[D&D5] Земля обетованная | ходы игроков | /-1.2. Узкими тропами.

  Стремительный рывок Меченого спустил пружину, приводя в хаотичное движение набившихся в табакерку людей. Загрохотала отбрасываемая в стороны мебель. Народ подобно отливу отхлынул от места схватки.

  Подельники напавшего вскочили с лавок, на ходу вытягивая из ножен клинки, готовые броситься вперёд. Искажённые глумливой злостью лица напоминали кровожадные оскалы вставшей на след волчьей стаи.

  Внезапный ледяной поток, вырвавшийся из ладони Лукаса, охладил изначальный задор десятка оборванцев. Явно привычные к потасовкам с применением стали, они оказались не вполне готовы к встрече с боевой магией. Холод сковал их тела. Покрыл серебристым инеем пол и мебель, принеся с собой мгновение шаткого равновесия.

  Казалось, ещё секунда - и ошалевшие от такого поворота событий головорезы сделают шаг назад, но внезапно возникшую тишину разорвал на части оглушительный грохот и вскрик с последовавшим за ним грязным ругательством. Пуля, выпущенная вскочившим на стол мужчиной, распорола Таре бедро, оросив стену кровью девушки и заставляя её сделать шаг назад. Алые капли лишь каким-то чудом миновали стоявшего за спиной урдун Лукаса.

  - Вперёд, сучье семя! - Рявкнул стрелявший, разгоняя воздух перед лицом вторым пистолем. - Они точно также кровоточат!

  Он вскинул ствол в направлении замершего в готовности Иммераля и нажал на спуск. Очередной грохот ознаменовал окончание паузы. Дальше всё происходило с чудовищной скоростью.

  Готовый к выстрелу эльф слегка качнул корпусом и пуля, бессильно взвизгнув, лишь выбила щепу из распухших досок сцены.

  Ошеломлённые было люди разом взревели и бросились вперёд, роняя на ходу осколки льда. Лишь один слегка задержался, освобождая примороженную к полу ногу. Но ненадолго, ибо в спину его уже подпирали подельники.

  Двое скользнули вперёд, на выручку вожаку. Сталь полоснула связанную боем Оунку по спине. Сразу трое избрали своей целью странника, вооружённого лишь посохом. Похоже, он показался им наименее опасной целью.

  С явным знанием дела и опытом зажав эльфа в клещи, они наносили удар за ударом. Иммераль умело вращал посохом, сбивая в сторону клинки, но нога, которую зацепило краем заклинания Тавареса, ещё не до конца подчинялась ему. Свидетельством этого были две длинные кровавые полосы, оставленные сталью на бедре и боку.

  Ещё двое вскочили на стол. Один метнул клинок, вонзившийся в стену в полуметре над головой чародея, другой оказался менее удачлив. Рука его заскользила по превращённому в маленкьий каток растёкшемуся и замороженному пиву. Незадачливый идиот растянулся на столе, ощутимо приложившись об него головой под дружный гогот толпы.

  Воспользовавшись заминкой Оунки, отвлекшейся на зашедших со спины противников, уже прибитый было Меченый умело кольнул её в бедро и быстро откатился в сторону, за спины набежавшей банды. Он замер, переводя дух и обводя взглядом угол таверны, явно прикидывая в голове расклад.

  В углу же сейчас творилось безумие. Подраненная Тара, как и Иммераль, стала лакомой целью для тройки нападающих. Закрутив карусель клинков, она сбила в сторону несколько вялых попыток достать её. Но три противника - это три противника. Один из них хлёстким ударом умудриля полоснуть урдун по предплечью.

  Зашипев как настоящая кошка, девушка взмахнула раненой рукой. Несколько тяжёлых алых капель упали на лицо глумливо осклабившегося бандита.

  - Ш'хасс - Рявкнула Тара и капли вспыхнули золотым пламенем, что мгновенно охватило голову, подавив истошный крик, после чего объяло всё тело, опрокидывая его на покрытый изморозью пол.

  Глаза урдун блеснули золотом. Шаг вперёд и её клинок, вспыхнувший точно таким же огнём, заставляет захлебнуться воплем ещё одного нападающего. Пламя с аппетитом, словно живое, вгрызалось в податливую плоть, разбрасывая вокруг весёлые искры, часть из которых досталась скрывшемуся за углом третьему противнику.

  Пожалуй, от возгорания табакерку спасло лишь то, что пол до сих пор покрывал слой инея. Пламя шипело, встречаясь с ним и пока не могло добраться до такой сладкой древесины.

