Бой как-то неожиданно прекратился и полностью затих. Артиллерийский залп, прошивший корабль насквозь и размазавший по палубе огромного предводителя неприятеля, послужил финальным аккордом сопротивления чудовищного экипажа. Больше никто не пытался вломиться в отсек со встроенными в руки пушками и лезвиями.
-«Спартак», корабль наш, - коротко отрапортовал Перлман на крейсер, бесцеремонно переступая через тела своих и врагов и двигаясь в сторону мостика.
-Сэр, здесь гражданские, - сообщил один из морпехов по рации. – Много…
-Сколько? - переспросил капитан Перлман.
-Эмм… - морпех запнулся, видимо, пересчитывал, но ответ капитана все равно удивил. – Сотни, сэр. Они набиты в грузовые трюмы как скот. Это просто пиздец. Это нужно видеть своими глазами.
-Принял. Ждите дальнейших указаний.
-Есть, сэр.
Перлман стоял на мостике, на том самом месте, где пару минут стоял огромный киборг. Сквозь узкие полоски лобовых иллюминаторов была видна бескрайняя синева медленно приближающейся планеты. Вокруг капитана искрились поврежденные панели управления и валялись вырванные с «мясом» уродливые члены экипажа. Некоторые из них продолжали дергаться и кряхтеть сквозь металлические грубо вживленные маски. На одного такого уродца, что посмел коснуться носка ботинка капитана, Рон со всей силы наступил и размазал тяжелой ногой голову по рифлёному полу.
-«Спартак-Один», на связь, - Рон связался по закрытому каналу с высшим офицерским составом крейсером. С капитаном Хауссером или старшим помощником Стивенсоном. Канал был закрыт для остальных членов корабля, кроме морпехов. Ответил старпом.
-В канале.
-Сэр, корабль наш. Вражеская команда уничтожена.
-Потери?
Рон оглянулся. В коридоре позади него лежало трое морпехов, убитых киборгом. Ох, если бы это были все потери роты…
-Двенадцать убитых, раненных…Много раненных. Нам сильно досталось, сэр.
-А спецгруппа?
Рон снова оглянулся. Спецгруппа лейтенанта Финча собиралась в отсеке возле поверженного монстра.
-Все живы.
-Капитан, эсминец вошел в неуправляемый полет. Он движется в сторону планеты. Есть возможность его остановить?
-Сэр, эти технологии отличны от наших, - Перлман пнул остатки раздавленного им урода. – Я тут вообще ничего не понимаю. Да и хрен кто поймет, сэр. И вот еще что…
-Капитан?
-Мои бойцы обнаружили пленных в грузовом трюме. Сообщается о сотнях гражданских.
-Убедитесь в этом лично и доложите. Поторопитесь, капитан. У вас не так много времени осталось. Через час эсминец войдет в верхние слои атмосферы.
-Понял вас.
И отключился. Еще раз пнул труп. Затем пнул другой.
-Быковски, Андерсон, Хоук, тащите свои жопы сюда – окликнул ближайших бойцов капитан. – Взять под охрану мостик. Шин, Мароун, затащите наших парней на бот. Мы своих не бросаем.
Затем активировал рацию на общий канал роты.
-Рота, внимание! Прочесать корабль, заглянуть во все углы. Я хочу, чтобы ни одна блядь не ускользнула и не ударила нам в спину. Всех гражданских тащите в трюм. И пошевеливайтесь, твари, времени в обрез!
-Финч, хватай своих ублюдков и за мной.
Каждый метр эсминца был своеобразной панорамой жестокого боя. Противник не ожидал, что один из абордажных ботов пробьется так близко к мостику, поэтому основные силы ушли в глубь корабля, отражать массированный налет морпехов. И врагов было много. На одного убитого морпеха приходились десять убитых монстров все мастей. Коридорры, особенно центральный, были завалены изорванными пулями и осколками трупами киборгов. Кровью было заляпано всё вокруг, кое-где с потолка капали тяжелые рубиновые капли. Один морпех лежал погребенный по завалом тел. В одной руке он держал сломанный штык-нож, в другой, оторванной по локоть, был зажат разряженный пистолет. На корабле шла самая настоящая бойня, в которой одни не знали жалости, а другие не хотели ее даровать врагу.
