[AvP] Crossroads | ходы игроков | = = Field Hospital

Саймонс

Едва только челнок Лауры коснулся поверхности - как группа солдат, прямо на ВПП, переложила Алекса на тележку и покатила в сторону полевого госпиталя. Вокруг повсюду носились морпехи, ревели двигатели челноков, гремели бомбы вдали. Но Алекс ничего точно не запомнил. Зато боль в левой ноге - отлично запомнилась.

Полевой госпиталь представлял из себя достаточно типичное для любых полевых госпиталей зрелище - огромная, длинная палатка, в которой в два ряда стояли койки, забитые с раненными. Повсюду стонут или кричат от боли морпехи, носятся окровавленные санитары и санитарки, непрекращающийся ор. Первые минут двадцать, как солдаты доставили Саймонса в госпиталь под роспись какому-то бородатому, старому доктору, на него даже никто внимания не обращал. Почти двадцать минут. На все просьбы о помощи никто не отвечал - несколько проносящихся мимо медсестёр с охреневающими выражениями лиц только бросались чем-то в духе "сейчас-сейчас", "подожди немного", и так далее. Раненных было много, и Саймонс не был ещё самым "тяжёлым" из них.

Однако очередь доходит и до него. Группа докторов, во главе с стариком по имени Хью Хартман, осмотрела рану. По словам доктора Хартмана, пуля проделала очень интересный путь по какой-то там кривой, плюс в мягких тканях она раздробилась на несколько осколков, и повредила какую-то там артерию. Крови Саймонс тоже потерял очень прилично. В итоге, почти всю ночь первого дня в Лагере Клинтом Алекс провел под общим наркозом, пока доктора вытаскивали пулю из его ноги. Единственные сохранившиеся воспоминания - это когда, кажется, где-то в середине операции наркоз начал отходить, и Алекс ненадолго очнулся. Всё что запомнил Алекс - это лица докторов в окровавленных халатах и масках, согнувшиеся над ним, яркий и холодный свет за ними, и как рука санитарки в хирургических перчатках что-то щёлкнула на пульте системы поддержания жизни, отправляя через систему капельниц ещё порцию наркоза в организм.

Когда Алекс пришёл в себя рано утром 15го-числа, ещё даже до рассвета и сигнала на подъём, часов в пять-шесть утра, первое что он заметил - это что боль из ноги исчезла. Совсем. Как будто ноги нет. Собственно, так и вышло - под одеялом левой ноги не оказалось. В общем, из того что доктор Хартман объяснял чуть позже, сыпля какими-то страшными медицинскими терминами, Саймонс понял что он слишком долго провел в пути до операционной. Если бы пулю вытащили сразу - ампутировать ногу не пришлось бы. А так - увы. Впрочем, доктор ободрил морпеха - современная медицина может человека по кусочкам сшить, были бы деньги. Кибернетический протез для Саймонса уже заказали в на Севере планеты на заводе Bio-Nat International, часть его стоимости покрылась страховкой, часть оплатил лейтенант Чаран из своего кошелька, ну и немного вычтут из оклада самого Саймонса, конечно же.

Зато Алекс увидел рядом с собой знакомое лицо - Джон Смит. Похоже, он был без сознания, над ним была громадная капельница, а дышал он через кислородную маску. Рядом с ним стояла целая куча медицинского оборудования, каких-то компьютеров, датчиков. Поскольку делать было нечего, а Смит слева от Алекса вообще не подавал признаков жизни, кроме дыхания и кардиограммы на мониторе, за первые сутки лежания в госпитале Алекс успел познакомится с своим соседом на койке справа - он так и не представился, но на его вещах было написано "Виктор Тс..." - полностью фамилию Алекс так и не разглядел. У парня были переломана куча костей, и сам он лежал весь в гипсе. Как он сам рассказал - он из 4-ой Пехотной Дивизии Армии США, во время увольнительной в Кебарканде он отбился от своих, заблудился, и его избила группа местных. А затем бросили на дорогу, где его переехал полный пассажиров автобус.

