Магия музыки | ходы игроков | В ритме танца (Максим)

- Сенсей не имя, мы так с ребятами называли Лёху, руководителя... Нет, не Урал, гораздо ближе. Сегодня я в любом случае доставлю тебя к родителям в целости и сохранности. И надеюсь, с хорошим настроением. Надеюсь, ты не сильно расстраиваешься, что я умыкнул тебя от почтенной публики. Никогда раньше не замечал за собой склонности к импульсивным поступкам, однако... последнее время они приносят мне удачу. Ведь не сорвись я в Москву...

Макс сделал непроизвольную паузу, но всё же закончил.

- Мы бы не познакомились... А место, куда едем, оно просто очень красивое. Нет, вру, не просто. В нём ощущается что-то... Сейчас сама увидишь. Это место напрочь выбивает неприятные воспоминания, по типу злых учительниц, - Макс легко улыбнулся под конец фразы.

Видимо, у таксиста играла станция Ретро ФМ, или ей подобная. Танцор никогда не разбирался в радиостанциях. Магомаев допел, начал петь Хиль.
Потолок ледяной,
Дверь скрипучая,
За шершавой стеной
Тьма колючая,
Как пойдёшь за порог
Всюду иней,
А из окон парок
Синий-синий.

- А я бы хотел показать тебя Пермь, - продолжал Макс, помолчав, - Зимой или летом, весна и осень там навевают лишь тоску. А зимой там очень хорошо, хоть и морозно, особенно за городом. Снег и сосны до горизонта.

Водитель, видимо, объезжал пробку по каким-то узким кривым московским улочкам, создавая ощущения серпантина. А Макс пытался заглушить голос разума, говоривший, что он знает эту девушку чуть больше суток, общается чуть больше трёх часов, и не рано ли он задумался о том, чтобы показывать ей своё захолустье?

- Нет, конечно, не расстраиваюсь. Мой главный слушатель по-прежнему рядом со мной, - Диана кокетливо опустила ресницы и даже чуть покраснела, - хотя я бы с удовольствием послушала тебя еще, у тебя приятный голос. И я очень рада, что ты позволяешь себе спонтанные поступки. Пока мне очень нравится, к чему они приводят.

Девушка улыбнулась, взглянув ему прямо в глаза – но не с насмешкой, а с нежностью. Она была близко. Очень близко. Опасно близко. И если бы не ее почти детская непосредственность, под которой – Макс уже чувствовал это – скрывался далеко не детский характер, если бы не открытость и честность, ему могло бы быть почти неуютно под ее почти неотрывным взглядом. Но девушка вела себя так, как будто они не просто были знакомы гораздо дольше, чем было на самом деле, а были уже вполне сформировавшейся парой, и словно бы звала его с собой в эту увлекательную, хоть и неоднозначную игру – да и игру ли? Диана лишь пару раз бросила взгляд через окно на сменяющиеся улицы, но, видимо, решила, что все равно не поймет, куда они едут, и предпочла сконцентрироваться на спутнике.

- Я уже в предвкушении. И настроение у меня уже сейчас отличное, - в подтверждение своих слов она широко улыбнулась, обнажив жемчужно-белые зубки, и нежно погладила его по внешней стороне ладони.

– О, какая чудесная песня! Она всегда вызывает у меня улыбку и желание танцевать. Ой, я так хочу посмотреть, как ты танцуешь! Так жалко, что ты сейчас не сможешь, а я скоро уеду...

Эти последние ее слова грозились одним махом разрушить всю сказку, все волшебство иллюзии и надежды на то, что между ними может что-то быть. Но уже в следующий миг ее глаза снова увлекли его в свою глубину, заставляя забыть обо всем, кроме «здесь и сейчас», заставляя безоглядно верить и доверять.

- Пермь… Честно говоря, я даже не знаю, где она находится, но звучит красиво. У нас в последнее время не такие снежные зимы, особенно в городе. А я люблю снег. Он делает все таким чистым и нежным... Ты умеешь кататься на лыжах?

— Не сможешь посмотреть? Увидим... — слегка улыбнулся Макс.
Такси остановилось, Родионов расплатился украдкой, выскочил из машины, чтобы открыть дверь своей очаровательной спутнице.
— Надеюсь, здесь тебе бывать не приходилось, — сказал танцор, когда машина отъехала, — это парк Культуры и Горького... то есть, парк Горького и Отдыха... То есть...
Макс вдохнул полной грудью.
— Парк Культуры и Отдыха. Имени Горького.
Посмотрев на Диану, он слегка смущенно улыбнулся и прочёл по ролям: "— Лида. — Петя. Уйй... Саша".
Взявшись под руки, парочка пошла внутрь.
— Я был тут десять лет назад. Но что мне тут запомнилось, так это ощущение праздника. Всегда, утром и вечером, в будни и выходные. Посмотри.

Было уже темно, так зато погода не подвела. Вместо обычного кусачего московского недомороза был лёгкий снежок.
— Здесь очень красивый вид на реку. Пойдём, покажу. Там обычно собираются танцоры, проводится open-air. Сейчас, конечно, для него не время. Время для коньков. Если замёрзнешь, тут же скажи, — строго добавил он.

Макс и Диана как раз увидели небольшой залитый каток. На катке играла музыка, и как раз только что началась следующая композиция. Такую музыку пропускать было нельзя.
— Значит, ты говорила, не посмотреть, как я танцую? — хитро улыбнулся Макс, вслушавшись в мелодию, — Я готов. Только для тебя. При одном условии — если ты составишь мне компанию.
Он мягко привлёк девушку к себе, обхватив её предплечьем за лопатки.
— Просто слушай меня, — шепнул Макс на ухо Диане, явно имея в виду не голос.
Роль партнёрши в парных танцах, на взгляд Макса, была гораздо более лёгкой, чем у партнёра. Если партнёр хороший и умеет вести, то девушке остаётся только расслабиться и наслаждаться. А Макс вести умел. Тем более, блюз, танец для двоих и только для двоих. И как хорошо, что для него не обязательны две руки.
I'm so tired of playing
Playing with this bow and arrow
Gonna give my heart away
Leave it to the other girls to play
For I've been a temptress too long

Just...

Give me a reason to love you
Give me a reason to be a woman
I just wanna be a woman
Со стороны могло показаться, что парочка просто чуть топчется почти на одном месте. Но весь танец, весь блюз происходил внутри пары. Как в материальном смысле — между телами, так и в метафизическом — между душами.
From this time, unchained
We're all looking at a different picture
Through this new frame of mind
A thousand flowers could bloom
Move over and give us some room

Give me a reason to love you
Give me a reason to be a woman
I just wanna be a woman

Блюз — танец который нельзя танцевать с несимпатичным тебе человеком. Танец, который не танцуется с родственниками. Только с теми, с кем есть хоть какое-то сексуальное влечение.

So don't you stop being a man
Just take a little look from outside when you can
Show a little tenderness
No matter if you cry

Give me a reason to love you
Give me a reason to be a woman
It's all I wanna be is all woman

For this is the beginning of forever and ever

It's time to move over...

"Просто будь моей женщиной, Диана... Будь..."

А Дианы был чудесный смех – чистый, звонкий, по-детски искренний, очень заразительный и совершенно не обидный. Такой, что возникало желание совершить еще миллион нелепых ошибок и глупых выходок, только чтобы еще раз услышать, как она смеется, чуть склоняясь к его плечу. Отсмеявшись, она нежно посмотрела на Макса и ответила:

- Мне еще нигде не доводилось бывать, только на Красной площади, где мы с тобой вчера гуляли, и в гостинице. Папа весь в делах, родственники только на выходных смогут… Тот самый Парк Горького? Который «I follow the Moskva, down to Gorky park»? – тихонько напела она. – Мои родители просто обожают эту песню. Хотя лично мне кажется, что у Scorpions есть и гораздо более красивые... Наверное, у них свои ассоциации…

Девушка с интересом и восхищением осматривалась, любуясь снежинками, кружащими в свете вечерней иллюминации.

- Ух ты! Правда очень красиво и празднично. Мне нравится. У нас тоже есть парк Горького, но он не на реке… Не бойся, не замерзну – я девочка горячая. Если что, пойду на коньках кататься, это согревает. А ты будешь стоять и мерзнуть, я тебя с больной рукой не пущу! Шучу.

Игриво показав Максу язычок, Диана посмотрела на катающихся и дальше, на огни. Она явно не ожидала, что он так привлечет ее к себе, но вовсе не стала сопротивляться, лишь выдохнула шумно, уже в следующую секунду улыбаясь:

- С удовольствием.

