[???] Дорога-В-Никуда | ходы игроков | = Взрыв из прошлого

Люди бегут. Везде. По бокам. Сзади. В сторонах, из других вагонов. Кричат что-то. Орут. Спотыкаются, падают, сбивают друг друга, едва ли не топчат упавших в тёмноту травы. Сзади, у самого поезда, кто-то вопит, нечеловеческие голоса громко рычат. А люди всё бегут. И бегут.

Туман впереди. Три дома, чётко видимые уже. Многочисленные, плотно прижатые друг к другу, силуэты впереди - далеко впереди. А тут. В темноте, конечно, не разглядеть ни материала, ни вообще, что они из себя представляют. Но ясно точно. Три дома. Двухэтажный, с трубой, что ближе всех. Одноэтажный, огороженный невысоким и покосившимся забором, чуть подальше за ним. И не внушающий доверия, полуразрушенный или недостроенный - в сторонке.

Земля под ногами больше всего напоминает просёлочную дорогу, достаточно широкую, ведущую аккурат к домам. Хотя, скорее они стоят у неё, потому что она идёт и дальше строго прямо. Найман, Северская, Филонов (с спасённой сумкой Лены), Василевский, и ещё человек пять позади них бегут прямо по ней.

- Нам надо спрятаться! Это будет лучше, чем вот так бежать бездумно! - сказал я бежавшей рядом Елене.
Что нас ждало впереди? Неизвестно. Может река. Или овраг. Или деревенька кончится. Поэтому нужно спрятаться. Пока. Для этой цели я приглядел тот домик с забором.

- Я... уф... думаю... - Услышав слова Никиты, обращенные к Елене, я с запинкой в голосе попробовал вмешаться в вопросы решения своих и чужих судеб. - Я думаю, что спрятаться - плохая идея. Судя по рёву, это какое-то хищное существо. Медведь, может, раптор, обезумевший лесной жираф - да, в сущности, какая разница? Главное, что хищник. А значит он учует нас, если мы спрячемся - запахи же, запахи, запахов уйма. Так что вопрос: ты уверен, что спрятаться - всё-таки хорошая идея?
На самом деле бежать мне уже порядком надоело - темно, вокруг непонятно что, да еще и жарко становится от такой вот физической работы. Но что ж поделать - овцы спасают шкуры свои, да.

- Уф... Подождите... Надо осмотреться и подумать, - Лена чуть-чуть замедлилась и посмотрела назад, - Эти животные могут быть где-угодно. Может их тут выводок целый. Мы же не знаем, откуда они взялись. Будем шуметь и, возможно, только приманим их ещё больше. Вон там дома какие-то. Давайте посмотрим, что там.

Люди позади и по флангам бегут от поезда прочь. От поезда, периодически, доносятся странные пугающие звуки. В дали слышны вопли, будто кого-то живьём едят. Но прямо за группой из 9го вагона существ, способных всё это делать - не видно. Вроде. Северская, оценив обстановку сзади, вглядывается в проглядывающие сквозь туман здания. Дома. Тёмный камень стен. Чуть более светлая в звёздном свете, возможно черепичная, а может и деревянная или соломенная вовсе крыша. Пара оконных проёмов, тёмных как бездна. Тихо. Никаких опасностей там, вроде бы, не видно.

Туман медленно рассеивается, и Северская видит ещё больше домов, близко липнущих друг к другу. А за ними - что-то высокое, широкое такое. Возвышающееся над крышами, и простирающееся справа налево настолько далеко, насколько было видно. Будто бы стена. Высокая такая.

В воздухе, очень далеко, рождается звук работающих лопастей вертолёта. Постепенно приближается.

Я схватил ''своих'' за рукава, одежду и зло бросил:
- Надо решать сейчас! Вместе у нас больше шансов, но надо сразу определиться - будем решать коллективно или выбрать главного и больше не спорить! Решайте! - я чуть сбавил ход, и стал вглядываться вперед. Стена?..

- Да все равно, кто, - буркнул Леша, придерживая разболевшуюся голову, - Да хоть ты, емана. Что делать-то предложишь?
Прислушался. Вертолет будто летит. Что-то для какого-нибудь МЧС больно скоро он. С такой резвостью в этой стране только пиццу доставляют. Хм.

- Да уж. Хорошо, пусть это будете вы, - Обратилась к Никите, - Надеюсь, никто, эээ, не против. Надо идти!

— Мне все равно. — Я и сам почувствовал, насколько фальшиво в моём голосе звучало безразличие. — Лишь бы не быть растерзанным, убитым, съеденным, а то и изнасилованным стаей диких медвежат.

