- Я не хочу такой судьбы для своего ребенка!
- Это необходимо, Зара. На него обратили внимание Лики. Тьма уже близко, и мы не можем уподобляться слепцам, наш народ должен быть готов! У нас должны быть те, кто сможет противостоять Ей, подчинить Её, повелевать Ей.
Где-то слышны звуки женских рыданий. Но лицо мужчины спокойно, ведь он знает достаточно, он просветлен. Они, наконец, достигли тургере – венца. Дитя пророчества обрело плоть.
- Я не понимаю, Учитель.
- Понимание – лишь иллюзия, истина – это Путь. Он может привести тебя к просветлению или окончательно запутать в тенетах Тьмы. Истинная Тьма – есть неведение. Первый закон – искать свет во тьме, искать знание в неведении и учиться контролировать его. Понимание – лишь проекция знаний. Оно придет позже, когда ты достигнешь просветления, мальчик мой.
Они сидят в круглой базилике, увенчанной куполом, что усеян искрами звезд на фоне бесконечной мглы космоса. Клубы кальянного дыма придают помещению мистический вид, вводя мальчика и мужчину в наркотический медитативный транс. Они учатся, познают мистические истины. Другие считают, что еще рано, но учитель знает, что мальчик готов, и что потом – будет поздно.
- Сконцентрируйся, Халед. Сейчас я расскажу тебе легенду о том, как мы – люди, появились здесь, продравшись через Межзвездную Тьму. Историю о том, как Она вела нас.
Мальчик кружит по площадке в виде шестиугольной звезды. Его движения на удивление точные и ловкие для юного возраста, но недостаточно для Избранного. Мужчина напряжен и почти разочарован. Клинок в руках его ученика мелькает слишком медленно: движения не гладкие, не изысканные и изящные. Слишком много лишнего, и многого недостаёт.
- Остановись, Халед.
Мальчик медленно переходит в стойку равновесия и глубоко вздыхает, поднимая глаза:
- Не получается, Учитель.
- Ты не стараешься.
- Это не так!
- Ты не вкладываешь всё желание, не пытаешься достигнуть единства с землей, воздухом и своим оружием; не делаешь их продолжением себя. Не познал до конца даже собственное тело. Как ты можешь рассчитывать на результат, если так далек от Просветления?
Слышится хлопок кнута.
- Боюсь, он не сможет развить Талант.
- Ты уверен в этом? Нет никакой надежды?
- Никакой.
- Тогда… сможет ли он стать Учителем?
- Я проверю. Но не стоит рассчитывать на это. Мальчик слишком мягкий, тебе следовало убить Зару раньше.
Тягуче-медленно скатываются по лезвию капельки крови, скапливаются на кончике клинка, а затем, влажным шлепком падают вниз. Мальчик лежит в луже собственной крови, выгнувшись от боли и застыв в смертельной агонии, исказившей лицо. Мужчина медленно качает головой и со вздохом отворачивается, вытирая клинок. Его ученик, их надежда – не сумел овладеть Просветлением. Какая жалость, его таланты были почти близки к идеалу. Его способности были столь многообещающими, но… недостаточны, чтобы стать Избранным.
Одинокая слеза капает на лоб мальчика, уже почти юноши. Он медленно открывает глаза, смотря на туманный лик какого-то божества, или, может быть, демона? Его Учитель отвернулся, словно застыл на месте, вытирая клинок неестественно медленным движением. Мальчик бесшумно поднимается за его спиной.
- Я слушал внимательно, - шепот взрезает тишину словно сталь, пронзающая сердце мужчины, застывшего от неожиданной боли холода смерти. – И ничего не забыл.
Тело падает на пол с глухим стуком. Мальчик окидывает его пытливым взглядом, поднимает взгляд вверх, улыбается чему-то, а затем уходит.
Он не вернётся никогда.
Халед аль-Заки бен Ариф родился и вырос на жгучей планете Любау. Его семья жила в горах Терзина – свободолюбивой и вольной от крепкой хватки Консорциума области на обитаемом поясе. Для местного культа Ликов он был чем-то вроде мессии, полученным в ходе длительных евгенистических программ с надеждой на обретение тургере – финального штриха трудов секты (Пророки Тарики). Благодаря этому мальчик получил всестороннее образование и воинскую подготовку, которой мог позавидовать иной представитель его народа. Однако он не сумел по чести оценить возлагаемые на него надежды и сбежал, убив Учителя, заменившего ему отца на первые шестнадцать лет жизни, таким образом прервав обучение. Тем не менее Халед не забыл ни учение
Хатават Муттасилят (Бесконечные Шаги) ни
Нафс эль-Алям (Дыхание Мира) – воинское и мистическое искусство соответственно. В какой-то мере неосознанно, он развивал их всю дальнейшую жизнь, ведь учение само по себе было частью жизни в своей философии.