Она знала, как слушать партнера. Немного прикрыв глаза пушистыми ресницами, она подалась к нему бедрами, а спиной, наоборот, будто бы чуть отстранилась, вкладываясь в его руку и создавая небольшое давление, чтобы лучше чувствовать, куда он поведет ее в следующий миг. Ее шубка была очень мягкой и приятной на ощупь, а сама она под ней – теплой, живой, податливой, отзывчивой. Женственной.

Со стороны было не понять, что происходит между двумя молодыми людьми – впрочем, до них никому и не было дела. Для них же существовали только они двое - и музыка. И поначалу неловкое, но уже несколько движений спустя все более уверенное взаимодействие, имя которому – танец. Да, он не был красивым с точки зрения внешней эстетики, но это было совершенно не важно, потому что главное рождалось между ними. Тепло и желание. Понимание. Радость.

Диана больше не казалась ему маленькой девочкой с невинным личиком. Он видел и чувствовал рядом с собой, в своих объятиях очень молодую и нежную, но женщину. Женщину, взгляд которой из смешливого стал томным, а дыхание – горячим. Женщину, плавные движения бедер которой не могли оставить его равнодушным. Женщину, готовую ему отдаться.

.

Их лица итак были близко друг к другу. Настолько близко, что небольшого плавного движения хватило, чтобы губы их соприкоснулись. Макс и Диана застыли, не обращая внимание на огни, каток, музыку и людей вокруг. Затем чуть отстранились, чтоб, улыбнувшись, опять замереть в поцелуе.

Хоть в Максе всё клокотало, дыхание стало частым и горячим в унисон дыханию Дианы, а природа напоминала о себе бешеным рёвом, Макс сдерживал себя, наслаждаясь каждым мгновением чувства, которого он не испытывал так давно. Получалось из рук вон плохо, и полный желания взгляд женщины в его руке самоконтролю никак не способствовал, заставляя запутанные мысли путаться еще больше.

"Домой... Смску сбросить, пусть свалят из коридора... Куда домой? В комнату с продавленным диваном, старым сервантом вместо стола и плесенью в углу? В отель! Денег хватит... Если что залезу в нз..."

Робкие мысли заглушались ураганом первобытных позывов схватить эту женщину, утащить в пещеру, сделать ей детей и всю жизнь таскать для обработки убитых мамонтов. И всё же, слабый голос рассудка тихо протестующе попискивал против своей съемной комнаты или комнаты в отеле. Почему? Макс не мог себе объяснить, ведь он никогда не брезговал отелями. Но представить, как он вместе с Дианой подходит на ресепшн и снимает "номер на пол суток, пожалуйста", даже его воспалённый мозг напрочь отказывался. Поэтому, Макс слегка малодушно оттягивал принятие решения, прячась за наслаждением горячими губами.

На катке заиграло что-то быстрое, ритмичное, женским голосом. Но для Родионова сейчас существовала только одна женщина.

Диана с готовностью ответила на поцелуй – сначала очень мягко, нежно и почти робко, но с каждым мгновением все больше распаляясь и отдаваясь процессу. Как и в танце, она некоторое время осторожничала, приноравливалась к нему, отдавая ему инициативу и только реагируя на его ласку. Как и в танце, полминуты спустя она перестала стесняться и начала показывать, на что была способна – игралась, дразнилась, заводила. Обнимала его и прижималась к нему всем телом – так, что он чувствовал его даже через одежду: неравномерно вздымающуюся грудь, тонкую талию, прикрытую лишь тонким капроном ножку, скользнувшую по внутренней стороне его бедра. Эта девочка определенно любила и умела целоваться и возбуждать и вызывала все менее и менее пристойные картины в воображении Макса, спутывая мысли и будоража тело.

Она пахла духами и немного косметикой, ее губы поначалу были чуть сладкими на вкус, ее мягкие волосы то и дело струились у него по щекам, приятно щекотали, закрывали игру их губ и языков от невольных взглядов редких прохожих – когда завистливых, когда неодобрительных, когда почти безразличных. Им не было дела до прохожих. Кровь в их венах ускорила свой бег, сознание помутилось. Они растворялись друг в друге, в сладком, блаженном, подвешенном во времени сумасшествии, подстегнутом и насыщаемом ритмом доносящейся с катка песни. И, несмотря на то, что как раз музыка в подобной ситуации должна бы быть лишь отдаленным фоном, не более значимым, чем случайные свидетели всплеска их страсти, она упорно встревала в поле внимания, настойчиво врезалась в водоворот мыслей. Но совершенно не отвлекала при этом. Более того, создавалось ощущение, что она в некотором роде определяет происходящее – не само желание, не саму нежность, а именно градус взаимодействия, грозящий вскоре перейти границы разумного. Пожалуй, хорошо, что они были на улице, и на дворе стояла зима – хотя они совершенно не замечали легкого морозца. Им было жарко, и одежда начинала казаться лишней…

А потом вдруг схлынуло – так обрушившаяся на берег высокая и мощная волна, разбившись о камни, с мягким шуршанием ворочающейся гальки откатывается назад, уже не грозя сбить с ног и унести в пучину. В очередной раз оторвавшись друг от друга, чтобы перевести дыхание, они не слились обратно в страстном и глубоком поцелуе. Диана медленно вдохнула и открыла глаза, чуть откинувшись назад, чтобы посмотреть на Макса. На ее щеках играл румянец, влажные губы были приоткрыты в легкой улыбке, в глазах светилась нежность и отражались огни. Она по-прежнему была в его объятиях, близкая и горячая, но уже не было между ними той всепоглощающей, безумной страсти, которая охватила их пару минут назад. И даже тело, все еще хранящее жар желания, постепенно теряло напряжение, а возбуждение рассыпалось мурашками по спине, плечам и бедрам.

Макс вдруг очень четко осознал, что песня кончилась.

Диана выскользнула у него из руки, поправила волосы и одежду. Снова улыбнулась.

- Пойдем?

Макс только молча кинул - с лёгкой спокойной улыбкой, слегка качнув веками. Позволил девушке взять его под руку и повёл туда, куда и намеревался. Бой гормонов слегка поутих, оставив лёгкое послевкусие наслаждения и спокойной радости. Перестал замечаться собственный старый пуховик, потёртые джинсы и прочие причины чувствовать себя неуверенным.

На мгновение возникло странное желание - чтоб рука Дианы замёрзла и Макс мог её отогреть. Но ладошки девушки были горячее его собственных, а вокруг было до необычного тепло. Говорить не хотелось совсем, как и не было неловкости от длительного молчания. Что могло быть сказано больше, чем то, что только что произошло?
Парочка отошла от катка, и следующая мелодия звучала оттуда невнятными звуками на краю сознания.
Плавным и совершенно естественным движением Макс взял руку Дианы другой рукой и приобнял её за плечи. Мост, который Родионов помнил со школы, оказался красив,

но это уже было не важно. Сейчас он испытывал бы то же чувства и в грязном индустриальном районе Перми.
Макс остановил Диану на самой середине моста, молчаливо приглашая взглянуть на вид на реку. Всё казалось абсолютно правильным, именно так и должно быть, и иначе быть просто не может. На мгновение Макс вздрогнул, подумав, что было бы, если бы вчера он оробел и не подошел к Диане. Его Диане? Его Диане.
Парень обнял девушку сзади, вдыхая снежинки с её волос.
- Красиво, - нарушил он наконец молчание.
А вдалеке с катка звучала музыка.

- Красиво, - эхом отозвалась Диана и снова замолчала, глядя на открывшийся их взорам вид, но пальцы ее руки, неспешно ласкавшие его кисть, говорили ему намного больше, и любые другие слова были бы сейчас, пожалуй, лишними.

С катка доносилась старая и узнаваемая песня Синатры в перепевке каким-то женским голосом – на таком расстоянии уже едва различимая. Снег пошел гуще. Теперь он падал не отдельными резными звездочками, каждую иголочку которых Макс мог бы при желании рассмотреть на волосах или шубке Дианы, а крупными, влажными, слипшимися хлопьями, мягко покрывающими все вокруг белым пушистым ковром. Люди начали укрываться под капюшонами, но парочка не обращала внимания на тающие снежинки и намокающие волосы, они просто стояли рядом и любовались красотой реки и зимнего парка, яркостью отдаленных огней, подсвечивающих падающий снег, и наслаждались каждой секундой, проведенной вместе.

Идиллию нарушила мелодия телефонного звонка, раздавшаяся из сумочки Дианы.

- Извини, это папа, я должна ответить, - сказала она, мягко высвобождаясь из его объятий, и полезла в сумочку в поисках телефона. Максу показалось, что она начала слегка нервничать, ее движения стали слегка суетливыми, и она отошла от него на пару шагов, принимая вызов.

