил он и вечно попрекал меня тем, что я хуёвый сын. Бля, по его мнению мне нужно было родиться девкой...

Дёрнув шеей, словно ему горло сдавливала удавка, Брайан вновь глубоко затянулся.
- Я десять лет пытался что-то доказать этому старому засранцу, но он и слушать меня не хотел. Ну что поделать, если у меня руки из жопы растут и всё что я могу, это из любого говна сделать то будет ездить или стрелять, но вот сам стрелять нормально не умею. Так, из самострелов всяких ещё куда не шло, но против огнестрела это баловство. Отец долго смеялся и приговаривал "Тебе нужна медаль аборигена - Почётный индеец племени масаев"... Ха-ха... Юморист, хренов...

Похоже Брайана понесло, ПБС давал о себе знать и с каждым новым предложением, бродяга всё больше и больше распалялся...

- А мне война лезвием поперёк задницы! Насмотрелся, начувствовался, до сих пор ночами кошмары сняться и ты предлагаешь мне снова вернуться к моим ночным кошмарам? Знаешь сколько людей погибает в автокатастрофах? А в боевых действиях? То, что ты говоришь, ничтожно мало по сравнению с тем, сколько людей просто замерзают на улице или подыхают от голода. Выгляни в окно! Сегодня пол сотни, может быть сотня человек не доживёт до утра и только по тому, что чертовски холодно. Человечество само себе самый страшный враг, даже без этой чертовщины...
Ткнув пальцем в стоящие на полу контейнеры, Брайан покопался в кармане и достал замызганное портмоне. Извлёк документы.
- Вот это всё, что осталось от прошлой жизни... от моей прошлой жизни, а теперь...
Чиркнув зажигалкой, бродяга подпалил краешек и глядя на пламя поднёс к банке колы служившей пепельницей.
- Теперь всё это пепел... Если человечество само не может позаботиться о себе, если правительству безразлична судьба, если вся армия, флот и грёбанные летуны и полиция не справляются с тем что происходит с людьми, то как одному человеку справится с тем, что не под силу государству? Бегать ночами с осиновым колом на перевес по кладбищам, с серебрянными пулями гоняться по ночным улицам за оборотнями и ползать со склянкой святой воды по канализации в поисках нечисти? Ты себе это так представляешь? Верджил, тут нужен целый отряд, а ещё лучше армия, два человека, это всего лишь два человека. Даже полтора. Старик и рукожопый инвалид не та сила, что способна противостоять.. этим, как их... призракам, вампирам, оборотням и прочему дерьму. Тут в самый раз обратиться к цервки, чтобы попы размахивая крестами прогнали всбю нечисть, чёрт, да пусть хоть пожарные машины наполнят святой водой, пользы будет в разы больше...

Догорающие документы обожгли зеленоватым пламенем пальцы и Брайан уронил их на пол, прижал ботинком, гася огонь. Боль немного отрезвила.
Растирая обожженные пальцы, бродяга молча посмотрел на собеседника, затем вновь на своё отражение. Опустил глаза к контейнерам:
- Хреново, если всё обстоит так, как ты говоришь... Только вампиров и ведьм мне не хватало для полного счастья в жизни... По крайней мере, теперь я умру счастливым человеком...
В голосе звучала ирония и тоска.
- Вергилий, у тебя найдётся выпить, что покрепче?

Не знаю каким он был отцом, но он был Воином – это было заметно: не думаю, что ты не способен превзойти его, парень. Просто твое время ещё не настало, либо ты себя недооцениваешь.

Возьми свою статистику и смело подели на два: бьюсь об заклад, почти везде мелькнёт тень этих…созданий. А самая большая проблема в нас – в человечестве. Мы забыли как полыхают костры Великой Инквизиции, Брайан. Каждому странному событию мы находим с десяток причин разной степени убедительности. Мы закрываем глаза и в этом наша ошибка – не наша с тобой, но всех прочих. Ты им скажешь: у него в организме нет крови, совсем! А они спишут на малокровие. И забудут. Ты им предоставишь необъяснимые факты крушения самолётов в одной и той же точке, а они спишут всё на уникальные погодные условия. И забудут. Ты будешь с пеной у рта доказывать, что абсолютно здоровый человек сошёл с ума за две недели, а они будут припоминать его пьяные выходки и скажут, что он всегда был странным. И забудут.

В этом чёртова проблема людей, парень, а эти…твари пользуются этим, дёргая за наши ниточки страхов и пороков из своих теней – они давно этим занимаются, как я думаю. Я уверен, что их пешки и тайные ставленники принимают их тёмные дары: долгая жизнь, сила, влияние. Наши чинуши и сильные мира сего наверняка имеют валюту более ценную, чем банальные деньги – а мы по-прежнему, словно слепцы, списываем всё на коррупцию.
И забываем, Брайан. Тебе ещё предстоит испытать разочарование, когда ты будешь доказывать что-то необъяснимое, с точки зрения обывателя, а в его глазах будет страх. Страх не от ужаса возможностей и дел этих созданий, а то, что все твои рассказы окажутся правдой, и их микро-мир, сосредоточенный в уютной гостиной перед ТВ, окажется перед угрозой.