Понимая, что воспитатели могут попытаться вернуть его или уничтожить, юный Халед двинулся в сторону области Кергану и вскоре влился в водоворот жизни мегаполиса Мераби, нанимаясь на всякую, в том числе и не слишком законную или лицеприятную работу (активно пользуясь как физической силой, так и привлекательностью), пока не услышал о наборе на космический корабль, отбывающий к таинственному Дабарану. Нанявшись туда юнгой, восемнадцатилетний юноша отправился в свой первый вояж, занявший куда больше времени и сил, чем он надеялся. Однако, физическая крепость позволили ему достигнуть цели, а умение говорить правильные вещи правильным людям – обеспечили скромным, но достаточным вознаграждением.
- Парень далеко пойдет.
- Да-а. Слушай, ты вот критикуешь мои рисунки, а он сказал - шедевр! То-то же.
Инженер грузовой баржи удивленно косится на штурмана.
- Как это? Мне он говорил, что они редкостное дерьмо и бирра не стоят.
Они некоторое время непонимающе смотрели друг на друга, а потом дружно расхохотались.
- Далеко пойдет.
- Это точно.
Поступив в Ан-Нуджум с отличием, юноша потратил еще шесть лет на обучение ораторскому искусству и философии, в которых оказался на удивление хорош. Вложенные в него изначально знания и природные таланты так и били ключом на радость учителям. Впрочем, некоторые вещи Халеду пришлось изучать заново. Взгляды его первых наставников с Любау зачастую шли вразрез с общепринятыми на Горизонте, и вступая в философские диспуты, он время от времени ловил на себе напряженные и даже неприязненные взгляды, так что истинной наукой, которую преподал ему университет – была наука молчать о вещах, которые другие не в силах осознать.
- …таким образом, Лики, во всём их разнообразии на разных мирах – защищают нас от Неназываемого. Они – естественный щит людей и их душ.
- Но разве Лики не есть Тьма в сути своей? И разве не должны они, в сущности, происходить от нее, ведь между звездами, есть только оно и ничто более? Как иначе могут проникать они меж планет и, не правда ли, что следом за величайшими чудесами могут приходить и жесточайшие ужасы?
Взгляд Ахмеда стал хмурым и неприветливым. Однако он был в первую очередь лектором и учителем, и в последнюю должен был давать своим студентам по ушам за богохульство.
- Никоим образом Лики не могут быть тем, а то, не может быть Ими. Эти силы прямо противоположны, что лишь доказывают ответы на мольбы. Не произноси подобной ереси никогда более, Халед. Никогда. Не разочаровывай меня.
Юноша смущенно потупился и кивнул, но губы его скривились. Они не видели. Они ничего не понимали. Но во имя себя самого, он должен был быть впредь аккуратнее.
Закончив обучение, Халед, носивший теперь фамилию Ансари, осознал, что перед ним открыт целый мир. Узнав о планетах и мироустройстве Третьего Горизонта, он направил свои стопы прежде всего на станцию Кориолис, из которой, как справедливо полагал молодой мужчина, он сможет попасть куда угодно в обитаемом мире. Впрочем, добраться быстро до неё ему оказалось не суждено.
Изначально он ошибся кораблём и какое-то время блуждал между Альгебаром и Марфиком. Наконец, хороший рейс подвернулся под руку, однако в системе Каф его боевые навыки пришлись неожиданно кстати, и капитан очень вежливо попросил его сопроводить судно аж до Миры за внушительное вознаграждение. Халед пораскинул мозгами и решил не отказываться понапрасну. Там, на Мире, он провел лучшие четыре сегмента в своей жизни, будучи относительно состоятельным и видным мужчиной. Встретил удивительную женщину, оказавшуюся жрицей-провидицей Госпожи Слёз и невольно украл её ритуальную невинность... бежать пришлось через Одакон.