- Алло… нет, в городе, в парке… нет… с парнем… Максим… не совсем… да мы только вчера познакомились, ты был занят… пап, он же рядом стоит, можно я тебе потом расскажу? Что ты хотел?.. сейчас?.. обязательно?.. ну блин, ты же не говорил… хм… ладно, хорошо, скоро буду… не знаю, такси возьму… а куда?.. а можешь мне смской прислать?.. ок, хорошо… да, давай…

Пряча телефон обратно в сумку, девушка выглядела растерянной, смущенной и даже немного раздраженной. Улыбнулась виновато:

- Мне нужно ехать. Отец, оказывается, договорился про ужин с тетей, а мне не сказал, думал, я все равно бездельничаю. Не нашел меня в отеле, и вот… Прости, пожалуйста… Покажешь мне, где можно найти такси?

Отказавшись от идеи вызвать машину через службу и – наотрез – от его предложения заплатить, она, не торгуясь, села в первую попавшуюся машину с шашечками. Оставалось только гадать, сколько она переплатит, но ей это было, похоже, неважно.

И вот, провожая взглядом машину, в которой уезжала Диана, быстро, но нежно поцеловав его на прощание, Макс остался один. И сразу почувствовал, что намок. И что на улице вовсе не так тепло, как казалось раньше. Мокрый снег продолжал валить, вечерний парк играл огнями и музыкой, но без Дианы рядом зимняя сказка была неполноценной, опустевшей. Лишенные главной героини декорации уже не вызывали радости и щемящего ощущения счастья.

- Ничего себе, - только и сказал Макс под нос, когда такси скрылось вдали. Слишком хорошее настроение еще не успело испортиться внезапным завершением свидания, чтобы он выразил свои чувства в более свойственной себе манере.
Пора было домой. Танец мажорикам сам не придумается, а в одиночку красотами Горьковского парка наслаждаться совершенно не хотелось. Такси? Нет, здравствуй метро. Весь путь прошел с отсутствующим видом, Макс был полностью погружен в себя, вспоминая то Диану, поющую Селин Дион, то чувство, когда он готов был взять её прямо там, рядом с катком.
Как всегда, после метро на улице было холодно. Уже не думая ни о чём, кроме как дойти домой и забраться в душ, на автопилоте, Родионов дошел до дома, купив по пути что-то, что можно было быстро приготовить и быстро съесть.
- Ой, Макся, чо ты рано? - Наташа, с мокрыми после душа волосами, сидела на кухне, уютно закутавшись в халат.
- Неудачно что ли?
- Да как сказать... сорвалась домой по звонку отца.
- Ой, отца ли?
Макс на минуту остановился, снова вспоминая Диану в караоке и поцелуй у катка. И чистый невинный взгляд Дианы.
- Да, думаю, отца. А где Хуршед? Где все?
- Хуршед на неделю к жене поехал.
Макс удивлённо посмотрел на девушку
- Жена у него в Таджикистане. Говорит, разведётся скоро...
- Понятно, - тему продолжать Максу не хотелось, - а Олег? Со своей наркоманкой.
- Тоже уехал. На выходные. Так что два дня мы стобой тут вдвоём. Рассказывай, как прошло. Что там принёс? Грудки? Давай, помогу приготовить, как ты с одной рукой.
- Подожди, в душ схожу, замёрз.
После того, как Макс снял с гипса намотанный в несколько слоёв полиэтилен, на кухне его уже ждали приготовленные из "еда мужская, 1 кг", обжаренные в каких-то хитрых специях филе.
Прерываясь на то, чтобы потрещать за ушами, Макс стал с набитым ртом рассказывать, не вдаваясь в интимные подробности. Наташа пила чай, только изредко кивала, задумавшись о чём-то своём, только Макс, рассказывая в запале, этого не замечал.
- Слушай, Макся, а ты вот танцами занимаешься... - начала Наташа, после того, как Родионов прикончил еду, поблагодарил и помыл посуду, орудуя одной рукой.
- Ну да, - ответил Макс также, как экономист отвечает на вопрос "Что, экономикой занимаешься?", или программист "Что, программы пишешь?"
- А вот у вас растяжения всякие часто?
- О, это, конечно! А что?
- Да у меня чувство, что потянула что-то вот тут.
Наташа чуть приспустила халат, обнажив плечо.
- А, бывает. Либо застудила. Могу помочь.
- Да? - у девушки слегка загорелись глаза, - а как ты с одной рукой?
- Сейчас, я мигом.
Макс прошел в свою комнату и стал рыться в вещах. Вещей было немного, искомое нашлось быстро.
- Вот, держи, - на кухне парень протянул тюбик Наташе.
- Что это?
- Финалгон. Намазать, будет жечь. К утру всё пройдёт. Давай помогу намазать.
- А... Финалгон. Спасибо, я сама. Ладно, Макся, я спать, завтра отдам.
- Да, я тоже спать.
На своём продавленном диване Макс чуть поворочался и вскоре уснул.

На утро оказалось, что у телефона села батарейка, будильник не зазвонил, а на часах давно за полдень. Времени хватило, чтобы спокойно собраться, поесть и пойти на занятие не спеша. Наташи не было, или она тихо сидела в своей комнате. Макс спокойно шел к метро, слушая на своих сломанных наушниках композиции, которые он хотел дать мажорикам. Метро. Турникет. Вагон. Родионов спокойно погрузился в свои думы, слушая музыку. Как вдруг.
- Вот блин! - Макс сразмаху ударил себя ладонью в лоб, вспомнив окончание вчерашнего вечера, - Ну и к лучшему, да.

Диана слала СМСки.

«Прости еще раз, мне очень неловко!» – буквально через две минуты после того, как машина с ней скрылась за поворотом, а Макс еще стоял, слегка огорошенный, не зная, что делать дальше.

«Тут так скучно! С гораздо большим удовольствием была бы сейчас с тобой!» – часа через три, когда он как раз попрощался с Натальей и отправился в свою комнату, не заметив странности и плохо скрываемого разочарования во взгляде, которым соседка его проводила.

«Спокойной ночи, сладких снов» с целой батареей смайликов-поцелуйчиков пришло уже утром, когда он включил телефон – видимо, аккумулятор сел еще вечером. Впрочем, он мог и не проснуться, даже если бы получил его вовремя: сообщение было отправлено за полночь, когда он уже смотрел свои странные сны, которую ночь не дававшие ему покоя. Впрочем, на этот раз он мало думал о снах: ему было чем и кем занять свои мысли.

«Доброе утро. Выгляни в окошко. На улице такая красота!» – одновременно с пожеланием спокойной ночи, но отправлена была, судя по временной метке, около девяти утра. За окном действительно было красиво: вчерашний мокрый снег облепил голые ветви деревьев и покрыл все вокруг довольно толстым белым ковром, к пущей радости ребятни и унынию дворников.

«А что ты делаешь сегодня вечером? Мне отец тут заказал экскурсию, но во второй половине дня я свободна» – вдогонку к предыдущей. Макс же получил все три сразу, как только дорвавшийся до сети телефон изволил прогрузиться и подключиться к сети. Все сообщения были украшены смайликами и не могли не вызывать улыбки и ощущения чего-то теплого внутри.

Следующая настигла его по дороге к метро, на очередном припеве звучавшей песни. «Не могу не думать о тебе. Глупо, наверное, так быстро привязываться, но ничего не могу с собой поделать... Но не буду отвлекать. Набери меня, как освободишься». И будь Макс чуть более внимателен и восприимчив, он заметил бы не только весьма прозрачный намек своей соседки, но и еще кое-что, что вот уже несколько дней вилось вокруг него, но никак не могло пробиться в его сознание... Но его мысли были заняты занятием, а эмоции – почти всецело – Дианой, и неведомой силе приходилось вновь и вновь отступать, в надежде найти какую-нибудь лазейку в следующий раз.

Последнее сообщение чуть не стало причиной опоздания. Макс, не моргая перечитывал его снова и снова и проехал свою остановку. Пришлось пересаживаться на встречный поезд и ехать назад.

"Ответить... что? Я тоже? Я тоже. А тоже ли я? Что за вопросы, разумеется! Так, собрались"...

Не раздумывая больше, танцор написал ответ и нажал отправить прежде, чем голос разума пробубнил тысячи но.

"Диана, я тоже думаю о тебе эти дни. Остальное хотел бы сказать только глядя в твои прекрасные глаза. Я освобожусь через три с половиной часа, наберу тебя".

Мысли теперь были далеко не о работе. Кажется, начинало слегка лихорадить. Отношения с Дианой уже не просто быстро мчались, они достигли космической скорости.
Уже подходя к залу, Макс с лёгким ужасом понял, что он кое-что забыл.
Забыл доставить танец.