Вечером 15-го числа, прогремев на всю базу, с Севера прилетел грузовой самолёт. А затем, Доктор Хартман с радостным лицом продемонстрировал Алексу коробку с его протезом - конечно, это очень грубая хрень. Похожая на ногу "Терминатора Т-800" конструкция, сервомоторы в коленном суставе и стопы, многочисленные проводки и шланги гидравлики. На Земле такое ставят только малоимущим, или как временную меру, пока идет выращивание нужной конечности из генного материала донора. Однако, протез оказывается лучше, чем Алекс думал. Чувствительность, как оказалась, вполне на уровне - стопой вообще разницы не чувствуется при ходьбе, и на колене и икрах тоже есть чувствительные сенсоры. Алекс даже смог пройтись по полу полевого госпиталя утром следующего дня, 16го января, хоть доктора всё равно настояли что бы он лежал и не двигался. Смит всё ещё был без сознания. От нечего делать Алекс снова болтал с Виктором, слушал по радио постановку "Войны Миров" Г. Уэллса и какие-то скучные передачи о животном мире Хоссина, ел. К слову, жратву санитарки приносили добротную, три или четыре раза в день, обед из двух блюд - похлёбка и второе, все герметично упаковано, в одноразовой посуде - шик просто.

Утром 17го Алекс проснулся, чувствуя себя значительно лучше чем вчера, и уже свободно шевеля пальцами на роботизированной ноге. Однако, койка справа - пустовала. Доктор Хартман сказал, что "Виктор Тс..." умер ночью. Зато Джону, кажется, уже лучше. По крайней мере он уже глаза открыл.

***

Смит

Забвение. Небытие. Смит приходит в себя в тёплой постели, все тело и голова болит, как после пьянки. Все прошлое - "Следопыт", перестрелка с русскими, декомпрессия, открытый космос и щиток, расколотый на несколько частей - всё кажется всего-лишь сном. Сколько пролежал - не понятно. Где лежишь - тоже. На лице - кислородная маска. Над головой - капельницы и тент полевого госпиталя. По всему телу - присоски датчиков, провода от которых уходят к медицинскому. На койке сбоку, кажется, шевелится какое-то знакомое лицо. Имя вспоминается с трудом. Саймонс, вроде. Жарко. Сквозь окно тента льется солнечный свет.

- Джон! Ты замёрз! - это опять была Линда. Вот надоедливая соседка, пристала, как банный лист к пятке. Он сидит на удобном шезлонге на их крыше. Правда раньше он не помнил там шезлонга, но какое ему дело, ведь он дома.
- Джон! Тебе надо согреться! - да когда же её попустит? Он поворачивает к ней голову, а на ней надет ранец с огнемётом. Почему-то это совсем не удивляет, видимо ей так удобно. Джон приподнялся на шезлонге, а Линда тем временем начинает качать правой рукой какой-то насос на ранце с баллонами. Каждый раз, когда она с силой прижимает рычаг к баллону из раструба с небольшим сипом доносится писк.
- Джон, погрейся! *с-сип* Ты же замёрз! *с-ик* ... *пик*... *пик*
... как хреново. Смит открыл глаза и почувствовал себя плохо. Плохо было ему всему с ног до головы, которая кстати была уже не в скафандре. При мысли о вакууме, космосе он постепенно начал припоминать выпиленную дверь к ним в отсек и русских и бот и гранату.
На соседней койке кто-то знакомый, смотрит на него. "Саймонс?" имя всплыло в памяти автоматически, "Где мы? Где ребята?"

