В темноте | ходы игроков | 1. "Пробуждение"

Тусклые желтые пятна света, отбрасываемые старыми фонарями на асфальт пустынных улиц делали эту летнюю ночь вторника только темнее, сгущая вокруг себя мрак. Маленький городишко спал так, как умеет спать только провинция: ни рёва машин, ни громкого смеха стаек молодежи, только тишина, нарушаемая лишь цикадами, да редким лаем собак. Городок был настолько мал, что никто, кроме его жителей не считал нужным помнить его название. Он располагался в живописной долине, с одной стороны окруженной заснеженными горами, а с другой стороны густым хвойным лесом и лишь одна единственная дорога уродливым асфальтовым шрамом отходила от этого маленького островка цивилизации в направлении мегаполисов и красивой жизни. Воздух был чист и свеж, звери почти не пуганы, а пейзаж был настолько типичен для Европы, что... Стоп. А может и Северной Америки. Впрочем, кому какая разница, ведь мы сейчас не об этом. Местные жители, как и миллионы таких же провинциалов по всей планете жили тесной общиной в пару-тройку тысяч человек, но были дружелюбны и приветливы с приезжими, всячески действуя им на нервы россказнями о великой истории этой Богом забытой дыры.
Как в триллионы раз до этого, солнце известило о своём приближении тонкой полоской света на востоке и, обрадованный этим петух на загородной ферме во всю мочь начал драть глотку. Но внезапно он осёкся, как и собаки, лающие о своей собачьей жизни.
Утро так и не наступило.

Звон будильников, попсовые песенки из динамиков мобильных, рёв автомобильных сигнализаций и громкий "белый шум" внезапно включившихся радиоприёмников взорвали утро какофонией раздражающих и выводящих из душевного равновесия звуков. Реакцией любого нормального человека в 5:30 утра будет убрать источник раздражения, не исключением были и жители нашего захолустья: домохозяйки накрывали подушками взбесившиеся будильники, отказывающиеся отключаться даже после отлучения от розетки, дабы те не разбудили мирно спящих детей; автолюбители в исподнем по всему городу по пояс высовывались из окон и безуспешно тыкали в кнопку пульта сигнализации, да и все остальные поднялись на войну с сошедшей с ума электроникой и в пылу этой битвы мало кто заметил, как в считанные минуты небо накрыл угольно-чёрный саван (то ли пепла, то ли туч - кто теперь разберёт). Светило изо всех сил старалось подарить людям свет, но тусклый красный диск, выползающий из-за восточного горизонта, мало походил на Солнце в дни его былого величия.
А вот другая огненная сфера быстро набирала очки в свою пользу - на юго-западе небосвода, ближе к зениту, появилась красная точка и стала стремительно увеличиваться в размерах, уже через сорок секунд после своего появления освещая улочки и шокированные лица обывателей ярким красным светом. Шар всё приближался и, наконец превратился в рокочущий сгусток огня, стремительно приближающийся к центру города. Позже кто-то утверждал, что это был метеорит, другие же возражали, что метеорит такого размера стёр бы город и окрестности к чертям собачьим. Это их спор и влезать в него удел идиотов, которым больше нечем заняться. А достоверный факт лишь один - шар с гигантской силой врезался в главный фасад местной церкви, вызвав взрыв, выбивший стёкла по всей округе и разметавший святые камни на целых четыре квартала.
Были ли пострадавшие? Весь мир.

Звон и гам исходивший из множества источников не улучшил самочувствия Старика и без того маявшегося похмельем. Не в силах подняться на ноги он попытался укрыться от убийственного, для человека в его состоянии шума, укрыв голову своим пальто и забившись как можно глубже в выемку в стене под балконом где он провёл сегодняшнюю ночь. Затем к Эду пришло осознание того, что всю эту какофонию звуков начинает перекрывать невыносимо громкий рокот, всё нарастающий с течением времени.

Ну вот и всё.

Пришла единственная мысль в голову.
Сначала звон потом гул, либо инфаркт либо инсульт, отжил я видать своё.

Но секунды текли, а смерть не приходила, хотя гул только усилился. Тогда любопытство побудило его к действию, старик решил выглянуть из под своего пальто, чтобы понять, что происходит.

