Ведьмак. Тень ненависти. | ходы игроков | Тропы крадущейся смерти

       Сбитый наземь убийца лишь улыбнулся в тот момент, когда Кваэрталанасс произнёс имя Ларадэн, все его движения были легки и беззаботны, как будто повседневное наскучившее занятие, создавалось впечатление, что он вообще не бился всерьёз, дав себя поймать. Позади раздался крик Хильдориена, Лаэрнасс начал понимать, что клинок оказался пропитан ядом.
       — Я расскажу, к тому же мне это выгодно: пока льётся мой рассказ, утекает жизнь ещё одного надменного, проклятого Богами Aen Seidhe, спасти которого вам не удастся. Двусоставный яд из желез василиска и катоблепаса не исцелит ни одно из произрастающих здесь трав, — убийца даже сейчас чувствовал себя более чем уверенно, не совершая лишних движений говорил, — меня наняли убить вас, идущих по следу ненужного нам человека, намеревающегося испортить всю игру силам, стоящим над этим миром. Под Венгербергом располагаются катакомбы древнего эльфийского города, содержащие в себе немало тайн и загадок, что приоткрывают завесу тьмы над тем, что происходит в этом мире, указывают причины Сопряжения Сфер. Именно туда держит путь этот человек, пытаясь будучи соломинкой проплыть через шторм. Но чтобы и вы не узнали того же, что и он, мне и было приказано убить вас. И ещё одно, меня зовут Флакк.
       Последнее слово убийца произнёс как плюнул так, что даже "Два Клинка" не успел среагировать на выплюнутый в лицо ядовитый шип, со вспышкой боли принёсший беспамятство. Чёрная пустота, что часто сопровождает его сны... Как она упоительна, спасительна... Долгожданный отдых резко полонил его сознание, начисто стерев всё: кем он был, где он был, что он был. Только пустота, и даже тела его нету. Как легко и приятно ему было, но внезапный толчок вбок, ломает ему это забвение, затем ещё один, более болезненный, третий, и он открывает глаза, видя над собой рассвет. Над ним Альдар, а слева от него труп убийцы. Глаза эльфа потуплены, и вся реальность возвращается в считанные мгновенья.
       — Дальше пойдёшь один. Я остался последним и должен держать свой рубеж до конца, не покидая его пределов.
       Шип лежал подле, обломленный, а рядом с ним флакон пустого противоядия, его эльф различал по цвету, судя по всему был извлечён у убийцы же. Лес настороженно переговаривался, шумя под ветром, дующим в лицо Лаэрнассу, ожидал продолжения, призывал к действию.

Так легко врасплох эльфа не заставали давно. Очень давно. Он даже вспомнить не мог, когда такое было в последний раз. Но, нужно было действовать. Венгерберг, значит. Надо было скорее устремляться в путь.
Тяжело опустив руку на плечо эльфу, Кваэрталанасс лишь кивнул. Не было слов, которые могли передать степень сожаления. Все это испытал и сам Лаэрнасс, когда разорили и уничтожили его собственное поселение. Он знал, что нет слов, которые могли бы утешить его соплеменника.
Подобрав свое оружие, эльф повернулся к Альдару. Засунув руку в один из многочисленных потайных карманов, Лаэрнасс выудил оттуда небольшое украшение, которое эльфы иногда заплетали в волосы. Небольшое произведение кузнечного мастерства, сдаланное из серебра в форме колокольчика, из которого льется вода. Наверное это хотел изобразить кузнец. Теперь уже не узнать. Погиб он, защищая селение, чтобы хоть кто-то успел уйти.
- Похорони его хорошо, брат. Возьми это, положи в его могилу. Это принадлежало моей невесте. На этом украшении кровь человеческой банды, укравшей эту безделушку. Мне дорога она дорога, как память, но пусть она будет с ним.
В завершение речи Кваэрталанасс зачем-то кивнул.
Надо было еще обыскать труп убийцы, вдруг он хранил что-то еще ценное. Да и яды будут весьма полезны, в них Лаэрнасс тоже разбирался.