Старик? Хм. Старик и инвалид лучше, чем один старик, а вот армия здесь не поможет. 
У нас была…ячейка – несколько объединений таких ячеек даже. Мои “старшие” коллеги называли это Содружество. Красивое название для благой цели, но ребята были слишком наивны: никакого чувства опасности. Именно поэтому, боец, мне не нужны тысячи умелых стрелков или мозговитых гениев. Мне нужны люди, которые умеют выживать, как в физическом плане, так и моральном – которые будут по уши в дерьме, но будут не брезгливо отворачиваться, а разгребать его. Ты – именно такой и поэтому ты сейчас здесь, а не лежишь в холодной подворотне с распоротым животом, сжимая в руках этот чёртов кинжал. 

И да, придётся. Если мы найдем их и научимся отличать от прочих. Если поймем, как они действуют и чего боятся. Но сначала.…Сначала нам нужны люди. Которые не отвернуться, не струсят и возьмут в руки оружие, чтобы защитить самое ценное в своей жизни и всё человеческое в целом – пускай, для начала, в этом районе. Потом в городе. Там, глядишь, и до штата дорастём. Нужны люди, которые не хотят стать жертвами на заклание. Которые станут Охотниками на охотников.

Вот теперь, парень, ты начинаешь осознавать всю глубину проблемы.
Виски? 
Добро пожаловать в реальный мир, Нео  : )

Вергилий похлопал Брайна по плечу и ушёл в сторону своей “кухни”, греметь посудой. Пузатая бутылка какого-то ноу-нейм пойла заняла почётное место в середине столика. Рядом встали два низких стаканчика. Аромат из бутылки шёл крепкий, ядренный, но на вкус напиток оказался весьма достойным, оседая жарким теплом в животе и развязывая язык. Сигаретный дым застилал помещение плотной завесой, но это нисколько не мешало двум ветеранам, наконец нашедших себе слушателей по вкусу.
Раздавался скрип карандаша, пьяноватый смех Брайана и хриплое пыхтение Вергилия, что заменяло ему большинство адекватных звуков, кроме, наверное, свиста и кашля.

Старик “рассказал” многое.
Как его друг, там, в Ираке, остался среди песков и талибов, в поисках того самого дьявольского снайпера. Когда количество убитых достигало 10 человек, командиры вызывали снайпера из корпуса. Они всегда рапортовали об успехе, подтверждая всё логами стрельбы, рапортами целеуказателей, и даже трупами. Это были и боевики, и простые гражданские, даже старики. Пару раз даже дети. А через день всё начиналось снова.
Тот товарищ, у которого погибло пол отряда от рук этого Шайтана, как окрестили его солдаты США, каким-то образом раскопал, что все эти снайперы, приезжающие из корпуса, ни разу не нашли оружие. По гильзам и калибру это было СВД, но судя по дальностям на которую велась стрельба – от двух километров – командиры считали её какой-то очень смелой модификацией. Конечно, сначала придерживались версии, что это работает снайпер профи из числа Алькаиды, но затем пошли шепотки про Шайтана и штаб сменил вектор, естественно, отметя возможность существование … проклятой винтовки.
Тот сержант поделился своими размышлениями, что, мол, дело в оружии, но за свою службу он не сталкивался ни с чем подобным – что за система авторегулировки огня должна быть, чтобы позволять одинаково эффективно стрелять и вчерашнему пастуху и ребенку, которого эта винтовка выше в два раза?
Это был его основной аргумент. Он ушел ночью в самоволку, а спустя два дня его убил американский снайпер, вновь рапортуя о выполненном задании. Про “предателя” информацию не оглашали, но деморализовало это многих – взвод перекинули на другую операцию, и вроде как очевидцы забыли об этом инциденте в условиях вялотекущей партизанской войны.

Но не забыл лейтенант полевой медицины Тенбери. Он начал копать, засыпая командование запросами на эксгумацию тела своего друга-“перебежчика”. Конечно, запросы игнорировались, терялись, рвались, и уходили отправителю с различными резолюциями. Понимая, что добиться по официальным каналам чего-либо будет проблематично, он начал искать способ попасть в тот район самостоятельно – Вирджил был в курсе, что тело так и не отправили на родину. Наконец, он смог попасть в число тех врачей, что оказывали помощь мирному населению вместе с миссией ООН. Он увидел тело – оно было для местных неким символом. Всю кожу павшего сержанта украшали надписи на иврите, означавшие дословно “неверный-одержимый” и “воин-с-демоном-внутри”. Более того, совершенно случайно Вергилий, как он представлялся местным, обнаружил тёмные делишки одного из офицеров, ответственного за гуманитарные поставки – тот парень передавал донорскую кровь кому-то из местных богатеев за весьма приличные деньги. Конечно, тогда Тенбери решил, что просто наткнулся на “черный рынок”, но когда ему отрезали язык – ночью в расположении собственной казармы, тогда-то в нём и поселились первые подозрения.