  Сбросив с клинка вяло трепыхавшееся в уже догорающих всполохах тело, Тара хищно стрельнула глазами по сторонам и сделала шаг к окружённому Иммералю, спассировав устремившийся ей вслед удар. Затем коротко, без замаха, пронзила почку слишком увлечённого рубкой эльфа мужчины. С криком и грохотом упавшего тела она отскочила назад, вновь занимая своё место после устроенной мясорубки.

  Девушка тяжело дышала, её лицо покрывали бисеринки пота. Кровь струилась из открытых ран, но она нашла в себе силы оскалиться прямо в лицо стоящему на столе ошеломлённому стрелку, как бы говоря: ты следующий.

  По залу, смешиваясь с привычным запахом кислого пива, растекался едкий аромат оружейного пороха и пережаренного мяса. Хосефина отлично их чувствовала. Ей, Занявшей удобную позицию в самом углу, было отлично видно всё происходящее вокруг. Толпу, что с алчным упоением глядела на драку и уже начинала подбадривать дерущихся. Вроде, до её ушей даже долетел отголосок выкрика о принимаемых ставках.

  Крупные мордовороты с дубинками, обитыми кожей, наперевес(которые, казалось, должны были следить за порядком) сгрудились у трёх мест: барной стойки, лестницы, ведущей наверх и двери на кухню. На их не обезображенных интилектом лицах не читалось особого интереса к происходящему. Гораздо важнее было защитить хозяйское добро. Похоже, никто не собирался вмешиваться в драку ни на их стороне, ни на стороне напввших. Хотя, возможно, все просто чего-то ждали.. Или знали нечто, неизвестное навигатору..

Громыхнувший выстрел лишь на мгновение отвлекает полуорчанку, собравшуюся было добить многократно меченого Тарой ублюдка и лишь его возможности приводить шлюх в восхищение свежими шрамами - и этого хватает резаному, чтобы полоснуть ее по бедру и отступить за спины своих шестерок.

- Куда, уёбище?! - закричала на грани визга с безумными, налитыми кровью глазами Оунка, тем не менее, каким-то образом сохраняя интонацию веселья и даже некоторой игривости. - Мы не договорили!

Боль от первых уколов бандитвы лишь еще больше разжигала в ней память крови, из потаенных глубин подсознания вызывая расплывчатые образы жестоких битв древности. Быть может, мамаша не так уж и врала, рассказывая, что дикарь-оборванец, зачавший с ней Оунку, был каким-то там отпрыском рода великих вождей? Иначе откуда в ней вот это все? Далеко не каждый клыкастый, что чистопородный, что полукровка, умел так буйствовать в бою...

Разворот к отвлекшим ее и начавшим уже махать снизу головорезам оказался неожиданностью для обоих порядком подмороженных Лукасом бандосов. Впервые в жизни попав под такое заклинание, они были явно слишком ошеломлены и до сих пор переваривали впечатления, Оунка же, порядком размявшись, двигалась с невероятной скоростью. Два черепа взбирающихся на сцену любителей чужих кошельков лопнули перезрелыми дынями практически синхронно, и полуорчанка с хеком соскочила вниз. Хрустнули-чвакнули под сапогом осколки черепа с теплыми шматками того дерьма, что заменяло отморози по жизни мозги, а воительница уже оглядывалась в поисках сбежавшего урода. Хреновы "наниматели" пока что стояли на ногах. В воздухе плавала непонятная хрень - крыса в бычьем пузыре, по ходу. Очкарик, наверное, наколдовал, ладно, это его очкастые дела, хотя давно уже пора жахнуть по чертям здоровым каким-нибудь огнешаром. Отмахивался палкой от наседавших бандосов малахольный эльф - вроде вполне бодро отмахивался, хотя непохоже, чтобы он даже сейчас понимал, с кем связался. Дрогнуло сердце при виде порядком покоцанной подруги - ну да лучшим способ ее выручить будет взять побольше тварей на себя.

А вот расписная в углу, кажется, не пыталась ничего предпринять. Она что, эта, как ее там... Пусси Фист? Ладно, не до того сейчас, меченый говноед, посмевший ей, Оунке, плюнуть под ноги, обозвавший их с Тарой опущенками - это мудопроебище сейчас сдохнет. СДОХНЕТ! СДОХНЕТ!!!!!

- Вали их наглушняк, если умеешь, хуле ты пляшешь тут! - прорычала клыкастая эльфу, протискиваясь за его спиной, и, радостно ощерившись, устремилась к сбежавшему вонючке. - А, обосранец, недалеко же ты съебал! Рррраскрою напополам!