Эльф кивнул, поблагодарил забрав украшение, и попрощавшись, начал удаляться вместе с телом собрата, уже молча, без лишних слов.
Первое что бросилось Лаэрнассу в глаза: это то, как был пробит навылет череп убийцы клинком — теперь покоящимся в глазнице — которым он проводил ему по коже рядом с глазом. Похоже, что своим последним рефлекторным усилием, "Два Клинка" уничтожил эту цель собственноручно.
Тело убийцы было укутано в тёмные одеяния, которые иногда укрывали в себе метательные клинки, а иногда прямо поверх ложились. Два клинка из тех, что были ближе к его плечам, были пропитаны нервно-паралитическим ядом, они были длиннее всех остальных, и могли сойти за короткие мечи. Довольно странная работа неведомого мастера: они изгибались почти как эльфийские, но только клинок имел серповидную форму. Присмотревшись к ним Лаэрнасс обнаружил отверстие для выхода яда на острие, как для секущих, режущих ударов, когда рука уже ударила противника, и тянет на себя клинок, прилагая усилия чтобы острие и внутренняя часть клинка оставляли на теле кровавую полосу.
Кваэрталанасс довольно неплохо знал остальных наёмных убийц, и имя Флакк ему говорило о том, что перед ним один из легендарных людей своего дела. Эти клинки, что присутствовали почти в каждой байке про него, только подтверждали личность умерщвлённого. Если не лгать слухам, то этот D'hoine часто сдавался в плен, чтобы совершить один-единственный рывок для убиения своей жертвы, но о ядовитых шипах не говорилось ничего. Из любопытства, Лаэрнасс отогнул его нижнюю губу, и то что он увидел ещё больше удивило его. Довольно длинные клинки, вместе с некоторой бледноватостью кожи, указывали что перед ним вампир. Удивителен теперь тот факт, что Лаэрнасс до сих пор жив. Теперь понятно почему из встречавшихся со Флакком не выживал никто. Из крохотных отверстий в клыках сочилась какая-то жидкость, что заставило убийцу отпустить губу, и встать настороже. Маленький клочок бумаги бросился ему в глаза, и он, взяв его, прочёл начертанное там, всё ещё держа обнажённым клинок в левой руке, и оставив пригвождённым к земле сквозь череп второй.

"Флакк. Братство нуждается в твоих навыках. Наш информатор будет ждать тебя в Венгерберге. Место меж трёх крестов. Время полночь".

Проводив своего соплеменника взглядом эльф принялся за "разделку" тела Флакка. Первым делом он отрубил последнему все конечности и голову, просто так, на всякий случай. Из головы он выкорчевал клыки, полезная вещь, хорошо ценится коллекционерами и алхимиками. Все оружие убийцы эльф сложил в его же плащ, аккуратно свернули и упаковал так, чтобы можно было легко транспортировать, перевязав ремнем. Все ценные предметы тоже были собраны. Тело Флакка было брошено в болота, где оно непременно будет переработано на удобрения для цветущей флоры. Чтобы после смерти живой мертвец послужил круговороту жизни.
Тщательно вытерев свое оружие, Кваэрталанасс мысленно простился с этим местом и уверенно направился к городу. Он помнил не так много о его переплетениях улиц, но уж как найти определенное место он знал. Таверны, темные закоулки, все они давали потоки информации, которые только и надо было обработать. Незримая тень скользила к городу, в котором решаются судьбы десятков людей.

Благодаря своим познаниям городской жизни, Лаэрнасс быстро сообразил, что на месте встречи, указанной в записке, в полночь будет находиться уведомитель, поручающий подобные задания. И он сам, и тот кто явится к нему должны быть облачены в чёрный балахон, капюшон которого полностью скрывает лицо. Никто из той же организации не имеет права появляться в этом месте, так что беседа будет протекать вдали от любых ушей и глаз. Опознание нанимаемого убийцы ведётся только по его излюбленному оружию. Это всё, что удалось припомнить "Двум Клинкам", уверенным шагом направляющийся в город. Городская стража почти не обратила на него внимания, лишь не глядя поставила какой-то крестик в одной из бумаг. Никаких приветствий, пожеланий и вопросов он не встретил. Эти люди ещё досыпали свой последний сон, пускай и были облачены в доспехи, упорно пытаясь держать глаза открытыми. Начальник стражи с негодованием мерил расстояние двери у входа в башню, единственный кто серьёзно относился к своему долгу. Именно он и отметил вход Кваэрталанасса. Улицы были расположены по принципу лучей солнца, сводясь к центральной площади, но похоже что это был всего один квартал, и что творилось в остальных — было неизвестно. Следовало собрать информацию. Уже отсюда город дыхнул на него говором разбредающихся на работу жителей, один попрошайка, приметив его испросил одной монеты ради пропитания, где-то впереди, прямо по улице, от него уходил жрец Вечного Огня.