Путь был долог и тяжел. В системе Сайвас Халеду пришлось задержаться и временно вступить в ряды компаньонов-кисэн, там он многое узнал о ядах, обольщении и мире под миром, если можно так выразиться. Лишь безупречно выполненная работа, в конце концов позволила ему купить место до Кориолиса. И... как на зло в системе Альтаира их ждали пираты. Тогда Халед впервые впал в тёмную ярость и прикончил всех, до кого смог дотянуться. Команда корабля, не заметившая странностей просто решила, что он великий мусафир-мухариб, так что на Кориолис мужчина высадился с приятно тяжелым кошельком.
Поначалу Кориолис ввел его в ступор своим подавляющим гигантизмом и невероятным числом возможностей, а так же людей, живущих в крайне сжатых и, одновременно, слишком уж широких пространствах. Первые недели ушли на то, чтобы освоиться, завести кое-какие знакомства, стать завсегдатаем пары заведений в Мулухаде, а затем и устроиться в кальянную с романтичным названием «аль-Муаллим». Выбрал он ее, скорее из сентиментальности, нежели из какого-либо чувства практичности. Но работал исправно и старался производить на гостей заведения самое приятное впечатление.
Помимо прочих, вполне профильных развлечений, «Аль-Муаллим» так же располагал игровыми столами, торговал информацией, наливал не всегда законные напитки и имел несколько закрытых кабинок для переговоров или кальянов с опором. В сущности, здесь Халед был в своей тарелке. Он умел говорить, умел выбросить слишком наглых посетителей на улицу и имел прочие, крайне полезные для подобной деятельности навыки. Немногим позже его посвятили и в другие дела, которыми занималось заведение. Надо отметить, что и в них он немало преуспел.
Чайхана аль-Муаллим служит местом отдыха преимущественно для первопоселенцев, тогда как зенитийцы предпочитают Вахиб. Здесь заключаются сделки, в которых чайхана служит гарантом исполнения обязательств. Когда условия и цена утверждены, представитель заведения записывает копию договора и подтверждает посредничество. В случае, если кто-то нарушает договор - его голову приносят пострадавшему (иногда бывают другие варианты). Если же договор соблюдён - чайхана получает процент и записи уничтожаются.
За пару лет работы Халед успел стать вторым лицом аль-Муаллим, а так же выполнил несколько неприятных поручений. Его знают как вежливого и доброжелательного бармена, с которым можно поболтать обо всём, но немногие посвящённые так же знают, что помимо прочего он убийца. Волевой, целеустремлённый и обязательный. - Налить еще?
- Ох, не, мне хватит.
- Разве этого достаточно, чтобы залечить сердечную боль?
- Откуда ты…
- Вот, эта за счет заведения, а дальше сама решай.
Олеандр изумленно уставилась на стакан с куанским джойликом и вздохнула, покачав головой.
- А ты хорош.
Он только скромно улыбнулся, подготавливая кальян и добавляя туда пару гранул наркотиков.
- Вовсе нет, у тебя же на лице всё написано. Хочешь поговорить об этом?
Рейс на Газали оставил на многих свои следы. След в душе Халеда оставили лишь всё более явные знаки Тьмы. Он чувствовал, что что-то грядёт, но продолжал упорно бежать от пророчества Индры о Избранном. Несмотря на тёплые отношения, которые остались у него с некоторыми членами экипажа - он не особенно стремился к дальнейшим встречам. Тем не менее ксингур Тахир, который таки увязался за ним - получил от Халеда небольшое обучение и был включен в штат особых работников аль-Муаллим. Тогда же на него вышли дракониты, а именно ячейка алого дракона (в котором Халед мгновенно усмотрел каменного дракона Улунга, оценив, как знак). Собственно, он сам искал с ними встречи, чтобы передать загадочный артефакт, который вынес с Газали. Тогда же ему сделали предложение вступить во фракцию и... признаться, он ощутил дыхание предназначения, ведь вряд ли с кем-то, кроме драконитов он мог ощущать себя в большей безопасности от культа.
Остаток времени бармен посвятил своей обычной деятельности и особым тренировкам под надзором мастера Джайро Римма и его ученицы Салиндры, собираясь продолжать жить спокойной размеренной жизнью, пока Хакиму не пришло письмо...
– Ей нужен человек особенных талантов, брат мой. Ты понимаешь о чем я.
На лице Халеда пролегла складка. Он понимал, что всё равно не откажет в просьбе Хакиму, но перспективы выглядели очень уж туманно и зловеще.
– Сколько времени?
– Неполный сегмент.
– Хорошо... найдешь корабль понадежнее?
– Конечно, брат.