Ластясь к ноге Фиделя | ходы игроков | Испания. Провинциальный причал.

Комикс


- Вай-вай-вай Сеньюрита!!!
- Чаки-чаки-ча!
- Аррррриииииивааааааа!
- Шабалуга!

Вы прибыли на роскошном лайнере. Там было весело. Там официанты подавали вино. Живое кабаре. И звезды. Океан.
Этот беспощадный монстр, который пожрет всё. Который не утолить. Который бесконечен.
Но нам уже пофиг!

Мы сходим на берег и яркое солнце Испании слепит глаза!
Через месяц большая коррида!
А у нас тут явно будет веселье! Тут будут танцы до упада! Ты знаешь, что такое девичий стан, когда твои руки на бедрах, а она двигает ими в такт заводного мотива, а ты смотришь не на грудь, ты не заглядываешь в её декольте, хотя мог бы! Но нет! У тебя даже в мыслях нет. Ты смотришь на тоненькую полоску бронзовой кожи между юбкой и оранжевой блузкой, и думаешь "какая же она классная, эта солнечная девчонка!". И тебе хорошо. Зуб даю. Тебе офигенно хорошо.

Это не изможденные старики севера. Люди солнца отличаются от северян. Они другие. Совсем-совсем. И морщины у них лежат иначе. Какая-то черепашья мудрость в их ясных слегка выцветших глазах. И это не обжигающий лёд Севера. Это иное.
Я обожаю Север. Но это. Это тоже очень-очень классно.

Мне кажется, что тут всё-таки проще. Тут как-то всё естественнее, а это расслабляет их. Они становятся взрывными, агрессивными. Дерзкими.
А еще они - европейцы.
У них есть кодекс чести.

Вива Испания!

Но мы делаем шаг вперед, а оказываемся чуть ниже чем были. Мы становимся приземление. Мы видим живой город. Это не богемные кварталы. Это окраина. Ну пока вот так. Всегда надо начинать такие игры с окраин, что бы было куда расти. Тут самые разные люди. Тут есть немного наркоманов и накроторговцев. Мафии и ночных бабочек, которые порхают не только в свете фонарей. Тут дети спешат в школу и грызутся между собой, потому что это дети. Просто дети всегда такие. Если в маленьком человеке нет злобы - это уже не ребёнок.
Тут играет музыка и танцы-танцы-танцы. Потому что солнце-солнце-солнце.
Это я так думаю. А мои мысли - ваша реальность.
Аве.

Я вижу в дымке Легионы. Я слышу Легионеров. Я вижу в сердцах окружающих...а нет. Перепутал. Это где-то рядом.
Пофиг.
Ведь есть Зорро! И этот парень в каждом из них! Каждый - спящий Он. Не БОГ. А... тот, кто может выступить против.
Важно лишь уметь достучаться.

Тут нет негатива. Тут просто тысячи ветров, тысячи потоков.
Это все сплетается в корриде. Это сплетается в человеке и быке. В дикости. Ау!!! Гринпис!!!

Но если вы так любите животных, то какое имеет право калечить Зверя внутри меня? Кто вам дал право?

И мой Зверь рычит. Он рвется наружу.

Жители Испании!!! Во мне - ваше Солнце!!!

Виват!
Виват!
Виват!

И бесконечный город перед вами.

Щурясь на испанском солнце, Ночной Лис ступил на испанскую землю. Огляделся – хорошая страна, годная. Нам вполне подойдет. Глубину веков, дух истории, величественные архитектурные памятники в мавританском стиле и прочую чепуху Лис оставил без внимания. Всё это пережитки буржуазного прошлого. Европа вообще медленно, но верно превращалась в один большой и скучный музей. Кладбище цивилизации. Ну, ничего. Мы встряхнем это старое болото. Испанцы еще не знают, что их ждет. Скоро все они будут разговаривать на español caribeño и радостно украшать свои дома портретами Фиделя.
Он поймал за руку какого-то мальчишку и показал ему монетку.
- Где здесь самое злачное место, малыш?

