Дороги Творения | ходы игроков | Малфеас. Жизнь в Аду

Песок омываемых Западным Океаном берегов часто бывает темен от воды и всегда - свеж от морского воздуха.
Песок пустынь Юга сух и безжизнен на ощупь, однако всегда согрет светом Солнца или же охлажден волнами сияния Луны.
Песок, по которому уже пять дней двигался новый Князь, не был похож ни на какой из своих собратьев в Творении. Серебристое песчаное море расстилалось под ногами, меняясь под дуновениями ветра и отбрасывая на лицо путника призрачные отблески. Под солнечными лучами море песка засияло бы нестерпимым, опаляющим взор сиянием - но здесь не было солнца. Черное беззвездное небо расстилалось вверху, и даже неясно было, откуда приходит свет, позволяющий видеть дорогу. Возможно, он был заключен в самих песчинках? Возможно - ведь чувствовалось, что безбрежное море песка дышит собственной, неизмеримой и непознаваемой жизнью.
Разве могло быть иначе? Ведь путь к Малфеасу лежит через тело его сестры Сеселин, Бескрайней Пустыни, что есть свои владения - как и любой из Йози.
Шепот навеки слитого с телом и разумом коадъютора направлял путь молодого Князя. Томеску хорошо знал незримые тропы Законодательницы Ада и мог слегка предсказать изменчивую милость ее песков. Кроме его слов оставался лишь один ориентир - регулярно вспыхивающее на горизонте зеленое сияние, словно исполинский маяк приманивал к себе путников.
Путешествие было молчаливым и спокойным; пять дней слились в один, перемежаемый кратким отдыхом. Иногда ветер доносил чужие голоса; пару раз вдали мелькали силуэты темных кораблей. Однажды, при подъеме на высокий бархан, Князь увидел, как шторм серебристого песка разорвал и иссушил несколько путников - и потом даже нельзя было опознать тех, кем они были. Однако же самого гостя шторм не тронул, опав еще до того, как он приблизился к границе бури и навеки похоронив под собой неудачливых.
Хороший знак, - прошептал томеску, но более ничего не сказал.
Небо начало светлеть в середине четвертого дня - к черноте примешались зеленоватые оттенки. К середине пятого дня бездна над головой окончательно уступила место яркому, озаряющему все вокруг изумрудному сиянию, рассеявшему тьму - но серебряный песок под ногами по-прежнему не резал глаза своим сиянием.
А к концу этого же дня пред идущим предстала его цель.
Как описать видимый снаружи Демонический Город? Как найти слова для того, что не предназначено для полного восприятия человеческим рассудком? Привычные названия вроде "исполинский", "невероятный", "несокрушимый" меркли, казались блеклыми и вялыми, неспособными хотя бы на тысячную долю отразить непредставимое, невообразимое величие Малфеаса и его стен. Город в пустыне должен быть меньше ее самой - но казалось, что это пустыня меньше своего неизмеримого брата, озаряемого яростным зеленым светом его собственной души.
Но даже на фоне этих стен выделялись двое, что ждали своего Избранного, пусть по размерам они и были невелики - всего на две головы выше Князя. Внешне форма тел казалась человеческой, но лишь слепец спутал бы их с людьми.
Первая из фигур казалась созданной из хрусталя, в котором билось белое пламя. Но совершенство ее тела было сродни не совершенству статуи, а идеально сотворенному механизму: мириады шестерен и проводов под прозрачной кожей, выстроенные в строжайшей и четкой последовательности вспышки выступающих из тела хрустальных сфер, покрывающие нечеловеческую плоть узоры, рассчитанные с непредставимой математической безупречностью. Глаза - все та же смесь прозрачности и пламени - смотрели холодно и изучающе; казалось, на всю реальность она взирает как на математическую задачу.
Ее товарищ отличался, хотя и был схож цветом. Тело его состояло из бесчисленного множества переплетенных тончайших серебристых нитей - но иного оттенка, нежели песок Сеселин, сияющих чистотой отполированного зеркала. Каждую из нитей венчал полированный и ограненный гематит - миниатюрное темное зеркало, отражавшее то, на что смотрел незнакомец и то, что смотрело на него. Черты лица и мягкая улыбка казались знакомыми, вызывавшими в памяти всех, кто когда-либо относился к гостю по-доброму; само легкое движение руки его в знак приветствия было таким, какое сделал бы сам Князь.
Они отличались - но от обоих веяло чудовищной силой. Никогда раньше пред молодым Осквернителем не представало такой силы - ни в обличье демонов, ни в обличье дракорожденных инструкторов Валькхаузена, даже самых старших. Даже сравнивать было смешно!
Узри и склонись, Гуожи Вэй, - торжественно произнес томеску. - Ибо пред тобой Владыки, пред тобой Принцип Иерархии и Серебряный Лес!