Первый ее яростный удар чертила даже не пытается парировать - лишь отшатывается, пока лезвие топорика оставляет жестокую рану от ключицы к левому соску. От второго удара уклониться не выходит при всем желании - сзади мешает столешница, меч летит навстречу лезвию топора - но теперь, при отсутствии возможности маневрировать, играет роль грубая сила и вес оружия, а силы у взбесившейся полуорчанки хоть отбавляй. Она пробивает блок, успев походя отсечь пару пальцев бандиту, и с таким приятным чваком всаживает лезвие в шею, сразу же отталкивая агонизирующего врага и уклоняясь от брызнувшего фонтанчиком красненького. И даже сейчас ее жажда крови не удовлетворена: резкий и размашистый удар кинжалом с разворота заставляет отпрянуть ринувшегося было на выручку пахану бандита. Оунка рычит, срываясь на безумный смех, бой - ее подлинная стихия, лишь по ночам в постели с Тарой она чувствует себя хоть наполовину такой же цельной и счастливой, как в эти мгновения...

  Хосефина, смекнув, что творится, хмыкнула. Такие проделки без нее не пройдут даром. Она громко свистнула, заглушив на миг шум драки.

  — Эй, хитрожопые засранцы! Ставлю тридцать золотых на наш столик! — В голосе звучали нотки азарта и неподобающей беспечности для ситуации, рисковавшей стать смертельной в любую долю секунды. Но что есть жизнь, если не ходить по лезвию?

  — Как же все-таки здесь жарко! Я вся горю! — Не сводя глаз с бойни, Хосе вытерла капли пота со лба, а взмокла она действительно знатно. И это было на руку во всех смыслах. Амулет на шее блеснул дикой магией, наполняя влагу, скопившуюся в ладони, обжигающим холодом. Сжав ее в кулак, женщина размахнулась и метнула возникший в руке ледяной кинжал в одного из подельников обосрашки. Пусть освежатся еще немного.

  — Отлично! — Выдохнула девушка, тряся онемевшей от холода рукой. Для спектрального калана в сфере это был своего рода знак, что в его помощи нуждался не только Лукас. Зверь, бесшумно поплыл ко второму остроухому коллеге и, обхватив лапами окровавленное бедро, принялся вылизывать его рану. Выглядело странно, но кровотечение остановило. Да и движений не сковывало, так что Иммераль, если бы не опустил взгляд вниз, то навряд ли бы заметил это происходящее на его теле непотребство.

Каким-то образом эльф продолжал сохранять отстраненное выражение на лице во всем творящемся вокруг вихре эмоций. Даже когда острая сталь оставила на ноге свежие раны, Иммераль скривился от боли, но вскоре исчезла и она. Правда, не последнюю роль в этом сыграло теплое прикосновение создания, призванного чужой волей. Мимолетно, отбивая выпады головорезов, эльф отметил схожесть духа с речной выдрой, но на большее не было времени.

Абстрагировавшись от лишнего шума, Иммераль отметил, что один из троицы, окруживших странника, уже корчится от боли на полу. Его место заняла зеленокожий проводник, чьи размеры на деле превосходили даже местных мужчин. Время перехватывать инициативу, пока не прогремел ещё один выстрел.

Хоть длинный посох был неидеальным оружием для тесной драки, Лиадону удавалось использовать его потенциал: короткие, хлесткие движения, которые не могли нанести существенных увечий, но отбить, в конце концов, у нападающего желание продолжать схватку. Отбив очередной выпад, странник устремил нижний конец оружия в стопу ближайшего бандита, после чего сразу же направив верхний край ему же под подбородок.

Острый слух представителя старшей расы помог Иммералю уловить еле слышный хруст, когда древко посоха врезалось в стопу человека. Время размылось для восприятия эльфа: он ощутил знакомую пульсацию чуть ниже пупка, знакомый всплеск энергии, направляемой усилием воли, разгоняя жизненную эссенцию по телу и давая возможность физической оболочке на пару секунд нарушить привычные законы бытия. К движению посохом добавилось микродвижение телом, когда Лиадон коротким ударом плеча в грудь оттолкнул от себя головореза, всего на полшага назад, но этого было достаточно для следующего удара ступней сверху вниз по колену человека. Новый крик боли слился с какафонией битвы, бандит распластался на полу, держась за сломанную ногу.

Лукас был немного раздосадован, что его перфоманс не получил должного эффекта. Но был в этом один плюс - их, теперь уже точно, провожатые на деле показали за что они просят такие деньги. Лишь бы всё это не было хорошо срежиссированным спектаклем. Хотя, судя по ранам самих местных и трупам задир, это было маловероятно.
Общими усилиями от наглецов оставили считанные единицы, большая часть из которых на ногах-то стоять неизвестно сколько ещё могла. Но они по-прежнему были опасны, рана на левой части груди это говорила совершенно явственно. Поэтому чародей решил действовать наверняка. Огонь был куда эффектнее и эффективнее льда, пускай и с риском попортить имущество таверны. Чтобы не допустить последнего, Лукас направил магию повыше, над столом, но параллельно ему. Несколько замысловатых движений пальцами, завершившихся "веером" из этих частей рук, вновь драконья речь, и поток пламени с ревом направился к пострадавшим от льда, словно в попытке обогреть.

