Матриархат | ходы игроков | Тендро Рибизи

Он идет тихо-тихо по ступеням вверх, его походка настолько легка и не весома, что кажется, будто он парит над камнем. В темноте, обнимающей его со всех сторон, нет ни единого теплого силуэта, различимого инфравидением, ни единого звука, будто все это происходит не наяву, а в глубоком сне. И чтобы не сбиться приходится считать ступени: восемнадцать, девятнадцать, двадцать, двадцать одна… Стоп, где-то здесь рычаг. Он гладит камень стены нежно, как любовницу, ища в темноте её грудь. Вот он. Легкое движение и стена отходит в сторону, запуская незваного посетителя внутрь комнаты.
Здесь пахнет благовониями и дорогими маслами, которыми служанки каждую ночь натирают её совершенное тело. Она редко его зовет сама и не говорит, когда приходить. Оттого все время приходится волноваться, не застанет ли он её в постели с кем-то еще. Где-то там, у северной стены, её ложе. Он никогда не видел его обычным зрением, не знает какого цвета балдахин и обшит ли он тяжелым золотым шнуром, как она любит. Стоят ли источающие сильный аромат благовония на столике возле кровати, или их проносят по комнате служанки, а потом удаляются прочь. Жизнь в полной темноте скучна и примитивна, оттого в их городе так много магического огня.
Справа слышен шорох открывающейся двери. Щелчок пальцев и вспыхивает крошечный светильник, на время ослепляя его, заставив глаза переключатся с инфравидения на обычное зрение. Говорят, что именно в этот момент дроу особенно уязвимы.
- Как все прошло? – её низкий голос в окружающей тишине гремит тяжелыми церемониальными трубами, а магический огонек в ладони освещает красивое лицо с такими же тонкими губами, как у него, изогнутыми в такой же ироничной усмешке.
Она - матрона пятого дома. Эстрид Рибизи.

Входя в эту комнату, Тендро всегда испытывал трепет. Входя в эту комнату, у Тендро внезапно просыпалась боль в горле от давным давно полученной раны. Входя в эту комнату, Тендро осознавал свою ничтожность!

Смешно... Тайный клинок дома Рибизи, совершивший несколько дерзких и столь нужных убийств может быть схвачен, убит, казнён просто одним мановением мизинца! Та же самая мать Эстрид, которой он оказал столько неоценимых услуг может просто избавиться от него, выкинуть на помойку как использованную игрушку и забудет об этом через пару минут наняв какого-то со стороны... столь же искусстного, более искусстного (себе Тендро не льстил)... разве что менее преданного. Верно... Вот уже одиннадцать лет Тендро только и оставалось заходить в эту комнату для деликатных поручений, а после ловить легчайшие намёки на довольную улыбку и выдохнув свободно отправлять занимать свой досуг, отмечая очередную маленькую победу и испытывая ненависть от своей работы.

Не-ет, убивать Тендро любил! Но убийца должен быть свободных художником! При том во всём... Сзади не должно стоять кукловода, а кровь в висках не должна стучать от осознания того, что тебя ждёт в случае провала.

И сейчас Тендро боялся. Он сделал своё дело и сделал великолепно. Но пока эти некрасивые (точь-в-точь как его собственные) тонкие губы слегка не разойдутся в стороны, а в голосе Матери не послышится намёк на довольство Тендро будет бояться и дальше. И Мать это знает...

"Как всё прошло?" - Простой вопрос. Но ответ на него не должен быть простым...

Тендро поклонился. Очень низко. Почти раболепно. В этот самый момент глаза его вспыхнули злобой. Только на секунду. Когда он выпрямился, то снова нельзя было разобрать куда он смотрит.
- Приветствую, Мать Эстрид. Всё прошло... гладко. Карагейл Кеил-Ра мёртв. Отравлен. Когда старик надевал мантию он случайно порезался о... тончайшую игру, случайно попавшую в складки одежды. Даю руку на отсечение, что дознаватели потратили немало времени пока не нашли игру. Яд уже выдохся, а подозрение наверняка падёт на его ученика (не помни как его там). Купленный слуга, ловкость рук, умертвлённый слуга и счастливое стечение обстоятельств сверху. Ещё одно дело во славу дома Рибизи.

