Одним туманным утром... | ходы игроков | Место почти конкретное

Туман простирается над безбрежной пустошью. Первые лучи солнца скользят над темной землей, отражаясь от спутанных комьев сухих трав. Прозрачное небо чуть подернуто дымкой легких перистых облаков. Здесь на горизонте облака сливаются с туманом, образуя колышущуюся белую думку. Пройдя сквозь грани незримой призмы, собранные по крупицам осколки случайных миров отразились здесь. Все линии сошлись, образовав три образа. Три фигуры, застывшие посреди безграничной пустоши. Им дана форма и подобие жизни. Пустота не помнит своих игр, для нее нет настоящего или будущего. Для нее существует только Сейчас, и это сейчас длится вечно. И сейчас Пустота начинает свою игру.

Прямо на голой земле сидит человек. Яркие рыжие волосы, красные штаны на подтяжках и желтая полосатая майка. Фосфорус увлеченно крутит в руках травинку, которая тут же вспыхивает ярким пламенем и рассыпается пеплом. Совсем рядом, буквально в двух шагах от него, сидит на черной покореженной ветке давно мертвого дерева, лежащего на безжизненной земле, Гамаюн. Взгляд устремлен вдаль, туда, где клубится белый туман. Прекрасное женское лицо застыло в немой печали. Тяжелые крылья покоятся на расписных боках. Здесь же, над мертвой пустошью, парит призрак. В его физической форме можно распознать человеческие черты. Однако за ними скрывается намного более древняя и непознанная сущность, что не позволяет видеть что-то, кроме размытых очертаний. Пустота не может создать то, чего не может представить, и она стремится облечь призрак в знакомую форму. Сейчас эта фигура стоит прямо за правым плечом Фосфоруса. Хоть пространство ничто для призрака, здесь оно связывает его рядом условностей.
Одновременно к каждому из этих троих приходит чувство. Первое настоящее чувство за все бесконечное существование Пустоты. Это уверенность. Уверенность, что на этот раз им удастся просуществовать на мгновение дольше, чем продлится Сейчас. А вместе с уверенностью приходит и страх. Страх потерять то, что они только что обрели. Страх снова обратиться в ничто. Провести вечность, заточенную в одно мгновение. Бесконечное число раз умирать и возрождаться в разных формах, являясь по сути одним и тем же.
Но этих мыслей больше нет. Их никогда и не было. Память чиста. Есть только знание - первичное и неизменное. И еще осталась уверенность. И остался страх. Возникает яркая иллюзия реальности. Холодная земля. Пустошь. Небо. Свежий ветер. И три одиноких путника рядом - Аудитор, Фосфорус и Гамаюн. На горизонте виднеется Цель - конечная точка пути. Все, что им необходимо сделать - это прийти к цели. Ничего более.
Добро пожаловать в Игру.

Уверенность в своём существовании даёт надежду его продлить, а Фосфорус не привык колебаться. Быстро встав, он отправился туда, где он видел Цель. Или не видел, а думал что видел. Уже шагая, он мимоходом достал из кармана спички, и зажгя её бросил через плечо. не оглядываясь, практически машинально. Фос вообще не оглядывался всё это время. Он просто шёл вперёд, а его природа заставляла его поджигать. Фосфорус даже не проверил, не погасла ли спичка, так как ему было всё равно, заполыхает ли сухая трава или спичка потухнет ещё в полёте.

Лишь на миг реально то, что возникает из Пустоты. Лишь на краткий миг, в течение которого успевают создаться и разрушиться Галактики, возникнуть и убить саму себя Жизнь, произойти События... только для того, чтобы вновь исчезнуть в Пустоте.
Рутина.
И каждый раз на сцену выходит Аудитор Реальности. Вечный судия. Беззвучный. Бессменный. Бессмертный. Не существующий сам по себе, а возникший из самого существования Вселенной. Незримо присутствующий в каждом движении.

Стоп. О чем все это?