  На этот раз выступление Лукаса произвело ещё больший фуррор. Аккомпаниментом ревущему пламени стал восхищённо-испуганный слитный вздох, прокатившийся по толпе. Три обугленные головешки, некогда бывшие людьми, лежали на залитом замароженным пивом столе, исходя едким вонючим дымом.

  Это стало последней каплей для двоих выживших бандитов, и так елё державшихся на подрагивающих ногах. Один из них метнулся к распахнутому окну, но так и не успел в него сигануть. На полпути в грудь пошарпанного жизнью мужчины ударила вращающаяся в воздухе изогнутая полоска стали, откидывая его на стену, а следом в эту же стену его впечатало плечо урдун. Тара провернула клинок и осткочила прочь от дергающегося в агонии тела.

  Наблюдая эту картину расправы и понимая, что самый простой путь бегства отрезан, последний оставшийся в живых бросился в сторону что-то задороно орущей толпы. Посох Иммераля коротко рассёк воздух, раздался влажный хруст и короткий клинок выскочил из руки разбойника, звякнув по деревянному настилу.

  Зашипев и баюкая явно сломанную руку, он бросился в толпу, стремясь протиснуться к выходу, но посетители Табакерки встретили его гвалтом и улюлюканьем, вытолкнув обратно и оппокинув на далеко не первой свежести пол. Вскочив, оборванец затравленно огляделся в поисках выхода и опустил глаза. Плечи его поникли.

  Толпа гоготала и орала что-то одобряющее и при этом несколько разочарованное. Пол таверны устилали трупы, но жаркая и жестокая схватка не продлилась и полминуты. Зрелище было прекрасным, но слишком уж коротким по мнению завсегдатаев Табакерки.

  -Не могли их помучить немного, а? Даже ставки толком сделать не успели! - Взлетел над головами звонкий возмущённый голос.

  Внезапно вынырнувший из горячки боя отряд медленно приходил в себя. Тара, коротко взглянув на Оунку и явно поняв, что с той всё в порядке, сплюнула на пол кровавую слюну и, вытащив из поясной сумки длинный шнурок, туго перехватила бедро выше ранения, после чего, споро отхватив кусок рубахи одного из нападавших, уселась на уцелевший стул и принялась счищать с клинков кровь, мрачно поглядывая на гомонящую толпу.

Эльф машинально отступил на шаг назад, выставляя между собой и толпой зевак верхний конец посоха, явно не спеша отпустить бдительность. Правое бедро неприятно ныло на месте порезов, но это, казалось, не являлось главным приоритетом странник прямо сейчас.

– Нужно заканчивать и уходить, – негромко произнес Иммераль, обращаясь к своим спутникам. Уцелевший нападающий, судя по всему, не слишком-то интересовал Лиадона.

Ткань на местах разрезов на штанине начала медленно, но верно стягиваться, словно спешно заживающая рана.

Подобные схватки для Оунки с Тарой были не в диковинку. Урдун с колючими глазами и острым языком притягивала неприятности как магнит, и далеко не всегда демонстрация мускулов и клыков ее подруги помогала решить дело миром. Но вот с дюжиной готовых убивать отморозков ей еще схлестываться не доводилось. Пожалуй, будь у нее в руках лабрис - они бы вдвоем вывезли и такую банду, пусть с трудом и пролив куда больше своей крови, но вывезли. Но с жалкими топориком и кинжалом... не хочется признавать, но без чародея и остальных можно было и лечь. С другой стороны - без этих фраерков до них бы и не стали докапываться.

Боевая ярость схлынула почти моментально, а с ней вернулась и боль, которую Оунка гасила уже сознательным усилием воли. Без перевязки не обойтись, конечно, хоть этого и не было видно за сразу же сросшимися магическими штанами. Разумеется, полуорчанка заметила, как зарастают прорехи и на одежде остроухого, отметив не без удивления, что он хоть и малахольный Пусси Фист, а кое-чего соображает.