Пробуждение после операции было великолепным. Сильная пульсирующая боль в ноге исчезла. Парень вздохнул с облегчением, прикрывая глаза. На лице сама собой проявилась легкая улыбка. Вдохнул воздух полной грудью и посмотрел по сторонам. Слева бедняга Смит, лежит без сознания. Досталось же ему. А справа – загипсованный с ног до головы морпех. Не повезло им. Алекс приподнялся на руках и, оперившись ногами о кровать, присел и прислонился спиной к изголовью кровати, чтобы получше осмотреться.
Только сейчас он заметил, что с ногами что-то не так. Он не почувствовал левой ногой кровати. Наверное, местный наркоз или что-то в этом роде. Ведь он же чувствовал, что двигал ею. Посмотрел на неё.
- Нет, - парень обомлел, глядя на то, как одеяло проседает в том месте, где должна была быть нога. Он ощупал его, не почувствовал её. Но ведь он же прямо сейчас шевелит пальцами! Не веря в происходящее, начинает срывать одеяло. – Нет-нет-нет-нет. БЛЯДЬ! ВРАЧА!
Когда, наконец, пришел доктор, Саймонс уже перестал паниковать, а тупо смотрел на обрубок. Ни о чем не думал. Просто пялился в то место, где у него была конечность. И всё так же пытался шевелить пальцами, двигать ею. Он ведь чувствовал её. Пришел доктор Хартман. Занятная фамилия. Сердечный, сука, человек. Хотя может и пишется по-другому. Он попытался как-то приободрить. Говорил что-то про протезы, но Алекс слушал его вполуха. Как-то уже наплевать было. Однако принял на заметку причину ампутации.
Следующие несколько часов прошли, словно в тумане. Саймонс пытался переварить случившееся, как-то смириться с этим и решить, что же делать дальше. Он думал, что знает, на что подписывается, когда заключал контракт. Рассчитывал на пару дырок от пуль, порезы от осколков и тому подобное. Он никак не думал о том, что может умереть или случится нечто подобное. Но теперь какая уже разница? Что не случается, всё к лучшему. По крайней мере, он жив. По крайней мере, не лежит, как Смит, без сознания с поддерживающими аппаратами. Смирившись со своим положением, Алекс решил терпеливо дождаться своего протеза. Протез. Отвратительно звучит, блядь. Когда эта операция закончится, он сделает всё, чтобы порвать контракт. Даже если это будет стоить ему целого состояния. Жизнь, сука, дороже. Хотя, это будет только в том случае, если он всё же выживет тут, в чем у Алекса появились сомнения.
От грустных мыслей его отвлек «Виктор Тс.» или просто Виктор. Чтобы не погрузиться в тоску и уныние ещё глубже, Саймонс решил пообщаться с этим человеком. Как оказалось, Виктору досталось больше, чем ему. Алексу даже как-то стыдно стало от того концерта, который он устроил тут. Они разговорились и так начала зарождаться новая дружба. Привезли, наконец, протез, установили. Херовая модель, но лучше так, чем вообще никак. Пока он осваивал его, продолжал общение с Виктором. Слушал радио, читал книги и брошюрки о планете. И перестал обращать внимание на свой недуг.
А сегодня ночью Виктор скончался. Алекс молча лежал, упершись взглядом в потолок. Снова грусть и печаль. Теперь уже не за себя, а за хорошего человека, который не заслужил такой участи. Перевернулся на бок. Как-то всё настолько херово, что даже не верится, что это всё правда. По крайней мере, Смит, наконец, очнулся.
- Доктор Хартман, Смит пришел в себя, - Алекс, кряхтя, сел и обратился к Джону. – Как себя чувствуешь?

Сегодня утром в полевом госпитале относительно тихо. Большая часть коек занята раненными бойцами, спящими или мирно смотрящими в потолок, возле некоторых суетятся санитарки. Сквозь затянутое сетью окно виднеются авиационные ангары, пара истребителей, несколько загружающих их ракетами экзоскелетов-погрузчиков и строй солдат на утренней пробежке. Доктор Хартман как раз возился с раненной девушкой азиатской внешности где-то койки через три от Смита левее. Та, кажется, тоже пришла в сознание только сегодня и уже собиралась встать и куда-то пойти. Оставив девушку на попечение паре санитаров, Хартман снял с лица маску и с горькой иронией заговорил в ответ Алексу:

- Счастье то какое, неземное просто. Акхем. Или не-Хоссинское... поди разберись ещё...

