Холодные краски | ходы игроков | Придорожная закусочная "У Гэрри"

Трясясь в маленьком неудобном фургоне и глядя на проносящиеся мимо тонущие в вечерних сумерках сосны, Генрих де Сорбон думал отнюдь не о дороге, или сидящем рядом водителе, любезно согласившемся подбросить его. Он пребывал далеко отсюда, в удивительном мире абстактных философских идей, роившихся у него в голове. Он думал о своем будущем шедевре. О своей книге. Несомненно, как только он допишет ее по прибытии в этот прекрасный маленький городок, Лайтхилл, куда он отправился подальше от городской суеты в старый дом своей матери, его оценят по заслугам. Неохотно очнувшись от столь приятных размышлений, Генрих перевел взгляд на часы. 19:00.
- "А здесь довольно быстро темнеет"- заметил Генрих, глядя на сгущяющуюся вокруг тьму и нечеткие силуэты деревьев, мелькающие по бокам.
- "Да , вы правы. Вообще диковатые тут места, особенно в это время года" - с усмешкой ответил сидевший за рулем добродушный толстяк, который согласился довести путешествующего автостопом Генриха до города, тем более что самому ему было вполне по пути, в городок, лежащий чуть севернее Лайтхилла. Во время их совместной поездки Генрих узнал, что толстяка зовут Джим, и на самом деле он - водитель-дальнобойщих, решивший взять отпуск и направляющийся погостить к родственникам.
- "Ничего,сэр. Подождите немного, мы скоро будем на месте"- заверил Генриха Джим, вглядываясь в освещенную ярким светом фар дорогу.
Генрих ничего не ответил на это, просто утвердительно кивнув. Его постепенно начала одолевать дремота. Пару раз широко зевнув, он устало откинулся на жесткую спинку кресла. И тут он случайно обратил внимание на любопытное темное пятно, словно двигающееся по вечернему небу навстречу фургону. Оно постепенно увеличивалось в размерах и вызывало слегка неприятное чувство, которое вскоре перешло в необъяснимый панический ужас. Волосы Генриха встали дыбом, зрачки сузились. Несколько секунд он не мог понять что с ним происходит, что с ним делает этот странный парящий впереди обьект. Это состояние продолжалось до того момента, когда он смог наконец разглядеть причину своего необьяснимого страха. Это была, очевидно, большая сова. И она продолжала лететь прямо навстречу несущемуся вперед фургону. До столкновения оставалось всего несколько метров, но казалось, что ведущий машину Джим ничего не замечал. Он продлжал напряженно вглядываться в дорогу, словно бы и не видел летящей впереди птицы, которая повергала Генриха в ужас. Внезапно сова оказалась прямо у лобового стекла, ввергнув Генриха во временный шок, и одновременно с этим прямо из неткуда на дороге перед машиной появилась черная человеческая фигура с раскинутыми в стороны руками. Столкновение было неизбежно. В последнюю секунду Генрих де Сорбон подумал о том, откуда мог взятся посреди дороги, которая пару мгновений назад была абсолютно пустой, человек, и почему этот увиденный мельком в последнюю секунду силуэт вызвал у Генриха такое предельное чувство отвращения, что его тут же вырвало. В следующее мгновение послышался дикий визг тормозов, глухой стук удара, треск бьющегося стекла, крики и жуткий грохот. Мир перевернулся, и сознание покинуло Генриха.
......................................................................................................................................
Очнулся Генрих де Сорбон в густой темной траве, окруженной высокими соснами, очертания которых высились позади ,чернея в кромешной тьме, царившей вокруг. Судя по непроглядному мраку, была глубокая ночь. Медленно поднимаясь на ноги и ощупывая гудевший затылок, Генрих начинал постепенно приходить в себя. Когда к нему наконец вернулась способность фокусировать зрение, он огляделся по сторонам. Черного человека не было. Машины тоже. Никаких следов аварии. Он. похоже, вообще оказался в другом месте, за много миль от места столкновения. Но как? Голова дико болела. настойчиво не давая думать. Приглядевшись повнимательнее, Генрих понял, что он находится недалеко от вившейся впереди ленты дороги, а через дорогу виднеется какое-то здание, окруженное огнями. Боязливо покосившись через плечо на чернеющий сзади лес, Генрих медленно побрел на свет. Он привел его к яркой вывеске, гласившей: "Закусочная"У Гэрри"- мы ждем вас 24 часа в сутки". Большие широкие окна заливал яркий свет. Поежись от холода, Генрих посмотрел по сторонам и, шатаясь, направился к входу...