Подойдя к столу, на котором еще дымила свежая горелая человечина, она стала вытирать лезвие топорика о куртку одного из мертвецов, бросив в сторону толпы у входа:

- Ну че стоим-смотрим? Выпустите его, пускай бежит за стражей. Мы ж тут все страсть как хотим побеседовать с псами, верно? Прямо из штанов выпрыгиваем от интереса, - судьба последнего бандита была и так решена, по обычаям "Табакерки" он уже явно не жилец, так что слова Оунки были больше позерством, демонстрацией того, как именно с ее подачи стая кровожадных гиен растерзает подранка. И поделом, в общем-то. Обтерев лезвие, полуорчанка, не обращая покуда внимания на втянувших ее в эту драку нанимателей, подошла к Таре:

- Живая? Бинты сюда принести? Или наверх сразу пойдем, все равно отсюда так и так сваливать?

Произнесено это было ровным и деловым тоном... ну, так казалось Оунке, все остальные же легко могли различить дрожь в голосе. Урдун была ее слабостью, ее самым уязвимым местом в бою, ибо своевольную кошку, что гуляет по полю битвы сама по себе, далеко не всегда получается прикрыть своим телом...

  — Ну и ну! Вот это да! — Хосе игривой походкой обошла злосчастный стол, чтобы узнать, что осталось от грозной дюжины и одного обосранца. На оставшегося живого синевласка старалась не смотреть. Такой жалкий, он вызвал бы одно сочувствие, а в данной ситуации это совсем не то что нужно показывать. Навигатор цокнула языком и, аккуратно переступив через пару порезанных тел, подошла ближе к эльфам.

  Эх, кажется никакой ставочки сделать не выйдет. Зато Луна оказалась воистину помогающей и понимающей ровно, как и было предсказано несколькими часами ранее. Не спроста же Камарада находится в сильной позиции, правда? Конечно, вопрос про любовные клятвы так и остался неотвеченным, но что, если деловых контрактов это тоже касается? Полукровка скользнула изучающим взглядом по ранениям женщин. Странно, казалось, что зеленокожей знатно досталось, но выглядела весьма свежо. А вот дикой кошке не помешала бы помощь, как и ее остроухим товарищам.

  — А что, для первого раза неплохо сыграно! — Иммераль мог почувствовать своим затылком теплое, но хмельное дыхание полукровки. Через пол секунды она выглянула у него из-за плеча. — Вжик-вжик и дело в шляпе! Ну а если серьезно, мне кажется тебе и остальным не помешает немного подуть на ранки.

  К этому моменту Мокрая Лапка от безделья начала кувыркалась в пузыре. Хосе жестом подозвала ее к себе, а затем указала на парней и Тару. Дальше выдра знала что делать.

Опасность миновала, по крайней мере её явная часть - эльф позволил себе немного расслабиться, выходя из состояния боевой готовности.

Приближение и слова полуэльфийки если и вызвали в душе Лиадона какое-то волнение, то оно не нашло выхода на его лице: Иммераль пристально посмотрел в лицо Хосефине и лишь кивнул в ответ, ограничившись короткой благодарностью на родном наречии:

– Hannad... – Странник хотел было добавить “дитя”, но передумал, памятуя о недавнем размышлении на эту тему.

Странно было видеть, что кто-то получал удовлетворение от учиненного бедлама, но эльф был готов списать это на молодость представителей младших рас. В отношении же Санчес - она хотя бы могла направить свои силы на исцеление, а не только на разрушение. В какой-то момент Иммералю даже стало любопытно: согласилась бы девушка помочь раненным бандитам, если бы кто-то из выживших попросил о подобном? Сам же странник без лишних раздумий принял целительную энергию, возвращавшую бодрость раненному телу.

Они победили?! Это же было замечательно! Для абсолютно неслаженной, с противоречиями, команды, они на удивление хорошо справились. Можно было, конечно, посомневаться насчет подготовленности местных задир к подобным стычкам, но, если уж те ввязались в разборки, то явно чувствовали своё превосходство. А вот провожатые впечатлили! Лукас готов был признать, что их претензии были достаточно обоснованными, как и финансовые запросы. Пожалуй, они все смогут найти общий язык, достигнуть договоренностей, что помогли бы исполнить задуманное.

Но радость от одержанной победы быстро омрачилась мыслями о ране, которая дала о себе знать незамедлительно, стоило чародею слегка повести плечом. Благо одежда, приобретенная перед таким путешествием, обладала способностью восстанавливаться, иначе образ уничтожителя бандитов, сжигающего их заживо, был бы серьезно подпорчен. К слову, запах после деяний Лукаса стоял преотвратный. Такой, что бывшего торговца чуть не вытошнило прямо на неостывшие ещё трупы. Пришлось вновь пользоваться магией, чтобы хотя бы возле него пахло куда приятнее. Например, маминым любимым десертом. Может, и в этом захолустье поймут, как пахнет настоящая еда.