Судя по всему, Док проснулся только недавно - седеющие волосы на голове клочьями торчали во все стороны, седая бородка под маской слегка разрослась за последние несколько дней, да и одет тот был не в белый халат, а в стандартную армейскую BDU с лесным камуфляжем. Нашивки над карманами: "HARTMANN" и "US ARMY". На воротнике формы - серебристая капитанская "рельса". Смит увидел, как он подошел к краю койки.

- Тише, тише. Не делай резких движений. Рядовой... кхм... Смит.

Наклонившись прямо над Джоном и разглядывая его лицо с разных боков, рукой в хирургической перчатке Док что-то незаметно подкрутил в капельнице. Смит почувствовал, как по всему телу, от руки где в складках белой рубашки пряталась идущая от капельниц трубочка, растекается тепло. Лёгкость какая-то. Приподнятость. Впрочем, все равно остальное тело будто бы находится под постоянным давлением сотен и сотен крохотных иголок. Боли нет, но зыбкость и вялость чувствуется, особенно на лице. Будто замотали в какую-то ткань. Мышцами лица двигать неудобно, что бы моргать глазами приходится прикладывать усилие.
Док, ненадолго поковырявшись в компьютерах рядом со Смитом, отвернулся и подошел к Алексу.

- Утро доброе, Алекс. Как сам? Как протез? Ночью нога не болела? - С ходу град вопросов. - А то я тут от коллег услышал, говорят, по ночам лучше болевые рецепторы отключать - с этой моделью фантомные боли могут мучить. Первое время.

По ноге будто бы прошлась лёгкая дрожь. По правде говоря, Алекс ещё не совсем привык не-чувствовать некоторыми областями на ноге - например совершенно не чувствительной была зона выше колена и до бедра, да и ниже колена, позади, в районе голени. Хотя вот подвижность у этой ноги была не хуже, а то даже и лучше, чем у органического аналога. Алекс неожиданно поймал себя на мысли, что может практически без усилий шевелить каждым пальцем на ноге. В отдельности. Даже мизинцем.
Доктор Хартман взял лежащий на полке рядом с Саймонсом планшет, полистал на экране сплошную стену из текста и цифр. Положил обратно.

- Алекс. Вообще, то что я вижу - то хорошо. Протез прижился на редкость качественно... строго говоря, ты можешь ходить. Уже. Я настоятельно рекомендую воздержаться в ближайшую неделю от длительных машр-бросков и вообще бега, но нужды в госпитализации как таковой и нет, а долечиваться и отлёживаться можно и в палатке своего взвода. А то у нас, вон, раненных морпехов из Лагеря Айрис ночью самолётом прибыло, тридцать штук, все "тяжёлые", пихать их некуда уже. Прямо в ангаре сейчас голодных, безруких-безногих негров складываем, а ты тут киборг такой, блять, с четырех-разовым питанием, в чистой койке, на даллары жируешь. Так что я тебя до обеда сегодня выпишу. Ну ты понял. На вот, распишись пока.

Док протянул Саймонсу несколько скрепленных скрепкой бумажек и ручку. Какая-то квитанция о проведенной операции по замене ноги со стоимостью, уже с подписями докторов и их отказом от ответственности "в случае нарушения условий эксплуатации", приложение к квитанции с суммой, возмещенной из страхового фонда, договор о предоставлении услуг корпорацией Bio-Nat Intertaionale на трёх языках, гарантийный талон на протез с прикрепленным степлером чеком, паспорт протеза с отметками о профилактическом ремонте, квиток с чеком за доставку протеза коммерческим авиарейсом.. и ещё какая-то макулатура, в общем.

