Затерянный остров | ходы игроков | Палуба

Ян обеспокоенно всмотрелся в море, странное беспокойство тревожило его и пугало, больше чем предстоящий штиль. В этих широтах, во время неправильного праздника Нептуна, могло случиться все что угодно.
Юнга обернулся на слово друга, видимо не его одного что-то тревожило.
- Да, утих... Так бывает.
Слова прозвучали глупо и Ян поспешил добавить:
- Пойдем отсюда. Тебя наверное уже заждались в кают-компании из-за праздника. Если не хочешь купаться в бочке, помни про тряпочку. Ее дали когда крестили. А я пойду найду старпома, чего то мне на пустом месте ссыкотно.
Ян дождавшись друга отправился претворять свои слова в жизнь, лишь еще раз бросив взгляд на горизонт.

      Я обернулся и обеспокоенно посмотрел на друга. Он, конечно же, хотел успокоить "неопытного пассажира", но при этом по-тихому увести с палубы. Определённо, что-то назревало на горизонте, и закалённое в странствиях чутьё снова не подвело меня.
      — Ян, не криви душой. Бывает, конечно, но разве ты не чувствуешь, что это затишье какое-то… зловещее? Глянь, — я резко вздёрнул руку, показывая на ставший в один короткий миг заметным горизонт, — глянь, какой сполох. Хоть я и не моряк, но мне кажется, что назревает шторм. И, сдаётся, мы первые это заметили. Наверное, стоит предупредить капитана?
      Я, как всегда, говорил спокойно и ровно. Но внимательный, напряжённый взгляд метался, словно испуганная белка, от одного глаза Яна к другому.

Ян остановился и немного растерянно улыбнулся Энтони, юнга надеялся что его товарищ не станет спорить. Теперь было видно, что глупо было на это рассчитывать. Парень покосился в очередной раз на горизонт.
- Я как раз хотел идти к старпому, - объяснил он, раз Энтони не хочет идти в каюту, пусть хоть поблизости будет. - Пойдем вместе к нему. Глянем барометр. Уж он то знает что делать. Наш клиппер пережил уже не один шторм, если бы корабли тонули от каждого шторма, думаешь кто-нибудь вообще ходил бы по морю?
Юнга как бы заканчивая разговор скатился с носа на палубу, теперь чтоб ответить Энтони нужно было следовать за ним.
Дождавшись внизу у лестницы товарища, юнга глянув за борт на волны продолжил не дав ему сказать.
- Когда я жил у Ботавии я каждый день плавал в море. купались... но в основном я конечно нырял за раковинами. Я был одним из лучших пловцов в наших краях. Если будет возможность, - задорно начал он, - можем посоревноваться кто быстрее. Ты быстро плаваешь?
Он с интересом взглянул на англичанина.

      Дольше торчать на носу корабля у меня не было никакого желания. Ян подтвердил все мои опасения, которые, впрочем, и так уже переросли в уверенность.
      Спустившись на палубу, я последовал за юнгой на поиски старпома. Сидеть в каюте совершенно не хотелось, к тому же я всё-таки планировал быть полезным здесь, наверху, когда начнётся шторм. Если он, конечно, начнётся. Морской горизонт всегда просматривается гораздо дальше, чем кажется, а уж тем более если речь идёт о тучах. Гроза могла пройти стороной или, допустим, зацепить нас лишь краем.
      — О, я прекрасно плаваю, дружище. В стиле "топорик" мне нет равных. Даже не пытайся, — звонко рассмеялся я в ответ. Однако Ян заставил меня вспомнить, что несмотря на всю мою "бывалость", плаванье не было моей сильной стороной. Оно даже совсем не было моей стороной.

Ян.

Только боковым зрением ты видишь блеск чего-то. Будто купол церкви, что-ли? Абсурдное предположение. Любопытно, что при попытке посмотреть прямо, ты ничего не можешь различить.

Ян. Энтони.