Хрип и время от времени вырывающий присвист сопровождали речь Тендро. Он оставался на почтительном от матроны расстоянии и не без оснований опасался, что его тихий шёпот останется неуслышанным. Чтобы не разгневать Мать, Тендро прилагал все усилия, чтобы говорить как можно громче и чётче. Неудивительно, что под конец он выдохся. Чуть-чуть отдышавшись, Тендро продолжил уже хриплым шёпотом.

- Могу ли я получить свою награду, Мать... - Тендро попытался поймать взгляд Матроны. Увидеть её глаза...

Огонек в ладони Эстрид погас и Тендро понадобилось некоторое время, чтобы глаза снова перестроились на инфравидение, все это время он не мог видеть неподдельной радости на лице матери.
- Первая благородная жертва в нашей войне, ты получишь свою награду. Двух минотавров - самку и самца доставят в твои комнаты, как я и обещала.
Лицо Эстрид пылало ярким алым светом и даже в голосе чувствовалось возбуждение.
- Если не объявятся свидетели, желающие получить свою выгоду от убийства, то и поисков не будет вовсе. Официальная позиция по всем таким убийствам неизменна тысячи лет. Куда сильнее меня заботят подозрения и сплетни, которые подобно газам в грибном вине бродят в Домах, как в закрытых сосудах, а потом в один неблагополучный момент прорываются наружу, неся с собой неприятности. Подозрения Дома Кеил-Ра не должны упасть на Дом Рибизи. Я хочу, чтобы ты на время исчез из города так, будто уехал еще вчера.

Тендро отчаянно заморгал и тряхнул головой, прогоняя наваждение вызванное светом. Глаза его слегка слезились однако, разумеется, он не позволил себе и пикнуть на этот счёт. Равно как и удивился решению матери отправить его из города. Неужели ошибка? Старик-маг мёртв, его недотёпа ученик либо возвыситься (что навряд ли), либо вовсе сбежит куда подальше испугавшись последствий... Ошибка была совершена раньше? Слуга? Слуга не успел ничего... он просто открыл двери, впуская в комнату хозяина, а после вернулся за наградой и нашёл её в безвременно упокоении на дне расселины с перерезанным горлом... Тогда где же? Где? Тендро осмелился прищуриться, взглядываясь в лицо матери.

- Как прикажешь, Мать Эстрид! Разумеется, я исчезну из города. На неделю или две. Но... могу ли я спросить... неужели я где-то ошибся, дав повод подозревать наш дом? - Тендро проглотил комок.

Нет! Ошибки быть не могло! Ошибку бы мать не простила. Глупый вопрос... вопрос слабака. Ошибки быть не могло! Не могло! Просто мать перестраховывается. Я уберусь из города на дней десять. В Корунд, например. Моя награда будет терпеливо дожидаться меня дома. Когда вернусь, я основательно поработаю с минотаврами на предмет исследования нового яда. А сейчас в Корунд... верно! Не ходя в комнату. Всё моё при мне! Оружие, деньги, голова на плечах. Окажусь подальше от дома, от Небит-Дага. Может быть, хоть ненадолго обрету себя. Свою волю. Свои желания...

- Нет, конечно, нет, моя смертоносная тень.
Её теплый силуэт приближается к Тендро и тому становится жарко. Она рядом, так близко, что можно ощутить её дыхание у своего лица. Её ладони ложатся на его плечи, скользят по плечам. Это наваждение. Он, наверное, нечаянно вдохнул ядовитых паров, когда готовил убийство Карагэла.
- Если ты и впредь будешь столь же успешен и аккуратен, то награда будет несоизмеримо большей, чем кучка вонючих рабов.
Матрона отстраняется, забирая с собой наваждение вместе с ароматом фимиама. Её силуэт меняется, остывает, переходя от алой гаммы к более спокойной зеленой.
- А теперь иди, сын мой.

