Карусель фантазии | ходы игроков | Лисса

Кровь, смерть, запах мускуса и дерьма обволакивает потихонечку. Потухшие звезды, дохлый мир. Только ветер вздыхает человечьим голосом, грызет камни и валит деревья сосредоточенно. Воет, запутавшись в темных обвисших проводах.
...Разбитые ноги, гнойные волдыри…три или четыре дня, сколько он уже бредет? Никто не знает, никто не ответит сейчас. Уставший, больной призрак, двигается серой тенью сквозь мир серых теней. Скользит отстраненно, бредит наяву захлебываясь миражами. Размахивает руками, прогоняя невидимых призраков от себя. Смешной никчемный странник.
Воет ветер, обреченно хрустит спекшаяся по живому земля. Крысы идут по следам Человека. Настигают неотвратимо. Сторожат свою добычу, испытывают голод и очень злятся - П'Хай, двуногий предводитель крыс выжидает, желтые глаза его сверкают в темноте. П'Хай Голоден, П’Хай желает для себя Мяса. П’Хай гонит свою Дичь.

Миг. Два.Три....Растрескавшиеся губы странника прикладываются к пыльной фляге, - пару глотков горькой воды, вкус агонии на языке. Ноги не выдерживают, человек падает на землю. Последним волевым усилием наклоняется вперед - только бы не разбить! Шепчет. "Только бы не..." Белые пальцы испуганно ощупывают увесистый рюкзак за спиной, - в рюкзаке спасение. Оно брякает хрустальным голоском прочного стекла. С-п-а-с-е-н-и-е.. Иное не важно для Странника, важен лишь рюкзак…
«Только бы не…»
Крысиные глазки возникают во мраке фосфоресцирующими ядовитыми искорками. Угольями костра вспыхивают. Маленькие проворные тени, черное на черном, злобное на злобном. Крысы приближаются. Крысы знают, человек в их власти, большой вкусный человек которого хватит с избытком на целую стаю.
«…Ведь в конце-концов, никто не может убегать вечно» - Заключает про себя разумный П'Хай. Осторожный П'Хай и очень-очень голодный П'Хай.
- Атаковать! - Приказывает предводитель своей стае.

Усики Пхая защекотали щеку, мокрый холодный нос ткнулся в ухо. Крыс требовал покормить его. Сергей с трудом разлепил глаза, во рту ощущался вкус мерзкой болотной воды, а сердце бешено колотилось от животного ужаса. Спихнув зверька с подушки, молодой человек встал с кровати и прошаркал в ванную, ополоснув лицо и сделав пару жадных глотков воды из под крана, которая смыла мерзкий вкус, заменив его чуть заметным привкусом хлорки, посмотрел на свое отражение. Из зеркала на него смотрел бледный небритый мужчина с воспаленными красным глазами в которых медленно таяло загнанное выражение и страх.
Опять этот сон! Уже третий раз за последнюю неделю и неизвестно какой по счету за месяц. Сны стали приходить внезапно, никакой видимой причины для этого не было - даже дедушка Фрейд, наверное разочарованно почесал бы в затылке. Странные сны на грани реальности, после которых он целый день чуствовал себя абсолютно разбитым.
Сергей позвонил на работу и, сославшись на внезапную простуду, отпросился. Покормив Пхая и оставив довольного зверька наслаждаться растаскиванием еды в по заначкам, молодой человек оделся, спустился в магазин и купив бутылку водки закрылся в квартире - с похмелья сны не снились.

Равнодушный дождь бьется о стекло, длинными серыми змеями капли стекают вниз. Убивают лето. Провозглашая долгий осенний сезон.
Бутылка водки на столе сверкает обманчивым бриллиантом, фальшивый бубнеж развеселой песенки по радио ласкает слух. А в одиночку-то какое удовольствие пить? Ля-ля-ля, разливается соловьем ведущий. Секунды бегут, умирают, улетают, - мокрые деревья ломают свои ветви грациозно выгибаясь на фоне серого неба. Насупившиеся голуби топают по лужам, старик Пхай равнодушно грызет прутья своей железной клетки.
Дррынь-дррынь. Колючая, преумноженная одиночеством пустота, оглашается чередой унылых звуков.
Дррынь дрррынь, скрежет крысиных зубов по металлу.