На улице было многолюдно, кто то орал матерясь, кто то пытался усмирить орущую машину, но что то во всёй это феерии было категорически не так. И через мгновение старик понял, что весь окружающий мир заливает какой то неестественный багровый свет.

А тем временем звук достиг своего апогея и взорвал пространство, что то с неимоверной силой врезалось в фасад местной церкви, которая находилась через два квартала вниз по улице и Старик в испуге вновь закрылся полой своего пальто и глубже вжался в спасительную выемку, в надежде укрыться от осколков, брызнувших прочь от места где мгновение назад стоял храм.

Звук уже утих и по видимому улеглась и пыль, но Эд ещё долго не решался выглянуть из своего укрытия, он неподвижно лежал вжавшись в фасад здания и думал...

Ну не ...... себе. С добрым ... утром ... срань господня ....

Стивену не спалось... как и предыдущие две ночи, но если в пути он еще мог положиться на мерное постукивание движка под капотом и шум дороги "за бортом" его автомобиля, чтобы хоть как-то занять свой скучающий разум, то сейчас ему было абсолютно нечего делать. Пару часов молодой человек провалялся на кровати, вперив взгляд в медленно вращающийся под потолком "пропеллер" - такие штуки уже столь давно вышли из моды, что найти их можно было только в местах, подобных этому: захолустных мотелях да старых жилых домишках, где пожилые дедуганы мирно доживают свои последние годы. Но даже такое размеренное движение и столь же монотонный шум старого "моторчика" не помогли Коули уснуть. Тогда он выбрался наружу и принялся бродить по небольшому дворику, где оказались припаркованы еще парочка машин постояльцев этой, с позволения сказать, гостиницы. "Двадцать один шаг в ширину и сорок шагов в длину... от входной двери до края дороги... тридцать два шага... по прямой..." На часах было около четырех, когда потерявший всякий интерес к окружающему миру Стивен добрался обратно до дверей собственного номера. Но заходить внутрь он не стал - крохотное помещение и все та же скука, а здесь хотя бы воздух посвежее, да обзор получше. Не мудрствуя лукаво, он так и шлепнулся на задницу в полуметре от своей двери и с силой откинул голову назад, с каким-то даже извращенным наслаждением ощутив как гул от удара о тонкую стенку растекается по черепной коробке, а картинка перед глазами на миг затуманивается. Может хоть так... усну... - но тщетно, еще пара секунд и мир приобретает былую резкость. Остается лишь глазет на темное небо и редкие блики звезд, но что ему до этих далеких светил?! Пусть какие-нибудь ботаники-астрологи из колледжа любуются небесными телами, до которых им никогда не достать, Стивену это не интересно. И все же... Коули не отдавал себе отчета, сколько времени бездумно пялился на ночное небо, пока картинка перед его глазами не начала разительным образом меняться...

Было еще темно, когда его мобильник, чудом не разбившийся во время "экстренной посадки" на пятую точку, принялся будоражить тишину безумным звоном. Других, наверное, столь ранние трели вывели бы из себя, но Стив был рад хоть такой перемене, хотя "радость" эта была тусклой и безвкусной. Странно, но я вроде бы будильник не заводил, - и впрямь, зачем ставить себе подобную напоминалку, когда ты и без того уже третьи сутки на ногах. С трудом добравшись до заднего кармана, Коули попытался все-таки заткнуть дурную мелодию... не из чувства общественного долга, конечно, но... хотя черт его знает почему. Просто попытался и все! Уже утро... пять с чем-то, - он с ленцой взглянул на часы и попытался подняться на ноги. Удалось без особых усилий... ну да, пройдет еще несколько дней, прежде чем организм начнет бунтовать против подобного недосыпания. Будто это Стив виноват, что не может спокойно уснуть! Молодой человек без особого энтузиазма подошел к краю коридора и оперся локтями о перила, выглянув наружу. Раннее утро... но в его сознании ни раздававшийся отовсюду шум электроприборов, ни затянутое черными тучами не было, ни даже красная заря не выглядели чем-то странным или хотя бы достойным внимания. Приятное дополнение к старой-доброй бессоннице - ты перестаешь обращать внимания на всякие мелочи, и если в таком состоянии что-то действительно кажется тебе интересным, то это "что-то" – без всяких сомнений того заслуживает. Вот и сейчас, отбросив «мелкие» детали, вроде шума и «цветового оформления», на задний план, Стивен с безмятежной улыбкой и любопытством умственно-отсталого наблюдал, как возникший на горизонте огненный шар приближается к границе городка, становясь все больше и ярче…
Мысли с запозданием догоняли картинку. Знаете, как бывает в кино, когда видео и звуко-ряд рассинхронизированы и кажется, что актеры «не попадают ртом в слова». Секунд за десять до того, как прогремел взрыв, Коули уже понял, что эта «дрянь» (метеорит, боеголовка, космический корабль – какая к черту разница?!) шлепнется аккурат где-то в этом городишке. На мгновение его даже посетила радостная мысль, что кому-то наконец-то надоела мышиная возня человечества, и он решил очистить «песочницу Бога» от заведшихся там грызунов. И даже не важно, если это сделают рукам «мышиного царя» - кому будет дело до того, кто первым нажал на кнопку, когда небо заполонят ядерные снаряды! Однако за страшным взрывом, прогремевшим ближе к центру города, не последовал ни хорошо знакомый по журналам и кино «ядерный гриб», ни волна слепящего света, превращающая людей, вместе с самим Стивом, в прах и тлен. Даже не подумавший о бегстве, Коули почувствовал какое-то разочарование – люди наверняка пострадали во время взрыва, и немало людей, но этот жалкий городишко уцелел. «И я вместе с ним», - нет, Стивен не спешил умереть и не искал быстрой встречи с Костлявой, даже как-то наоборот, но яркая картина начавшегося конца света, которую он уже столь красочно обрисовал в своем воображении, разрушилась, рассыпалась на мелкие кусочки… Это было немного печально.