Тендро Рибизи не стал брать боевого ящера, ограничившись более крупной по размеру ездовой рептилией. На спинах подобных ящеров караванщики перевозят свои товары из города в город. Третий сын и сам теперь больше напоминает торговца в своих неприметных одеждах, отправившегося по делам налегке, не взяв с собой значительной поклажи. Позади лабиринт пещерных коридоров, относительно безопасных, чтобы торговое сообщение между Небит-Дагом и Корундом не прерывалось из-за нападения диких тварей или разумных врагов дроу. А вот и слабое магическое свечение впереди – вечный спутник всех жилищ темных эльфов Андердарка. Ворота пройдены без труда. Тендро здесь не в первый раз и предъявил охране символ низшего торгового клана. Вопросов к нему не возникло. Корунд гостеприимен к дроу. И что особенно не нравится некоторым из них – гостеприимен и к другим расам. Даже к тем, что издревле живут на поверхности.
Здесь нет Великих Домов, как в Небит-Даге с их всемогущими жрицами и спесивой знатью. Здесь власть имеет золото и совет торговых кланов. А торговцам все равно, кто покупает и продает их товар. Ну, почти все равно.
Денег у знатного Рибизи с собой в достатке, а значит перед ним открыты двери всех увеселительных заведений. От постоялого двора «Сонный паук», бесчисленных таверн и дешевых ночлежек, до роскошных апартаментов миледи Годивы с её ласковыми и приветливыми эльфийками. Светленькие, темненькие - в коллекции миледи есть даже авариэль, но свидание с ней можно устроить только за отдельную, очень высокую плату.
Так где он будет коротать назначенный ему матроной срок?

Тендро задрожал. Так дрожат от сладостного ожидания. От предвкушения. От близости женщины, настоящей женщины, а не шлюхи борделя. От близости властной женщины, которую безумно хочешь, но которая может сжать тебя в кулак и расплющить! Тендро тяжело задышал. Из его горло послышались звуки отдалённого напоминающие свист и бульканье. Он забыл контролировать себя. Он забыл обо всём.
- Я сделаю всё и даже больше, Мать Эстрид! - Получился громкий, надрывистый шёпот. В горле засаднило. Это немного осадило пыл Тендро и он смущённо опустил взгляд в пол, вжав голову в плечи.

Я сделаю всё... Тендро уже шёл в свою комнату, почти не глядя по сторонам и не замечая никого вокруг... Я сделаю всё ради неё... Ведь я сделаю всё? О, можешь не сомневаться, мать Эстрид, такую награду я желал всю свою жизнь. Ради такой награды я действительно сделаю всё! Сравниться с тобой... пусть на миг... дышать вместе и смеяться вместе! Кажется, запах фимиама всё ещё преследует его... Цель оправдывает средства. Верно, Мать, я сделаю всё и даже больше!

А сейчас, повинуясь приказу Матери, он собирался в Корунд.

По большему счёту, делать в Корунде было нечего. Примкнув к торговому каравану одного из младших домов и без труда обзаведясь знаком дома (объяснять зачем нужен знак - скучно; гораздо веселее - отобрать знак), он погрузился в свои мысли, одними ногами направляя рептилию и время от времени поглаживая подбородок. Так же неспешно он отделился от каравана уже в самом Корунде, проехал мимо "Сонного Паука" и остановился у одной из дешёвых ночлежек. Расплатившись с хозяином на два дня, он вышел погулять по городу в поисках какого-либо интереса. Но ноги сами несли его к апартаментам Годивы... Он никогда не был любимцем женщин. А после ранения, так и вовсе все кроме Матери потеряли у нему интерес...

Заведение леди Годивы располагалось на престижной главной улице. Освещенное алым магическим пламенем, оно буквально манило к себе всех странствующих торговцев, искателей приключений и отчаянных авантюристов загадочным блеском глаз прекрасной дроу женщины. Здесь, в Корунде, нравы отличались от тех, что царили в Небит-Даге. Вайраун учил своих последователей, что мужчина может быть равен женщине. И первое, что сделали мужчины, освобожденные от гнета Ллос в этом городе – это организовали для себя бордель и натаскали туда эльфиек со всех закоулков Андердарка и даже с поверхности. И самой прекрасной, конечно же, была леди Годива.
Тендро встречают две лунные, чья кожа пепельно-серая а глаза фиолетовые, как дорогие аметисты, берут его под руки и ласково провожают в центр зала.
«Она ждет, она зовет тебя», шепчут в его заостренные ушки. Тянут за собой и бросают в буйство красок, звуков и ароматов. В зале играют музыканты, что-то плавное и мелодичное. Нагие, полуприкрытые тончайшим шифоном эльфийки, увешанные тяжеленными драгоценностями, двигаются в медленном танце, вокруг колонны, накрытой белой тканью.
«Смотри на неё, смотри»
Ритм ускоряется, эльфийки кружатся все быстрее и быстрее, наполняя зал звоном украшений.
«Она здесь».
Резкий музыкальный акцент и одна из эльфиек, рыженькая бестия с золотистой кожей, срывает с колонны покров, являя взору сына пятого дома небывалое зрелище.
Обнаженная, едва прикрытая собственными белыми волосами, спускающимися по крутым, округлым бедрам до самых пяток, на мраморном постаменте стоит прекраснейшая из дроу. Её тело как скульптура, высеченная гениальным мастером из целого куска обсидиана. В ней нет изъянов, она совершенна. И это земное воплощение богини смотрит на тебя и шепчет:
- Иди ко мне.
На ней нет украшений, только золотистые змеи, обвивающие её точеную шейку, оплетающие тонкую талию. Она повторяет:
- Иди ко мне.