Доктор откликнулся, подошел проверять Джона. Признаться, факт того, что Смит всё-таки идет на поправку и отходить в мир иной не собирается, не мог не радовать. Одного скончавшегося товарища более чем достаточно. И снова мысли о Викторе. Так, надо сосредоточиться. Хартман, который на деле оказался не таким уже "сердечным", что-то покрутил у аппаратов Смита и переключился на Алекса. Надо слушать внимательно.
Вопросы. Один за другим. И ни на один из них не хочется отвечать. Как сам? Хуево! Железо вместо ноги, новый знакомый скончался, а боевой товарищ до сих пор прикован к постели. Как ещё, блядь, может быть? Но грубить Хартману не хотелось, поэтому он просто отмолчался. Но принял на заметку, что у протеза есть возможность отключать болевые рецепторы. Надо будет на досуге почитать какую-нибудь инструкцию.
Врач посмотрел историю болезни. Хорошие новости: он может ходить и его выписывают. Однако сказано это было таким неприятным образом, что Алекс на какой-то миг почувствовал себя виноватым. Хотя и не должен был.
- Сэр, - Саймонс взял бумажки и принялся расписываться. Только сейчас он заметил, что обращается к старшему офицеру, - Я искренне благодарен вам за помощь, но при всём моем к вам уважении, я койку занимал не по своей воле, - закончил с подписями, положил кипу бумаг на кровать и поднялся, крякнув от неожиданного ощущения в протезе. Будто стоит на чьей-то чужой ноге, но в то же время всё чувствует. - Если есть возможность, то я хотел бы выписаться прямо сейчас. Не люблю чувствовать себя обузой.
Тут вспомнилось то, что произошло с ним во время боя на корабле. Поднес руку к лицу, тихо выругавшись, но сразу же пришел в себя, посмотрел на Смита, перевёл взгляд на Хартмана и добавил запоздалое "Сэр". Стало как-то стыдно за свои слова. Всё-таки у Хартмана было право говорить в таком тоне. Но слово не воробей, так что оставалось надеяться, что сказанное ему не выглядело слишком неуважительно.

Не делай резких движений. Не делай резких движений... Тут хрен пошевелишься, какие в жопу резкие движения?! Мысли путались, пропадали, появлялись из ниоткуда и исчезали в мутной аппатии. Джон повёл глазами в сторону Саймонса и увидел его протез. Чёрт, со мной-то что? Если ему сделали вместо ноги железку, а я тут лежу никакой, что со мной-то тогда?! Страх придал сил перебороть аппатию.
- Док, что у меня за диагноз?
Слова прходилось выталкивать из себя как камни. Огромные неповоротливые валуны.

- Хм. Да не парься, Алекс. Койку ты занимал, потому что судьба такая. Никто тебя ни в чём не винит. Просто постарайся в следующий под пули не лезть. Ну или сразу голову под них подставляй, хе-хе-хе. Избавишь родину от лишних затрат.

Доктор Хартман, позволив себе язвительно похихикать, мигом снова стал серьёзным.

- Выпишем тебя как можно скорее. Правда я сейчас слишком занят. Пока мы сейчас болтаем, у меня там в соседней палатке майора из 7-го Артиллерийского батальона готовят к сложнейшей операции по имплантации синтетических лёгких и сердца.

Затем, наконец, Док забрал бумаги и подошел к Джону. С наигранной ласковой интонацией, с которой некоторые разговаривают с детьми или с домашними животными, заговорил с ним, поправляя тому одеяло и чуть покосившуюся у него на лице прозрачную кислородную маску с уходящей куда-то к оборудованию трубкой.

- У тебя, отец родной, все нормально... для человека, пережившего взрывную декомпрессию и четверть минуты побывавшего наедине с космосом. Я уже сложными терминами сыпаться не буду, все равно не запомнишь. Про "кессонную болезнь" слышал? Как у ныряльщиков бывает, ага. Только в десять раз тяжелее. Когда нам тебя доставили, у тебя была куча повреждений сосудов по всему телу, куча внутренних кровотечений, и огромный, вот такой - Доктор Хартман изобразил большим и указательным пальцем кольцо, с монету размером, - огромный тромб влетел в сердце и едва его не остановил. Мы на тебя потратили почти восемь литров крови и плазмы в общей сложности, три порции медицинских нанороботов от Bio-Nat'а, и пол канистры регенерирующего раствора из Эриданских микро-лишайников. По кусочкам все сосуды собрали, супер-клеем приклеили, ага. Про органы я не говорю уже - легким досталось, желудку, печени. Почки пришлось донорские имплантировать. Мозгу тоже досталось немного, но пересадкой нового мозга мы не занимаемся. А жаль.