Бутылка водки. Песенка Жанны Фриске и осклизлые мокороны в холодильнике.
"Давай пойдем туда, давай пойдем сюда."
- Где нет ни снега не дождя...- Царапающий шепот собственого голова.
...Час за часом, где-то там погибают люди без надежды и счастья затерянные в глуши, желтый вихрь кружит яркий песок. Обломками гнилых зубов тянутся к небу мертвые города. Дррынь-Дррынь. Звезды сверкают в безучастном небе, облаков давно уже нет, только вечные ветра хрипло воют без устали. Говорят, души погибших поминают. Дррынь-Дрррын. Люди умирают час за часом, у них нет лекарств значит надежды нет и спасения тоже. Если Ходок не придет, никто не сможет преодолеть Великие равнины. Значит, скоро не останется живых. Значит, только старый добрый Пхай. Дрожь и бой сердца, липкая койка и хитрый Вожак…Хай-Пахай!
Конечно, это все во сне произошло. Чепуха да и только. Синяки тоже во сне и царапины, психиатр какой-нибудь скажет, равнодушно чиркая галочки в своем блокноте - так бывают, люди могут наносить себе повреждения во сне. Шизофрения там, или еще что-то, лекарствами лечится, успокоительными и принудительной терапией. Белый зигзаг зажившего шрама на подбородке. Так тоже бывает? Вчера его не было. Не было синяков на коленях и старых порезов на костяшках пальцев. Сегодня…А что сегодня?

Водка сверкает. Жанна Фриске продолжает петь.

...ручей сверкает так, что даже глаза начинают слезиться и вершины далеких гор, круглый год покрытые снежными шапками, расплываются перед глазами. А под утро, когда звезды на небе пропадают и небо из черного становится цвета индиго, а потом нежно-розовым. Солнце выпускает из-за гор корону золотистых, пронизывающих небосвод лучей и видишь, как вся долина, еще вчера лишь подернутая зеленой дымкой, совершенно изменилась. Фиолетовые, розовые, фиалковые, нежно голубые и темно-синие цветы покрывают ее благоухающим ковром, нежный аромат которого витает в воздухе, будоража и навевая странные желания и томление у лежащего на крыше тринадцатилетнего паренька. Пришел месяц апень - начало нового года.

Пришло время становиться взрослым, получить официальный статус мужчины, быть принятым в круг, но это завтра, а сегодня - безбрежная голубизна осветившегося солнцем неба, кружащий голову аромат и танцующие на поле девушки, посвящающие себя проснувшейся Матери-земле, смотреть на танец которых мужчинам запрещено, так что это последний раз...

Он и правда оказался последним...

Он вдыхает полной грудью свежий воздух небесный, вдыхает запахи ветра и притомившихся трав, ароматы горных хрустальных озер пропускает сквозь себя, ощущая на языке будоражащий нервы вкус нового дня. Искристый такой и чудный. Этот день родился под холодными звездами, вобрал в себя вкус галактик рассеянных, дальних метеоров-странников сквозь бескрайнюю вселенную пробирающихся, льдистых скитальцев. Золотое утро вскормлено росой и пастушьей свирели тонким напевом, серым дождиком да теплым солнцем, приласкавшим сквозь пелену туч разомлевшую со сна землю-мать.
Лис улыбается, Лис пробирается сквозь свои грезы смакую теплую радость в груди, оберегая ее и наслаждаясь этой радостью сполна. Сегодня, последнее утро детства. В зябкую ночь полной луны большой огонь сожрет его прежнее имя чтобы из ребенка родился мужчина. Как заведено. Сильный, крепкий, бесстрашный. Отныне и до конца Лис станет носить новое имя, взрослое, крепкое, не подвластное темным духам бездны, а свое легкое детское прозвище будет хранить в памяти надежно, дабы оберечь хрупкую душу от серых призраков вечной тьмы. Истинное имя мужчинам положено скрывать.