"Придётся импровизировать"

- Так, всем привет. Становись, показываем, что отработали.
- Эй, Макс, эта... нам не нравится музыка.
- Какая?
- Ну эта, Дэстинис чайлд.
- Да ради бога, мне тоже уже не особо. Сейчас накидаем рисунок под другую. Знаете что, ребята. Разбейтесь пока по парам, мальчик девочка.
Зазвучала слышанная в метро песня в исполнении Кристины Агилеры.
- Итак. Разбились? М-м... Наташа, Аня, поменяйтесь партнёрами. И без смехуёчков. Помню, вы хотели что-то весёлое, но давайте начнём с этого. Четыре пары, Лина пока не у дел. Расскажем историю каждой пары, без синхронов, он будет в конце. Стоп стоп, нет. Лину сейчас пристроим.

Макс поймал кураж и начал работать. Рисунок выстраивался быстро и от самого сердца. Ничего особенного. Четыре пары, "лишняя" девушка всё время разбивает одну из существующих пар. Асимметричный рисунок, с некоторыми вкраплениями синхронных движений по сильным точкам музыки. Танцор только бегал по залу, поправляя подопечных и вставляя фразы: "Опоздали!" "Еще раз". "Ты не гантелей в зале машешь, руку плавно, и заверни себя ей!"

Работа пошла, теперь уже Макс решил кардинально ничего не менять. Осталось лишь дополнить выход и репетировать до упора. И кажется, мажорикам тоже стало нравиться.

Занятие закончилось, карман Макса потяжелел. Неуклюже одевшись, он вышел на улицу. Откуда-то играла музыка, но как и вчера вечером, танцор не обратил на неё внимания.
Достав телефон, он набрал номер Дианы.
- Ало?

Диана ответила после первого же гудка – создавалось впечатление, что она сидела у себя в номере над телефоном и только то и делала, что ждала его звонка. Впрочем, полностью исключать вероятность того, что именно так оно и было, тоже было нельзя. Она спросила Макса о его занятии, а потом несколько минут щебетала об утренней экскурсии – весело и увлеченно, Москва казалась ей увлекательной и яркой, хотя, судя по ее рассказу, музеи интересовали ее слабо. Потом она вдруг прервалась и спросила, не лучше ли будет поболтать при личной встрече, если он не занят вечером. Никаких других планов у Макса не было, поэтому он с радостью согласился и предложил девушке прогуляться по Арбату.

Время до условленного часа пролетело незаметно. Несмотря на то, что он пришел на несколько минут раньше назначенного срока, Диана уже ждала его на месте. Одета она была точно так же, как тогда, когда он увидел ее на Красной площади впервые, только волосы были заплетены в свободную косу на одну сторону, а на голову накинут капюшон – на улице немного похолодало. Увидев Макса, она с радостной улыбкой пошла к нему навстречу и довольно целомудренно чмокнула в щеку.

- Привет.

Удивительно, как ей это удалось, но он отчетливо услышал «я скучала» в ее приветствии. Или ему просто очень хотелось услышать в нем что-то такое…

- Как твоя рука?

Макс в ответ улыбнулся и поцеловал Диану отнюдь не целомудренно. Затем взял ей за руку и мягко повлёк за собой по Арбату, ответив на её вопрос только через пол минуты.
- Срастается потихоньку. Уже привык. Надеюсь, тебя сегодня от меня не похитят.
В отличие от Арбата рубежа тысячелетий, который остался в памяти Макса с прошлого раза, на этом Арбате не было кучи лотков с лубочными матрёшками - все сувенирные лавки убрались в несколько магазинчиков. На улице было ощущение праздника. Родионов успел заметить живую статую, которую окружали девчонки от десяти до сорока, весело повизгивающие, когда статуя шевелилась; чтеца, который декламировал стихи десяти собравшимся вокруг него прохожим; художника, писующего шаржи; художника, рисующего балончиками с краской футуристические пейзажи. Все они не сильно интересовали сейчас.
Взгляд немного зацепил небольшой негритянский ансамбль, заигравший на гитаре и маракасах что-то латино-американское.
Макс остановил Диану, молчаливо предлагая послушать, и приобнял сзади-сбоку, зарываясь лицом в её волосы.
Негритянка средних лет начала петь грудным голосом, но Макс её почти не слышал, задумавшись.

Aprendimos a quererte
desde la histórica altura
donde el sol de tu bravura
le puso cerco a la muerte.
Estribillo:

Aquí se queda la clara,
la entrañable transparencia,
de tu querida presencia
Comandante Che Guevara.

Кажется, пелось что-то про Че Гевару, испанского Макс не знал совершенно, а эта песня как-то выпала из его поля зрения

Tu mano gloriosa y fuerte
sobre la historia dispara
cuando todo Santa Clara
se despierta para verte.

Aquí se queda la clara,
la entrañable transparencia,
de tu querida presencia
Comandante Che Guevara.

Макс не заметил, как начал пританцовывать, изображая что-то похожее на сальсу. Попробуй удержись, когда в твоих объятьях такая партнёрша. О ней Макс и думал. О ней и об утренних смс. Такое не пишут просто так. Если же это был минутный порыв, надо выяснить это сейчас, оторвав пластырь мгновенно.

Vienes quemando la brisa
con soles de primavera
para plantar la bandera
con la luz de tu sonrisa.

Aquí se queda la clara,
la entrañable transparencia,
de tu querida presencia
Comandante Che Guevara.


Всё также пританцовывая Макс чуть сместил себя и Диану от музыкантов. Ровно настолько, чтобы музыка не мешала разговору.

Tu amor revolucionario
te conduce a nueva empresa
donde esperan la firmeza
de tu brazo libertario.

Aquí se queda la clara,
la entrañable transparencia,
de tu querida presencia
Comandante Che Guevara.


Танцор запустил здоровую руку под капюшон девушки, провёл пальцами по её щеке и просто сказал:
- Диана... оставайся в Москве.

Seguiremos adelante
como junto a ti seguimos
y con Fidel te decimos:
!Hasta siempre, Comandante!

Aquí se queda la clara,
la entrañable transparencia,
de tu querida presencia
Comandante Che Guevara.

Диана с улыбкой позволила увлечь себя вдоль по улице, с любопытством разглядывая уличных артистов и то и дело с нежностью поглядывая на своего спутника.

- Я тоже на это надеюсь. Вроде бы не должны.

Больше всего внимание девушки привлек художник, быстро и ловко рисовавший какой-то космический сюжет, она даже на пару секунд задержалась, чтобы полюбоваться его точными, лаконичными движениями и вырисовывавшейся под его руками картиной. Но темнокожие музыканты на зимнем Арбате, наигрывавшие далекие кубинские ритмы, смотрелись и звучали не менее ярко и интересно. Кивнув в ответ на его молчаливое приглашение, она уютно прижалась к нему и подхватывала его полупроизвольные движения, когда он начал пританцовывать.

Прищурившись было от наслаждения его лаской, Диана резко открыла глаза, услышав его слова. На ее лице явно читалось удивление и легкое замешательство.

- Какое совпадение, - отозвалась она парой секунд спустя. - А я вот как раз хотела спросить, много ли держит тебя в Москве...

Она взяла его здоровую руку в свои ладони, и, глядя прямо в глаза, очень серьезно проговорила:

- Кстати. Я ведь рассказала о тебе отцу. Ты же знаешь, его мнение для меня очень важно, и я все-таки очень завишу от него. Он очень скептично относится к моему увлечению тобой, но я правда сама не знаю, как так получилось... Я понимаю, что мы знакомы всего три дня, и рано делать какие-то выводы… Но мы через пару дней уже уедем, и мысль о том, что я тебя могу больше не увидеть, меня пугает… В общем, ты не против с ним встретиться? Например, завтра вечером в баре нашего отеля? Было бы очень здорово, если бы вы смогли друг другу понравиться. Скажи мне, когда тебе удобнее, если у тебя есть какие-то дела – но не раньше семи, отец будет занят. Сможешь?

Надежда в ее голосе смешивалась с мольбой, а на лице застыло тревожное ожидание. И Макс согласился – в общем-то, выбора у него особого не было, а знакомство с отцом Дианы не особенно его пугало. Зато девушка прямо-таки расцвела от счастья, услышав его согласие, и прильнула к нему, благодарно целуя. Ее явно тяготила необходимость все это высказать, и даже если у нее и была какая-то заготовленная речь, она явно рассыпалась в нужный момент, и девушка говорила немного сбивчиво и нервно, перебирая его пальцы своими и немного массируя их.

Остаток вечера эта тема больше не поднималась, и его можно было назвать практически идеальным. Диана была невероятно мила, нежна и весела, смотрела на него настолько влюбленными глазами и болтала обо всем так свободно, что казалось, они уже давно знакомы и находятся в устоявшихся, но не потерявших романтики отношениях – ощущение это было весьма приятным, но и несколько необычным.