Гуожи читал в книгах, что есть мир нормальный - Творение. И есть мир вывернутый - Подземный Мир. Мир, где солнце неподвижно и холодно, где обитают мертвые, а не живые.
Но теперь он видел, что раньше он ошибался. "Вывернутым" миром следовало назвать Малфеас. Как ещё назвать мир, где небо черно, а "земля", по которой ты идешь, бела и дарует свет? Впрочем, было ли это особенностью всего Малфеаса или только этой бескрайней пустыни - ещё предстояло узнать.
По дороге он долго думал о том, что с ним стало. Взвешивал факты и вспоминал прочитанное в старых манускриптах, написанных ещё на языке Старого Королевства. Обдумывал то, что он знал о волшебстве и то, что говорили Безупречные.
Всё подсказывало одно - анафема. То, что с ним произошло, явно было каким-то странным видом Возвышения, но с благословленной кровью Первых Драконов оно не имело ничего общего, нет. Это было похоже скорее на то, о чем говорили Безупречные - демон из-за грани приходит и развращает достойного, превращая его в монстра. Но достоин ли он? Нет. Гуожи полностью отдавал себе отчет в том, что он проиграл по своей вине. Какому безумцу может понадобиться проигравший? Но, видимо, у его новых...мастеров?....было другое мнение.
Это было забавно. Половину жизни он тихо ненавидел драконорожденных - они высокомерны, они часто не соответствуют своему положению - почему настолько часто предающиеся пороку существа должны обладать всем этим? А теперь он сам что-то худшее. Анафема, и не просто Анафема, но ещё и на службе у демонов, забран ими в свой мир. Да, Гуожи прекрасно понимал, на что он пошел. Но решение было принято, и он не сожалел о нем. Если у него действительно будет возможность изменить баланс сил, сместив дракорожденных с положения властителей мира и дав людям больше заслуживаемых ими благ - он готов поступиться своей собственной честью, связавшись с демонами.
С другой стороны, то существо, что предложило ему эту сделку, не выглядело испорченным. Гордым - да. Но не испорченным. Возможно ли, что Безупречные преувеличили зло, идущее от демонов? Может быть, это просто другой народ, со своими обычаями, которого неправильно понимают? Жители Лукши, к примеру, тоже часто выглядят как жестокие агрессоры для окружающих земель. С этим необходимо разобраться.
Дорога напоминала сон. Монотонные шаги, короткие остановки на привал. Короткий сон. Снова шаги. Серебряный песок под ногами. Какой странный сорт песка в этой пустыне. Это необходимо изучить. Потом. Нужно идти дальше.
Когда впереди замаячил город, освещаемый зеленым светилом над ним, Гуожи подумал, что это ему померещилось. Как солнце может освещать только один город? Но, осознав его величие, он понял - может. Есть города, светить которым - честь.
Переполненный подобными мыслями, он продолжал двигаться к городу. В конечном счете он решил, что, так или иначе, у него теперь новые мастера и новые задачи. Возможно - новая жизнь. Нужно приспособиться. Один раз он уже потерял свой шанс - второй раз он этого не допустит.
Потому, когда он увидел две фигуры под стенами города и услышал, что про них сказало существо в его голове, он, подойдя на расстояние семи шагов к ним, молча опустился на одно колено, положив посох на песок рядом с собой и склонив голову в почтительном поклоне. Он умел различать старших, когда видел их. И даже если они выглядели, как две статуи из стекла и кристаллов, выполненные мастером - что с того? Это Малфеас. Его повелители могут выглядеть так, как угодно им.