Лис срывает вьюнок принюхиваясь к сладкому аромату нежного цветка. Он любит вьюнки - эти маленькие непокорные сорняки упрямо алеющие на чисто возделанных полях, - их выпалывают, а они цветут. Всем назло, такие душистые и чистые тянутся к солнцу упрямо. Лис закрывает глаза представляя себя свободным орлом в вышине, гордым и непокорным духом.
Интересно, какое имя увидит жрец в огне?...Красный Лось, Хитрый Кабан, Могучий Дуб, быть может?
Странно конечно.
…У женщин все иначе заведено, женщины всегда носят одно имя. Детское имя, Женское имя как его еще называют. В ночь Сокровенной крови, женщины получают свое истинное имя как это принято у мужчин, однако своё второе имя женщинам положено скрывать до самой смерти. Только супруг узнает как зовут его жену по настоящему, только жена узнает истинное имя своего суженого. Красивый обычай.
Лису четырнадцать. Он с улыбкой представляет свою будущую возлюбленную, красивую женственную деву, тонкую и высокую как положено у Настоящих Людей. Она будет самой красивой, самой желанной, самой чудесной из всех. Дева в венке из тысяч вьюнков, такая соблазнительная и стройная, легконогая и…

…Яркий до боли взрыв сотрясает землю, снопы золотистого огня вгрызаются в небо. Пахнет травами и смертью, пахнет горелыми цветами и жирной землей. Мечты обугливаются превращаясь в пепел…

Голова со звоном ударилась о крышу... нет, о стол. Перед глазами плавали цветные пятна. За окном раздался еще один мощный удар и комнату осветила вспышка молнии, ударив по слезящимся глазам и взорвавшись в мозгу. Радио зашипело и из него полилась нежная, грустная мелодия, до странной боли за грудиной знакомая. Выворачивающая душу наизнанку. От этих звуков хотелось выть и кататься по полу. Слова были на незнакомом языке, но с каждым словом становились все понятнее и ближе и вот уже продолжение песни готово сорваться с пересохших губ, но горло, стиснутое рыданиями проталкивает сквозь себя только тонкий стон. Очередной удар грома заставляет звенеть стекла, похоже эпицентр грозы где-то близко.

Опершись лапками на край рюмки встревоженно и настороженно смотрит Пхай.

Каждый твой шаг - это шаг ко мне
Туда, где листва серебрится во тьме,
Где девы ведут хоровод на лугу,
Где воинов смелых для битв берегу.

Ты путь потерял? Заблудился во мгле?
Но память ведет неизбежно ко мне.
Иди же за ней, не сбивайся с пути
Ведь ты лишь ...

Радио вновь зашипело и: "Давай пойдем туда, давай пойдем сюда, пойдем со мной..."

...Непогода зрела целый вечер, выспевала, словно крепкий сочный плод наливаясь лиловым гневом. Приближалась гроза. Небо потемнело вдруг, насупилось, как-то сразу превратив золотистый вечер в непроглядную злобную ночь; где-то за краем мира глухо пророкотал гром похожий на злобного цепного пса. Запахло бурей.
И тотчас же поднялся дикий ветер играя деревянными рамами, тюлями и посудой. Принесся на белых крыльях, увлекая за собой песок, пыль. Ударил по глазам, резанул бритвой по беззащитной коже. Ослепил. Обманул. Потащил в чуждые края осиротевшие вещи…

Девочка не успела поймать любимую чашку, - брызнув сотней осколков стекло ударилось об пол, на секунду, на одно мгновение лишь, роем острых бабочек взлетев к небу. Заголосило. Закричало тонко, словно разумное существо теряющее свою жизнь, душу теряющее и бытиё тоже; потянулось к солнцу в неистребимом желании жить. Потом разом утихло. Разбилось. Жестокий гром треснул над головой пуще прежнего, зарычал, заголосил словно насмехаясь над бедой девочки. Ветер треснул открытой дверью о раму, разрезала фиолетовые тучи напополам паническая молния. Упорный гром снова продолжил свою черную канонаду...
- Не страшно, - сказала мама. – Сегодня день Пророчества, все остальное неважно.
В день пророчества рокотала буря, тяжелые капли облизывая пыльные улицы, Дворец пророчества выглядел значительно и страшно, девочка подумала что это худший день в году…Это День шестнадцатилетия. Роковой день.
Она знала ритуал на зубок. Простой страшный ритуал который определит всю ее жизнь в дальнейшем. Каждый житель планеты знал. Так было Суждено.
- Бросишь монетку в щель автомата, поклонишься, а затем станешь ждать, тихо и спокойно…- пояснила мама. – Пророк предскажет тебе твою жизнь, назначит мужа, детей…или разобьет надежды в прах. Он скажет правду. Страшную…или такую как нужно. В любом случае, ты будешь знать чего ожидать от этой злобной жизни. Это великий дар. Каждая девочка знает, каждая девочка обязана в шестнадцать лет получить свое пророчество. Это нерушимый закон. Так назначено...а иначе невозможно. Жить без пророчества? Ерунда! Ты узнаешь обо всем сегодня. Не будет больше надежд и тревог, никакой пустоты и бессмысленности, никаких треволнений...Прорчество определит твою дальнейшую жизнь надежно и безоговорочно.

