Магия музыки | ходы игроков | Служитель Эрато (Аластор)

Утро. Глубокая затяжка. Рука тянется к кружке с холодным кофе. Глоток. Вздох. И так каждое утро.
Собравшись, Кейн разбудил Иглу. Сосед по комнате с большой неохотой выполз из под одеяла и пробубнил что то про похмелье и краски.
Выйдя из подъезда, Кейн встретил Кирпича. На удивление, его друг был трезв и адекватен. Решив все свои дела, Ал направил свои стопы к Алисе.
Бабушка Алисы, Зинаида Прохоровна, относилась к Алу очень предвзято. В её понимании, мужчина не должен выглядеть так, словно он с пальмы слез.
Зайдя в квартиру Алисы, Ал увидел то, что лучше не видеть людям со слабой психикой. Маленькая, хрупкая Алиса беспомощно лежала на полу. Её кресло было сломано и валялось возле девушки. Увидев Кейна, девушка не смогла сдержать слёз. Оказалось, что к ней приходили "друзья" её отца и требовали от неё денег. Не найдя дома ни копейки, они сломали её кресло и издевались над ней.
Одев девушку и посадив её на свои плечи, Кейн пошёл к Кирпичу. Обмозговав ситуацию, двое разгневанных друзей принялись искать обидчиков Алисы. Долго искать не пришлось - те двое мужчин сидели в беседке и пили пиво.
Оставив Алису на скамейке, ребята подлетели к своим противникам. То, что случилось дальше, потрясло Алису до глубины души.
Кейн, точным ударом, сломал одному челюсть и принялся добивать его кастетом. Кирпич, взяв в руки арматуру, стал гнуть её об тело второго. Когда оба мужчины потеряли сознание, Кейн пошарил в их карманах. Найдя там пачку денег, Кейн вытащил оттуда несколько купюр и послал Кирпича в специализированный магазин, за креслом-каталкой.
Присев рядом с Алисой, Ал посмотрел на девушку. Алиса давно любила его и он знал это. Просидев с ней до вечера и проболтав с ней обо всём, что тревожило девушку, Кейн посадил её в кресло и повёз на реп.точку.
На точке уже собрался народ, и ждал Кейна. Явившись с часовым опаданием, Ал навлёк гнев своих знакомых. Когда они увидели Алису, то всем стало стыдно.
Усадив девушку на мягкий диван, Кейн налил ей чаю и сел рядом. Подключив гитару к усилку, Ал принялся репетировать. Закончилась репетиция за полночь, и Кейн отвёз Алису к себе домой. Отвозить девушку на её квартиру было опасно. Придя домой, Кейн и Алиса застали пьяного в дрова Киприча. Рядом с ним, прямо на полу, храпел Игла.

Аластор чувствовал себя уставшим и немного разбитым. Слишком много случилось за этот день. Злость и вызванный ею всплеск адреналина уже давно ушли - в кровь и боль тех двоих, что заслужили большего, в жесткую музыку на репетиции. Сейчас осталась лишь острая жалость, которую он тщательно скрывал от Алисы, потому что знал, насколько сильно она ненавидит жалость к себе, и гнетущая усталость, которую он тоже старался не показывать.
Обычно он был не против, чтобы размеренное течение дней нарушалось какими-нибудь интересными событиями и встрясками - это давало его вдохновению своеобразный пинок под что там есть у вдохновения, и ему лучше писалось. Да и излишне впечатлительным неженкой, которого просто выбить из колеи, он тоже не был. Но только не так. Не с Алисой. Не так уж много было в жизни молодого металлиста людей, к которым от относился бы с такой трепетной нежностью и заботой. Пожалуй, среди живых их не было вовсе. Кроме нее. Эта хрупкая, всецело преданная ему девушка с неизбывной грустью в глазах служила ему постоянным напоминанием о той, которую он без того не мог забыть. И сейчас она тихонько всхлипывала в углу, зябко завернувшись в старый плед, и он не знал, как утешить ее - точнее, слишком хорошо знал, что утешить ее нельзя. И было мерзко от этого бессилия. Он разбил бы морду еще сотне подонков, посмевших тронуть ее хоть пальцем, но знал, что это не изгонит печаль из ее глаз. Он достал бы миллионы, если бы деньги могли сделать ее хоть чуточку счастливее. Но он знал, что не этого она хочет. Не этого терпеливо ждет. Она знала. Все знала и все понимала, поэтому не торопила его. Но и он знал, что в нем - почти единственная ее надежда.
И оставалась музыка. То, что объединяло и связывало их печали, позволяя им на время отступить.