Нужно было узнать как можно больше о городе, в который он прибыл. Лаэрнасс так вот, с ходу, не мог вспомнить, была ли в городе община эльфов, или они, как и в большинстве городов, были одиночками, забывшими кровное родство. Зато в любом человеческом городе были те, кто знал всегда обо всем. Нищие. Они всегда были прекрасными информаторами, редко спрашивая кому нужна информация и для чего, поэтому, когда попрошайка протянул руку в надежде получить монету, Кваэрталанасс улыбнулся. Ловко достав медяк из кошелька, эльф вложил его в протянутую руку.
- Друг мой, меня очень интересует некоторая информация. Ты не мог бы мне помочь ее разыскать?, - спросил эльф все еще не отпуская монету.

Протянувший руки к блеску монеты нищий так ушёл в свои мысли, словно уже воображал себя обладателем этой мелочной обитательницы кошелька, столь ничтожной в руках толстосума, и столь бесценной в его собственных, столь проклятой в руках покупающего смерть, и столь благословенной в руках дарующего милостыню; он не сразу сообразил, что она находится у него, и не сразу осмыслил вопрос, лишь несколькими мгновениями позднее раскрыв рот:
- Коль скоро щедрому господину нужна информация, он незамедлительно её получит, - при этом руки его сделали округлый жест, прижимавший их к груди, будто заверяя в своей искренности. Он до сих пор был в балахоне, и часть лица: уши, волосы, лоб, были скрыты, зато были на свету его зелёные глаза, узкий нос, тонкие губы, впалые щёки. Всё это имело несколько бледноватый оттенок сходный с тусклыми красками рассвета.

Кваэрталанасс выпустил монету из руки.
- Учти, бедняк, я щедр, но коль попытаешься меня обмануть, очень об этом пожалеешь. Меня интересует не так уж много, но информация мне важна. Есть ли в городе община эльфов, где есть лавка портного, какие последние слухи в городе и, наконец, есть ли организация у нищих, - эльф на секунду замолчал, будто давая бедняку оценить серьезность ситуации, - за последний вопрос, а особенно за помощь твоих друзей, я тоже щедро заплачу.
Лаэрнасс был серьезен. Если организация, против которой он выступил сейчас, была действительно той, о которой он подумал, то вот этот самый бедняк мог легко оказаться их шпионом. Но все же попытать счастье стоило.

Бедняк сглотнул, услышав интонацию голоса благодетеля, но монету поймал, правда едва удержав её в руках, раскрыл рот, словно собираясь что-то сказать, затем закрыл, подумал некоторое время, выждав паузу.
— Да, гетто находится в старом квартале, — произнёс он наконец нахмурившись, видимо пытаясь вспомнить остальные вопросы и ответить в хронологическом порядке, — лавка портного в старом двухэтажном ветхом здании на юге у базарной площади, которая находится восточнее старого квартала, последний располагается...
Он принялся что-то высчитывать, беззвучно шевеля губами, будто сопровождая свои расчёты мысленной речью:
— В четырёх сотнях шагов отсюда прямо будет аллея, ведущая к базарной площади. Оттуда будут видны ворота.
Всё его внимание уже было на монете — взвешивал её на ладони, аккуратно протирал, любуясь изображением очередного короля, которые менялись подобно перчаткам; монета была довольно старой и потому узнать кто был на ней изображён составляло большую трудность. Нищий попробовал её на зуб, проводя финальную оценку и вдруг вздрогнул, едва не подавившись ею. Снова поймав в ладонь, он быстро спрятал в одно из подобий карманов своих лохмотьев, очевидно опасаясь, что недавний благодетель заберёт её назад, взгляд его снова стал испуганным:
— Организация? А-а-а... Добрый господин, вы же не причините им никакого вреда?
В следующий момент нищего вновь озарило. Явно вспомнил о словах "щедро заплачу", из чего можно было сделать вывод, что его мышление носит какой-то фрагментарный характер, что было свойственно беспокойным людям, на долю которых почти не выпадает сна, или психика которых полна навязчивыми идеями: у Кваэрталанасса уже был один такой "клиент".
— Да, разумеется есть, — прибавил он доверчивым шёпотом, — но ей управляет...
Дальнейшее было сказано едва слышно для человеческого уха, но не для эльфа, слышавшего каждый шорох вокруг себя.
— Один благодетельный господин, который как и вы собирает повсюду слухи и... прячется. Он чего-то боится, словно за ним сам Дьявол охотится. Я сам видел, как на него нападали, слава Вечному Огню, я едва спасся! - Зрачки его уменьшились, обнажая белок глаза, что как знал Лаэрнасс, было признаком эмоционального стресса. Хорошо что на улице никого не было, и никто не мог видеть и слышать последних слов бедняка, сказанных громким шёпотом, начиная с "славы Вечному Огню".