Пока Перлман и спецгруппа шли к трюму, им приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не наступить на труп или не поскользнуться на лужах крови и вывернутых наружу внутренностей. Тут и там стонали раненый, некоторые из них, контуженные и одуревшие от боли, пытались самостоятельно доползти до ботов. Медики сновали туда-сюда, словно ужаленные в задницу, оказав помощь одному, тут же кидались к следующему. Те, кто мог, выносили раненых и тела убитых. Другие выискивали среди тел киборгов-недобитков и кончали их, кто ножом, кто выстрелом в голову, кто просто давил ногами.
-Капитан, сюда, - из бокового коридора вышел боец и помахал им рукой. Они спустили по лестнице и оказались на небольшом балкончике. В отсеке царил непроглядный мрак. – Смотрите.
Боец включил фонарь и посветил вниз. Остальные тоже включили фонари. И увиденное потрясло их больше, чем кровавая резня в коридорах эсминца.
-Ёптвоюмать, - сумел лишь выдохнуть сквозь крепко стиснутые зубы капитан Перлман.
Десятки…Сотни людей, грязных, в лохмотьях или вообще без одежды забитых до отказа в клетках десять на десять метров. В таких вот камерах людей было так много набито, что нельзя было ни сесть, ни лечь. Мужчины и женщины, старики и дети всех возрастов. Невозможно худые и изнеможённые. Они болезненно морщили, когда свет фонарей падал на их лица и прикрывались тонкими, словно, тростинки, руками. Но были и такие, которые не прятали стеклянные глаза от ярких лучей. Мертвые продолжали стоять вместе с живыми, зажатые массой тел. И таких было не мало. Стояла жуткая, неописуемая вонь немытых тел, фекалий, крови, разложения и животного страха. Эта «смесь» была настолько сильной, что пробивалась через респираторы шлема, и «умная» автоматика перевела морпехов на собственные запасы воздуха в заплечных баллонах.
Зрелище всего этого было настолько ужасным и невыносимым, что даже у бывавшего в самых разных переделках и повидавшего не мало дерьма на своем веку капитана Рона Перлмана предательски затряслись руки.
-Включить фонари, - отрывисто приказал он, и отсек снова погрузился во тьму.
-Кто же так может поступать с людьми? – пробормотал стоявший рядом морпех , рядовой Брайн.
-Покойники, - прорычал Перлман. – «Спартак-Один», на связь.
-В канале.
-Сэр, визуально подтверждаю наличие пленных. Их примерно четыре сотни. В очень плохом состоянии. Какие указания?
-Ждите.
-Сэр? – Питер вопросительно посмотрел на Вальтера. – Что будем делать? Это же все-таки граждане Федерации.
-Мы не можем их оставить, или ты это предлагаешь?
Питер посмотрел на капитана таким взглядом, мол, что, совсем меня за дурака считают. Вальтер лишь усмехнулся, угадав мысли друга.
-Что тут думать-то? Надо организовать эвакуационную группу. Сколько у нас времени, Дитрих?
-Около пятидесяти минут, сэр, - тут же отозвался старший аналитик.
-Хорошо. Сканеры?
-Всё тихо, сэр, никакой активности, - доложил старший лейтенант Шилов.
-Капитан?
-На связи, сэр, - ответил Перлман.
-Подготовьтесь к приему эвакуационных групп. Переведите пленных в шлюзовой отсек.
-Есть, сэр. Брайн, твою мать, тащи сюда всех. У нас работы до жопы.
Примерно через восемь с половиной минут имперцы полностью взяли под свой контроль вражеский эсминец. Были найдены и уничтожены последние представители жуткой команды, а трупы перепроверены.
С пленными дела обстояли сложнее. Люди были так напуганы и измождены, что наотрез отказывались выходить из клеток, принимая своих спасителей за надзирателей. Когда морпехи сбили замки и открыли клетки, люди, словно волна во время отлива, отхлынула назад, еще плотнее сжимаясь. Бойцам пришлось отойти назад, чтобы ненароком толпа не начала давить сама себя в страхе перед ними.
Один из офицеров, командир первого взвода лейтенант Ларкин решился на смелый шаг. Он на глазах у толпы и под прикрытием своих подчиненных, принялся снимать с себя элементы амуниции и защиты. В конечном итоге лейтенант оголился по пояс. Стоявшие рядом морпехи видели, как морщилось его лицо, как слезились его глаза от непереносимой вони и спертого воздуха. Он медленно, будто каждый шаг давался ему с невероятным трудом, приблизился к клетке.
Позади него, не отставая от командира, шли двое бойцов. Ларкин жестом приказал им отойти.