- Думаю, нам стоит продолжить разговор в несколько ином месте, - обратился он к удрун. - Хотя выскажу, как мне кажется, общее мнение, что мы уже фактически договорились, остались лишь отдельные моменты.
Как же хотелось побыстрее покинуть это место. Вид обледенелого стола с обгоревшими трупами, не успокоившаяся ещё толпа, общий бедлам - это ещё не все причины, побуждающие Лукаса перебраться куда-нибудь. Даже джунгли под палящим солнцем пока выглядели более привлекательно.

  Луисе от чего-то казалось, что после пристального взгляда, последует что-то, скажем так, более содержательное. Пора бы уже привыкнуть, что этот представитель древней расы не отличается общительностью. Полуэльфийка улыбнулась одними лишь глазами и кивнула. Уж если они не помрут в ходе возвращения долга Томасу, а в этом Хосефина не сомневалась, то непременно выяснит, нет ли у эльфа какого-то ограничителя по фразам, скажем так, на столетие.

  — Да, да! Тебя с тем же. А вообще стоит прислушаться к словам уважаймейшего Лукаса. Я вот по большому счету тоже согласна не тянуть с прелюдиями. Проводники показали класс, чего еще надо? — Хосе резко отвернулась от товарищей и наклонилась к телам поверженных врагов. Часть была нашинкована как овощи для салата, а другая казалась пригоревшим размороженным мясом. И что прикажете с них брать?

  Санчес чуть заметно скривилась. Что-то и брать-то с этих балбесов ничего не хотелось. Глаза зацепили только две пистоли. Наверняка тоже ворованные, а потому не так уж и стыдно забрать в качестве вложения в светлое будущее приключенческой группы, не так ли?

  — Но мы же не будем с пустыми руками уходить? — Если забирать, то лучше сразу, пока не пришлось ломать коченеющие пальцы его владельца. Хосе склонилась над одним из оружий, убрала за ухо прядь сбившихся синих волос и аккуратно подняла пистоль за спусковую скобу.

  — Конечно, поровну не поделим. Но вот если продать...

  Тара подняла голову и взглянула Оунке в глаза. Во взгляде урдун читалась мрачная ирония. Она всегда смотрела так после того, как забирала жизнь в бою.
  -Не мороси.. Я не сахарная. - Проговорила кошка с кривой усмешкой. - Нам всё равно подниматься за вещами, там и с нанимателями разберёмся, и я перебинтуюсь.

  Когда полупрозрачная морская выдра принялась за бедро девушки, Тара посмотрела на неё с таким удивлением, будто только что заметила. По её губам пробежала мимолётная добродушная улыбка.
  -Масэ катуа. Спасибо, маленький друг. - Ладонь девушки коснулась прозрачной головы. Пальцы прошли сквозь призрачную шерсть, заставляя образ духа слегка рябить. Урдун как-то по особому защёлкала языком и издала несколько звуков, которые человеческая гортань, по общему мнению, вообще издавать не должна.

  Парящий рядом с проводницей дух был именно что духом, принявшим облик морской выдры, а не собственно - аланом. Тем больше, пожалуй, было удивление, когда Мокрая Лапка описал полукруг рядом с выставленной вперёд ладонью и, поднявшись выше, игриво хлопнул Тару призрачными ластами куда-то в район лба, после чего, под смешок девушки, поплыл к следующей цели. Кошка поднялась со стула и, найдя глазами синеволосую, без слов кивнула ей, обозначая благодарность.

  -Если наши умения вас устраивают, предлагаю подняться к нам. Там тесно, зато нет лишни ушей. Мы соберём вещи, а вы сможете написать эту свою бумагу.

  Пистоль, попавший в руки Хосефины, вовсе не был произведением искусства, однако добротной работой всё-таки являлся. Рабочий инструмент конных уланских полков, неизвестно каким образом попавший к шайке головорезов. Последняя фраза девушки прозвучала неожиданно громко из-за внезапно стихшего гомона толпы. Обернувшись к плотно стоящим людям, путешественники заметили довольно колоритную компанию, что, раздвинув плечами окружающих, вышла на недавнее поле боя. Крупный, тучного вида мужчина, наголо стриженный, с выдающегося вида носом, шёл впереди. За наросшей за годы жизни полнотой легко угадывались мощь. Широкие плечи и тяжелые кулаки навевали мысли о том, что если он и не может гнуть подковы, то находится к этому уровню крайне близко.