Савак Карнед'Ал, а именно под таким именем путешествовал Тендро, раздобыв амулет вышеназванного младшего торгового дома, на мгновение почувствовал себя очень значимым. Вот как оно, оказывается, бывает!? То пусто, то густо. Сначала Мать делает намёки, от которых слегка дрожат колени, но всё же приятное тепло поднимается чуть ниже живота, перерастая в навязчивую мечту, а потом самая желанная женщина Корунда зовёт его в свои объятья, опутывая шелковисто-незримыми сетями, дурманя голову и толкая на... безумство?

Подвох. Где-то здесь кроется подвох! Видит Ллос, Тендро никогда в жизни не заподозрил бы здесь подвоха и как мотылёк слепо полетел бы на нежно-оранжевый свет факела, чтобы сгореть дотла за бесконечно долгий миг страсти и любви если бы не... Если бы не мать Эстрид, так внезапно всколыхнувшая в нём всю гамму скрытых чувств и немыслимых желание. Если бы не мать Эстрид, завладевшая всеми его помыслами без остатка! Тут стоит оговориться, что женщины занимали в помыслах Тендро (далеко не самого успешного ловеласа, а, вернее, совсем не бабника) не более десяти процентов места, оставляя всё остальное для таких важных вещей как выживание и профессия и... как же повезло (или не повезло), что эти десять процентов (внезапно, оказавшиеся такими значимыми) оказались полностью захвачены матерью Эстрид... Только сейчас, на совсем краткий миг, Тендро вспомнил о своей новой и главной богине и осознал, что никакая женщина ему не нужна и не будет интересна, и что поход сюда был ошибкой! И что покинуть Небит-Даг было ошибкой...

Сердце его болезненно сжалось при этой мысли, но ноги, которые несли его к самой легкодоступной и фантастической награде в его жизни перестали идти, а разум прояснился. И на эльфийку, которая звала его в свои объятия, он взглянул совершенно по другому.
"Нет" - Тендро не сказал это слово. Он просто покачал головой. Категорическое нет. Кривоватая улыбочка. Здесь он не обязан объяснять ничего, сам себе хозяин! Он вытянул вперёд длинную, совсем не изящную кисть и сделал несколько быстрых движение из языка жестов, уверенно показывая, что ему нужны две девочки - одна из тёмных пещер Андердарка, а другая из подлунного мира. И нужны они сейчас. В приватной комнате, куда подать ещё плеть, зажимы и всё такое прочее, нарядив девочек в кожу. Ах да! Если такое возможно, дроу должна быть лысая!

В этом городе нету бога. В этом городе нету черта.
Зато есть бордель. Какой-никакой, но всё-таки бордель.
А в нем есть две девочки-красавицы. У одной кожа как черная слюда. Тонкая-тонкая. Каждую венку видно. Зубки белые, глаза озорные. Смотришь в глаза её, а дна не видно. И знаешь-знаешь-знаешь, что и нет там дна. Что дыра там и пустота. И нужна она именно этим.
_Дырой своей.

А другая девочка-красавица. Не дроу как первая. Не блестит голова лысая. Вся такая пушистая-пушистая. Золотистые кудри до плеч. Сама пухленькая, мягонькая. Мять её, тискать – одно удовольствие. В руку ложиться, к ноге ластится, под плеть просится. И всё смотрит-смотрит – как девочка. Интересно ей и вместе с тем щекотно.

А первая точенная. Словно статуя. Выгибается. Свернется, а чувствуешь, что не кошечкой. Не котенком маленьким. Пружиной сжимается и выгибается. Под тобой ли. Под кем рвется и мечется. И если забыть кто она. Забыть что она. То влюбиться можно ища дно в глазах. И пытаясь её понять, взглядом встретиться.