Так и живет себе мир. Предсказаниями. Гаданиями. Гороскопами.
Солнце встает на востоке, садится на западе. Всё предопределено. Кого встретишь, кого полюбишь, когда жизнь своему ребенку дашь и когда исчезнешь. Это правильно. Говорят, в иных мирах иначе: люди живут не зная своего будущего. Дикость. Варварство, какой ужас!

...Просыпаться не зная как сложится твой день, встречать людей, про которых ничего не можешь сказать. И никто не предскажет чем закончится крепкая дружба, с какими оценками закончишь школу, каким человеком выйдешь в мир.

Предопределенность.

Это чудесно!

Единственно возможная жизнь - знать всё наперед, распределить каждый час и каждую секунду. Чтобы не было удивлений. Чтобы не было сомнений. Чтобы никогда. Ни за что. Новое не врывалось в твою четкую и размеренную жизнь!

Сегодня день Пророчества и страшная гроза бушующая над городом была предсказана. Молнией убьет одного человека, две машины слетят в кювет. Мама знала что Девочка доберется до Gророка целой. А вот дальше...?
Это была единственная неправильность - дети не знают своего будущего до шестнадцати лет.

Это неправильно. Маме было страшно - она не ведала что случится с девочкой дальше. Мама составила гороскоп и спросила у волшебного шара: как все пройдет?
Шар не дал ответов. Гороскоп сказал лишь одно:

ЖДИТЕ.

Суждено... Вся жизнь предопределена и ничего не изменить. Благо это или наказание? Девушка, выдавила улыбку в ответ на напутствие матери, обняла ее крепко-крепко и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Из стиснутых губ вырвался судорожный всхлип. Порыв ветра разметал тщательно расчесанные волосы, взметнул подол вышитого своими руками платья, подхватил и унес сорвавшийся с губ стон.
Ноги будто налились свинцовой тяжестью, каждый шаг давался с трудом. За поворотом ее поджидал, и судя по всему довольно давно, коротко стриженный парень. Бледность, синяки под глазами и стиснутые зубы явно указывали и на проведенную бессонную ночь и сжигающие его эмоции.
Увидев девушку, он рванулся к ней, остановился, будто налетев на невидимую преграду, с мольбой и надеждой во взгляде протянул руки. В следующую секунду девушка оказалась в этих сильных и нежных объятьях, словно прорвав плотину сдержанности по щекам потекли слезы, а спина затряслась от рыданий,
- Тише, тише маленькая, все будет хорошо, - шептали побледневшие еще сильнее губы парня,
- А если нет?
- Ну мы же суждены друг другу, я чувствую, я знаю...
- Я не смогу...
Ветер кружил вокруг пары, больно царапал по коже ног поднятым песком, осуждая усомнившихся, грозя карами. Что предопределено, то и должно быть. Не следует человеку спорить с судьбой.

Бредет одинокая словно осенний лист танцующий на ветру, жалкая жалкая фигурка. Трясется в рыданиях.
И как оно будет, скажите на милость? А мама, а родители, а любимый? Как же быть...

И что если этот проклятый Пророк все наврет? Что тогда делать, как жить, как существовать день за днем если его вонючее будущее окажется плохим! Если он скажет сейчас: "не суждены друг другу, заранее мертвы и любовь ваша ничего не значит в моих глазах. Один лишь тлен вижу я. Ты уедешь. Забудешь свой дом, станешь целовать чужого мужчину и рыдать в подушку по ночам. Потому что так сказало гадание! Потому что выбора нет. Ты кинула монетку в щель автомата и отказалась от того чтобы жить."
А может это.
Взять.
Да.
И.
Нарушить правила!!!
Сломать этот мир напополам и убежать? Отринув смутные гадания, иллюзию и предрешенность - лететь, парить, наслаждаться своим решением будто птица...