Нельзя сказать, что это и была вся ответная реакция Стивена Коули на произошедшие события – бессонница хоть и притупила его чувства и восприятие происходящего, но прогремевший в отдалении взрыв подействовал на него словно чашка хорошего кофе. Небольшой заряд бодрости, что-то вроде кофеина и легкого электрошока – будоражит! Брррр… Встряхнув головой, Стив развернулся и направился к себе в комнату. Снаружи явно что-то происходило, что-то любопытное и непонятное, но даже несмотря на все это, Коули не рванулся на улицу, стараясь скрыться подальше от этого места, или наоборот – добраться до эпицентра событий и собственным глазами увидеть, что же там все-таки произошло. Вместо всего этого, мужчина принялся неторопливо «собираться»… он только сегодня (или все-таки вчера?) заселился в мотель и не успел даже распаковать свои нехитрые пожитки, так чтоб сборы вышли совсем недолгими: накинул куртку, достал сумку из-под кровати да бросил в нее недочитанную книгу – вот тебе и вся «подготовка». Очутившись за дверью (он даже не удосужился закрыть за собой дверь в гостиничный номер), Стив побрел по лестнице вниз, время от времени бросая взгляды на небо. В руках он вертел небольшую визитку, которую ему дал работник автомастерской, но, несмотря на очевидность этого решения, Коули не спешил побыстрее добраться до своей машины. Кто его знает – успели ли механики ее починить, или хотя бы приступили к ремонту вообще? Он еще вообще плохо осознавал, что намерен делать дальше, но что-то подсказывало Стивену – принять решение он сумеет и на ходу.
Оказавшись во дворе, мужчина с каким-то предвкушением оглянулся, будто ожидал встретить на дороге целую толпу чудиков-уфологов, спешащих побыстрее добраться к упавшему с неба летательному аппарату пришельцев, пока чертово правительство опять все не засекретило. Не то, чтобы их наличие что-то резко меняло, но… Коули даже протер глаза, чтобы убедиться, что ничего не пропустил… или не пропустит. Ведь было только раннее утро, а этот день обещал стать весьма и весьма интересным!

Ух, мать твою так. Что за... боги, где я? Кто я? Люди? Кто я? Почему такой шум? Бах, бах, бах! В голову не бейте только. Мать, мать... Урроды.

Реальность прорисовывавалась грубым наброском, выполненным почему-то акварельными расплывающимися красками. Вчерашний день... ночь постепенно всплывает в памяти. Уже и имя своё помню. Ага, не вру. Мотель. Ага, мотель. Как называется? Не помню. Никак, наверное. Встал глотнуть чего. В номере апокалипсис вчера был. С чертями. Что мы ели? Пили? Курили? Кто такие мы? А хрен его знает.