На ходу просматривая информацию с медицинского терминала, Док ненадолго отвлекся от монолога, щелкая что-то в одном из сенсорных экранов. Из нутра небольшого блока позади Смита высунулась складная роботизированная рука с встроенным медицинским сканером на конце. Гудя и сверкая лампочками, тот медленно прошелся над койкой Джона вдоль всего тела и сложился обратно.

- Так что, отец родной... У нас тут не начало двадцатого века, конечно, что бы ты теперь на всю жизнь инвалидом остался, непригодным даже толчки чистить. И двигаться тебе, в принципе, можно уже даже сейчас. Но в ближайшую неделю-полторы ты будешь находится под наблюдением, ходить к нам на процедуры, и в войсковых операциях я тебе не дам участвовать. Я боюсь ты на части развалишься. Хотя ваш этот полковник Ньюман настаивал, что бы я всех как можно быстрее выписывал. Но я тебя ему не отдам. Ничего личного. Просто не хочу что бы столько средств, времени и труд стольких людей в трубу улетел.

Доктор, закончив осмотр компьютеров рядом с Джоном, отсоединил от его лица маску и отошел в сторону. Джон сразу почувствовал, что дышать как-то немного тяжелее, но спустя пару вдохов как-то вроде привык. Хартман постоял немного, поглядел в край палатки, где санитары возились с сидящей на койке девушкой. На другой край, где санитарка помогала раненному в колено толстому мужику поднятся. Хмыкнул. Снял хирургические перчатки, сложив их в карманы формы.

- Акхем. В общем, Алекс. Ходи тут пока, осваивайся, можешь вещи свои собрать - они где-то в гардеробе остались, у начала госпиталя. Ты, - тыкнул в сторону Смита пальцем, - лежи и не рыпайся особо. Радио слушай, книжки читай, не знаю. А вообще... парни, вы бы мне двое пригодились. Вы у меня как раз самые дееспособные получаетесь, а у меня тут как раз одно дельце нарисовалось, важное достаточно, но мне надо будет с вашим командиром переговорить на этот счёт. Я ещё заскочу, где-то через минут сорок.

Доктор Хартман повернулся в сторону выхода из палатки, и пошел.

- Мне мозгов своих пока хватает, спасибо. - почему-то из всего сказанного врачом именно эта фраза как-то странно засела у Смита в голове. Они не знаимаются, а кто-то другой занимается что-ли? Или как ещё понимать докторскую речь. Получается, попади он к другим врачам, ему пересадили бы мозг? Или его мозг пересадили бы куда-то в другое место?
От таких мыслей как-то закружилась голова, но врач уже ушёл. Правда он бросил эту странную фразу про "поработать". Странно звучит, то он говорит что дней десять ещё влёжку лежать, то сразу-же припрячь хочет. Так уж лучше к своим отпустил бы. Смит напряглся и сел на кровати. "Значит двигаться мне можно, хоть и осторожно". Он глянул на экран медицинского терминала силясь разобрать знакомые слова и показатели.
- Что думаешь про врача? - нарушил он тишину вопросом - А, Саймонс? Побатрачим пока на него?