Ну а что, если?

Она задыхается. Ей страшно. Кажется будто черные тени проступают сквозь асфальт чтобы уничтожить бунтарку. Та-Что-Нарушила-Правила. Так ее назовут и вынесут ей свой приговор, потому что никто не смеет отвергать Пророчество.

Посмеет ли она?

Черное полотно асфальта под ногами сменилось белыми мраморными плитами, истертыми до зеркальной гладкости тысячами ног. Они были так плотно подогнаны друг к другу, что казались монолитом, с вырастающими из него пятью ступенями, ведущими колонаде. Колонны образовывали коридор. Шесть справа, шесть слева. Двенадцать шагов.
Монета выскользнула из спотевшей ладошки и со звоном заскакала по мрамору - прочь, прочь отсюда.
Ветер, то утихающий, то вновь порывами бросающийся на девушку, шептал то же самое.
Сизо-черные, налитые никак не начинающимся дождем тучи, буквально лежали раздувшимися животами на белоснежных колоннах.
Девушка вернулась за монеткой, оттягивая миг неизбежности. Ибо сказано, "выбор - это соблазн, принесенный в мир Сатаной и в день взросления каждый должен отринуть его, дабы принять свой путь, дарованный Богом."

Девушка наклонилась за монетой и увидела в траве пару бусинок-глаз, с каким-то совсем не звериным сочувствием глядящих на нее. Она никогда не боялась крыс и даже когда-то имела ручного зверька по имени П"хай.
- Пришел поддержать меня? - прошептала девушка крысе.

Догнала его. Счастливая, испуганная и гордая свои поступком одновременно. Поймала Его. Сжала горячей ладонью Его холодную ладошку. Приникла губами к коже, поцеловала, ластясь будто кошка.
- Ты! Ты…пойдешь со мной? Я передумала. Смотри. Нарушим правила. Я монету выбросила, я всё выбросила, как бы заново родилась. Понимаешь? Я решила отказаться от игры ради нас двоих. Понимаешь! Мы отсюда убежим!!!

Он не понимает. Лицо у него какое-то серое и жалкое, он бормочет что-то про себя ошеломленный Её поступком. Ветер кружится вокруг пьяной собакой. А Ей. Девочке без своего пророчества. Ей прямо таки хорошо и восхитительно! И капли дождя будто счастливые слезы - теплые грозовые капли стекают по лицу.

- Пхай нас выведет. Смотри, у меня малыш Пхай! Он покажет дорогу. Ну…Что скажешь. Ну? Ну я же это lделаю ради нас! Ты ведь рад? А что если нам не суждено…а что если все будет иначе...а что если Пророк скажет совсем иное? Ты же говорил будто мы суждены друг другу. Зачем нам какая-то крыса и ее бредни? Ну! Почему молчишь!? Ты ведь пойдешь со мной?

А он молчит и ему страшно. И она понимает что он с ней не пойдет. Ни за что и никогда. Потому что Правила, потому что напуган, потому что никто не смеет ослушаться Крысиного Пророка.
Потому что потому.
Он уже очень далеко от нее – тело рядом, а разум где-то очень и очень далеко. Прямо за сотни световых лет отсюда.

- Нет. Прости маленькая. Нет.

Вот так разбивается твой мир, разлетается на тысячи острых осколков - не собрать, не склеить. Сердце гулко бьется в груди - как оно может, разбитое? В ушах стоит шум, поэтому не слышно слов, которые пытается сказать он, хватая ее за ледяные ладошки, сжимающие теплое крысиное тельце.