Несколько секунд царило молчание, нарушаемое лишь шелестом ветра по серебряному песку, опаленному яростным зеленым светом. Два взгляда скрестились на Осквернителе – два внимательных, цепких, оценивающих взгляда.
Томеску словно замер в душе, не решаясь произнести ни слова, не решаясь разбить эту тишину.
И наконец прозвучали голоса.
– Встань, Гуожи Вэй, – мягкий, спокойный голос, кажущийся удивительно знакомым и теплым, ободряющим и приятным.
– Встань, Калейдоскоп Творения, – более холодный, но поразительно правильный, без единой неверной ноты, совершенный, как прекрасная симфония.
– Ты достиг своей цели – и теперь начнется твое обучение, – продолжил Сзорени.
– Ты можешь наконец обрести силу, которая ныне подобает твоему статусу, – дополнила Та, Кто Живет Во Имя Свое.
Голоса обоих Йози пронизывали все тело, заставляли песок под ногами дрожать и звенеть, а ветер – отступать, чтобы не мешать речам Повелителей. Казалось, что их слова не облечены в звуки – сам мир излучает смысл, который они желают передать своему Избранному.

Голоса будто ложились многотонными плитами на плечи. Гуожи и не мог раньше представить, каково это - слышать голоса владык этого странного и страшного места. Владык, что были изгнаны сюда на заре времен.
Можно ли представить, чтобы такая сила ходила по Творению?
Когда ему приказали встать, он собрал в кулак все свои силы и, опираясь на посох, поднялся, хоть его колени и подрагивали от ощущения мощи тех, кто говорил с ним. Он никогда не был особенно храбр, особенно перед лицом превосходящей силы. Потому, даже встав, он не решился поднять глаза на повелителей, смотря куда-то им под ноги. Зрелище их величия было слишком велико для его разума - ему ещё предстояло привыкнуть к нему.
Тем не менее, сказанное ими наполняло его надеждой. Значит, его привели сюда для того, чтобы он стал сильнее. Возможно, он сможет избавиться от своего страха и неуверенности. Но что дальше? Для чего они хотят сделать из него....кого?

Прочесть настроение по нечеловеческим лицам было неимоверно сложно – но внутри впервые с момента встречи шевельнулся коадъютор, прошептавший: «Они довольны». Похоже, уроженцу Малфеаса было виднее.
Два взгляда чувствовались по-прежнему, пронизывали, изучали, рассматривали и почти разбирали по мельчайшим частичкам. Но наконец повеяло легким ветром… или не ветром? Само пространство сместилось, область у стен на мгновение сложилась воедино с некоей иной – и мир вокруг изменился.
Больше не было серебряного песка под ногами, яростного зеленого света над головой. Теперь он падал сзади – сквозь высокие окна огромного зала, которому позавидовали бы не просто богачи, но и правители.
Потолок уходил ввысь и терялся; стены зала были видны – но расстояние до них легко вместило бы в себя несколько городских домов.
И опять же, на этом пространстве двое воплощений Йози не терялись. Напротив – они стали куда ближе… и впервые сдвинулись. Шагнули, медленно пошли по кругу – и в центре этого круга стоял молодой Возвышенный.
– Ты преодолел первую часть своего пути, – мягко, спокойно произнес Серебряный Лес. – Ты обрел нашу силу и стал Возвышен.
– Возвышен как Избранный Ада, Князь Зеленого Солнца из касты Осквернителей, – продолжил совершенный голос Принципа Иерархии. – Отныне ты находишься в числе лордов Малфеаса, равен по рангу его гражданам, а в четко определенных областях – стоишь выше них.
– Лишь мы и наши ближайшие души старше тебя, – журчал голос Сзорени ртутным ручьем. – Кто-то сказал бы, что это великая честь, но я замечу, что любая честь находит достойных себя.
– Если бы ты не был достойным – то мой далекий потомок не принес бы Возвышение, – продолжила Та, Кто Живет Во Имя Свое. – Отныне ты – один из наших Избранных, наделенный возможностью менять мир во имя нас.
– Ты будешь учиться здесь. В смертной жизни ты многое узнал – и теперь найдешь новые способы применения известных принципов, посмотришь на известную науку с новой стороны и откроешь для себя новые ее высоты.
– А потом ты будешь помогать нам. Ибо высокая сила предполагает ее использование.