Прошлись по палубе, среди весёлой толпы матросов, изображающих бурную деятельность. Они вшли в раж подготовки праздника, вроде уже даже всё готово, но люди всё ещё что-то доделывают, перемещают предметы. Позадава вопросы о том, где видели старпома, вы пересекли палубу корабля вдоль. Старший помощник стоит почти у самого юта, курит. Выражение лица отрешённое.

Продвигаясь по палубе Ян старался выбирать путь подальше от наиболее шумно-буйных компаний. То и дело оглядываясь назад он справлялся, о шедшем чуть сзади Энтони. Подвыпившая матросня может отколоть совершенно неожиданные вещи, ещё не узнают и выкинут за борт.
Наконец-то, ноги подростков достигли юта. Старпом был тут, как тут, стоял и задумчиво курил.
- Сэр? - осторожно спросил он, чтоб привлечь внимание.
Когда взгляд старпома опустился на него он чуть смущенно заговорил:
- Сэр... это... мы были у бушприта, и увидели что опустился штиль. Но вдали, Энтони видел вспышки молний. Я я тоже. Нам кажется это не простой штиль. Не могли бы вы спросить у баранометра.
Когда Ян упомянул, про вспышки молний, Энтони согласно закивал.

- Хм, - только и сказал помощник.
- Хм, - повторил он.

Ноздри Ирвинга затрепетали, шумно втянув воздух. Невольно вы тоже принюхались. Влажный, тяжёлый. Чуть более, чем обычно. Обвисшие паруса. Штиль, конечно. Но как бы этот штиль действительно не предвещал беды.

Старший помощник задумался. И быстрой походкой отправился туда, где висел барометр. Вам осталось только ждать. И вы дождались - Джон вернулся мрачнее тучи.

- Упал. Молодцы. Так, разыщите боцмана, отпавьте ко мне, сюда.

      Я сглотнул подступивший к горлу ком. Мне приходилось бывать в самых разных передрягах: меня несколько раз грабили, однажды чудом не убив, бывало, помирал с голоду в диких бесконечных лесах Сибири, бывало, засыхал от жажды в бесплодных землях Палестины. Снег, дождь, крестьянские бунты — многое было. Но всё на суше. Шторм мне переживать ещё не приходилось.
      Только сейчас я обратил внимание, как холодно и безразлично смотрят звёзды на наше хлипкое на фоне этого бескрайнего чёрного поля судёнышко. Только сейчас непроглядная, затягивающая бездонная пучина заглянула мне в душу из-за тонкого и низенького борта. И только сейчас я подумал, осознал, что совсем не умею плавать. Да и куда тут плыть, если что случится? Кругом тысячи миль затягивающих на далёкое дно чернил, в которых плавали безмолвные, хладнокровные акулы.
      Вмиг в голове всплыли сотни легенд, что я слышал и с жадным интересом записывал, сидя в уютных портовых тавернах поздними вечерами. Перед глазами вставали ужасные монстры, приходящие из глубочайших расщелин: огромные кракены, свирепые кашалоты, проглатывающие корабли, теменгилы, о которых мне рассказывали в Индии, прозрачные слизистые медузы, душащие своими щупальцами, словно ворох удавов. Но больше всего пугала бесконечная, холодная, чуждая любому существу Божьему Бездна, от которой меня отделяло лишь два слоя тоненьких щепок под ногами.
      Я с беспокойством, даже затравленно мазнул взглядом по прекратившему скрипеть такелажу, мачтам, бортам судна, взглянул на подвыпивших матросов.
      "Нет, я не имею права паниковать. Соберись, кусок дерьма. Если уж тебе по судьбе написано потонуть, то сделай это достойно. А если не написано, то и бояться глупо", — тут мой взгляд коснулся лица Яна — спокойного, мужественного, но вмиг сосредоточившегося. Для него это был, конечно, не первый шторм, — "Позорник! Он младше тебя, и то не боится. А ты как девка — увидел молнию и уже готов обоссать штаны".
      С силой сжав кулаки, я будто бы собрал в них всю свою волю, а она у меня, поверьте, есть. Я заставил себя успокоиться, заставил взгляд не метаться, а твёрдо смотреть прямо в лицо всем страхам. И они отступили. Конечно, я всё ещё боялся, но этого хотя бы не было видно.
      — Есть, сэр, — почти по-военному отчеканил мой вдруг ставший холодным голос, и мы с Яном скорым шагом отправились искать боцмана.