***

Отца Дианы звали Виталием Алексеевичем, и он оказался высоким – существенно выше Макса – мужчиной лет под пятьдесят, чуть полноватым – но полнотой скорее бывшего борца, чем любителя пива, – с собранными в хвост седыми волосами, аккуратной бородкой, немного уставшими чертами лица и цепкими серыми глазами. Его рукопожатие было крепким, а голос – спокойным и властным. Он взял себе коньяк и предложил Максу тоже взять себе что-нибудь.

В баре отеля было не очень людно, музыка играла негромко, так что атмосфера вполне способствовала разговору. Жестом предложив занять один из столиков подальше от стойки, Виталий Алексеевич сразу начал с главного:

- Диана не останется в Москве.

Глотнув коньяка и дав Максу осознать категоричность этого заявления, он пояснил:

- Выслушай меня, пожалуйста. Ты, видимо, неплохой парень, раз она так восторженно к тебе относится, так что должен понять. Ты же видишь, какая она – наивная, доверчивая, светлая – даже слепой бы увидел. Такие не выживают здесь. Поверь мне, я не первый год сюда езжу – и ни за что не стал бы здесь жить. Москва ее раздавит. Уничтожит. Москва слишком велика и жестока для нее, а ты не сможешь обеспечить и оградить ее в достаточной мере, чтобы ее не коснулась эта мясорубка.

Сделав еще один небольшой глоток, он грустно усмехнулся.

- Моя жена когда-то была такой же. Они безумно похожи, я просто вижу Олю в ее глазах, и ты не представляешь, каково это… В ней тоже когда-то был вот этот свет, в который было невозможно не влюбиться... А потом черт меня дернул предложить ей делать бизнес вместе. Я получил идеального делового партнера, которому мог – и сейчас могу – доверять больше, чем себе, но я потерял ангела, и слишком поздно опомнился. Она ведь из бедной семьи, и ей так нравилось делать деньги... Но ангелы не выживают в бизнесе, тут нужны другие качества. Их нет в Диане, и я счастлив, что предложенный Олей вуз ее гнетет, я с удовольствием помогу ей перевестись на какой-нибудь дизайн, вокал или что она там еще захочет, только бы не в бизнес. Но она взрослый человек, и даже если ей кажется, что я ее чрезмерно опекаю, я не смогу запретить ей влюбляться и даже совершать по этому поводу какие-то глупости. Держать ее силой никто не будет, а влюбленность – штука серьезная, особенно в ее возрасте. Поэтому я очень тебя прошу, ради нее же – не проси ее остаться в Москве. Не проси ее жертвовать ангелом даже ради любви – сам же разлюбишь и бросишь, если она изменится…

Он посмотрел Максу прямо в глаза – твердым, сухим, но полным неизбывной печали взглядом. Смотрел долго, медленно вдохнул и выдохнул, продолжил:

- Я никто здесь, но в Харькове я кое-что могу. Если у вас это и впрямь серьезно, я готов – ради нее – поддержать тебя, если ты переедешь. Могу устроить на работу, обучить – но учти, работать таки придется, и особых поблажек не будет. Помогу на первых порах с жильем и прочим. Но только на первых порах. Нахлебник и лентяй мне в зятья не нужен, да и Диана с таким вряд ли сойдется. Ты прости, если я резок, но мы оба взрослые мужчины, и как по мне, то лучше сразу расставить все точки над «i». Что скажешь?

Еще один глоток. Еще один тяжелый взгляд.

Остаток вечера, парочка, замёрзнув, провела в одной из сетевых кофеен с названием начинавшимся на "Кофе...". И хоть официанты неодобрительно поглядывали всего на две чашки каппучино, Макс и Диана проворковали в углу почти три часа. Если бы не предстоящая встреча с отцом Дианы, Макс бы точно направил окончание вечара в какой-нибудь отель. Пятизвёздочный, на сутки, не разорился бы. Однако, приходилось ждать, но такое ожидание было ничуть не в тягость.

В конце вечера Макс проводил девушку до такси, попрощался и, окрылённый помчался в свою комнатушку на Щелчке. Провалявшись на продавленном диване час, он, наконец, заснул.

Проснувшись в лёгком удивлении от того, как некоторые могут не любить Гёте, Макс привёл себя в порядок, позавтракал, посмотрел в интернете квартиры поближе к центру - надо было уже щупать почву на предмет переезда - и стал собираться на встречу. На глаза вновь попал старый пуховик. Нет, это уже никуда не годилось. Нужно было что-то с этим делать.
- Пошейте пальто на фабрике Большевичка, - вспомнил Родионов фразу из настольной игры, в которую играл с друзьями в детстве.
С перевязанной рукой всё выходило гораздо медленнее, чем хотелось, поэтому, пока Макс нашел в интернете сайт магазина, пока задушил свою жабу, оделся и добрался до места, времени оставалось не так много. Как раз, чтобы не торопясь закупиться, перекусить и поехать на встречу. Пуховик Макс сунул подвернувшемуся в переходе пьянчужке, который гулял по холодной погоде в одном свитере. Тот тупо посмотрел на оказавшийся в его руках подарок, но Макс уже не обращал на него внимания. В целом, своим видом парень был доволен


Немного не гармонировали перчатки и ботинки, но не критично.
В общем, пройдя мимо холла с огромным телевизором, на котором нескольким детишкам поставили Алладина (Макс на секунду остановился и усмехнулся) в бар, Родионов чувствовал себя вполне уверенно.
Макс попытался проанализировать собеседника, но вскоре оставил это дело. Под полтинник, значит, бизнес начинал в девяностых. Хотя, как проходили девяностые на Украине, Родионов был не в курсе. Но таких как этот Виталий (отчество про себя Макс опускал), он видел в Перми. В основном они приезжали на наглухо тонированных джипах за девочками из Панфилова.
Заказав в баре свежевыжатый апельсиновый сок, танцор осушил его одним глотком, услышав соображения отца Дианы. Затем показал бармену на пустой стакан. Когда официантка принесла еще один, Макс ополовинил и его - медленно пить он не умел совершенно.
- Что скажу? - Макс скосил голову в сторону холла, откуда доносилось из телевизора.
Make way
For Prince Ali!
Say: "Hey!
It's Prince Ali!"
- Я сейчас изложу свои соображения, Виталий Алексеевич. Прошу меня не перебивать. Во-первых, конечно, я в Москве неполных три недели. Я успел увидеть тут и высокомерие и дикое социальное расслоение и некую суровость. Но я не чувствую ничего, что бы я не видел у себя дома с поправкой на масштаб. Люди, по большому счёту, везде такие же. А во всякую метафизику о жестоком городе, который раздавит и уничтожит, уж простите, я не верю. Да и потом, ведь никто не привяжет тут цепями. Уехать можно в любой момент, а вот возможностей тут гораздо больше. В моей профессии точно, уж поверьте, я видел, с каким апломбом постредственности преподносят то, что они называют творчеством. С моей школой (а в Перми отличная танцевальная школа мирового уровня), я смогу тут добиться многого. Я чувствую в себе силы, как никогда. И знаете, я смогу добиться гораздо большего, если Диана просто будет рядом.
Hey clear the way in the ol' bazaar
Hey you! Let us through-
it's a bright new star
Oh come be the first on your block to meet his eye!
Make way!
Here he comes!
Ring bells!
Bang the drums!
Ah! You're gonna love this guy!

Prince Ali - fabulous he - Ali Ababwa
Genuflect, show some respect:
Down on one knee.
Now try your best to stay calm,
Brush up your Sunday salaam,
Then come and meet his spectacular coterie!

- Я чувствую, что готов ради неё сгрызть горы зубами и расшибиться в лепёшку, - Макс усмехнулся, скосив глаза на руку на перевязи, - я даже слегка начал. Если серьёзно, я чувствую в себе большой потенциал, и Диана может помочь ему раскрыться еще больше.
Кажется, Макс начала повторяться, но он уже не замечал этого на эмоциях
- Спасибо за Ваше предложение устроить меня в Харькове, но я вынужден его категорично отклонить. Как бы ни было заманчиво, какие бы суровые условия ни были, примаком я не буду, да и нужен ли такой спутник Диане? Если же я не смогу обеспечить ей то, чего она достойна тут или где-то еще, значит я идиот, генетический мусор и у меня мозги оловянные. И такой женщины как Диана я не достоин.
Prince Ali - mighty is he - Ali Ababwa
Strong as ten regular men definitely
(Genie as old man)
He faced the galloping hordes!
(Genie as young boy)
A hundred bad guys with swords!
(Genie as fat man)
Who sent those goons to their lords?
(All)
Why- Prince Ali!
- Если же Диана не готова смириться на первое время с неудобством лейтенантской однушки, чтобы в будущем стать генеральшей... как ни горько, боюсь, нам не по пути. Однако, я уверен, что я в Диане не ошибся.