Со стороны действия Ночного Лиса выглядели так, словно богатенький представитель золотой молодежи решил заняться секс-туризмом. Сошел с трапа. Увидел мальчика. Схватил. Денежку показал. А если учесть, что Лис – юноша томной наружности с пухлыми губками, то…
Хотя кому какое дело до этого мальчика?
Опаньки. Внезапно лицо мальчика показалось знакомым лидеру отряда. Темные смуглые черты лица, точенные скулы. Банальное испанское лицо.
- бар «Пьяный койот». Только его держит банда «Кровавые ножи». Это тут чуть вниз по улице. Мы зовем это место – Монтана 1873. Сам не знаю почему.

Слово. Еще слово. Через три слова обнаружилось, что в сторону развед.отряда движется крупный я бы сказал – круглый, мужчина с крайне сердитым и очень странным лицом. Мальчик делает едва заметный знак, и мужчина разворачивается назад. Теряется на местности.

А мальчишка решает брать быка за рога.
- Если вы хотите нанять толкового и не жадного знатока Испании, то мы можем сработаться. Си, сеньёр?

Ночной Лис кинул мальчику монетку.
- Пусть ваш босс сам ищет меня. Передай ему, что у меня есть предложение, от которого он не сможет отказаться. А теперь проваливай.
Лис видел толстяка, и это ему не понравилось. «Пьяный койот», хм… не знал, что в Испании водятся койоты. Скорей всего, не водятся. Просто и сюда добрались янки – со своим попкорном, Диснейлендом, Макдональдсом и прочими дешевыми радостями. Кстати, вот и она – вездесущая буква «М», нагло маячащая посреди невысоких прибрежных строений. Лис был равнодушен к еде. Его молодой и жизнерадостный организм мог поглощать что угодно – и изысканных жареных тараканов в винном соусе, и плебейские гамбургеры из америкосской забегаловки. А чтобы проникнуться атмосферой европейской периферии, гамбургеры будут в самый раз.

Мальчишка подхватил монетку и провалил. Больше его вы никогда не видели. С чего вы взяли, что у него есть какой-то босс. С чего вы взяли, что до вас кому-то есть дело. Кому есть дело до вас, нищие тупые кубинцы? Не? Ан нет. Вы же себя считаете представительными красивыми юношами. Банановая империя! Давно друг у друга блох перестали вылавливать?
Вива, Испания!!!

А Макдональдс стоял на своем месте и манил своими огнями. Он был – Постоянством. Он стал нашим Тельцом. Там вкусно, а окружающие могут считать мастера плебеем.

В Макдаке было достаточно просторно и свободно. Не важно, что вы закажите на кассе, после того как над ней взметнется флажок. Вам надо сесть и спокойно обсудить свои планы. Продумать пути. Ну или тупо начать раскидывать казенные денежки с указаниями «Приведите мне Главного!»

Но пока вы не начали общение между собой. Пока вы только выбираете столик. Как только вы садитесь за него. К вам подходит он



Словно немой протягивает листик бумаги. На листке - смотри ниже. Но он не молчит. Он – Шалтай-Болтай. Он начинает разглагольствовать. Махать руками. Объяснять. Вдалбывать.
И можно внимательно смотреть на него.

Но проще прочитать листик.



Умственный онанизм о человеколюбии, патриотизме, онанизме.

Пошли мне Господи чарку и шкварку.
Пускай изредка батареи греют.
Прошу тебя о стабильности я.
Пускай враги страны околеют.
Прошу, что бы изредка в феврале
Сбивать начинали хотя бы лед с крыши.
Прошу чтоб по встречной полосе
Неслись членовозы, когда я не вышел.

Молю об отсутствие крысиной возни.
Мы рады, когда назначают приемника.
Стабильность, уверенность в завтрашнем дне.
Захочет он – выживем до понедельника.

Мне повезло родиться в Стране.
Я счастлив служить своему Государству.
Пускай кто-то «они» будут на коне.

А я онанирую на своё рабство.


Можно начать ходить из угла в угол, и бормотать «Никто ничего не знает». А раз никто ничего не знает, то надо давать свои трактовки. Ведь нет повода думать, что чьи-то чужие правильны.

Патриотизм – любовь к себе. Кто-то считает, что «лучшее детям» и он совершенно не прав. Но речь не об этом. Кто-то считает, что «патриотизм – любовь к родине». Но речь не о чужих заблуждениях.
Патриотизм – это любовь к себе. Это когда Страна, Родина, «Мать зовет» - это часть Я. Не географическое определение, а частица Себя. Не дяденька с плаката «Едим Россию/Кубу/Испанию», а ощущение внутри. Это ощущение того, что Правильно. Не Законно. Не Принято. Не Традиционно. Не «Так папа делал», а именно ПРАВИЛЬНО. Это личное каждого отдельного человека – ИМХО. Его личное мнение как должно быть.