Предатели, боевики-джихадисты, ниндзя и, естественно, тот офицер-барыга были проверены. Зацепок это не дало, но пообщавшись лично, Вергилий, надавив на торговца казенным имуществом Объединённых Наций, получил весьма щедрые отступные и наводку где искать. Ещё год он провёл на Востоке Ирака, изучая культуру и быт тех, с кем совсем недавно воевал. Множество приданий и рассказов стариков в далеких аулах, говорили об одном: в тенях кроятся монстры. Ночь – время опасности, совсем не потому что ничего не видно. Мистика – реальна.

Так и не найдя ответов на свои вопросы, кафир-Вергилий, вернулся в Америку. Вергилий сильно замялся в рассказе о своей семье, упомянув лишь, что они “были”. Заострять эту тему было глупо.
Так или иначе, но знания полученные в стране третьего мира, оказались созвучны и кое-каким рассказам истории сверхдержавы. Самые странные моменты истории стали легко компоноваться с новым допущением, что рушило логику обыденной человеческой жизни. Как будто недостающая деталь под названием “Сверхъестественное” встала на своё место в мировой системе установок и случившихся событий.К сожалению, Вергилий очень быстро убедился, что деталь была не потеряна, а тщательно скрыта. Он было попробовал вернуться к нормальной жизни, но получилось…

Получилось то, что видел О’Коннор перед собой сейчас.

Старого и уставшего мужчину, вербующего невменяемых бродяг из грязных подворотен в новый Крестовый Поход, который никогда не будет благословлён Папским Престолом.

Приняв очередной лист из рук Вергилия, Брайан принялся читать.
Долго молчал. Достаточно долго, чтобы старик успел принести поило и водрузить его на стол.
Всё так же молча, бродяга налил себе полный стакан и выдохнув, в несколько глотков опрокинул в себя. Поднёс кулак к лицу и уткнувшись в него носом втянул воздух.

Продолжая молчать, он побарабанил пальцами по прохладному стеклу стакана.
- Я ещё не дал своего согласия, Морфеус... Тихо прошептал О'Коннор и вновь замолчал на длительный промежуток времени думая о чем-то своем. Вновь наполнил стакан и принялся пить недольшими глотками.

- Никто из людей не хочет стать жертвами на заклание, но противостоять системе невозможно. Она может тебя не замечать пока ты не привлекаешь к себе внимания. Но если тобой заинтересовались, то скрываться бесполезно. Ранmit или позже обязательно найдут. А раз ты говорил, что властьимущие как-то повязаны на этом деле, то каждый успех может стать последним. Те о ком ты говоришь наведут систему и поимка станет лишь вопросом времени. Это вечное бегство, порочный круг из которого нет выхода. Можно спасти десяток, сотни или даже тысячи, но в масштабах системы это ничтожно мало. Жернова перемолят в труху и не заметят даже факта твоего существования. Невозможно позвонить, невозможно даже будет пёрднуть в сортире, чтобы система не узнала об этом. Днём будет разыскивать полиция, а ночью те, кто смотрит из тени. Это тупик, Вирджил. Из него нет выхода. Только человеческий страх может поднять и сплотить людей, но он же будет их запирать в домах в надежде отсидеться. Ты не знаешь о них ничего, ни кто они, как живут и где, каким оружием их можно убить. Может им вообще всё по барабану. Ты говорил про инквизицию. Её костры полыхали на всех площадях, но этого было недостаточно, смотрящие из тени снова вернулись. И вернуться в новь. Это движение ради движения, Вирджил. У людей нет шансов. Можно только замедлить, но остановить- никогда.

Прислонив холодный стакан ко лбу, Брайан закрыл уставшие глаза и обреченно закончил:
- Всё бессмысленно и тщетно... За десять лет ты превратился в старика, а я почти сошел с ума, но мне нравится такая перспектива.

Открыв глаза, бродяга посмотрел на немого слушателя и улыбнулся. Оторвал стакан от своей головы и легонечко стукнул о стакан Вирджила.
- Понадобятся новые игрушки, чтобы играть с плохими мальчиками на равных... а ещё время... много времени и сил...
Откинувшись в кресле, Брайан отложил исписанный листок в сторону.
- И надо придумать как нам с тобой общаться более эффективно не используя бумажную переписку...
Окинув помещение взглядом, бродяга предложил:
- Монитор и клавиатура, а для тактического взаимодействия можно собрать нечто портативное с заранее прописанным набором сообщений. Ну как в компьютерных играх "Cover me" и "You take the point"...

А дальше общение пошло само по себе. Брайан узнал много нового и интересного, порой ужасного. Было о чём подумать и что проанализировать. С присущей технику педантичностью разложить сложную головоломку на составные части и докопаться до сути проблемы.
За первой бутылкой началась вторая. Где-то к её середине, бродяга поинтересовался:
- Но ведь не на мусорке, как меня, искать молодую кровь для крестового похода?