Эльф слегка улыбнулся. Вроде все шло по плану. Эльф достал серебряную монету, которая, вслед за медной отправилась в руки нищего. Лаэрнас продолжил расспросы.
- В город должна была войти эльфийка, возможно сопровождаемая человеком. Любые сведения о них тоже будут оплачены. А пока, я направлюсь к портному. Надеюсь он уже работает. А ты в это время извести свое начальство, пусть меня встретят у выхода из лавки. Понял?
Получив утвердительный ответ, Кваэрталанасс отправился к портному, было необходимо купить тот самый черный балахон, в котором ему предстоит предстать перед информатором. День предстоял тяжелый.

Дойти до базарной площади не составило никакого труда, прохожих не встречалось, кроме одного подмастерья кузнеца, перетаскивающего в ящике материал для кузни. Обогнав его, Кваэрталанасс вошёл на площадь, куда и собирались начинать свой рабочий день большая часть ремесленников. Другого выхода у них не было: людская строгая иерархия, по которой все были равны - по крайней мере в цехах и подобных им низших рабочих собраниях - и не могли выделяться требовала того, это была легкоуправляемая серая масса, самосознание которой состояло из обрывков бессознательных церковных догм, поучений отцов, примеров остальных и указов королей, хотя и она уже начала давать трещину, но в других городах, более крупных, чем этот. Никто не обращал никакого внимания на незнакомую фигуру, все были заняты своими делами, подготавливаясь к торговле своим товаром. Бедняк не обманул, и вскоре он увидел лавку портного. Последний уже открыв дверь, выметал мусор за её пределы, сделав ещё несколько энергичных махов, он приостановился, оперевшись на неё посмотрел в сторону восходящего солнца. Лицо его было несколько осунувшееся, хотя довольно широкая нижняя челюсть, почти прямоугольный подбородок и широкий лоб выдавали в нём скорее физически выносливого человека. Глаза были посажены довольно глубоко: когда он перевёл взгляд на приближающегося Лаэрнасса, они оставались в тени, несмотря на то, что солнце светило ему в лицо.
Быстро сообразив что к чему, он зашёл внутрь, окончательно приводя в достойный вид своё заведение.

- Черный плащ с капюшоном, пару перчаток кожаных черных, белье, кошель черный, - Лаэрнасс со свойственной эльфам мелодичностью проговорил сухую речь.
Огляделся по сторонам, пальцы размял, подумал, что будет говорить начальнику нищих, это дело вело его далеко за пределы его обычных заказов. Было что-то потаенное, что-то ужасное скрывалось за этим, казалось бы, привычным заказом. Можно было понять это еще по дрожащим рукам нанимателя, но тогда списал это на то, что он был лишь подставным лицом. Сейчас же все становилось лишь запутанней.

- Хорошо, нужно только снять мерки, - произнёс он, и взяв уже поседевшую от старости измерительную верёвку, быстро наметил длину кистей, плеч, на глаз оценил пропорции фигуры и головы, и возвращаясь за лавку занёс на лист бумаги причудливую вязь цифр.
- Какого типа предпочитаете кошель, - спросил он, уже представляя себе свою будущую работу, и прикидывая какие материалы подойдут к ней, - и какой срок вас устроит, господин?
Портной ещё некоторое время подготавливал инструменты к работе, пока не задал последний вопрос, не имеющий отношения к работе:
- Вы, случайно, не знакомы с Альбертом? Взгляд у вас похожий. И манера держать себя.

