Жаркое солце обжигало спины, израненные плетьми надзирателей. Но для рабов это было отрадой, ведь оно хотя бы на несколько благословенных минут согревало тех, кто часами прозябал в холодной медной шахте, дыша лишь потом и пылью.
Вот очередной раб, сильный, рослый мужчина вытолкал на свет божий тачку с породой. Оглянулся на море.
Ещё одна превратность судьбы, будто и так мало страдания выпало этому человеку. Потеряв всё - и имя, и команду, и состояние, и надежду увидеть отчий дом и любимую, посвятив всю свою жизнь морю - всё равно каждый день в неволе видет он море. Столь близкое и столь недостижимое море.
Мужчина вглядывался в морскую даль. Он всё надеялся увидеть там свой корабль, последний что должен был вернуться из Трои и выкупить его. Но вместо него увидел лишь три критянских галеры - биеру, явно видавшую виды, унирему и совсем новехонькую, с глазом , блиставшим египетским золотом.
Сердце защемило. Его мечта, которая всего-лишь полгода назад была так близка...
Черный, как смола, ливиец, надзиратель, следивший за погрузкой руды на большие запряженные парой волов телеги, уже неперел свой немилосердный взгляд на зазевавшегося раба, как вдруг из-за холма, за которым скрывалась дорога зазвучали звуки флейт, авлосов и кифар.
Пышная процессия двигалась в сторону Пафоса. Важные жрицы возглавляли колонну, посыпая цветами дорогу, за ними в окружении вооруженных мужчин, властно шествовала молодая девушка удивительной красоты.
У раба, склонившегося защемило сердце - и уверенная походка, и загар и обувь - все говорило о том, что перед ним не простые воины, а моряки, готовые и к бою на суше и на море. Сейчас выступают охранниками девушки, которая... нет, она не привыкла ходить по циновкам женской половины усадьбы отца. Она шла так, будто имеет обыкновение денно и нощно прохаживаться по настилу между банок галеры, подбрасываемой волнами бурного моря.
За ними шли носильщики, держа на руках богато расшитый палантин, в котором стоял красивый ларец, оббитый серебром и драгоценными камнями.
Скрипнули зубы у раба - на ларце среди серебряных цветов и гроздей винограда напрягая спины, исступленно упираясь в землю специпились рогами два золотобоких бычка.