Туман всё рассеивается, показывая ещё чётче очертания зданий совсем рядом, и поселения вдали. Звук вертолётов в небе становятся всё ближе. Далеко ближе к началу состава, в небе на фоне звёзд мелькают чёрные силуэты. Моргают неяркие габаритные огни. Слегка заваливаясь на бок, летят вперёд ни на кого не обращая внимания и не замедляясь. Всё к тому-же поселению вдали, и стене.

Позади уже почти никого не осталось, хотя слева и справа отдельные группы ещё несутся кто куда. Несколько людей, обогнав приостановившуюся четвёрку, как ужаленные проскочили к двухэтажному каменному дому, что был сейчас метрах в тридцати. Бьют в дверь и матерятся, тщетно пытаясь её открыть. Далеко сбоку нечто чёрное, напоминающее тень, опрокидывает убегающую от поезда человеческую фигуру в траву. Приглушённый расстоянием хрип.

- Бежим дальше! Сворачиваем с дороги и вместе держимся. Как только видите крепкий дом - говорите! Спрячемся в подвале, на чердаке, где-нибудь. Но пока бежим! -

Я кивнул. Плевать, что темно — я знал, что мой кивок должен быть виден. И, кивая, я даже не думал оглядываться, чтобы не замедлить шаг, не споткнуться и, в конце концов, чтобы просто не навлечь на себя дурные мысли. Какие такие дурные мысли, спросил я себя? И тут же понял, что этот вопрос уже к ним вёл. Попытка внутренне себя успокоить — самое бесполезное средство от паники и паранои. И не только бесполезное, но и губительное, ибо рождает пустые сомнения и страхи, вырывающиеся из тёмных пластов подсознания и расцветающие под жутковатой призмой воображения.
Лучше подумать о том, как нежные тканевые кеды утопают в грязи. О том, как единственная чистая рубашка промокает насквозь, покрываясь суровым мужским потом. О том еще, как новенький ноутбук, плотно всунутый в заплечную сумку, бьётся о моё бедро, и что такие лёгкие удары в общей своей сумме могут оказаться фатальными.
Тьфу. Честно говоря, от этого гнилого материализма я испытал чувства и правда слишком резкие, чтобы задумываться еще и о каких-то полуфантастических вещах, происходящих буквально за спиной. Нужно было бежать и прятаться, а не думать. В такой ситуации вообще думать — это уже дело не столь важное. Аминь.

- Хорошо... - Лена едва кивнула в знак, что поняла. Девушка неслась вслед за остальными, стараясь не потерять их из виду в царившей суматохе. За спиной был слышен шум человеческих голосов. Доносившиеся сзади ругань и вопли недовольства и истерики внушали ужас, заставляя работать на износ, лишь бы оказаться подальше от образовавшейся экстремальной ситуации. У Лены не было времени задуматься о хрипах, похожих на те, что издают люди, которым полоснули по горлу, и о метающихся в тенях силуэтах. Мысли о сверхъестественном не стремились становиться доминантными в сознании. Видимо, на этот раз девушке повезло. Она не остановилась в оцепенении, а понеслась в ужасе от грозившей опасности. Больше шансов на спасение, возможно. Защитные механизмы сработали, как надо, нацелив девушку только на достижение состояния безопасности практически любой ценой, даже собственной сорванной дыхалки. Если у Лены будет возможность успокоиться и осознать, она будет плакать. Много слёз прольёт. Но потом.

- Ой.
Поглядел тень мутную, что на человека набросилась. Поморгал. И вспыхнуло в сознании чувство опасности. Не понял практически ничего, кроме того, что бежать надо. Чем и занялся. Может быть, выведут ноги к укрытию хорошему, ведь нельзя, точно нельзя оставаться на открытой местности. Неизвестно, откуда еще может вынырнуть такая тень. И держаться вместе надо. Стадное чувство такое. А то утащит тень тебя. Не очень ясно, правда, как ей могут товарищи по несчастью помешать. Фонариками и зажигалками отгонять? Все это додумывал уже на бегу, поспевая за остальными, стараясь не вырываться вперед и не отставать. Бутылек пришлось отнять от головы - просто в руке остался. Вода в нем туда-сюда плещет. Следить стал, как бы не упал никто, оступившись - чтобы помочь сразу подняться.