Пхай недовольно заворочался, излишне крепко прижатый к груди, впился зубами в палец.
Девушка посмотрела на него сквозь пелену слез, вдохнула с трудом, ставший таким плотным воздух, встретилась с понимающим мудрым взглядом животного.
Предательство, оказывается, это так больно...
Эта боль разьедает, мешает дышать, во рту стоит кисловатый привкус - вкус предательства.
Девушка отвернулась от ставшего в мгновение чужим человека и, не слушая летящих ей вдогонку слов пошла прочь, все быстрее и быстрее. Ноги сами несли ее прочь от предсказателя, туда, где она пряталась, когда была маленькая - под сплетенными шалашом ветвями старой ивы у самого берега небольшого, заросшего осокой пруда.

Попав внутрь шалаша, девушка бросилась на землю и дала волю слезам. Рыдания еще долго сотрясали ее худенькую спину, но в конце концов напряжение и усталость взяли свое и она уснула, охраняемая старой ивой и молчаливым Пхаем.

Предательство это первая ступень взросления, пока не предали ты маленькая и глупая, порхаешь как бабочка и улыбаешься жизни - а предали в первый раз серьезно и жестоко, и понимаешь. Вот так оно все в жизни! Горько. Больно. Несправедливо устроено. А только это и есть жизнь. Когда на каждую радость своя порция черных разочарований приходится. Когда никто не пожалеет если оступишься, когда никто не придет на помощь - когда или пан, или пропал...Когда истекаешь кровью, но если сама не сумеешь перебинтовать свою рану, тогда умирай. Или точнее - тогда подыхай, никчёмная!

Она долго плакала и скулила и рыдала, постигая первый самый болезненный урок жизни. Потом заснула кое как, выплакавшаяся, опустошенная как колодец без воды посреди жаркой пустыни. Не способная никому помочь в этот момент, не умеющая облегчить ничьих страданий. Печальный колодец посреди бесконечно печальной пустыни.
Пхай скрутился клубком как кошка и прилег рядом. Крыс, а смотрите-ка, всё понимает!

И сон Её был неверным. Черным. Вымазанным липкой смолой.

"Вот так, маленькая. А если бы не отказалась, я бы все Предугадал. Я даровал бы тебе помощь. Я ниспослал бы свет. Но еще не поздно вернуться, отказаться от бунта и от борьбы. Просто, прими Пророчество. Вернись и всё будет забыто. Вернись! Там, мать твоя. Там жених твой. Там дом твой. Вернись и всё останется в прошлом. Город иллюзии. Город Утопии. Город Пророчества. Маленький рукотворный рай. Здесь нет страданий, здесь нет печали. Вернись назад и твоя жизнь будет устроена на годы вперед. Иди назад, маленькая. Иди ко мне. У меня есть чудесное Пророчество! У меня есть все ответы. Не смей бороться. Останься здесь навсегда! Не смей отказываться от нашего игрушечного города!!!"

Девушка проснулась, словно от толчка. Вокруг было темно и только тонкие лучики луны, выглядывающей сквозь рваные тучи, пробирались между листьями, царапали землю вокруг девушки.
Голова была тяжелая, отзвуки сна до сих пор звучали в ушах, обещая, угрожая, заманивая, оплетая липкой паутиной лжи, сочащейся из каждого слова. Хотелось пить.

И она, обхватив руками колени и прижавшись к теплому стволу дерева, стала вспоминать, глядя в черные бусины глаз Пхая, сверкавшие даже в темноте. Воспоминания будто сами собой возникали перед глазами девушки - вот, не глядя в глаза, ее крепко обнимает брат, уходящий на Предсказание и не вернувшийся... мама, вытирающая глаза и растягивающая губы в вымученной улыбке: "Брат теперь большой человек, будет работать далеко. Это такая честь!"... плачь соседки:"Она для меня умерла!"... Все больше не знакомые, а известные по слухам - ушедшие и не вернувшиеся. Их было мало, единицы, тем, как говорили, кому выпала великая честь покинуть город для высшей цели. Великий дар предсказателя!

А остальные жили здесь, в этом городе, не зная и не желая знать о том, что находится за его пределами. А действительно, что? - вдруг возник первый раз в жизни вопрос. От этой мысли голову прострелило болью и мир закружился. Девушка едва сдержала стон, прижав обе ладони к вискам.

Пхай тихонько запищал, будто тоже испытав эту боль, запрыгнул на колени и вцепился зубами в палец, прокусывая кожу и боль отступила так же резко , как возникла.

Девушка непонимающе посмотрела на зверька - что это было?