Шатким шагом пройдя по комнате, вижу... хер там, нихера не вижу. Темно, мать его. И света нет. И штанов нет. Куртка, мать его, заблёвана, есть - по запаху нашёл. А штанов нет. И нихера нет. Денег нет. Оружия нет. Выпивки не осталось, жратвы тоже. Хуёвый мир, короче, хуёвей обычного. Что это грохотало-то? Небось у меня в голове. Добрался до крохотного санузла. Голову под воду. С куртки блевотину смыть. Надо пойти нахер на кухню взять кофе. Спросить где свет, мать их. Штаны... а, бля! Мать же вашу! Убью, суки! Мотоцикл... ключей нема! Ах вы выблядки! Чтоб вас перекосопиздело, чтоб вам черти яйца пооткусывали, чтоб ваши говённые задницы в пекле черти драли!

Кристобаль Хоуп, здоровенный мужичина, нашарил выход из номера. Едва дверь не сломал. Протопал по коридору, пошатываясь, ругаясь и хватаясь за стенки - случайные зрители могли насладиться видом его кожаной куртки на голое тело, волосатых ног и прикрывающих срам семейных трусов с надписью "hot pepper".

Саманта, уставшая от долгого перелета спала как убитая. Грохот и какофония взбесившейся электроники доносился до ее сознания, словно сквозь вату. Привыкшая к пальбе при учениях, девушка даже не сразу открыла глаза. События предыдущих дней быстро, картинка за картинкой, восстанавливались в памяти, как складывается городок из домино. Лишь несколько мгновений спустя она сообразила, что находится в совершенно незнакомом городе. Грохот, прозвучавший ранее, никак не мог быть выстрелом при учении. Где-то поблизости шумел телевизор. Если был взрыв, значит, будут раненые. С девушки слетела вся сонливость. Сэм выскочила из постели, быстро, почти по-армейски оделась и, прихватив саквояж, выбежала из номера.
Следуя профессиональной привычке, она считала, сколько времени прошло с момента взрыва и какие могут быть шансы найти выживших.

Шум застал Джеймса на окраине города. Добираясь сюда автостопом, часть пути он прошел пешком, придя в город глубокой ночью. Справедливо считая, что кроме неприятностей ночью он вряд ли что то найдет, выбрал один из заброшенных домов для ночлега. В дома оказалась целая ванна, которая и послужила кроватью Джеймса. Разместив неподалеку свои нехитрые пожитки, Джеймс Даррелл Салливан уснул, тяжелым сном без сноведений. Утро подняло его какофонией звуков, хотя это мало было похоже на утро. Выглянув в окно, взглянув на суетящихся людей, по полуразрушенной лестнице Джеймс спутился вниз. Где и застыл, раззинув рот, на остатках крыльца, глядя вверх, где когда-то было небо, а теперь творилось неизвестно что.

Что может быть прекраснее утренней прохлады? Мариус любил вставать до восхода солнца, когда на улицах ещё царит тишина, а в воздух чист и кристально прозрачен. Ему нравилось встречать первые лучи солнца, робко выползающие из-за горизонта. Но особенно Мариус любил тот миг, когда утреннее небо взрывается, окрашивая весь мир в алые тона. Именно в этот момент музыкант обычно начинал своё выступление, и игра его была столь прекрасна, что за те годы, что он странствовал, не нашлось ни единого человека, кто высказал бы недовольство столь ранней побудкой.
Вот и этим утром Мариус направлялся на городскую площадь. Вчера он уже присмотрел место, где собирался играть - как раз напротив городской церкви. Но с самого пробуждения день не заладился. Спускаясь по лестнице музыкант оступился и чуть ли не кубарем скатился вниз - благо, лететь оставалось недолго. Страшно раздосадованный этим недоразумением, Мариус вынужден был вернуться в свою комнату, которую он снимал в захудалом мотеле в трёх кварталах от центра. Осмотрев первым делом инструмент, музыкант удовлетворённо хмыкнул, убедившись, что с тем всё в порядке. К этому времени боль в голеностопе немного отступила и Мариус, несмотря на задержку, всё же решил сегодня немного поиграть.
Выйдя на улицу, он был несколько обескуражен открывшейся картине. Солнце, которое, по его расчету, к этому времени уже должно было набрать силу и во всю озарять этот несчастный мир, тускло сияло на горизонте, а на небосклоне сияло какое-то странное тело. Мариус, успевший за годы странствий изучить звездное небо как свои пять пальцев, не мог его припомнить.
Не успел он пройти и квартала, как вдруг мир сошёл с ума. Чуткий слух музыканта с трудом выдерживал эту какофонию звуков, доносившуюся со всех сторон. Что чувствует человек, внезапно оказавшийся в центре огромного звукового поля? Наверное, самое подходящее слово - растерянность. Мариус словно бы оказался в ином мире, совершенно чуждом и незнакомом.
Тем временем звездное тело стремительно приближалось к поверхности. Мариус же вновь обратил на него внимание лишь когда оно пронеслось прямо у него над головой, метрах в 20ти над землей. Спустя мгновение чудовищный вихрь сбил музыканта с ног, а спустя ещё одно по улицам прокатилась взрывная сила неимоверной силы. Звук взрыва донёсся до Мариуса лишь когда стекла близлежащих домов почти достигли земли.