  С двух сторон его подпирали совсем уж героических размеров два черных орка. Под их лоснящейся, блестящей от пота, кожей перекатывались тугие канаты мышц, руки сжимали увесистые секиры, а к лицам, казалось, навсегда прилипла первобытная кровожадность. Последней же была небольшая стройная эльфийка, которую представить в этой компании удавалось с трудом. Лицо её покрывала вязь родовой татуировки какого-то из кланов восточных пределов Мартриана, светлые, будто выгоревшие на солнце, волосы, были забраны в тугую косу. Остановившись в шаге от колоритной троицы, девушка с нескрываемым интересом изучала открывшуюся картину. После нескольких секунд тишины, она шагнула к высокому мужчине и, встав на ципочки, что-то зашептала ему в подставленное ухо.

  -Опять вы двое разносите мою таверну, девочка? - Выслушав сказанное и взглянув после этого на Оунку сказал великан. - Говорил же тебе, иди под мою руку, тогда никакая собака на тебя хвост не посмеет поднять.. И кошке бы твоей я работу по профилю обеспечил. Нет же: свобода, свобода.. Впрочем, молодости свойственна легкомысленность.

  Без стеснения и опаски он прошёл вперёд, взглядом знатока оглядывая место схватки. Глаза его периодически поднимались на так и оставшихся стоять путешественников, перебегая с одного лица на другое. Шаги мужчины остановились перед Хосефиной, задумчиво крутившей в руках подобранный пистоль. Он усмехнулся и произнёс:

  -Значит так, головорезы.. У нас здесь правил немного, но те, что есть, соблюдаются неукоснительно. Одно из таких правил: заплати за веселье. Вы же не хотите, чтобы у меня возникали вопросы по поводу целостности моей собственности? И уж точно вы вряд ли хотите возиться с этим мясом.

  Он кивнул на лежащего на столе бедолагу. Один из сопровождавших мужчину чёрных орков, не удержавшись, сглотнул и облизнул губы. Не обращая на это внимания, тот, кто назвался хозяином табакерки, наклонился и подобрал второй пистоль. В его огромной руке оружие выглядело скорее поделкой.

  -Будем считать, что вы расплатились. Этого должно хватить. Только потому, что ты, девочка, напоминаешь мне о дочери, которой у меня никогда не было. - Произнёс мужик, глядя на Оунку.

  Эльфийка, в отличии от троицы, оставшаяся стоять на месте, как-то внезапно и совсем по девчачьи хихикнула. Толпа продолжала безмолвствовать.

Из всей подошедшей компании эльфа понастоящему заинтересовал лишь сородич: он признал в ней возможного родича, из одного из соседних с Ултавилом регионов, по крайней мере на это намекали родовые татуировки, какие бывают у представителей страшей расы, выросших за пределами больших городов. Возможно, в другой ситуации Иммераль непреминул обратиться к девушке с некоторыми вопросами, желая познать крупицы чужого опыта. Однако, сперва дело должно быть сделано. Если судьбе будет угодно, возможность ещё предоставится.

Лиадон сохранял молчание, готовый следовать за остальными. Рана на бедре закрылась благодаря доброму духу, так что внимания прямо сейчас не требовала. Что же касалось закрепления сделки... Слова хозяина “Табакерки” только подтвердили мнение странника, что двое проводников ещё могут стать причиной конфликтов в будущем, но, иногда, на своем пути тебе приходится чем-то жертвовать - идеал зачастую остается недостижим. Тем более, что остальные товарищи были настроены на договор.

- Не сахарная, - повторяет негромко Оунка. Хочется пошутить на тему того, какая Тара на самом деле на вкус, однако приходится сдерживаться при посторонних. Крыса в пузыре заставляет немного напрячься, однако Тара не дергается, а даже наоборот - в первый раз за сегодня искренне улыбается. И это побуждает улыбнуться вслед за ней Оунку, потому что она любит, когда ее урдун вот такая, а не похмельная и смурная.

Она хотела пояснить за порядки в "Табакерке" хитрожопой синевласке, что уже начала шарить по трупам, однако тут появился сам Гвидо со своей свитой. Далеко не каждая кабацкая драка понуждает знаменитого хозяина забегаловки и одного из столпов криминальной жизни города выходить в зал самолично, но сегодня они, конечно, расстарались от души.

- Ох, Гвидо, мне кажется иногда, что все черти Маруна, кто на закон и уклад жизни людской плюет, рано или поздно оказываются отчего-то здесь и обламывают зубы об нас с Тарой. Не станет вольных бродяг вроде меня - дичь эта будет прыгать уже на тех, кто под твоей рукой ходит: беспредельщики - они по-другому не могут... Ладно, за это уже базарили, все равно оба при своем останемся.