Одинокий призрак висит над холодной пустошью. И все.
Одинокий призрак не тратит слов. Он видит Цель. Он летит к Цели. Это очень непривычное чувство - иметь Цель, а не просто быть без смысла и причины. Обычно Реальность не такова.
Но он поднимается выше и летит. Почему бы и нет?

Гамаюн расправила свои расписные широкие крылья, и одним легким движением взмыла в угрюмые небеса, оставив мертвое древо в полном одиночестве. Аки падальщик, черной тенью закружила она под облаками, провожая своих невольных спутников; хотя, кто знает - возможно, ей удастся сегодня попировать над их останками. Гамаюн смотрела в будущее, и не исключала такого исхода событий. Но в Пустоте все так зыбко, все так непостоянно. Сегодня ты есть, а через миг в сегодня тебя уже нет.
Ветер свистел в ушах и трепал черные перья. Слабые солнечные лучи скользили по спине, отражаясь и растворяясь. Гамаюн парила высоко над мрачными землями, где по воле Пустоты ей суждено было проявить свою сущность. Но долго ль продлится ее существование? Сколько песен успеет она пропеть, прежде чем Пустота вновь ее поглотит?

Три души, воплощенные нетлённым
В мольбе существовать чуть дольше мига
Отправились в поход за горизонтом
Посмевши бросить вызов планам Бога

Три души воспротивились забытью
В погоне за ответом без вопроса
Да будет не последним это утро
Да будет не последним сей же час

Разрывая тишину протяжной песней, а поднебесное пространство – размахом крыльев, Гамаюн летела на восток, познать Цель, обещавшую придать ее существованию хоть какой-либо смысл.

Цель была далеко, бесконечно далеко. Но каждый новый шаг, каждый новый взмах огромных крыльев и легкое подрагивание бестелесного призрака делало ее немного ближе.
Сухая трава вспыхнула за спиной Фосфоруса, и вскоре огонь уже широкой полосой пылал, охватывая всю пустошь, на сколько хватало глаз - иллюзия легко рассыпалась, едва ее касалось творение чуть более реальное. За спиной героя шла незримая граница, которую огонь не смел преступить, ибо не могло творение опередить своего создателя. Откуда-то издалека доносилось потрескивание. Его мог услышать лишь тот, кто знал, что огонь должен производить звуки, ровно как и свет от огня видел лишь тот, кто считал, что огонь должен светиться. Да и жар можно было ощутить, лишь зная о свойстве огня выделять жар.
Аудитор с легкостью парил над пустошью, озаренной тусклым свечением языков пламени. Аудитор летел вперед - можно было лишь сказать, что летел он над землей, а не шел по ней. Расстояние до земли не имело значения - оно было именно таким, каким представлял его сам Аудитор, но всегда было на порядок меньше расстояния до облаков в незримом небе.
Тонким лезвием иллюзорную тишину резало пение вещей птицы. И каждое ее слово мгновенно обретало жизнь, не исчезая, как все исчезает в Пустоте, но наполняя собой этот мир. Уста ее вещали истину - единственную, возможную здесь. Казалось, ее пение создает сам ход времени, задавая ему тот ритм, который чувствовала Гамаюн. Ветер, прикасаясь к перьям, обретал значение и становился ощутимым для остальных, и солнечные блики отныне действительно мерцали на перьях, внося свои коррективы даже в то сознание, которое не желало замечать их.
Лишь миг продолжалось их странствие. Вдалеке показались три точки. Клубящейся тьмой приближались они.. Но нет. Вот они уже здесь, прямо перед вами. Они никогда не приходили сюда - они всегда были здесь, ровно как и вы провели ровно вечность, созерцая их. Их трое. На земле стоит фигура - черты лица не отличимы от черт Фосфоруса, тот же рост и телосложение. Кажется, это и есть сам Фосфорус.. Но нет. Слеп тот, кто скажет, что они хоть чем-то похожи. Лед в неподвижных зрачках, длинная голубая мантия, бледная кожа. Нет, это точно не он. Это что-то холодное и чуждое, чему неведомы ни чувства, ни стремления.
Зависла в пространстве перед Аудитором бесформенная тень. У тени нет ни лица ни тела, но есть длинные металлические когти на незримых руках. Тень густая и плотная, застла в пространстве липкой желеобразной массой.
Пред вещей птицей парит птица порочная, не несущая смерть, но пожинающая ее плоды. Черный гриф с маленькой красной головкой на изогнутой голой шее. Глаза-бусинки без выражения взирают на мир, тщась отыскать смрадную падаль.
Незримый барьер разделяет героев и тени, находящиеся по другую сторону от него. Как в зеркале, отражают они каждое движение тех, напротив кого возникли. Однако стоит Фосфорусу протянуть руку вперед, и в том месте, где находится барьер, он ощутит холодное прикосновение мягкой и живой руки своего отражения. Взмахнет ли крылом Гамаюн, задев барьер - в воздухе послышится шелест перьев о перья. Направит Аудитор свое воплощение вперед и почувствует упругое соприкосновение с липкой субстанцией, не дающей продолжать путь. Ни одно движение не упустят тени на той стороне.
Барьер перекрывает путь к цели. Развернуться и пойти назад - значит обречь себя на поражение. У барьера нет начала и нет конца. Барьер вечен, как сама Пустота. Не преодолев барьер, не сделают они больше ни единого шага к цели - такой далекой, но все же достижимой.