Ян довольно заулыбался от похвалы. Он покосился на Энтони и увидел его напряженно лицо, сжатые кулаки. Улыбка сразу же пропала сменившись озабоченностью, правда она опять появилась, как какой-то магией, когда англичанин поднял глаза.
- Ну что пойдем найдем боцмана?
Найти боцмана было не сложно, пара вопросов матросам и все.
Пока они шли Ян все никак не мог решить, как бы безболезненно отправить Энтони в каюту, чтоб тот не пострадал если вдруг начнется шторм. Правда юнга не хотел оставлять друга одного в такой момент.
- Интересно, где сейчас мисс... - тут он к своему стыду забыл имя девушки, - репортерша эта. Наверняка, если начнется шторм она испугается, хотел бы я оказаться в этот момент рядом с ней. Она красивая, я бы смог её успокоить и если что помочь.
Парень покосился на Энтони, как он отреагирует.

      Я уверенно шагал по палубе, и на этот раз получилось даже так, что Яну пришлось поспевать за мной. Конечно, уверенность эта была просто дерзкой, но такой необходимой сейчас пощёчиной страху. Но, тем не менее, она помогала отвлечься от лишних мыслей.
      — Не думаю, Ян, — ответил я юнге, — что капитан будет доволен подниманием паники среди пассажиров. Тем более, что шторм ещё вилами на воде писан. Если начнётся серьёзное дело, я обязательно буду помогать всем, кому смогу.
      "И, надеюсь, смогу помочь хотя бы себе".

Ян смутился, про панику он совсем не думал, да и не понимал чего тут паниковать. Правда наверное если он начнет поднимать панику среди пассажиров, капитан ему точно всыпет по первое число. И как он об этом не подумал.
- Не хотел я поднимать панику среди пассажиров, - буркнул он, - просто побыть там на случай если что-то случится и когда случится не дать панике подняться.
Ян довольно улыбнулся, радуясь тому как сумел выкрутиться.

      До меня наконец-то дошло: мой маленький друг уже минут десять, с того самого момента, как начался штиль, пытался выманить меня с палубы. Я улыбнулся и чуть не прыснул со смеху от такой трогательной и робкой заботы. Ну вот нет, чтобы сказать «Энтони, вали в трюм, иначе тебя смоет с палубы в пасть к морскому дьяволу!». Он, наверное, смущался нашей разницы в возрасте и не мог так сказать.
      Чуть притормозив и по-дружески приобняв Яна за плечо, я улыбнулся ему:
      — Да не волнуйся ты, чуть только запахнет "жареным", я сразу убегу в каюту, успокаивать мисс Леви.
      Подмигнув сияющему довольной улыбкой пареньку и растрепав его жёсткие от соли волосы, я снова зашагал по палубе в поисках пузатого боцмана.

Боцман курил. Дымил как труба кочегарки. Осматривал результаты своих трудов: он то и дело кричал то на одного матроса, то на другого, и теперь полагал, что заслуженно может немного передохнуть. Так же на лице читалось, что весь праздник это почти только его заслуга.

Обратились к нему. Тот, будто спустившись с небес на землю, гязно выругался и, больше ни сказав ни слова, пошёл к старпому.