- Сделаешь мне кофе? - чуть слышно, чтоб не разбудить спящих друзей, спросила она.

Встав с кресла, Ал зашёл на кухню в поисках банки с кофе. Как оказалось, пьяный Кирпич построил из пивных бутылок башню, и эта конструкция возвышалась на подоконнике. Заварив кофе, Ал пошарил в кармане и нашёл медиатор. Отдав Алисе чашку с напитком, Ал взял гитару и сел рядом с ней. лёгким ударом руки по струнам, Ал извлекал свою душу, проводя её через струны. Играл он долго, затем запел.
Раньше, Ал не обращал внимания на свой голос. Он пел, и это давало ему доход. Сегодня, он впервые вслушался в свой голос. Безжизненный, ровный, чёткий. Закончив петь, Ал посмотрел на Алису. Девушка, свернувшись клубком, плакала.


песня Ала.

Алиса подняла на Ала испуганные, полные слез глаза. Выражение, которое в них застыло, было незнакомо парню и оттого немного пугало его: он никогда раньше не видел ее в таком состоянии. Казалось, песня что-то разбередила в ней.
- Как ты это сделал? - всхлипнув, чуть слышно прошептала она. Видя недоумение на лице друга, она посчитала нужным объяснить. Ей было нелегко говорить сквозь слезы, она то и дело всхлипывала, путалась в мыслях и делала паузы.
- Твоя песня... Это что-то странное... Я слушала, а потом мне показалось, что я на миг уснула... Хотя я не хотела спать, и кофе... В общем, она мне снилась, понимаешь? Как в твоей песне, ожила в моих снах. Ал, мне страшно... Я не хочу таких снов. Вы были в могиле, вместе, а потом она очнулась... И это было страшно, очень страшно... Это слишком сильная песня, Ал... Прости... Я не могу так... - тут девушка, не в силах больше сдерживаться, снова заплакала.

Погладив девушку по голове и прижав её к себе, Ал задумался. Затем, глядя на Алису спросил
- Что случилось? Ты переутомилась и тебе приснилось то, что ты слышала. Успокойся, всё хорошо.
Голос Ала дрожал. Ему было страшно за Алису.

Алиса вроде бы немного успокоилась в объятиях Ала, по крайней мере, всхлипывания ее стали реже. Она казалось ему такой маленькой и хрупкой, когда всем телом жалась к нему, как замерзший бездомный котенок к решившему приютить его человеку - так же доверчиво, с такой же робкой надеждой на счастье. Но, когда он посмотрел в ее глаза, в них по-прежнему был страх. И боль.
- Как бы мне хотелось тебе верить... Я не знаю, как объяснить, но когда ты пел, во мне что-то вдруг поменялось... Это не просто впечатление от песни, это что-то большее, что-то извне, - Алиса с трудом сдерживалась, чтобы снова не заплакать, она отвела взгляд, и было видно, что ей сложно говорить и подбирать слова.
- Когда все это случилось, сегодня днем, я в какой-то момент решила, что не могу так больше. То есть вообще не могу. Не хочу. Ты - единственный, ради кого мне хотелось жить. Ну, и бабушка, но это скорее обязанность. Я знаю, что ты не отпустил бы меня... Но у меня все равно были такие мысли... А когда ты пел, там эти строки, и как будто...
Она вдруг посмотрела ему прямо в глаза и прошептала чуть слышно:
- Ал, я больше не верю в смерть...

Глядя в глаза девушки, Ал грустно улыбнулся.
- И правильно. Нефиг костлявую бояться. Ну, успокойся. Я же рядом и не дам тебя в обиду. Хочешь погулять? Если хочешь - понесу тебя на руках. Ты только не бойся. Всё хорошо будет.
Затем, АЛ оставил нежный, робкий поцелуй на щеке девушки.