Широко расставив руки в примирительном жесте, лейтенант переступил через порог загона и остановился. Десятки пар глаз уставились на него. Света в отсеке явно не хватало, но и того что было вполне хватило для людей, чтобы понять – перед ними стоит такой же человек как и они.
Первым от толпы отделился худой мужчина неопределённого возраста – он был настолько измучен, что легко мог сойти за пожилого нищего. Он медленно, выстави перед собой руку, подошел к имперцу. Ларкин не шевелился, боясь нечаянно спугнуть его. Мужчин прикоснулся к лицу лейтенанта. Касание было мимолетным, пленник тут же одёрнул руку, будто не хотел своими действиями развеять видение. Но видение не пропало.
-Мы пришли спасти вас, - тихо проговорил Ларкин, вложив в свой голос столько добра на сколько вообще был способен прожжённый в кровопролитных боях имперский морпех.
-Кто ты? – спросил мужчина. Голос его был дрожащим и тихим, Ларкин едва его понял.
-Имперский военный флот.
-Имперский? – мужчина недоверчиво сделал один шаг назад. – Но Империи не существует…
Ларкин ничего ему не ответил. Он просто взял мужчину за руку и повел из клетки. Пленник не сопротивлялся, и пошел следом за лейтенантом. За ним последовали остальные. А затем пленные хлынули за лейтенантом Ларкином беспрерывной волной. Те, кто не мог идти, несли на руках или просто волокли за собой.
В клетках остались лишь мертвые.
Для эвакуации всех пришлось задействовать всю авиацию крейсера. Времени оставалось все меньше, эсминец неуклонно приближался к планете и вот-вот должен был начать бесконтрольное падение. К всеобщему облегчению, места хватило всем. Федералы очень плотно набились в транспортники, почти так же, как до этого в клетках киборгов.
Капитан Хауссер молча наблюдал за завершением эвакуации. Транспортники один за другим исчезали внутри обширной посадочной палубы «Спартака». Оптические системы крейсера следили за падением эсминца, который уже вошел в верхние слои атмосферы. Его нос во всю лизали яркие языки пламени, во все стороны отлетали повреждённые крейсерским огнем куски обшивки. Огненным шаром корабль скрылся за плотными облаками и исчез с экранов мониторов.
-Идет война, - тихо, почти про себя, сказал Вальтер, наблюдавший за падением эсминца.
Питер его услышал и спросил:
-С кем, сэр?
Вальтер не ответил. Вместо этого он отправился в свою каюту.
Капитан встретил морпехов в зале офицеров. Это был просторный отсек, рассчитанный для того, чтобы все высшие офицеры корабля моги здесь рассесться. Но сейчас здесь было всего семеро.
Капитан Хауссер сидел во главе овального стола. По правую руку сидел старпом Стивенсон. Слева, в гордом одиночестве, сел капитан Перлман. Справа, напротив, от него, расселась четверка спецгруппы. Морпехи перед встречей с капитаном успели переодеться и умыться, но следы усталости и пережитого скрыть было куда сложнее. Но все же они были профессионалами, закаленными воинами и держались соответственно. Хотя и чувствовали себя немного скованно в присутствии харизматичного капитана корабля.
-Капитан, – наконец, после пятиминутного молчания, Вальтер обратился к Перлману. Тот сразу уставился на Хаусера, ловя каждое слово. – Каковы потери?
-Тринадцать убитых, двадцать два человека ранено, шестеро – тяжело.
-Лейтенант? – теперь Вальтер обращался к Финчу.
-Один ранен, легко.
-Что ж. В общих чертах операцию можно назвать вполне успешной. Вражеский корабль уничтожен с минимальными потерями. Пленные освобождены…
-Сэр, - ожил личный коммуникатор капитана. Это был сержант Гроцки, один из гвардейцев. Вальтер знал, зачем он пришел.
-Можете войти.
Первым в отсек вошел сержант Гроцки, закованный в матово-черную броню личной охраны капитана. Следом за ним, не скрывая своего волнения и страха, просеменила, хрупка молодая девушка лет двадцати пяти. На ней был просторный, новый флотский комбинезон, висевшей на ее худой фигуре необъятным серым мешком. Вымытые темно-каштановые волосы еще не успели просохнуть, и были стянуты в тугой хвост. Девушка смущенно смотрела себе под ноги, из-за чего наткнулась на резко остановившегося перед ней сержанта. Тот даже не колыхнулся.
-Сэр, Мария Доусен. С ее слов, она – младший лейтенант медицинской службы Флота Федерации.