He's got seventy-five golden camels
Purple peacocks he's got fifty-three!
When it comes to exotic type mammals...
Has he gotta zoo-
I'm tellin' you!
It's a world class menagerie!

Prince Ali - handsome is he - Ali Ababwa
That physique! How can I speak? Weak at the knee...
Well get on out in that square
Adjust your veil and prepare
To gawk and grovel and stare at Prince Ali!

(Harem Girls) *At same time as verse above*
There's no question this Ali's alluring- Never ordinary never boring-
Everything about the man just plain impresses...
He's a winner- He's a whiz- a wonder!
He's about to pull my heart asunder,
And I absolutely love the way he dresses!

(Townspeople)
He's got ninety-five white Persian monkeys
(Guards)
He's got the monkeys!
Lets see the monkeys!
(Townspeople)
And to view them he charges no fee!
(Townswomen)
He's generous! So generous!

(All)
He's got slaves, he's got servants and flunkies..
Proud to work for him-
They bow to his whim-
Love serving him!
They're just lousy with loyalty
To Ali!
Prince Ali!

- Знаете, Виталий Алексеевич, если бы два месяца назад кто-то мне сказал, что я перееду в Москву, рассмеялся бы. Если бы кто-то сказал, что я за три дня влюблюсь так, как никогда в жизни, принял бы за сумасшедшего. Однако, сейчас, - Макс развёл руками, - всё так и вышло.

Prince Ali - glamorous he - Ali Ababwa!
(Genie)
Heard your princess was a sight lovely to see.
And that good people is why-
He got dolled up and dropped by!

(Townspeople)
With sixty elephants
Llamas galore
With his bears and lions
A brass band and more!
With forty fakirs, his cooks and bakers
And birds that warble on key!
Make way!
For Prince Ali!

- Единственное, что удерживает меня от того, чтобы сделать предложение Вашей дочери - то, что я просто не успел закрепиться тут. Но это дело самого ближайшего времени.

Макс залпом допил остатки сока, снова показав бармену на стакан.

Виталий Алексеевич выполнил просьбу Макса и выслушал его внимательно, не перебивая, лишь сделав еще пару небольших глотков из своего стакана. И молчал еще некоторое время после того, как парень закончил свою местами сбивчивую, но очень искреннюю речь, пристально глядя ему в глаза взглядом, который невозможно было прочесть и под которым поэтому становилось неуютно. Впрочем, Макс мог заметить, что к выражению лица его собеседника примешался, помимо усталости, еще и вполне отчетливый интерес. Официантка успела принести новый стакан сока и уйти с пустым, когда он вдруг улыбнулся.

- А ты дерзкий, - вполне добродушно отметил он, - и в твоем случае это неплохо. А по рассказам Дианы не скажешь… Возможно, я тебя заочно недооценил…

Очередная пауза вышла мучительно долгой. Испытывающий взгляд Виталия продолжал сверлить нервничавшего Макса, но улыбка так и не ушла с его лица до конца, позволяя надеяться, что мысли, которые рождались сейчас в его голове, будут не слишком разгромны для судьбы влюбленной парочки.

- Что ж, судя по всему, ты не врешь и, пожалуй, заслуживаешь на шанс, - отозвался, наконец, отец Дианы. - Но в Москве она все равно не останется. По крайней мере, не сейчас. Тебе, как ты сам говоришь, нужно закрепиться, ей - закончить хотя бы курс. Потом, если захочет, сможет перевестись в какой-нибудь московский вуз, все равно нынешний ей не нравится. У вас будет несколько месяцев, чтобы проверить ваши отношения разлукой, временем и расстоянием, понять, чего вы хотите от них. В Диане ты точно не ошибся. Главное – чтобы она не ошиблась в тебе. И тут лишь время - судья. Если это настоящее – справитесь. Если мимолетное - быстрее поймете, не наломав дров. Детей только постарайтесь не делать сразу, ладно? Она сможет прилетать на выходные пару раз в месяц. Да хоть даже на каждые, если не надоест. Многие занятые пары видятся не чаще, и живя в одном городе… Можешь по возможности приезжать в Харьков – если Диана этого захочет, то мы с Ольгой только рады будем тебя принять в гостях. Мы вполне нормальные и контактные люди, не смотри на меня, как на врага народа.

Ухмыльнувшись еще шире и отведя взгляд от лица Макса только лишь для того, чтобы взглянуть на остатки коньяка в своем бокале и допить его одним глотком, он медленно опустил пустой бокал на стол, практически бесшумно.

- А веришь ты или нет во «всякую метафизику» – дело твое. Меня этот город угнетает, но, может, вы с ним и впрямь найдете общий язык. Время покажет, – сказал он, поднимаясь из-за стола и давая понять, что его последнее предложение особо не обсуждается и на большие уступки он не пойдет.

- Добро? – глядя на Макса сверху вниз и протягивая руку, спросил он.

Огромный груз свалился с плеч Максмиа. Правда, после фразы о "не наделайте детей", он старался приложить некоторые усилия, чтобы услышать остальное. Попробуйте сказать такое парню в двадцать шесть лет, который последний раз женщину без одежды видел вечность назад и в другом часовом поясе.

- Добро... - весь выпитый сок тут же высох на горле, и такое простое слово пришлось проталкивать сквозь наждачку, поэтому Макс допил остатки в стакане. Три стакана свежевыжатого сока уже стали давать бодрящий эффект. Родионов знал, что долго он не продлится, поэтому продолжил, пока кураж не пропал.
- Рад, что мы поняли друг друга. Месяца через полтора я буду рад воспользоваться вашим приглашением и приехать к вам в гости в Харьков, познакомиться с семьёй Дианы. Потом можно и в Пермь слетать.
Макс встал, накинув пальто на больную руку.
- Предлагаю рассказать Диане.

Схватив Диану за талию и крутанувшись вместе с ней в пируэте, он жарко шепнул ей в ухо: "Поехали со мной!", поставил на землю и только, слегка смущаясь, добавил отцу девушки:
- Я украду у Вас Диану и расскажу ей о нашем разговоре. Верну завтра в целости и сохранности.
Получив согласие - неодобрительное молчаливое отца и слегка ошеломлённое, но тоже молчаливое Дианы - Макс увлёк девушку с собой, накидывая на себя пальто.
"Будешь приезжать ко мне на выходные первое время. Это меньше, чем хотелось бы, но пока так лучше. А потом..."
Уже в машине пойманной у самого отеля Макс поцеловал Диану и закончил: "Потом всё будет еще лучше".
Отель в центре, ресепшн, девушка с дежурной улыбкой. Макс не помнил, как снял номер, как девушка сунула ему запаянную в целлофан картонную коробочку, как двери наконец-то закрылись.

На местном музыкальном центре стояла какая-то подборка. Свет выключился, зазвучала музыка и Макс с Дианой остались одни

Это была долгая ночь. И это была ночь, вместившаяся, казалось, в один вдох, в одно мгновение, в единственный такт страстного танго. Начавшаяся жадно и немного суетливо и закончившаяся бездумной блаженной негой, она вобрала в себя целый спектр эмоций, действий и состояний и осталась в памяти калейдоскопом будоражащих, бросающих в жар отрывочных образов. Тот особый танец, который творили их тела, неосознанно вторя ритму звучавшей музыки, был невоспроизводим – не только в памяти – и оттого еще более ценен трепетной, всеобъемлющей отдачей упоительному «здесь и сейчас».

Макс не помнил, как они уснули – вроде бы о чем-то говоря, лежа в обнимку и уже не пытливо, а расслабленно поглаживая друг друга. Зато момент пробуждения запечатлелся яркой и детализированной картинкой, достойной кисти искушенного живописца: мягкие лучи скупого январского солнца, играющие в струящихся по смятым простыням длинных волосах Дианы, ее лишенное большей части косметики, безмятежное и оттого совсем невинное личико, ее обнаженное тело, совершенно не по-голливудски не прикрытое ничем и потому беспомощно естественное, жмущееся к нему во сне в инстинктивных поисках тепла… Он и сам проснулся, слегка замерзнув – а оказавшееся ненужным в пылу ночной страсти одеяло бесформенной грудой лежало на полу рядом с кроватью, дополняя легкий беспорядок, созданный хаотично разбросанными предметами одежды.