Смотришь в зеркало - и видишь свою копию, но тот, кого видел в зеркале барьера Фосфорус, не был его копией. Неподвижность и холодность в его взгляде и движениях, вроде бы вторивших оригиналу, но столь отличных. Это видно сразу - а Фос видит это особенно чётко. И видя лёд в своей копии, он видит, что она мертва, и может лишь удивляться, что его двойник движется.
- Движение это жизнь! Почему ты движешься, труп, почему?! - непонятное начинает раздражать, а затем и злить вспыльчивого поджигателя, заставляя вновь достать спички, машинально поджигая одну из них. - А может ты не труп?.. Может ты просто замёрз, но ещё не застыл?.. - заметив свою ошибку, Фосфорус отпрянул от барьера, успокоившись столь же быстро, как и взбесившись. - Тогда я помогу тебе, моего огня хватит на двоих! - с этими словами Фос, взяв зажженную спичку в правую руку, поджёг ей кисть левой. Рука вспыхнула, становясь бледнее с каждой секундой, но не прогорая, а Фосфорус протянул её своему двойнику. - Хватайся быстрее!

Летящий призрак наблюдал за единственным, что подлежало наблюдению. И запоминал.
Гамаюн. Вещая птица. Считает, что знает Истину. Считает, что поет Истину. С каких пор пророки и мудрецы стали носителями Истины?
Они не поладят. Ибо нет Истины, кроме Реальности.
Фосфорус. Человек. Почти. Это так типично для первобытного человека - присваивать явлениям антропоморфные черты там, где не хватает ума, чтобы понять Реальность. Вместо накопления заряда в каплях воды - кидающийся молниями божок. Вместо сознания - душа. Вместо Вселенной - Бог. Вместо реакции горения - смешной человечек со спичками. Им кажется, что это более простое описание происходящего. Бред. Человек устроен куда сложнее, чем пламя.
Но это тоже метод познания. Они поладят. Надо только научиться.
Тень. Кто-то новенький. Поначалу даже не отделенный восприятием призрака от остальных присутствующих. Это уже интересно.
Вторая Реальность? Паралельная Вселенная? Другая ветвь на древе возможного?
Просто слова. Реальность одна. И все - ее часть. Другой мир - тоже часть ее, часть другого, большего мира.
Который все та же Реальность.
Зачем ей противопоставляться самой себе?
Зачем ей отвергать часть себя?
Зачем ей мешать себе?

Призрак двинулся к Тени. Их газообразные тела соприкоснулись.
Две Реальности - нонсенс. Реальность одна. Два призрака должны стать единым целым. И продолжить путь как единое целое.
Ведь они и есть единое целое. Просто какому-то больному разуму, придавшему призраку форму человека, сложно это понять, как сложно понять накопление заряда в тучах или химический процесс горения.
А ведь это так просто. Куда проще, чем понять человека.