Люди бегут. Вертолёты проносятся над головой. В вышине далёкой. Дома проносятся по бокам. Их становится всё больше, и располагаются они друг к другу - всё плотнее. Вертолёты, тем временем, устремляются по звёздному небу вперёд, и обгоняя пассажиров и друг друга, устремляются к поселению. Какие-то летят низко. Даже очень. Шумят лопасти, ревут двигатели. Потоки воздуха бьют со стороны, трава редкая под ними гнётся. Один из тупоносых вертолётов пролетает совсем рядом, сбоку, низко над крышами построек. Видна зеленоватая подсветка приборных панелей, тёмный металл корпуса, и буквы латиницы выведенные на хвосте: "U.S. MARINES". Северская, даже на бегу и вглядываясь особо, видит. Да. И лицо человека в очках здоровенных, за стеклом, сидящего внутри. Миг - проносится мимо, набирая высоту и летя дальше.

Бежать. По сужающейся постепенно дорожке. Не останавливаться. Вокруг проносятся одноэтажные лачуги - раскуроченные, пробитые развалившиеся полностью или частично, выгоревшие. Мусор кругом. Стена громадная впереди маячит, башни какие-то. И, бац - дом. Одноэтажный. Каменные стены. Дверной проём перекрытый массивной дверью. Внутрь. Скорее.

По-очереди Никита, Алексей, Елена и Альберт вскакивают внутрь. Стоят у входа. Дверь прикрыта. Полумрак. Небольшая лачужка. Дерево под ногами. Одна комната, кажется. Несколько окон, сквозь которые видны окрестности, и звёздный свет. Беспроглядный мрак углов, бедноватый интерьер, практически неразличимый в темноте. Сыростью пахнет. Капает где-то что-то, кажется, на пол. Но вроде, спокойно. Вроде.

Вертолеты. Морская пехота США? Не до этого сейчас, разумеется, но в голове тут же всплывает ворох фильмов и реальных примеров истории с непосредственным участием этой организации. От Вьетнама, до пришельцев в Лос-Анджелесе.
Мы дальше бежим. Вот показался дом впереди. Почему он показался нам внушающим доверие я не знаю, однако, повинуясь коллективному бессознательному, все дружно ввалились внутрь.
Пора было вновь брать ситуацию в свои руки:
- Баррикадируйте дверь! Чем найдете, все сгодится! Занавесьте окна для начала, пока не найдем, чем завалить и их. Давайте, йоб... Кхрм! в рот, - в последний момент матерок все-таки успел задавить. Все же с нами была девушка.

— Хорошо.
Занавешивать окна — не мужская работа. Вот баррикадировать — дело другое. Я достал телефон и включил фонарь, освещая интерьер. Тумбочки, шкафы, стулья — что угодно, чем можно подпереть или закрыть дверные и оконные проёмы. Да и всё прочее тоже понадобилось бы: оружие, медицинские препараты, фонари, какие-нибудь полезные вещи. Неизвестно ведь, что было в этих домах.

Дом обставлен не так уж и густо. Несколько шкафов. Стулья. Пара кроватей, с тёмно-коричневыми, сьеденными молью и трухлявыми до жути покрывалами. Между кроватями - небольшой комод. Тумба крохотная ещё. Чуть в стороне, по другую сторону окна, в углу - шкаф не высокий, и ведро на полу. В углу стоит швабра, лопата, да ещё сельскохозяйственный инвентарь свален. Мешок какой-то. На вбитых в стены гвоздях висят связки чеснока. В другом конце дома - широкий прямоугольный обеденный стол. Стулья опять же. На поверхности стола - достаточно богатая столовая утварь. Ложки, вилки, тарелки, ножи кухонные, миски, пара подсвечников (правда, свечи не горят). Бутылок пара. В миске даже, судя по запаху, овощи какие-то. Огурцы. Свежие. Яйца в отдельной тарелке. На полу, поодаль от стола, валяется корзинка какая-то плетёная. Ужинать кто-то собрался, может? Чёрт знает.

Резвые движения. Найман бегает туда-сюда. Дверь закрыта - тащит стул - затем второй - и тумбу, в завершении. Пробует на себя потянуть. Не двигается почти. Нормик. Можно стол ещё пододвинуть, только тяжеловат для одного, наверно - да и много лишнего шума.

Где-то на улице, пока шёл процесс баррикадироваться, кто-то прокричал в дали - так, как будто бедолагу на части заживо разорвало. И настала тишина. Напряжённая.

Подхватив стол с одной стороны, я помог Нойманну поддтащить к двери и его. А затем сел прямо на пол и взъерошил волосы.
- Это просто сюр какой-то. Как в фильме ужасов. Только я уверен, что не подписывал никаких контрактов и не получал гонораров. Так, по законам жанра связь работать не будет, - с этими словами я достал свой айпад.