У Макса ныла и чесалась под гипсом поврежденная рука, которую он все же не смог до конца уберечь ночью, но он не обращал на это внимания. Оба они совершенно не выспались, но были при этом бодры и абсолютно счастливы и завтракали, заговорщически улыбаясь друг другу, пряча в уголках губ и глубине глаз простую и лишь им двоим, по сути, нужную тайну – тайну чувства, крепнувшего с каждой минутой, пока не столкнувшегося с настоящими испытаниями и потому неомраченного, вдохновляющего и обнадеживающего. Расставаться решительно не хотелось, но Диану ждал прощальный визит вежливости к родственникам, Макса – его подопечные, на субботу попросившие позаниматься с ними днем, чтобы не терять вечер выходного, а еще хранящий аромат недавней любви номер – тщательная уборка безликой горничной. Они договорились встретиться снова вечером, не в силах представить себе более длительной разлуки.

Назавтра Диана улетала, поэтому им выпала еще всего одна совместная ночь, не менее яркая, чем предыдущая. Циничный прагматизм в лице кошелька настойчиво твердил, что это к лучшему – все-таки регулярная жизнь в дорогих отелях была Максу пока не по карману, какими бы сладкими ни были эти ночи, приглашать девушку в свою комнатку ему было откровенно стыдно, а идею остановиться где-нибудь за ее счет он бы гневно отверг, даже если бы таковая пришла к нему в голову.

В воскресенье, проводив Диану в аэропорт и не без удовольствия отметив ощутимо потеплевший с момента прошлой встречи взгляд Виталия Алексеевича, подаренный ему на прощание, Макс остался один. Конечно, они обменялись всеми возможными контактами, и она снова прилетит через две недели – он верил в это, да и ему столько нужно успеть, но...

Резко стало пусто.

пытаем удачу

Механический женский голос сообщил, что Аэроэкспресс до белорусского вокзала отправляется.
Поезд лениво двинулся. Окружающие люди читали, либо досматривали прерванный посадкой самолёта сон.

Макс с застывшим лицом смотрел в окно.
Когда глаза стали слезиться от желания моргнуть, он недовольно поморщился, прикрыл глаза, попытался устроиться на эргономичном, но всё равно неудобном кресле, и заснуть.
Сон не шел.

Двери вагона почти постоянно хлопали - успевшие почти к самому отправлению поезда люди заскакивали в первый вагон, и теперь шагали между кресел в поисках свободного места.

- Свободно? - грузный мужчина средних лет указал на место рядом с Родионовым и начал садиться не дожидаясь ответа.

Макс со скрываемым сожалением кивнул, еще больше вдавливаясь в окно. Потянувшаяся за капюшоном рука нащупала пустоту - Макс никак не мог привыкнуть к новому пальто. Хотелось отгородиться от всех и всего, чтоб как следует обдумать события последних дней - целой маленькой жизни. Но утомление двух последних ночей, какими бы прекрасными они ни были, начисто выбило из парня способность шевелить мозгами.
В задумчивости достав телефон, Макс открыл смс-переписку с Дианой.

"Я"

Они ведь еще здесь, еще в Москве. Только прошли контроль, но еще не улетели. Может, и Диана еще не выключила телефон?

"Я тебя"

Посмотрев с минуту на неотправленное сообщение, Макс без тени сомнений стёр его. Слишком много было сказано за эти две ночи. Еще одна смска ничего...
Что ничего? Просто, ничего.

Сосед воткнул в уши наушники - дешевые, видимо, выдавали в самолёте - и через некоторое время до Макса стало доноситься: "На а...у...э...нах нах и ...ых штанах"

Вспомнился прочитанный лет пятнадцать назад Том Сойер. Сейчас как никогда было понятно чувство героя, когда он сделал первый мазок краской по чистому забору. Теперь жизнь будет состоять из таких недельных заборов. И минутной краской мазнут только первый.

Макс украдкой скосился в отражение в окне, словно говоря себе самому: "Ну и чего разнылись?"

Нет, растворяться в своём чувстве он не будет. Он самодостаточная личность, мужчина, у него есть дело жизни. Неделя пролетит незаметно, главное - не раскисать.

Усталость и перестук всё же дали о себе знать. Макс задремал с открытыми глазами. Из забытья его вывел всё тот же безэмоциональный женский голос, сообщающий, что Аэроэкспресс прибывает на Белорусский вокзал.

Спустя пол часа Макс был на Щелчке. Задумавшись, он опустил руку в карман пальто и с лёгким удивлением обнаружил там наушники - всё никак не доходили руки купить новые. До съёмной комнатушки оставалось немного, как раз на одну короткую песню. Сиреневый бульвар в это время был совершенно пуст, поэтому Макс, выбрав на этот раз песню без рандома, Которую он уже слушал на этом самом месте дней пять назад...
И на этот раз он тоже не отказал себе в удовольствии подпеть. Чуть хулиганя, он изображал бэк вокал, забывший весь текст, кроме первой строчки
All the leaves are brown
- All the leaves are brown
And the sky is gray
- All the leaves are brown
I've been for a walk
- All the leaves are brown
On a winter's day
- All the leaves are brown
I'd be safe and warm
- All the leaves are brown
If I was in l.a.
- All the leaves are brown
California dreamin'
- All the leaves are brown
On such a winter's day

- All the leaves... are brown

Настроение чуть приподнялось. Неделя предстояла трудная.

Вот так.

Будто и не было этих нескольких дней, промелькнувших в одно мгновение и по эмоциональному накалу затмивших несколько предыдущих лет жизни. За окном снова серость, вокруг безразличные, иногда раздражающие, но чаще просто безликие люди. В унылой однотонности зимнего города казалась совсем некстати эта яркая буря внутри, и не собиравшаяся, видимо, успокаиваться, но сейчас ставшая хаотичной и неуправляемой, скорее давящей, чем окрыляющей.

Ему определенно нужно немного отдохнуть. Мерный перестук колес, едва слышные обрывки какой-то довольно глупой песни, холодное стекло окна…

Могла ли Диана ему присниться? Все это – могло ли?

Не могло. Короткое сообщение «Уже скучаю» с грустным смайликом осветило экран его телефона, когда он не успел еще даже сесть в вагон, и, отрешенно глядя на него сейчас, он видел не только симпатичную миниатюрку ее фотографии, установленной на контакт, но всю ее – такую живую, такую настоящую, такую уже родную... Она есть, и она вернется. А он должен успеть как можно больше к ее приезду – чтобы у нее не возникло ни малейшего сомнения, что она сделала правильный выбор. И чтобы даже тени подобного сомнения не возникло у самого Макса.

Холодный зимний воздух и знакомая песня немного взбодрили его. Чувствовались силы. Крепла вера в то, что все получится. Тревожила лишь оставшаяся после отъезда Дианы пустота и снова – уже не в первый раз – возникшее ощущение, что он упускает что-то важное. Что-то не очевидное, не критически необходимое на данный момент, не связанное с Дианой, но очень существенное. И откуда-то – скорее извне, чем изнутри – появилось переходящее в уверенность предположение, что ему стоит уделять больше внимания музыке. Возможно, виной тому его новое чувство – недаром же в каком-то сериале однажды прозвучало, что любовь – это когда начинаешь понимать слова песен. Возможно, пойманное в работе над танцем для студентов творческое вдохновение. Возможно, что-то еще – или все вместе. Но наушники нужно будет купить обязательно.

- Ничего себе ты модный! Разбогател, что ль? – удивилась Наташа, услышав его шаги в коридоре и выглянув из кухни. Она подошла поближе полюбоваться на обновку соседа и, наверное, даже пощупала бы новое пальто, если бы не мокрые руки.

- Где пропадаешь? Что-то не видно тебя совсем. Я тебе мазь не отдам никак – ты не подумай, что я забыла. Рассказывай. Голодный, небось?

Совсем другой мир. Простой, знакомый, предсказуемый.

И уже немного чужой.