Но вторая уж если прильнет. Если телом к телу коснется, то таким жаром обдает, что диву даешься. Ушки точенные. Черты лица в целом правильные. Губы чуть больше чем принято. Но то, может от ударов. Ведь не каждый клиент правильный. Моська у девочки – глупая-глупая.
_Зато грудь большая и крепкая. Соски торчат. Тяни, кусай так мни.

И всё это великолепие в комнате с двумя двуспальными койками. Одна кровать у левой стены, а вторая у правой. Перила и подушки свежие расстелены. У каждой кровати тумбочка с игрушками. Плетки, зажимы, веревки разной длины, тиски, тупые изогнутые ножницы, очень острое колесико с шипами, свечи в подсвечниках, кубики нетающего льда, отшлифованные деревянные палочки-самотыки, кольца разные с ребрами и шипами, коллекция палочек на подобие деревянных, но из мягких кристаллов.

Хватит пока. Потом может что еще увидишь. А пока хватит.

"Я хочу, чтобы ты раздела её, связала и начала избивать. Вот этой плёткой. Туда" - в этот момент рука дроу, выписывающая замысловатые пассы, остановилась, а губы разошлись в широкой улыбке. Пожалуй, когда Тендро улыбался так искренее его улыбку можно было бы назвать привлекательной.

Сейчас лысая дроу свяжет свяжет золотоволосую и начнёт стегать её по причинному месту. Долго. До полной красноты. А потом будет мять соски до боли. Заставляя её кричать от боли. А в это же время он овладеет ей сзади. Засадит по самое не могу. Грубо и с булькающим хохотом и будет истязать её тело пока не свалится от усталости. И тогда эта вторая, дроу, займётся им самим. Губками, грудью, телом! Будет прыгать и извиваться. Будет ласкать и стонать. Будет делать всё. Всё. Всё...

И пускай уйдут печали последних месяцев. Расступится серая реальность и хоть один лучик наземного светила коснётся его жизни, разбавив тёмные тона ярко-оранжевым мазком. Пускай уйдут лица тех, кого он убил. Пускай отступит в тень и затаится желание владеть той одной-единственной, так внезапно захватитвшей его разум пару дней назад. Пусть весь мир подождёт!

Веревки тугие-жгутся, оставляют на коже следы. Тонкие кончики плети безжалостно рассекают кожу, но раз уплачено. Она вьётся-бъется. Рычит-течет-стонет сукой. Вторая боль руками пьет. Первая уворачивается, подставляет под удар живот. Но ногой наступают на горло, и она испуганно сопит, затем свист плети. Ноги напряжены, все тело мелкая дрожь бьет. А вторая стерва ещё та. В воздухе щелкает, сама вся влажная стоит. Ладошкой себе между ножек так и ходит. А потом удар. Нижняя взвизгивает. И еще удар. И еще. И еще. Верхняя губу закусила, наклонилась и отвесила подруге пощечину. На лицо сплюнула. Снова ударила. Сок так и льётся. Глаза широко раскрыты, ноги раздвинуты. Между них грубо рукоять плети всаживается. Не держит в себе – кричит. Снова свист. Снова скулит. Мол хватит-хватит.
Затем и мучительница падает. Изгибается, вся трясется. Мордой к простыне преподает – подставляется. Клитор набух, коленки подрагивают. Сама гарцует – жеребца просит. Возьми. Возьми. Не выдерживает и сама ладошкой себя. Вздрагивает. Отводит. Скулит. Молит – не мучай.
А затем булькающие какие-то звуки. Лапками в валик кровати впивается. Выгибается. На встречу двигается. Не успевает. Сдается. Игрушкой самкой вещью. Всем сразу становится. Тебя просит. Рвется. Боится своей слабости, но сама этого не знает. На локти опирается, лбом упирается. Уперлась. Стоит. Служит.
Выстеганная прижалась. Лижет, ласкает. Тебя. Себя. Каждое твое движение в себя пальцем копирует. Сосками сердечки рисует. Просто трется, ластится. Губами капельки пота со спины собирает. Выгибается. Мяучит что-то. Между ног твоих подстраивается. Быстро-быстро язычком по шарам двигает. Быстро-быстро лапкой между своих ножек. За бедра хватается. Держится, что бы не потерять-ся. И лижет-лижет-лижет.