До Лайтхилла осталось рукой подать по заверениям Джима, и я мечтательно перенёсся в свой роман. Нет ничего приятней тонкой игры слов, этих аккуратно написанных строчек, домыслов и идей, которые вложены в него мной, идей, которые увидит в нём читатель, и, я надеюсь, воспримет их. Ах, это было бы для меня лучшей наградой!
Я достал свои позолоченные английские часы с пояса. 19:00. Перекинулся с Джимом парой неброских фраз и начал медленно проваливаться в удивительный мир грёз. Я настолько устал за день, что сосредотачивать свою мысль на чём-либо не было сил. Самые разные картины ярко заполняли моё сознание, постепенно складываясь в картину пригорода Альби, с которого начинался мой роман: библейские сюжеты, монахи Средневековья, переписывающие книги в скрипториях, крестьяне, в поте лица возделывающие поля. Я был как бы сторонним наблюдателем происходящего. Видел прекрасные зеленеющие виноградники, чувствовал прохладную свежесть теней... Но тут что-то привлекло моё внимание. Далеко на горизонте появилась маленькая тёмная туча, угрожающе раскидывающаяся над видимым мной. Оно до боли напомнило мне те стаи саранчи, что были одними из казней египетских.
Оторвавшись от своего воображения, и, осознав, что это встревожившее меня нечто действительно существует, меня начало ввергать в неизвестный мне и неконтролируемый нарастающий "тихий" ужас.
Сова. Человек. Боль. Бездна...
Я не знаю, как я оказался здесь, видимо в чём-то фортуна улыбнулась мне. Хотя, чувствую на этом дело не закончится.
Осмотрев свой костюм, и постаравшись избавиться от следов извержения содержимого собственного желудка, я проверил сохранность вещей, ранения, и направился в закусочную, заранее решив ничего не спрашивать у местных жителей, чтобы не привлекать внимание, и не стать жертвой местных слухов. Благо образование психолога поможет мне подметить какие-нибудь отклонения в их психике. Но главная странность, заставляющая мою голову сейчас ныть тупой болью, проявлялась в слиянии моего романа с происходящим. Такого раньше не было
Я зашёл в закусочную и обратясь к первому попавшемуся человеку, который был бы похож на хозяина этого скромного заведения спросил.
- Здравствуйте, где я могу найти Гэрри? Мне бы отужинать у вас и остановиться на ночлег.
Попутно я осмотрел само помещение на предмет подозрительных личностей или каких-либо иных нестандартностей.