Сержант выплевывал слова, будто робот, без эмоций, четко и почти по слогам.
-Можете быть свободны, - отпустил гвардейца капитан Хауссер. Затем указал рукой на свободное кресло. – Присаживайтесь, мисс Доусен.
Девушка покорно повиновалась и кротко уселась на самый край огромного на ее фоне кресла. Семь пар глаз уставились на нее, девушка это чувствовала и сжалась еще сильнее. Казалось, еще чуть-чуть, и комбинезон поглотит ее полностью.
-Вас зовут Мария, да? – спросил Вальтер, тихо и спокойно, почти с отеческой любовью. Да он ей в отцы годился, если не в дедушки.
Девушка едва заметно кивнула головой. Хорхе, как сидевший ближе всех к ней, заметил, что хоть Мария и старалась не поднимать головы, нет-нет, да краем глаза поглядывала на мужчин. Она боялась. И боялась очень сильно.
-Я командир корабля, капитан первого ранга Вальтер Хауссер.
-Сэр, разрешите кое-что спросить? – почти шепотом обратился к капитану Джейсон.
Вальтер кивнул.
-Мисс Доусен, скажите, какой сегодня год?
Тишина. В отсеке тало так тихо, что можно было услышать басистый гул работающих двигателей. Казалось, будто самое время остановилось. И когда уже начало казаться, что девушка не ответит, она прошептала:
-Три тысячи двести сорок пятый…
Мужчины переглянулись. Они ожидали такой ответ, но все равно не были к нему готовы. Одна и та же информация подтверждалась из двух разных источников.
-Вы уверены? – переспросил Вальтер. Именно двести сорок третий?
Девушка не задумываясь коротко кивнула.
-Может федералы изменили времяисчисление? – склонился к уху капитана старпом. – Выбрали другую точку отсчета. Чтоб усложнить нашей разведке жизнь.
-Сам ты-то в это веришь? – скептически ответил капитан.
Старпом отрицательно покачал головой.
-А по вашему, идея путешествия во времени…
-Давай послушаем, что она нам скажет, - оборвал Вальтер помощника.
-Почему Империя не существует? – спросил Перлман. Затем он пояснил для остальных. – Лейтенант Ларкин услышал это от одного из пленных. Империя не существует. Почему он так сказал?
Тишина. Никакой реакции.
-Младший лейтенант Доусен, - командным голосом проговорил Рон. – К вам обратился старший по званию, капитан морской пехоты Имперского Флота, извольте ответить по форме, четко и ясно!
И, что удивительно, это сработало! Мария выпрямилась в кресле, подняла голову и уставилась на капитана Перлмана, пусть в ее взгляде читалось, будто она смотрела на призрака.
-Империя была уничтожена гаардами, сэр…
Девушку прорвало. Она говорила и говорила. С каждым ее словом находившееся в комнате имперцы становились все мрачнее и мрачней. Они с трудом могли поверить в услышанное, но поводов сомневаться в ее словах у них не было - в конец концов, ее и еще сотню таких же как она спасли от жуткой смерти.
В 3138 году, через четыре года как исчез «Спартак», на окраине Империи стали все чаще встречаться странные корабли, не поддававшиеся общей классификации. Попытки наладить контакт ни к чему не привели. Да и никто, собственно, особо не старался, шла война, Империя и Федерация бросала в бой все имеющиеся ресурсы и средства. Поэтому начало Вторжения стало неожиданным и стремительным. По началу даже никто и воспринимал это всерьез.
Империя была вынуждена вести войну на два фронта – Федерация, не смотря на инопланетную угрозу, продолжала вести боевые действия, стремясь добить своего заклятого врага при поддержке «чужих». И лишь когда вторженцы захватили и разграбили несколько федеральных систем, правительство Федерации было вынуждено заключить мир с Империей и объединиться для борьбы с новой угрозой.
Но было уже поздно.
Истощенные кровопролитной, длившейся десятилетий, войной, Империя и Федерация ничего не могли противопоставить такому могущественному врагу, наступление которых набирало обороты словно лавина.
Гаарды. Откуда пришло название, Мария не знала. Да и вряд ли кто уже вспомнит. Мария родилась намного позже Вторжения и застала этот мир на пороге уничтожения.