Второй пистоль Оунка уже присмотрела сама, и, признаться, надеялась, что "чаевые" заведению за драку удастся выплатить клинками. Ну как надеялась - Гвидо, к сожалению, не тот человек, с которым можно торговаться как на остокском базаре. Увы, возиться с громоздким железом он не захотел. Ну да и хер бы с ним, бодаться со всей честной компанией ради скольких-то десятков золотых - дело явно дохлое. Пожав плечами, в ответ на сентиментальную тираду девушка сказала:

- Не стоит в таких делах зарекаться и говорить "никогда". Женщины, они далеко не всегда спрашивают мужского мнения и согласия, а уж если какая захочет понести от любимого - сделает это даже поперек твоего желания. Мой папаша, если жив сейчас, тоже знать не знает, что у него за океаном дочурка обретается... Ладно, добро, мы через час где-то свернемся с концами и комнату сдадим тоже. В городе стало что-то совсем душно, мозги плавятся просто, - она подходит к столу с обгорелыми тушами и начинает выискивать кошельки и прочие ценности. - Не стоим, победители, собираем трофеи. Что не берем сейчас - то отойдет заведению, а оно и так уже свой навар получило с лихвой.

- Тесно и слишком просто поймать в ловушку, - парировал Лукас предложение проводницы. - Любой мало-мальски подготовленный головорез сможет устроить там братскую могилу. Вроде той, что на столе вон. Лучше быстрее собрать вещи, а остальное решить за пределами этой таверны.

Дальнейшие словесные излияния чародея прервала компания, оказавшейся владельцем "Табакерки" с охраной. Бывший торговец не вмешивался - это были местные порядки, которых он не знал, к тому же он прекрасно понимал, что сам является основной причиной высказанных претензий. Пока перетаскивать все претензии на свою персону не было решительно никакого смысла. К счастью, потери от этого были ничтожно малы. Боевые трофеи, награбленное у грабителей - всё это не слишком интересовало Лукаса. Если честно, он с некоторой долей презрения смотрел на то, как Хосе и полуорка шарятся по карманам трупов. Может, они привыкшие к такому, для них это норма, но воспитанному в цивилизации это было противно. Лукас даже отвернулся, решив оглядеть вместо этого залу, заодно пытаясь определить есть ли ещё желающие силой у них что-то забрать. Это было бы неудивительно.

- Идёмте уже, - поторопил он спутников и провожатых.

  Хосефина подняла обе руки вверх в мирном жесте, когда хозяин заведения начал рассказывать об устоях “Табакерки”. Пистоль повис на указательном пальце.

  – Правила есть правила, – обезоруживающе улыбнулась полуэльфийка, отходя от покойника ближе к товарищам.

  Всем своим видом Санчес демонстрировала, что взятая "комиссия за неудобства" её полностью устраивает. А раз уж другой пистолет так и остался при ней, то не пропадать же добру. Сама Хосе не понаслышке знала с какой стороны держать огнестрел, побывав в разных портах и повстречав в открытом море всякое, и всё же это не было её оружие. Возможно представительница дома Шлиффен оценит такую “игрушку”, по крайней мере, она выглядела как человек, любящий пошуметь.

  В ответ на благодарность Тары, синеволосый навигатор вернула кивок с короткой улыбкой, дескать, обращайтесь, после чего поманила Мокрую Лапку к себе. Наигравшись, дух морской выдры подплыл к призывательнице, нырнул в поднятую шляпу и был таков.

  Хосефина решила, что обирать тела ей как то было не с руки, особенно когда пришлось браться за здоровенный рюкзак. В частнгости те трупы, что обгорели и заледенели. Или наоборот. Да и не были нападающие похожи на эксцентричных богатеев с пригоршнями драгоценных камней в карманах. И всё же... Хосе окинула ближайшие тела скорым взглядом, на случай если глаз зацепится за что-то выделяющееся, что может стать неплохим трофеем-напоминанием о знакомстве с проводниками.

  – Полагаю, Лукас, после устроенной демонстрации, вкупе со славой наших новых партнеров, никто не захочет продолжать драку сейчас. По крайней мере, не прямо здесь, – Санчес скосила глаза в сторону странной компании во главе с хозяином “Табакерки”. – Если понимаешь, о чем я, хех. Но я могу постоять на часах, пока чернила мутятся, а перья крутятся.

- Уж поверьте, наверху самым "подготовленным головорезом" буду именно я, - не отвлекаясь от обшаривания карманов, бросила назад Оунка. - Здесь нас с Тарой застали, почитай, без оружия, то, что у нас на поясах сейчас - так, столовые приборы. Так что я постерегу у входа, если чего опасаетесь. Впрочем, любопытных дураков, сующих нос под нашу дверь, в Табакерке уже года четыре как не осталось. Живых, во всяком случае, - покосилась полуорчанка на смешливую эльфийку по имени Ласка - существо, вопреки своему невинному виду, жуткое и раз в десять более опасное, чем оба черных клыкастика по бокам Гвидо.