Потом обе облизывают. Тебя-себя-друг дружку. Что-то потом находит. Стыдливо дрожат. Стыдятся, что они вот такие какие есть. А тебе они нравятся?

Через некоторое время Тендро Рибизи сидел на одной из кроватей и задумчиво вертел в руках хлыст, побывавший в одной из женщин. Они обе спали, обняв друг дружко. В комнате ещё пахло тем самым женски запахом, от которого теряют голову неопытне юнцы, но это не мешали Рибизи думать. Скука накатила почти сразу же после того, как обессиленная златовласка повалилась на подругу и ровно задышала через минуту. Две недели вынужденного отдыха. Две недели вдали от любимого дела, исследований и... как сказала мать Эстрид... нашей войны. Войны... ВОЙНЫ.

Пожалуй, только сейчас до Тендро по-настоящему дошли слова матери. Война! Тот, кто играет в престолы либоо побеждает, либо умирает. Если мать ступила на этот путь, то несомненно уверена в успехе. Ещё один шаг по иерархической лестнице? Два? Четвёртый дом Рибизи. Третий дом Рибизи. Звучит славно. И сильно.
- Смертоносная тень, - выдавило из себя непослушное горло. Наверное, громче чем хотелось бы.

Осознание собственной важности заставило мужчину глубоко вдохнуть и сжать руки в кулаки. Что ж, он, Тендро, докажет, что даже неполноценных дроу нельзя списывать со счетов. А потом заберёт свою награду. Главную награду! С этой мыслью он встал и начал быстро одеваться. С жалостью посмотрел на спящих и даже пнул ногой одну из них. Это игрушки. Жалкие игрушки. А главный приз впереди. И придёт с возвышением дома.

А пока... две недели впереди. Как на счёт бойцовских арен? Или рынка волшебных игрушек? Или алхимических лавок? Пожалуй, последнее...

Торговые лавки в Корунде были хоть и меньше и скромнее обставлены, нежели на главной улице Небит-Дага, и на первый взгляд ассортимент у них был скудный, но зато на заказ для обеспеченного средствами дроу могли достать все, что угодно. Здесь не было Совета Матрон с их бесчисленными запретами, не было жриц, которые разгуливая по рынку забирали все, что им нравилось, не платя за это ни единого золотого, здесь клиент был всегда прав и знал, что любой его каприз будет удовлетворен. Настоящий рай для торговли. Однако же здесь был и Храм Ллос и жертвы богине приносили регулярно, но городом правили вовсе не эти женщины дроу в ритуальных нарядах.
Алхимическую лавку сын дома Рибизи искал довольно долго, почти потерявшись в бесконечных улочках и переулочках, забитых торговыми лавками, прилавками, палатками и шатающимися среди них дроу и не-дроу. А нашел по специфическому запаху жженого лишайника, на основе которого для простолюдинов готовили мазь, заживляющую порезы. Небольшая палатка из плотного материала, тщательно пропитанного особым раствором, защищающим его от сырости, была сплошь увешана пучками, в которые хозяин вплетал все, что попадалось под руку. Это были пучки трав, хвосты пещерных крыс, крылья летучих мышей, перья птиц, маленькие пузырьки, пробирки и реторты из разноцветного стекла, натертые до блеска монеты то ли дварфов то ли эльфов, многих из которых Тендро никогда в руках не держал. Все это свисало на веревочках с вершины купола палатки и в темно-бирюзовом свете магического огня создавало почти мистическую ауру. Возле входа в палатку у небольшого валуна, служившего прилавком, переминался с ноги на ногу гоблин, выглядевший подозрительно ухоженным и откормленным для раба.
- Передай своей хозяйке, что её заказ будет готов только завтра. Корни иглокуста доставили совсем сырыми, я развесила их сушится.
Из недр маленького алхимического царства вынырнула дроу, закутанная в сиреневую материю по самые глаза.
- Завтра я отправлю к ней посыльного. Настойка будет готова вовремя. А это свечи, которая она просила.
Гоблин сгреб протянутый ему сверток, раскланялся и удалился.