- Кошель интересует меня простой, без изысков, с тесемкой, которая будет затягиваться, закрывая кошель. Увы, я стеснен во времени, поэтому, боюсь, я попрошу Вас закончить до захода солнца. Ночью я отправляюсь в дальний путь. А кто этот Альберт? Быть может то, что судьба еще не свела меня с ним лишь досадное недоразумение?
Эльф достал свой кошель и вытянул оттуда несколько золотых, положил их на стол.

Портной кинул взгляд сначала на золотые, потом прикинул что-то в уме, отведя взгляд вверх и, почесав подбородок, произнёс:
— Идёт. К заходу солнца. Альберт — это... по-моему его профессия называется таксидермист. Он наблюдает за зверями и монстрами в их естественной среде обитания, изучая их анатомию, запоминая по каким закономерностям они двигаются, и как передать все их складки на коже, после чего, когда ему приносят, или он сам добывает, их шкуры, он изготавливает чучело таким образом, что всякий, кто на него посмотрит ужаснётся тому, что видит перед собой живое существо, так живо он передаёт движение мёртвому остатку. Вы тоже таксидермист? Полагаю вы найдёте с ним очень много тем для разговоров, сейчас он работает над амфисбеной, труп которой он выкупил у ... Не припомню кого, запоминать информацию — это не мой конёк, но если вы хотите, можете спросить всё у самого Альберта, он живёт на другом конце базарной площади, в доме с вывеской "Музей живой смерти". Теперь позвольте мне приняться за работу, сами понимаете, сроки поджимают.
Во время разговора портной уже отобрал всю необходимую ткань, накинул её себе на левую руку, правой сгрёб деньги и пошёл по направлению к лестнице на второй этаж.

Эльф лишь кивнул, не к лицу благодарить человека. Развернувшись на пятках, детская привычка, шалость скорее, Лаэрнасс направился к выходу. Возможно его уже ждали нищие, но, если нет, то он собирался навестить этого Альберта. У него можно было приобрести интересные виды ядов. Уверенно вышел на улицу. Все-таки города стали вторым домом страннику-эльфу, в них чувствовалось особенное биение жизни, не похожее на размеренное ее течение в лесах, здесь все пульсировало, а не текло. И, чувствуя этот пульс, можно было многое узнать и многого избежать.

Город здесь был настоящим живым существом. Лаэрнасс как-то видел одного философа, утверждавшего, что улицы и канализации, проходы - есть аналог кровеносной системы в теле человека, по которой так же движутся питающие город вещества, которые восстанавливают нарушения в нём, обеспечивают его рост, жизнедеятельность, так что город - это особый живой организм. Тогда этот философ называл себя зодчим и целителем домов - он видел причины их болезни (покосившийся фундамент, старые балки), делал необходимую диагностику, и приступал к лечению. Под конец своей речи, он всё же пришёл к тому, что современные людские города - настоящие больные организмы, засоренные всяким мусором, которые необходимо лечить и как можно скорее. Первейшим же делом нужно очистить сознания людей, поскольку больны именно они, и именно их совокупность составляет психею города, его сознание и душу. Он даже выдвигал архитектурный план идеального города - с совершенным метаболизмом и тому подобными терминами - причём, вдохновили его на создание подобного плана именно эльфийские постройки (сколько же ему пришлось копать в этом направлении?). Тогда Лаэрнасс не мог задержаться дальше, чтобы иметь возможность хоть как-то контактировать с этим странным человеком, явно взявшим на себя роль мессии или пророка, но когда заказ был выполнен, он узнал, что среди людей нашлись недовольные поведением этого человека, так что его дальнейшая судьба была, как говорили слухи, трагичной...

Ни нищих, ни новых появившихся лиц на базаре не было. Как не было и никаких смутных чувств преддверия угрозы - пульс города бился спокойно, и ни в одной его клеточке не было видно ни признака никаких болезней.

C печальной улыбкой Лаэрнасс вспоминал того философа, ведь даже d'hoine могли прийти к нормальным идеям. Жаль таких было мало. Слишком мало. Вот и тот философ не нашел поддержки у остальных. А идея нормально устроенных городов, была бы хороша. Может быть даже люди перестали бы быть тем скотом, которым они и являлись. Но все это лишь идеи. Сейчас, раз уж нищих не было на улицах, можно было навестить этого Альберта. Может он будет чем-то полезен.