- Да, сейчас переоденусь только, - Макс машинально растянул губы в приветственной улыбке, стащил с себя пальто и в задумчивости остановился, не донеся его до вешалки.
- Не, не разбогател... так... - он махнул здоровой рукой, обвёл взглядом коридор с обшарпанными и выцветшими обоями и вдруг повернулся к девушке.
- Наташа, а дальше что?
- Чо дальше?
- Да это я тоже так...
- Руки мой и на кухню проходи.
- Наташ, слушай, я не купил ничего.
- Да брось, сочтёмся.
- Ну, лан...
Переодевшись, Макс вымыл руки, плеснул себе на лицо воду и минуту стоял, рассматривая своё лицо в зеркало. На кухне его ждала тарелка с макаронами по флотски.
- Ну что у тебя?
Макс сел на стул и стал с серьёзным видом уплетать.
- У меня... всё хорошо. Переезжаю я.
- Куда? Когда?
- Не знаю пока.
- Со студенточкой съезжаешься? - Наташа с искренней радостью улыбнулась.
- Типа того, да.
- Ну, клёво, чо. Молодец, быстро ты.
- Наташа, а что дальше?
- Ты меня что ли спрашиваешь?
- Да... - Макс замолчал и несколько минут молча уплетал. Наташа достала початую бутылку столового вина и вопросительно кивнула.
- Нет, я не пью.
- Одна тоже не буду.
- Что ты хочешь от жизни?
- Э-э... В смысле?
- Пять лет назад, я вспомнил, вот только сейчас вспомнил. Меня тоже самое спрашивали. Приятель один мой... не важно. Я тогда тоже не понял. Я зарабатывал любимым делом столько, что с лихвой хватало на кино, мороженое, презервативы и отель. И я вот этот момент... я продолжал его в будущее. Было само собой, что так будет всегда, или, по крайней мере, ещё очень долго. И зачем трепыхаться, если мои ресурсы полностью обеспечивают мои потребности и прихоти...
- Так, стой. Посмотри на меня.
- Что?
- На свет.
- Что такое?
- Нет, ничего. Пить точно не будешь?
- Нет.
- Тогда сейчас. Доедай пока.
Наташа ушла в свою комнату, минуту возилась и вернулась с небольшим свёртком. Достала из холодильника недопитую кока-колу, безжалостно выливая содержимое в раковину. Открыла шкаф и стала шуршать фольгой.
- Это что?
- Ну ты как маленький. Я такие разговоры на трезвую слушать не привыкла. А тебе, по твоему виду, тоже надо.
- Да я никогда...
- Не спорь.
- Увидят же.
- Нет никого. Что ты там говорил?
- Что? Пока жареный петух не клюнул, я и не задумывался. Что в жизни надо что-то менять.
- На, держи. Вот так вот. Понял?
- Ага... Так вот, Наташа. Тебя всё устраивает в твоей жизни?
- Ну... да.
- Ага, я так же тогда ответил. А вот смотри, ты хочешь жить здесь? С рваными обоями, плесенью, заедающим замком? Санузел делить с чужими людьми? День за днём, год за годом...
- Так. Ну ка дай сюда. Ты что предлагаешь?
- А всё, на самом деле, довольно просто. Надо задать себе нужные вопросы. Что ты хочешь делать? Что тебе нравится? Что тебе мешает получить то, что ты хочешь?
- На. Это ты сейчас умный стал, или рассказал кто?
- Давно знал. Давно. Просто не нужно было это, вопросы задавать. Нет, не не нужно. Неудобно. Неприятно. Вот что тебе нравится?
- Нравится. С сыном заниматься. Ну... не знаю.
- А почему тогда ты тут, а он в Железнодорожном?
- Дай сюда... Потому что надо его обеспечивать.
- А почему тебе не хватает денег?
- Потому что... на... бухгалтерам простым много не платят.
- Как сделать, чтоб платили много?
- Не тот это разговор, Макся.
- Нет, ты скажи!
- Надо, знать больше.
- О! - Макс значительно поднял палец, - всё достижимо. Я вот буду переезжать. Пока не знаю как... позадаю себе вопросы завтра.
- Что-то ты не успел съехать, уже нос задираешь. Обои ему не нравятся, толчок общий.
- Потому что нельзя привыкать к плохому...
- Да ладно. Лучше скажи, куда твоя студенточка устроилась?
- Да она пока... не важно. Наташа, я влюбился. Ты понимаешь? Мне двадцать шесть, я и не думал, что я на такое ещё способен!
- Да вообще, песком сейчас лёд засыплешь.
- Она ж... идёт, бывало, гордо, плавно, чуть тронет землю башмачок.
- Это откуда?
- Не помню. Я же чувсвтвую, что с ней лучше становлюсь. Уходит какая-то мизантропическая злоба. А я могу предложить только перспективы. В двадцать шесть.
- Макся, заебал! Красавчик, приехал, через три недели уже с коммуналки съезжаешь! Прибарахлился, вон уже. Видный кавалер.
- Да это так, с родителями знакомился.
- Ну ты быстр.
- Обои порваны...
- Да дались тебе эти обои?
- Не, ты посмотри! Ведь если так захочешь порвать специально, не сумеешь... линия идёт как картина... целое произведение искусства, а мы этого не замечаем!
- О-о-о... Тебе уже хорошо. Иди ложись спать. И музыку включи перед сном.
- Какую?
- Какая нравится.
- А-а-а... ладно. А ты всё же подумай, какие вопросы себе задать. Хыхык.

Когда Макс в лёгком возбуждении закрыл за собой дверь, поставил с телефона что-то из эстрады 80х и заметил, что прошло уже больше двух часов с тех пор, как он попрощался с Дианой. Скорее всего, они уже прилетели.
"Диана, родная моя, любимая, как хорошо, что с тобой я становлюсь лучше!"
Сообщение вышло от сердца, через пальцы, клавиатуру и улетело в Харьков. И это было хорошо, это было правильно.

Музыка была прекрасна. Макс не помнил, когда слушал что-то столь же красивое!
В ту ночь сны танцору не снились

А потом был вихрь.

Было напряженно и сложно.

Было ярко и счастливо.

Сон был густым и плотным, как еще недавно заполнявший легкие дым, но уже на следующее утро череда дел и событий захватила Макса целиком, не давая опомниться. И он был рад этому.

Диана звонила и писала почти постоянно – и это, возможно, казалось бы навязчивым и излишним, если бы каждого ее звонка и сообщения Макс не ждал с трепетом и нетерпением. Удивительно – даже для них самих – как росло и крепло с каждым днем чувство, в надежности и долговечности которого откровенно сомневались все окружающие: кто про себя, как Наташа или родители Дианы, а кто и вслух, как Хуршед («Ну я же тебе друг, Макс, я должен сказать тебе правду: не бывает такое долго. Не бывает. Не ставь все на одну карту».) Но назло статистике, назло преградам, назло скептикам, во имя мечты – у них все получалось. Не сразу, не быстро, не просто. Но непременно.

И лишь поначалу легкое, почти неуловимое чувство утраты изредка настигало Макса в суете, когда где-нибудь в дороге он включал плеер и на несколько минут отстранялся от окружающего мира, погружаясь в музыку. Тогда казалось, будто чего-то не хватает. Но это слегка тоскливое чувство мгновенно исчезало, стоило сообщению от Дианы прервать ход мелодии, и его было так легко списать на то, что любимой просто не было рядом, что парень не уделял ему особого внимания.

А Сила попросту сдалась. Есть вещи, с которыми она предпочитала не тягаться, и взаимная любовь – одна из них.

Возможно, она еще вернется. Но это будет уже совсем другая история.

Позади - ещё две недели. Результат - снятый гипс, почти восстановленная форма левой руки - может держать седьмую позицию почти столько же, сколько и правая.
Студенты-мажорики на очередное занятие просто не пришли. По телефону Стас что-то промямлил о том, что у них, типа, короче, накрылось, батёк у Витька не придёт, ну и, короче, номер не нужен. Это было очень кстати, ведь в Калифорнии Максу уже показали свежую трудовую книжку и поздравили с первой официальной работой. Зарплата была даже чуть выше осторожных ожиданий так что, Макс, краснея и слегка тушуясь, решился попросить у Алексея Семёновича аванс на съём жилья. Тот, выслушав, позвонил какому-то своему знакомому, оказавшемуся ветераном балетной сцены. После короткого собеседования ветеран сдал новобранцу свою пустовавшую квартиру за смешную по московским меркам цену.
Со своими соседями Макс попрощался почти по английски, не оставив каких-либо контактов. Он чувствовал, что течения жизни разносят их и не видел смысла в долгих прощаниях.
Новая квартира блестела чистотой и новенькой икеевской мебелью. Макса приводили в детский восторг станок и огромное зеркало, позволявшее заниматься дома. На столе в творческом беспорядке валялись изчёрканные листы, в которых можно было угадать слова из Аладдина.
Задумчиво перебирая две связки ключей, Макс ехал в аэропорт. Эти выходные должны стать особенными. Уже не надо было ютиться по безликой роскоши номеров, он приводил женщину в свою пещеру. Не было никакого волнения - он хорошо узнал Диану за то короткое время, что они вместе.
Контроль. Зал ожидания. Сотни спешащих людей. Рейс из Харькова, наконец-то.
"Привет!"
"Привет"
"Я соскучилась!"
"Давай сумку"
"В ту же гостиницу поедем?"
"Увидишь"
"Ты какой-то задумчивый"
"В понедельник первый урок у детишек. Боюсь запугать их до дрожи. Если родители подадут на студию в суд, меня точно уволят по статье"
"Ты справишься".

Зима не успела отступить, и на улице шел всё тот же приятный снежок, что и пару недель назад.