«ЧЕЛОВЕКОЛЮБИЕ!»
Гр. Бригадный Подряд

Вечная, залитая слюнями тема. Слезами кровью желчью.
Есть такая плохая книжка «Хижина Дяди Тома». Дядя Том – это негр раб. Это глубоко религиозный старик. И. Он хороший. Он банально хороший. Повторяю. ХОРОШИЙ.
Под конец книги он попадает в рабство к очень плохому человеку. Такое не нуждается в повторение, поскольку это всем очевидно. И вот у одной рабыни была возможность убить плохого человека, который лично забивал в день по человеку до смерти. А если даже я преувеличиваю, то может быть одного в неделю. А она могла взять топор, состроить страшную рожу, тюкнуть спящего и банально пошутить про Раскольникова. Но старый негр её отговорил. Что бы она не брала грех на душу. Убивать – не хорошо. НЕ ХОРОШО УБИВАТЬ.
Но потом человек с грехом на душе, не хороший человек убивал и убивал, и убивал. И даже забил до смерти Дядю Тома.

О чем этот абзац? Он о песни группы «Последние танки в Париже». С плохим-плохим матом.
Без цензуры, но под катом.



Следовательно, ничего идеалистического в реалистическом не выходит. А если и кто-то пытается, то почти всегда это – «хотели как лучше, получилось как всегда».

Реалии нашего островка если не Свободы, то хотя бы «Стабильности»? А реалии таковы, что если что-то не нравится, то надо это что-то менять.
«- Выборы-выборы
Кандидаты
- УУУУ (гудок парохода)
- Что?! Нет неужели другой рифмы?!!
- Неетуу.»
к/ф «День выборов»

Следовательно, те, кто не верит в возможность честных выборов, тем остается...
«Если у вас паранойя, то это не значит, что Они вас не преследуют».
Мирным путем? Но мирный путь это и есть – выборы.
Выйти на площадь? «Смеешь выйти на площадь?!» И надеяться, что Они испугаются и убегут/отдадут?
А может просто проигнорируют?
А может как у Маркеса Габриэля Гарсиа в романе «Сто лет одиночества» по этой площади ударят пулеметы?
Нет-нет. Не будет ни каких пулеметов! Они не посмеют! Время не то.
Но если они проигнорируют?
Они не могут проигнорировать!
Ну а если проигнорируют?
Стоп. Тут не хватает знака диалога. А это не диалог. Это бред.

А если они не будут реагировать, если они не будут отдавать, то мы возьмем сами.
«Завтрашний день будет потом.
Все что нам нужно, нам нужно сейчас.
Время горит ясным огнем,
Остановите нас.

Улицы ждут начала беды,
Городу нужен сигнал, чтобы исполнить приказ.
Дети смотрят в глаза новой войны.
Остановите нас.

Смутные дни -
Время кропить масть.
Смутные дни -
Время кривить рты.
Смутные дни -
Время делить власть.
Смутные дни -
Время решать, с кем ты.

Каждый из нас верен земле,
В каждом живет звезда, чтобы вспыхнуть в свой час.
Небо горит, мы танцуем в огне.
Остановите нас»
Гр. Алиса

Это путь патриотизма.
А как же гуманизм? Как же человеколюбие? «Не убий». Но как же Дядя Том? А может ну его к черту? Этот страшный или потешный выбор. «Никому не мешал, всю жизнь починял свой примус»
Так это про гуманизм, а как же патриотизм?
«- Матушка, матушка,
запри меня в комнате!
Я сломаю руки о
решетки оконные,
Я сломаю руки о
замки чугунные,
Запри меня, сука,
ночь будет лунная!
Матушка, матушка-а-а!»
Д'ркин Веня

Фримен! Нам нужен Фримен! Где ты, нарисованный герой на деньги госдепа?!
Но это не ко мне.
А в финале – личное.

Бежать. Бежать на Запад как Табаки.
Уверяю что вы не Акелы.
Избиению связанного – далеко до драки.
И не все варианты должны идти в дело.