Мгновенное перемещение с места на место - или изменение самой реальности вокруг?
Величественные картины, намного превосходящие всё виденное им за свою жизнь - даже Авиарий, чей шпиль был виден со всех концов города над громадой стен.
Продолжавшие звучать голоса, которые, казалось, заполняли собой все внутренности юного лукшийца.
Пришедшие в движение образы Властителей, начавшие ходить вокруг него, как звери ходят вокруг добычи...или как скульпторы, придирчиво осматривающие своё творение перед тем, как показать его публике.
На фоне всего этого смысл сказанных слов воспринимался нечетко и размыто. У человеческого разума, пусть недавно и укрепленного возвышением, есть свои пределы прочности.
Впрочем, даже из того немногого, что он смог осознать из сказанного ими, он понял, что он действительно стал Анафемой. Акумой? Чем-то хуже? Это следует узнать, но позже. Сказанное ими заставляло задуматься....Великая сила, и великая честь...Но какова цена? Что они потребуют взамен?
Мысли о том, что у его - да, уже его - повелителей не окажется никаких заданий для него, даже не приходило в его голову. Даже земные властители очень тщательно распоряжаются каждой крупицей нефрита в их распоряжении, и не одаривают никого чем-либо, не указав, для чего это должно быть использовано. Это же - владыки Малфеаса. Их опыт правления неисчислимо больше, и им доступны куда более мудрые решения. Так стоит ли ожидать, что они не спланировали всё это заранее?
Однако он промолчал и в этот раз, не решившись прерывать великих, дабы случайно не навлечь на себя их неудовольствие. Они скажут ему об этом, как придет время. Или у него будет шанс спросить. Или подскажет это существо в голове....кстати, может быть, спросить у него? Гуожи не льстил себе мыслью о том, что эти существа не могут слышать его мыслей, но спрашивать кого-то, кто живет в твоей голове, менее дерзко, чем перебивать речь хозяев этого места:
"Что это будет за служба? Как именно я должен буду применить свою силу, после обучения здесь? И....за что именно я был признан достойным, я же не довел дело до конца? Что побудило их выбрать именно меня?"

Ш-ш, - прошептал томеску. - Они дадут ответы на все вопросы.
Даже вслух и беззвучно слово "Они" звучало с большой буквы - столь глубоко укоренилось в демонах почтение к Йози, что и мысленная их речь несла в себе это почтение.
- Ты задаешь себе вопрос - как же ты удостоился такой силы, - эхом размышлениям Осквернителя прозвучала хрустальная симфония голоса Принципа Иерархии. Или она легко читала чужие мысли - или же просто раздумья смертных не таили тайн для ее интеллекта. - Ты спрашиваешь, почему ты стал достоин, не преуспев в желаемом.
Она вновь скользнула в сторону, уходя из поля зрения Гуожи Вэя, и на ее место мягко вплыла сияющая фигура Серебряного Леса.
- Потому что мы смотрим иначе, чем в мире, - мягко произнес Сзорени. - Там награждают только тех, кто проявил себя - но мы смотрим на то, что человек может сделать. На что он способен.
Шаг в сторону - и вновь перед инферналом явлено совершенство хрустального механизма.
- Мы знаем, что ты не преуспел. Однако же знай - мы видим больше, чем жители Творения. Они склонны заклеймить словом "неудачник" любого, кто не смог выполнить задуманное им.
Шаг в сторону - перед Князем вновь возникает сплетение нитей и гематитов.
- Мы даем второй шанс. Мы видим тех, кто не смог преодолеть сопротивление мира - и вручаем силу, позволяющую это сделать. Мы вручаем тебе силу, что поможет достичь всего, желаемого в жизни.
Теперь оба Йози остановились - Серебряный Лес перед Князем, Принцип Иерархии - позади.
- Мы даем силу - и взамен ты поможешь нам, - прозвучал безупречный голос.

Гуожи продолжал стоять на месте, почти не дыша, только глазами следя за движениями Владык. Сейчас они говорили о его будущей судьбе - и ему следовало быть предельно внимательным. Потому он стоял не шевелясь, не желая прерывать их речь даже шуршанием своей одежды.