Женщина!? Дроу!? Увиденное не понравилось Тендро. Но покладистый голос женщины несколько смягчил первое неприятное впечатление. Ещё перед тем как войти в торговый квартал и тем более приблизиться к лавке, Тендро поправил эмблему Карнед'Ал, чуть ссутулил плечи и накинул на голову капюшон. Не такая уж и редкость - дроу прячущий своё лицо. Родовая эмблема скажет желающим всё, что нужно - важные персоны не натягивают капюшон по самые глаза, а значит это простой воин или младший торгаш. Вести себя следовало соответственно.

Правая рука дроу поднялась в приветстенном и привлекающем внимание жесте, а затем кисть изогнулась влево, а пальцы сложились в колечко, показывая "мне нужно" ("меня интересует"), а затем уж быстро-быстро замелькали, обозначая сначала "яд мантикоры", "зелёная плесень из пещер Юрталя", "семена зелёного яблока с поверхности" и четыре пера мужчины из племени человека-воронов.

Всё это время Тендро не отводил взгляда от разреза глаз поверх сиреневой материи. Не слишком уж по-простолюдински, но тень беспокойства появившаяся при виде этой женщины упорно не отступала

Рубиновые глаза над сиреневой материей не выражали ничего кроме стандартной, профессиональной вежливости. От дуновения дыхания качнулась накидка, но слов не последовало, лишь взметнулись руки в тонких темных перчатках и на безмолвном языке жестов последовал вопрос: «какой срок нужен заказ?»
Пристальный взгляд – это уже привычно. Все смотрят и думают, насколько же она обезображена, чтобы так прятаться от чужих взглядов. В мире, где женская красота - не товар на рынке невест для состоятельных женихов, женщине нет причин скрывать своё даже совсем не привлекательное лицо. Но здесь, должно быть, случай особый.

"Пять дней. Не больше." - Категорично, если жесты можно назвать категоричными, ответили руки Тендро. После он слегка поклонился, ещё глубже натянул капюшон на голову и слегка, совсем слегка улыбнулся. Попятился на два шага назад, после резко развернулся и скрылся в направлении арены. Может быть, арена отвлечёт ещё на несколько часов?

"Покажи мне своих чемпионов. Я хочу сделать ставки" - Здесь Тендро держался ровно. Всё так же прикрываясь эмблемой торгового дома, он, тем не менее, перестал изображать слугу. Хотя какой слуга не становится хозяином на арене? Во всяком случае, хозяином своих денег. "Я бы поставил на свирфов" - Добавил он.

Арена Корунда - лишь бледная тень величественного Гексастериума. В несколько раз меньшая по размеру ристалища и по величине ставок. А на трибунах арены способны были уместиться только две сотни зрителей и заполненными до отказа они не были никогда. В Небит-Даге бои и представления шли в дни служб первого и четвертого домов, а здесь каждый день. И какие бои - так, мелкие стычки, разминающихся воинов, которые больше демонстрировали своё мастерство, нежели удовлетворяли жажду убийства. А потом целители залечивали их раны, чтобы на следующий день они снова могли выйти на бой. Случалось, что кто-то в угаре битвы рубил сильнее, чем это было нужно, и тогда укатившуюся по песку ристалища голову просто складывали в мешок и убирали, а на место выбывшего искали другого бойца. Зато здесь можно было увидеть лучших воинов из дуэргаров, свирфнеблинов и гримлоков. Дроу редко появлялись на ристалище с оружием в руках, зато в избытке предоставляли своих рабов на потеху публике. Особым спросом пользовались минотавры из-за своей свирепости и багбиры.
- Хороший выбор, господин, - вежливо отвечает принимающий ставки дроу, - Свирф по прозвищу Рыбий Глаз выиграл несколько десятков боев, успехи другого нашего свирфа Дрона менее примечательны, но он еще молод и в нем чувствуется неплохой потенциал.

Рыбий Глаз - что за глупая кличка. Скоты они и есть скоты. Свирфнеблины, орки, дергары - все эти отбросы только и могут служить для увеления истинных хозяев Подземья, дроу. Рыбий Глаз... Тендро-Савак даже слегка улыбнулся своим мыслям и коротко кивнул собеседнику.
"Я выбираю Рыбий Глаз," - прожестикулировал он и в конце сжал руку в кулак в жесте несокрушимой уверенности. Небольшая сумма денег перекочевала из его кармана в руку другого дроу. В ожидании поединка, Тендро отправился выбирать себе местечко поудобнее и в конце концов сел в самом последнем ряду возле самого края. Здесь, во всяком случае, можно было не опасаться получить удар в спину. Почти не опасаться...