Никогда. Никогда не отводить взгляда.
Никогда не претворяться спящим.
Если что-то не по нраву,
То всадить с ноги.

Или быть пропащим.

Вот сидит Жрец за столиком этого МакДака, который по прозорливой заметке одного параноика не более, чем бомбоубежище. Место, где трусливые янки собирались прятаться от ядерных бомб русских коммунистов. От их ракет, которые когда-то в юные шестидесятые, когда борода великого коменданте была чернее безлунной ночи, целились в дома янки прямо с берегов Острова Свободы. «Мал клоп, да вонюч», как говорят все те же коммунисты.

- Там есть такой господин Шарп, который с 1983 года работает на так называемом "моральном сопротивлении", "моральном устрашении". Изучал для этого Ганди. Изучал всё остальное. Первые гранты получал на то, чтобы противостоять в 1983 году возможному введению войск стран Варшавского договора в те или иные страны. Потом работал в Бирме вместе с ЦРУшниками.

Прерванная мысль прерванного разговора. Масато сидит за столико американского МакДональдца и рассуждает об американце. Лениво посасывает через трубочку обжигающе ледяную Кока-Колу и заедает её жаренными ломтиками картофеля фри.

- И тогда этот Шарп там был главной фигурой, он про всё знал. Ему всё говорили, все планы были уже известны. Это конкретный человек. Руководитель конкретного Института Алберта Эйнштейна, с очень богатой биографией: ЦРУшной, армейской и прочей. Все его знают.

Темные глаза Масато сужаются, он намеренно смотрит не на рафинированного красавчика сидящего напротив него, а куда-то в сторону. Туда, куда ушел тот Шалтай-Болтай, которому Льюисом мать его Кэрролом было неположено рассуждать о патриотизме.

- Потом он привёз для этого "морального противодействия", "устрашения" в Вильнюс свою группу. Она включала снайперов как главный фактор "чисто морального устрашения". Потом это всё признали люди, которые вели это "моральное устрашение", в том числе и снайперским огнём с крыш. Теперь он работает по всему Ближнему Востоку. У него работы выше крыши.

Цепные псы коменданте, его яйцеголовые воздыхатели на службе науке, точно знали, кого включать в один отряд. Добро бы от этого мальчика пользы было бы столько же, сколько удовольствия.

- А мы тут с тобой одни. У нас нет ни связей Шарпа, ни его профессионалов. Зато есть бабки. А это не мало.

Масато срывает крышку с картонного стакана и одним глотком допивает оставшуюся Кока-Колу. Им не сказали, кто будет главным, значит они сами это решат, вернее он решит.

- И нам нужен герой, который подарит Испании свободу и демократию. Вива Испания!

Шалтай-Болтай сидел на стене.
Шалтай-Болтай свалился во сне.
И вся королевская конница.
И вся королевская рать.

То была присказка. То была какая-то общая идея, почему он тут. Шалтай возвращался. На этот раз он был в желтом балахоне. Через плечо перекинута серая холщовая сумка.

- Я хочу сказать вам мальчики на последок только одно.
Шалтай наклонился вперед, уперся двумя руками в стол и по очереди выдохнул каждому в лицо.
- Хочу сказать только одно.
В его голосе появились эротичные нотки.
- НЕ ПЫТАЙСЯ МЕНЯ ОПРОКИНУТЬ!
Сотрясло Макдональдс.
- СЛЫШИШЬ?! ВОТ ДАЖЕ НЕ ПЫТАЙСЯ!!!
Он тяжело выдохнул и медленно досчитал до десяти. Его рука проскользнула сумку. Медленно пошла вверх. На свет из сумки показались кошачьи ушки. Почти кошачьи. Затем глазки. Носик. Ротик. Шейка. Кусок хребта.
Шалтай стоял, держа голову на вытянутой руке несчастного неко-мальчика за волосы.



- И да послужит вам это стимулом не облажаться.
И он вышел. Кровь не текла из головы вашего почти друга. Это случилось уже давно. И нам пофиг.

Шалтай-Болтай сидел на стене.
Шалтай-Болтай свалился во сне.
И вся королевская конница.
И вся королевская рать.
При взгляде на это событие
При взгляде на это событие
При взгляде на это событие
Решила БЕЖАТЬ!

