[GM] Конец света | ходы игроков | Три 🕯

Мир поглотила тьма. Вот все, что осталось...

...Далеко впереди светится какое-то табло...

...На нем горит D14...

Выскочили в просторное помещение, похоже на зону вылета. Надо же как повезло, как раз сюда и стремились! И вроде побоище обошло стороной это место, хотя здесь все равно все не так.

Основное освещение не работает, вместо него – множество локальных источников. Где-то разливает теплый желтый свет самая настоящая напольная лампа на высокой ножке, в другом месте горит холодным голубым мощный фонарь на светодиодах. Россыпи зажженых свечей тут и там на полу, а на подлокотниках кресел – экраны включенных смартфонов.

А еще здесь полно людей. Ну как людей, скорее человеческих фигур. И не совсем человеческих. Гроздья темных коконов висят вдоль стен, и даже местами на потолке, как будто заготовки для новых креатур. А те, что уже отделились от этой массы, находятся в разной стадии формирования: у одних уже полностью оформились конечности (не всегда нужное число и на нужных местах), другие еще только покрылись почками наростов.

И все они спешат включиться в имитацию деятельности нормальных пассажиров. Отрастив ноги, бесцельно бродят по залу, натыкаясь на стулья и стены. Завершенные руки спешат занять взаимодействием с предметами, хватая и перенося их с места на место. Самые продвинутые наливают кофе у автоматов, листают журнылы и тыкают длинными пальцами в экраны телефонов. А вот лиц еще никто не сформировал – головы всех до единого симулякров накрыты капюшонами, под которыми лишь тьма.

Ваше появление не остается без внимания. Ближайшие фигуры поворачивают к вам пустоту лиц, невнятный гул разносится по залу. Вон вдалеке горит табло с номером вожделенного выхода. Нужно добраться.

Поскольку вы все еще живы.

— А я вам говорила! Говорила! — Анфиса зашипела и метнула гневный взгляд в сторону Дмитрия. — Вы надо мной смеялись, а я была права! Нас с помощью чипирования и гмо готовят вот к этому всему, а потом в пост убьют, выпотрошат и из органов наделают послушных клонов. Но я так просто не сдамся! Раз уж тут выращивают пассажиров, что ж, сыграем в их игру.

Анфиса достала из сумочки билет и подошла к неработающему расписанию рейсов, делая вид, что сравнивает информацию на билете и табло. Рядом с ней останавливались деформированные фигуры, которые также начинали имитировать движения, водя в воздухе руками из стороны в сторону.

Споткнувшись об ходячий на руках безголовый торс, женщина с трудом удержала равновесие и медленно направилась к стойке с журналами, где взяла один из них. На его обложке были изображены деформированные лики, а скользкие и холодные страницы, словно сделанные из кожи неизвестного существа, были испещрены неразборчивыми знаками, походившими на криптографические символы.

Все это время симулякры продолжали наблюдать за Анфисой и ее спутниками, не предпринимая никаких действий. Казалось, все идет по плану, до заветного выхода оставалось всего лишь несколько шагов.

Идете вслед за Анфисой, все ускоряя шаг. Фигуры взбудоражены вашим присутствием, шагают навстречу, обступают, норовят заглянуть в лицо, считать его детали, впитать в себя ваши черты.

Но не препятствуют. Лишь выстраиваются позади ровным рядами, когда вы минуете ту или иную группу. И гасят зачем-то источники света.

Вот и нужный гейт. За прозрачной стеклянной стенкой на кромешно темном летном поле сияет габаритными огнями чистенький Эмбраер. Даже Евгения не в силах определить авиакампанию – похоже, чартер или частный. Только номеров бортовых не видно. Да разве это важно? Вот они, крылья вашего спасения!

Только выхода нет. Вместо ворот – беспросветная гуща черной пульсирующей массы, порождающей все новые коконы.

А позади сонмище темных фигур вдруг синхронно выдыхает: "Хххыыыы". И тут же опускаются сотни ног: "Бббуххх". И все становятся на шаг ближе.

"Хххыыыы-буххх".

Жене почему-то вспомнилось, как она хоронила свою бабку. Ту ударил инсульт, и три недели после этого она лежала на больничной койке и то угасала, то вновь приходила в себя. "Миленькая моя," хрипела она, заслышав, как в очередной раз любимая внучка отчитывает медсестру за то, что деньги за особый уход она взяла, а подгузник поменять у нее вдруг лапки. Отец в те дни был на вахте, а Жене повезло.

Вспомнился давний сон, как почему-то ожившая бабушка поймала ее и застрелила. Вспомнилась звенящая вибрация и пронзительный мороз, которыми, по мнению жениного бессознательного, должна была ощущаться смертельная травма.

Она сжимала в ладони руку родного человека и наблюдала, как та то светлеет, то уходит в беспамятство. Рассыпается, как предрассветный сон, калейдоскопом повторяющихся образов.

"Наш мир хватил инсульт," почему-то решила Женя, и ей стало легче воспринимать происходящее. Она уже проводила через это людей, проведет и еще троих. В конечном счете не так важно, смогут ли ее пассажиры взойти на борт. Важно, что есть кто-то, кто пытается придать сил.

Евгения как будто очнулась, когда группа остановилась перед калейдоскопом страшных фигур-отражений. Даже Анфиса застыла на месте. Или может быть это само время остановилось: еще один симптом быстро деградирующей реальности. Если так, то у Жени на самом деле не трое, а четверо пассажиров: люди, и умирающее бытие.

- Идемте, вам нужно подняться на борт, - сказала она спутникам. Она приблизилась к сочащейся отражениями массе и мягко, но уверенно надавила на нее плечом. Без паники, без страха. Кто снимал с борта пьяных "ветеранов ГРУ", тот не боится бессмысленных конвульсий.

Черная масса с чавканьем расступается, как огромная занавесь. Пустота снаружи плюет в вас холодной тревогой. Но путь открыт, и вы не заставляете себя ждать. Беззвездная мгла вселенной приветствует своих заблудших странников.

Красавец лайнер совсем близко, перемигивается огоньками, только в кабине непроницаемый мрак. Пассажирская дверь нараспашку, но слишком высоко. Автотрап стоит неподалеку, нужно только его подогнать. Или придумаете еще что-то?

— Мы спасены! — завопила Анфиса, захлебываясь пьянящим чувством свободы. Она побежала к трапу, надеясь быстро подогнать его к пассажирской двери лайнера, запрыгнула в кабину и повернула ключ зажигания. Однако вместо ожидаемого рычания двигателя последовала лишь глухая тишина. Анфиса повторила попытку, убеждая себя, что возможно, что-то сделала не так. Но результат был тем же — трап не подавал признаков жизни. Она проверила индикаторы на панели и обнаружила, что стрелка индикатора топлива стояла на нуле.

Анфиса опустилась на руль и разрыдалась, охваченная нахлынувшим чувством бессилия и отчаяния.