Жуткие твари, чудовищная смесь плоти и машины. И что самое омерзительное – предками гаардов точно были люди. Для них человечество являлось сырьевым материалом. Гаарды были лишены возможности размножаться естественным путем. Они насильно обращали людей, миллионами прогоняя их через свои мобильные космические фабрики или планетарные концлагеря, на выходе получая сотни тысяч киборгов-убийц. Те, кому не «посчастливилось» стать полноценной самостоятельной единицей, шли на био-корм для остальных или в качестве био-компьютеров в системы управления кораблей. Для каждого находилось «предназначение». С каждой захваченной планетой мощь гаардов возрастала. Они, словно чума, пожирали и обращали всё на своем пути…
Первыми пали Ассоциация Независимых Планет. Лишенные всяческой поддержки со стороны других держав, Ассоциация, не обладавшая сильным военным флотом и существовавшая раньше только за счет торговли, продержалась чуть больше двух лет с момента вторжения в ее пределы. Наступление было стремительным и почти нигде не встречало серьезного сопротивления. Большую часть времени гаарды потратили не на боевые действия, а на поиски других миров и межзвездные перелеты. «Подкормившись» легкой добычей и пополнив свои ряды миллионами новых солдат, гаарды усилили свой натиск на остальные обитаемые миры.
Через сорок два года с начала Вторжения, в 3180 году, прекратила свое существование Федерация как независимая и самостоятельная держава. Все федеральные системы были полностью захвачены, планеты порабощены и выжжены до тла. Флот был разгромлен. Последний военный корабль, дредноут «Монстр», тот самый, что чуть не уничтожил в «Спартак» и, видимо, являвшийся виновником нынешнего положения крейсера, был уничтожен во время обороны столичного мира и руинами покоился на ее поверхности. Выжившие федералы на уцелевших кораблях, скрылись за пределами обитаемого космоса в поисках временного убежища.
Последним оплотом цивилизованного мира стала
Империя. Империя, просуществовавшая больше пяти сотен лет. Нерушимая и непоколебимая. Десятки миров и триллионы жителей. Все это обратилось в прах.
В 3201 году пала последний имперский мир – колыбель человечества, планета Земля. Гаарды пытались захватить Солнечную систему больше десяти лет. За это время все соседние системы были под контролем гаардов, и Солнечная система оказалась в изоляции.
Гаарды не стали захватывать ее. Они просто взорвали Солнце. Солнечная система перестала существовать. Направив в звезду невероятную по мощи бомбу, они вызвали цепную реакцию, в результате которой Солнце стало сверхновой.
Гаарды часто применяли такую тактику, уничтожая целые системы, когда сопротивление оказывалось слишком сильным и упорным, а терпением пришельцы не славились. Так с карты галактики исчезло несколько десятков звезд.
Вот почему навигаторы «Спартака» не могли точно определить местоположение крейсера – нужных для навигации звезд больше не существовало. Их взорвали.
Гаарды заняли весь обитаемый космос. Больше сорока лет они являются полноправными хозяевами и тиранами Обитаемого космоса. Той части человечества, что удалось спастись от участи стать монстром или комбикормом, теперь приходилось прятаться и жить в постоянном страхе перед неминуемым. Рано или поздно, гаарды находили всех.
Корабль, на котором служила Мария Доусен, был взят на абордаж, когда тот находился на орбите одной из бывшей федеральной колонии, пополняя запасы воды. Гаарды появились из неоткуда и в считанные минуты взяли неуклюжий и громоздкий транспортник под свой контроль. Все остальное прошло для Марии как в тумане.
И вот сейчас она была здесь.
-Что это за корабль, сэр? – обратилась она к капитану.
-Вы находитесь на борту тяжелого крейсера «Спартак» Имперского флота, - ответил Вальтер.
-Крейсер? Имперский? – глаза девушки округлились. Она начала вертеть головой из стороны в сторону, будто не понимая, где находится. – Но Империи давно нет. Как и военных кораблей. Они все были уничтожены или захвачены гаардами.
-А мы, - Вальтер развел руками, - как видите, нет.
-Империя существует?! – ахнула Мария. – Сколько? Сколько у вас еще есть таких кораблей?
-Только мы, - ответил капитан, и девушка, на миг засеявшая, вновь помрачнела.
-Один? Но…как? Откуда? Где вы были? Как вам удалось выжить столько долгое время?
На этот раз мужчины молчали. Никто не мог ей ничего ответить. Ибо никто не знал, как они здесь оказались. Как они смогли совершить прыжок на сто лет вперед. Совершить прыжок в мир, у которого уже нет будущего и который давно потерян для людей.
В одночасье имперцы осознали, что их дела обстоят куда хуже, чем казалось.