Сидевший на пластиковом кресле у входа угрюмый человек средних лет и весьма впечатляющего телосложения, облаченный в черную, из плотного материала куртку, вопросительно поднял бровь, словно пребывая в некотором недоумении. Затем,смерив Генриха настороженным взглядом, он начал медленно подниматься, и этот выразительный жест, похоже, не нес в себе для де Сорбона ничего хорошего. Внезапно откуда ни возьмись между ними оказалась хрупкая миловидная официантка в кипельно белом фартучке, и, с легкой укоризной посмотрев на поднявшегося здоровяка, сказала ему: "Харт, не смей пугать нам посетителей", после чего здоровяк тут же послушно сел обратно. После чего официантка повернулась к Генриху, у уводя его в глубь закусочной, сказала с легкими нотками извенения в голосе: "Здраствуйте. Меня зовут Шелли. Впрочем, это написано на моём бейдже" - при этом она слегка улыбнулась. "Простите нашего охранника. Он такой подозрительный. Впрочем, выглядите вы действительно не очень "- она посмотрела на еще кровоточившие ссадины и попачканный костюм Генриха. "И вы, видимо, очень утомились, если решили, что вас здесь будет встречать сам владелец заведения в четыре часа ночи. Он сейчас наверняка спит без задних ног у себя дома" - тут она звонко рассмеялась. Мимоходом выглянув в застланное ночной тьмой окно, она с задумчиво оглядела де Сорбона, и после небольшой паузы спросила: "А где же транспорт, на котором вы приехали сюда? Впрочем, это наверное не мое дело. Но если вы едите в Лайтхилл, то мы могли бы подобрать вас, когда нам привезут смену и повезут нас домой " - она огланулась на стоящую за стойкой позади девушку и сидящего у входа охранника. "Вам недолго придется ждать, машина из города приезжает в 7 часов утра. Вы можете конечно попросить у посетителей подбросить вас, но у нас с часу ночи никого нет. Впрочем, вы наверное очень устали. Присяживайтесь за любой из этих столиков (она показывает на ряд пустеющих столиков у окна. На некоторых из них лежали открытые пачки салфеток и слегка измятые газеты ), а я принесу вам кофе. Можете почитать вчерашнюю газету, если пожелаете. А когда я вернусь, можете рассказать, если, конечно, хотите, как вас зовут и что же все таки с вам приключилось". Сказав это, она направилась в сторону стойки, оставив вас посреди пустеющей закусочной...

Поняв, что надо бы поосторожнее строить свои предложения, я сел за столик подальше от охранника. Мать, конечно, на славу выучила меня английскому языку, но житейского опыта в этих странных американских краях я не имею ровным счётом никакого.
Ещё раз оглядев это скромное заведение, развернул вчерашнюю газету и принялся читать, решив про себя, что в семь утра поеду с Шелли в город.

Газета, которую взял в руки Генрих, сев за удаленный от входа столик, называлась "Огни Лайтхилла", что красочно иллюстрировала небольшая черно-белая иллюстрация маяка, как бы освещающего название газеты. Датирована она была 26 августом. На первой полосе расположилась огромная фотография, окруженная россыпью текста, на которой какой-то высокий мужчина в типичном облачении рыбака широко улыбался, едва удерживая перед собой гигантскую рыбину. Заголовок гласил: "Тэд Брэнниган побил собственный рекорд!" На следующих двух страницах шли советы охотникам и репортаж с недавно приехавшим в город известным писателем бульварных романов. Далее располагались обычные для таких газет кроссворды, гороскопы, колонка советов и сводка погоды. Ничего примечательного, если бы.... Если бы Генрих вдруг не обратил свое внимание на странное небольшое рекламное объявление в колонке объявлений на последней странице. В черном прямоугольнике объявления была изображена глядящая на читателя сова. Но что-то в ней вызывало желание поскорее отложить газету. Её глаза...они были словно у убийцы, который безжалостно смотрит на свою обреченную жертву. Находившийся радом текст гласил: "Вы еще не умерли? Мы решим вашу проблему. Звоните: " Но там, где должен был находиться телефон, зияло пустое пространство...

Увидев сову в газете, я тихо выругался, что крайне редко со мной происходило, ведь как психолог я умел держать себя в руках.
Неясный сгусток подступавшего к горлу страха перед чем-то неизвестным заставил меня с болью прокашляться. Я отложил газету в сторону и какой-то, не парализованной ужасом частью рассудка, подумал, что необходимо заносить свои наблюдения в дневник. Мне крайне редко приходилось изливать свою душу живому человеку, гораздо легче побыть наедине, записать увиденное в материальную форму. Как странно. Люди часто вверяют мне свои задушевные тайны, я же - никогда.
Попытавшись отвлечься от всего этого вороха тяжёлых мыслей, слетавшихся на меня подобно коршунам, я стал ждать Шелли, уже вырисовывая себе нить разговора. Хоть я и обещал себе ничего не спрашивать у местных жителей, любопытство брало надо мной верх.