Шмыгнув носом, Алиса тоже попыталась улыбнуться. Улыбка вышла горькой, и щека ее была соленой от слез, но Алу показалось, что она действительно немного собралась после его слов. А может, просто не хотела казаться плаксой. Обычно она старалась держаться молодцом, и, хотя и не стеснялась плакать при старом друге, ей всегда казалось, что показывать свою слабость немного стыдно.
- Спасибо, - просто сказала она, но он знал, что это не просто дань вежливости. Он искренне верил в то, что сможет ее защитить, а она верила ему, и была действительно благодарна ему за это - больше, чем могла бы выразить словами. Но слова иногда были лишними между ними двумя.
- Погулять? Поздно же... Тебе на работу завтра... Разве только немного. И не надо на руках. Вы мне сегодня купили замечательное кресло, гораздо лучше предыдущего, нужно же его обкатать, - она снова улыбнулась, на этот раз более уверенно.

Посадив девушку на новое кресло, Ал повёз девушку на крышу дома. На улице была кромешная тьма. И тишина. Мёртвая тишина. Внезапный раскат грома заставил юношу вздрогнуть. Я не смел упасть, ты была со мною - прогремело в его голове. Повернув кресло к себе, Ал опустился на колени и прижал к себе испуганную девушку.
- Успокойся. Я же рядом. Всё будет хорошо - прошептал Ал.
Эта западня, гибельна, но всё же
В Смерть не верю я,
Ты не веришь тоже. - змеиным шёпотом отразилось в его ушах.

Алиса молчала, замерев в объятиях Ала. Даже всхлипываний больше не было слышно, он ощущал только мерное дыхание и тепло ее хрупкого тела. Парню казалось, что они одни в целом мире - и в какой-то мере так оно и было. Их одиночество было таким разным, но отчасти именно оно и роднило их, позволяло понимать друг друга. И, возможно, именно безграничное доверие девушки и ответственность за нее были тем, что подчас удерживало молодого металлиста от безрассудных поступков.
Город лежал где-то внизу, подмигивая светом окон жилых домов, змейками придорожных фонарей расползаясь в разные стороны. Но здесь, наверху, было темно и прохладно. Ни звезд, ни луны видно не было, небо было затянуто тучами. Где-то вдали начиналась гроза, и Алиса чуть вздрогнула в его руках, когда гром прогремел ближе.
- Ты напишешь для меня песню? - чуть слышно спросила она.

- Я напишу для тебя песню. Но манеру песни я выберу сам. И не факт, что она будет о тебе - прошептал Ал, гладя девушку по голове.
Вернувшись домой, Ал разбудил своих друзей и ушёл на работу.
Присмотреть за Алисой, он оставил Кирпича.

- Спасибо, - ответила девушка. - Не обязательно обо мне. Но пусть она будет доброй...

Она смотрела на него снизу вверх, влажными глазами, которые казались такими большими и темными в темноте, что в них мог бы уместиться целый мир. Впрочем, он там и был - огромный, прекрасный и, к сожалению, мало кому интересный. Кому нужна девушка, навеки прикованная к инвалидному креслу? Кто, кроме него, способен видеть в ней не только калеку, от которой все стремятся поскорее отвести взгляд, но и человека, внутренний мир которого завораживает и поражает своей глубиной?

А ведь у Алисы когда-то был парень, и они даже собирались пожениться. Еще до той катастрофы, которая сломала ей не только позвоночник, но и всю жизнь. Он бросил ее, не будучи в силах мириться с тем, что живая, подвижная и смешливая Алиса теперь была угрюмой, сломленной и молчаливой. Он нашел в себе силы сказать ей о том, что не может представить себе жизни с инвалидом, а ей даже удалось его простить. Но прежней она уже не станет никогда. И доверять людям, как прежде - тоже. Пожалуй, по-настоящему она только Алу и доверяла.

Под утро она все же уснула, а музыканту пора было на работу. Кирпич, еще не до конца проснувшийся и мечтавший только об опохмеле, безразлично согласился позаботиться о девушке - она была непритязательна, и Ал подозревал, что это скорее она будет отпаивать его друга чаем и ласково убеждать в том, что нельзя столько пить, но ему было приятно знать, что она не одна.

отпишу завтра)