Утро началось нестандартно. хотя это еще мягко сказано - телефон вибрировал и выдавал произвольные песни на максимально доступной ему громкости, да к тому же, зараза, никак не хотел отключаться. С машиной тоже неладное творилось, чему свидетельством были звуки работающей сигнализации, доносившиеся из гаража. А посему настроение этим утром у Руди было, прямо скажем, хреновее некуда. Расчитывал человек выспаться, отдохнуть малость от трудовых будней, так нет ведь, вставай и разбирайся с творящейся вокруг чертовщиной.
Безбожно матерясь, хирург тщетно пытался выключить автомобильную сигнализацию, когда небо неожиданно заволокло черными облаками. Страшновато стало, на миг даже о сигнализации забыл. Особенно когда озаряя все красным светом пролетел метеор. Ну а потом тряхануло так, что Уилсон повалился на пол. Очевидно не очень далеко приземлилось небесное тело.
"Ну все, конец пришел..." успел подумать Рудольф, прежде чем во всем доме выбило окна, а крышу его гаража с жутким грохотом проломил гранитный крест, очевидно прилетевший сюда от церкви, что в трех кварталах к югу находится. Разгромил полки с инструментами, оставил огромную дыру в кровле, но хотя бы машину не зацепил, и на том спасибо.
Посмотрев на разгромленный гараж, Уилсон принял самое разумное в сложившейся ситуации решение - покидать опасный район. Кивнул сам себе, да и пошел вещички собирать. Времени много и не нужно - после переезда так и не распаковался окончательно, так что все необходимое уже, можно сказать, упаковано. Одеться только нужно.

Тяжела и неказиста жизнь среднестатистической жрицы любви.
Целая ночь давящего одиночества, ни одного клиента, да даже случайных прохожих. Лиза обессиленно прислонилась к фонарю, проклиная каблуки, мужиков и сменщицу Нэн. Молоденькая дурочка Нэн скорее всего в этот момент оплакивала свою неудавшуюся жизнь после первой встречи с Жирным Джо. Должно же было малютке так не повезти, чтоб первым же клиентом оказался толстый, вечно потный и источающий запах всех помоек мира сразу мужик. Ничего, пройдет время, и Нэн поймет, что этот вариант был не так уж и плох.
Лиза наконец нашарила в сумке сигареты и закурила, блаженно сощурившись. Никотин был ее личным методом суицида. Медленным, изощренным, приносившим наслаждение и отравляющим сердце, о существовании которого Лиза вспоминала все реже.
Надо было идти домой. Фрэнк об отсутствии клиентов знает, значит за выручкой не явится. Но в маленькой, размером с картонную коробку квартире, у дверей скорее всего уже дежурила хозяйка, а отдавать ей последние деньги желания не было. Еще поесть было бы неплохо.
Через минуту все внимание девушки привлекло небо. Лиза так редко смотрела на него, что не сразу сообразила, что не так. Но увеличивающаяся точка на небосклоне очень скоро перестала напоминать дневное светило, и пробудила ассоциации с концом света. Хотя о каком свете тут можно говорить?!
"Отличное завершение дурацкой ночи", подумала девушка и продолжила завороженно наблюдать за происходящим.
Потом наступил хаос: жар, крики, грохот - какофония смерти, слишком громкая для их маленького городка. Лиза потеряла сознание.