Алекс внимательно выслушал слова Хартмана, прикидывая что же ему ответить. Но вскоре Док ушел и Саймонс остался наедине с самим собой. Ах да, и Смитом.
- Хороший мужик, - пожал он плечами, смотря куда-то в сторону. Потом снова пожал. А затем уже начал полноценно разминать плечи, руки. Ногу. Всё не так уж и плохо. - Что ещё я могу сказать о нем? Ты сам подумай. Если бы не он, мы бы тут с тобой не разговаривали.
Алекс как-то грустно усмехнулся и принялся ходить вдоль кровати. Отошел к стенке, от стенки к краю кровати. Потом то же самое, но на шаг увеличил путь. По-началу получалось как-то неуклюже. Но получалось довольно быстро осваиваться. Хотя неудобства какие-никакие были, да. Придется с ними смириться.
- А насчет "побатрачим", - Алекс остановился рядом со своей кроватью, размял ногу и принялся выполнять приседания. - Не думаю, что у нас на самом деле есть выбор. Но даже если бы был, то я, пожалуй, не отказался бы ему помочь. Ты не думаешь, что тебе ещё рановато садиться?

- Ну он же сказал, что мне можно двигаться. А дальше койки я пока двигаться не собираюсь. - Джон пошевелил пальцами рук и помотрел на них как будто видел в их первый раз. - Врядил нам дадут что-то сложнее переноса уток и бинтов, но начинать нагрузки можно и с такого веса.
Он как мог осторожно лёг обратно на койку и оглядел помещение: - А что док говорил про радио? Ты тут подольше меня в сознании провёл, там что-тоинтересное передают? Может местную музыку.

- Там разное передают, Джонни, - увлекшись физической нагрузкой, Алекс встал, тряхнул здоровой ногой размял руки. - И музыку, и постановки разные. Даже что-то про местную фауну говоря. Не скажу, что шибко много нового узнал, но есть над чем посидеть в свободное время.
Он принял упор лежа и начал отжиматься. Приятно ощущать, как работают мышцы после двухдневного простоя. А если сконцентрироваться на этом, то в какой-то момент начинаешь терять связь с внешним миром. Не то чтобы Алекс так уж сильно фанател от физического труда, но сейчас ему было гораздо легче и приятнее заставить работать мышцы, а не мозг. Сейчас он видел только пол, а в голове была приятная пустота. Пускай и ненадолго.
- Знаешь, - спустя примерно минуту, он устало развернулся, сел на пол палатки, прислонившись спиной к кровати. Вытер со лба пот, тяжело дыша, - Уф... Приятно сидеть и упираться спиной во что-то твердое. Так о чем я? Ах да, ты пока лежишь тут лучше книжки местные почитай, да. Вдруг что-нибудь полезное узнаешь. И за новостными сводками следи, а то я как-то пропустил их, пока лежал.
Говорить на отстраненные темы бывает полезно. Отвлечься от неприятных мыслей, разрядить обстановку, скоротать время. Всё сразу, да.

Устроившись поудобнее Джон почувствовал накатившуюся тяжесть. Видимо вставать даже просто на кровати ему было всё ещё рановато. Он прикрыл глаза и проваливаясь в дрёму проговорил: - Книги это да... новости. Быть в курсе, это полезно.

Морпехи отдыхали около сорока минут, пока Хартмана нет. Алекс привыкает к ноге. Смит лежит и слушает радио. По радио была, в основном, музыка - какие-то восточные мотивы, народные песни на незнакомых языках. Потом передали репортаж местных новостей с последними новостями о провале операции "Рассвет Феникса". Убитых - около двух тысяч шестьсот. Пропавших без вести - четыре тысячи. Почти половина контингента USCMC, отправленного на эту планету, короче говоря. Потеряно двадцать шесть кораблей из пятидесяти пяти отправленных к Хоссину. Какой-то ракетный крейсер класса "Валлей-Фордж", весом в несколько сотен тысяч тонн, рухнул неподалёку от небольшой японской деревушки где-то в горах на Севере. От деревушки остался только кратер глубиной в полтора километра. Три сотни погибших, целую префектуру загрязнило радиоактивными отходами от двигателей и ядерных боеголовок.

Хартман. появившись и сказав что "с лейтенантом Чараном всё улажено", забирает обоих больных с собой. Последний завтрак "за счёт заведения". В гардеробе быстро находятся вещи бойцов, забитые в сумки. И, под руководством доктора Хартмана, отправились наружу...