Но разговор Йози не продлился еще долго. Взгляды двух повелителей Ада скрестились на Князе, пронизывая его душу, заставляя все тело вибрировать, словно оказавшись в могучем потоке... а затем ощущение исчезло.
И лишь Серебряный Лес негромко произнес:
- Настало время твоего ученичества, Гуожи Вэй. Ты предстанешь пред нами позднее.
Оба Йози сделали шаг назад - и пропали, словно их и не было.
Вместо того в зале - прямо из стен - возникли десятки иных фигур, невысоких и исполинских, схожих с человеком и несравнимых ни с чем в Творении, ужасных и прекрасных, величественных и могучих. Каждый из них в отдельности не мог сравниться с ощущением силы, что излучали сами Йози - но все вместе они являли собой мощь, столь же неизмеримую человеческим рассудком.
Неоспоримые, - шепнул томеску. - Демоны Третьего Круга, души Серебряного Леса.
Фигуры, изваянные из чистейшей мощи, окружили Гуожи Вэя - и еще слишком человеческому рассудку трудно было запомнить все происходящее. Каждый из неоспоримых касался инфернала - и сквозь плоть и душу Осквернителя пробегала волна силы, несущая в себе знание, приветствие, усмешку, ожидание, недоверие, понимание - все сразу, смешанное в немыслимом для смертного потоке.
Томеску называл имена - но они тонули, растворялись в ощущениях, что приносил каждый новый взгляд и касание. Лишь одно запомнилось - Кагами, Город Зеркал; возможно потому, что свитая из миллионов отражений фигура, оказавшись рядом, на миг стала абсолютной, совершенной копией самого Князя. Возможно потому, что Кагами был самым первым.
Только сейчас остро ощущалось, как же изменило Гуожи Вэя адское Возвышение - обычный смертный не смог бы перенести знакомство, рухнул бы, только оказавшись рядом с любым из неоспоримых. Но Осквернитель стоял - несмотря на все накатывавшие на него волны силы.
Впрочем, даже при стойкости Возвышенного перенести это без сложностей оказалось не так просто - из памяти выпал переход вниз, когда новый Князь оказался уже не в зале, а пред изысканным открытым экипажем из латуни и железа, парившим над небольшой, идеально круглой и пустой площадью, окруженной возносившимися вверх зданиями из металла и сияющего изумрудного камня
На месте кучера находился исполинский золотистый паук, запустивший лапы в недра механизма. Дверь же Князю открыла склонившаяся в поклоне женщина с бездонными темными глазами и синеватой, лишенной волос кожи; светлая туника подчеркивала совершенную и соблазнительную фигуру.
Анул. И неома, - сообщил томеску, называя виды своих сограждан.

Выйдя наружу, Князь моргнул, стряхивая с себя наваждение. Что только что случилось с ним там, наверху? Как он сумел пережить этот бесконечный парад ужаса и величия? Возможно, он в действительности не так плох, как он думал?
Вид неома, знакомой ему по книгам, которые он читал, привел его в чувство. Всё-таки приятно было видеть хоть что-то знакомое в этом чуждом и странном мире. Что-то стабильное и изученное. Впрочем, реальность и картинка были несопоставимы - художник и отдаленно не передал грацию движения демоницы. Что, впрочем, не было особенно удивительно - попавшая в руки Гуожи книга была копией, а рисунок в ней - репродукцией, нарисованной переписчиком. Странно ожидать от человека мастерства во всех видах искусства. Строки были ровными и четкими, страницы были пронумерованы, а книга снабжена оглавлением, да и написание букв было весьма приятно глазу. А главное - информация в книге была весьма полной...в сравнении с другими книгами, разумеется.
Но основное внимание бывшего(бывшего ли?) кинетропа привлек экипаж. Он был небольшим произведением искусства - полностью из твердых металлов, искусно скованный и украшенный - он уместно смотрелся на фоне окружающих его шедевров архитектуры - архитектуры незнакомой, но поражающей тем, как ловко архитектор сумел соединить металл и камень в пронзающие небеса пики - и как ловко воплотили его замысел рабочие. Даже в родном Лукши, славившемся своим инженерным гением, он не видел подобных построек....в большом количестве. Пожалуй, разве что шпиль Авиария....
Но экипаж выделялся даже на фоне этих строений. Он парил над землей, подобно летучим кораблям - но не выглядел древней редкостью. Скорее, он выглядел чем-то вроде паланкина, в которых носят богатых людей на юге. А значит - подобные ему более или менее регулярно создавались здесь. Гуожи судорожно вздохнул. Он и не представлял, что демоны обладают настолько развитыми эссенциальными технологиями. Или они не эссенциальные? Это предстояло выяснить. В любом случае, судя по всему, ему будет чем заняться здесь. Будет чему научиться. Безусловно.
Лукшиец мечтательно улыбнулся и, расправив плечи и гордо подняв голову, направился к паланкину. Кажется, он наконец нашел место, где его талант будет признан. Мир демонов? Ну и что с того? Исходя из виденного здесь он уже начал понимать, что слова Безупречных - далеко не полная и не чистая правда. Что ещё откроется впереди?