Спасайся кто может!
Шалтай-Болтай!
Он круглый ублюдок!
Ты с ним не зевай!
Он режет и жарит!
Людские тела!
А кофе ему
Готовит сам Сатана!!!

БЕЖАТЬ!!!
Шалтай. сидел. на. стене.
БЕЖАТЬ!!!
Он. свалился. во. сне.
И теперь.
Ударившись головой.
Он день и ночь.
ДЕНЬ И НОЧЬ!!!
Идет.
За.
ТОБОЙ!!!


****************
Где-то зашкаливал трэш-мометр, но это не имело значения.

Нашим двум очаровательным героям надо было определиться кто что делает и переходить к следующей главе.

Масато даже ухом не повел. Отрезанная голова в мешке - это классика, если не сказать жестче - пошлость. Вот если бы товарищ Шалтай был изобретательнее и чаще применял фантазию, то вместо головы достал бы из мешка ожерелье из позвонков неко-мальчика. А Масато представил бы, как Болтай привязал живого Нуара к кушетке и вырезал позвонки по одному, а резкие, непочеловечески истошные крики резали бы воздух. Или изготовил бы из отрезанной головы вазу для цветов, предварительно вынув мозги и выпотрошив глазницы.
Мало.
Мало расчленёнки в этом трэше.

Жрец не без любопытства посмотрел на своего напарника. Побежит блевать от вида отрезанной головы или нет?

Лицо Ночного Лиса ничего не выражало. Не поймешь, о чем он думал в этот, без сомнения, трагический момент. А думал он о хомячках. Ночной Лис не любил хомячков. Эти маленькие животные были ему крайне неприятны. О неприязни Лиса к хомячкам можно было бы написать пару листов десятым кеглем - ведь причины такого отношения скрывались в его раннем детстве. Но пока никаких хомячков поблизости не наблюдалось. Все было нормально, поэтому доклад о хомячках откладываем до следующего подходящего случая.
- Так на чем это мы остановились? – Протянул Ночной Лис, небрежно развалясь на своем месте. – А, да… вижу, ты настоящий специалист по всяким таким делам.
Синие глаза глядели прямо на Масато. Нахально, грустно или задумчиво, кому как больше нравится. Заветным желанием Лиса (кроме, разумеется, всемирной победы кубинской революции) было участие в раллийных гонках. Еще он был бы не прочь принять ванну с этим потрясающим брюнетом. Теплую ванну с тихой музыкой, пеной и лепестками роз. С бликами света на отделанных черной плиткой стенах. С шампанским в хрустальных бокалах. Но, как настоящий кубинский революционер, Ночной Лис был реалистом. Гонок тут в ближайшее время не предвиделось, а половой секс с коллегой по работе был не с руки. Даже, пожалуй, легкая эротика сильно осложнила бы ситуацию. Начнется выяснение отношений, взаимные претензии, ревность… а Лис не любил все усложнять. Он был сторонником простых, но элегантных решений. Насчет самой испанской корриды он мало что знал. Он и быка-то видел только на картинке. Поэтому Лис сказал:
- Как ты решишь, так и будет, Масато.
Он произнес это спокойно и немного насмешливо. Ровно настолько, чтобы Жрец заметил, но не обиделся. Ведь они, в конце концов, напарники. Может, ему, Лису, придется доверить свою жизнь этому парню. И не один раз.

Масато было бы приятнее если бы этим тоном и этими словами Лис ответил на вопрос "ты сегодня будешь сверху или подо мной?". Пассивность и покорность хороша только в определенных случаях. Революция не терпит мягкотелости.
- Хорошо, - кивнул Жрец, - тогда твоя задача состоит в том, чтобы как следует оборудовать наше логово. Жилье, ночлег, пропитание, связь телефонная и выход в интернет, а я найду подходящего нам мальчика.
Ичиро четко знал, чего он хочет. На роль героя революции, иконы всех несогласных и знамени свободы нужен был молодой энергичный мужчина без устоявшейся репутации и усредненным прошлым. Активист общественной организации или целого фонда, причем своего собственного, занимающийся самой наболевшей темой для жителей Испании. Коррупцией, борьбой с бедностью или преступностью. Остальное было делом техники, науки, искусства, подробно описанной в тонких методичках господина Шарпа и подобных ему. "Революция для чайников или как устроить государственный переворот за семь дней"