А вот мысли насчёт "смоет" стали казаться более угрожающими. Когда был штиль, в шторм не верилось никак. Но ветер свежел, на море подымалось волнение. На это бы не обратили внимаания, может быть, всё же атмосфера стояла праздничная. Но очень скоро раздался свисток боцмана, а ещё чуть позже - его ругань и брань, отправляющая мало чего соображающих матросов по своим местам.

      Я с тревогой посмотрел в море. Внезапно налетевший порыв ветра взъерошил мою шевелюру своим солёным, показавшимся мне неожиданно холодным и резким дыханием. Предпраздничная атмосфера постепенно стекала куда-то в пучину, под дно корабля, а на его место в душу заползала уже совсем не смутная, а почти физически ощутимая тревога. Матросы, ничего не понимая, с выпученными глазами носились по палубе, таскали какие-то канаты, убирали бочонки и сворачивали часть парусов.
      — Ну вот ты своего и добился, маленький интриган, — слегка натянуто улыбнулся я Яну, — удаляюсь в каюту, предупрежу остальных и леди Марту. И на всякий случай соберу вещи.
      От посвежевшего воздуха у меня засвербило в носу и я негромко чихнул.

Рука Энтони похлопала по загорелому плечу, Ян совсем смутился. Видимо англичанин с самого начала видел его неуклюжие попытки спровадить его с палубы.
Доложившись боцману Ян повернулся к другу, чтоб предпринять ещё одну попытку , но Энтони сам опередив юнгу заявил, что убирается с палубы.
Проигнорировав "маленького интригана" Ян лишь крикнул другу:
- Вещи-то зачем?! Чай не первый шторм и не последний!
После чего кинулся выполнять приказания боцмана, вместе с остальными матросами крепить снасти и всякое разное, чтоб не смыло с палубы, поднимать штормовые паруса. В глубине души юнга надеялся, что его не загонят, как самого мелкого в трюм, как только начнется самое серьезное.

Итак, шторм приближался. Точнее, он просто налетел. Матросы успели лишь убрать верхние паруса и взять по три рифа на фор-марселе и гроте, как волны уже начали захлёстывать палубу. Капитан лично покинул каюту, что бы встать у руля. А пелена брызг уже значительно уменьшала поле зрения. Хотя, с учётом, что до ближайшей земли несколько дней ходу - это был почти всё равно. Вот уже первые волны полностью перехлёстывающие палубу. Под чёрным-чёрным небом, озаряемом вспышками молний, вода бьется в конвульсиях, плюет пеной, дыбится, ревёт. Она безлика и ужасна в безликой ярости, а ее мощь не поддается описанию. Кажется, что здесь судьба человека и судна решается без его участия. Но капитан выворачивает руль, выравнивая корабль против ветра. Пока ему это удаётся.

Шторм - это испытание. Говорят, выдержать штиль сложнее. Но, по крайней мере, безопаснее. Вот слышен первый вопль, пока ещё перекрывающий рёв стихии - кто-то из матросов сломал руку. Открытый перелом. Первый капли крови оросили палубу. Несчастного быстро спустили в твиндек, где им занялся плотник, по совместительству судовой медик. Остальные матросы продолжали зарифлять паруса. Часть направили в трюм за штормовыми. Часть поставили на помпу.

Яна, несмотря на его опасения, тоже направили в трюм, подать наверх сигнал, если будет течь.

Энтони же пропустил картину развернувшегося величия, поскольку был уже на юте.

Море уже разошлось не на шутку, все яростнее волны атаковали небольшое в сравнении со стихией судно. К счастью, команда успела закрепить все подвижные, части оснастки палубы и перехлестывающие волны лишь бессильно стекали за борт.
Опасения Яна воплотились в своей худшей форме, мало того, что его услали с палубы, так ещё послали в душный трюм, искать течи.
Выругавшись в пол голоса юнга отправился в трюм прихватив с собой фонарь. На деревянных ступенях за юнгой осталась дорожка мокрых отпечатков босых ног, соленая вода обильно стекала на доски с насквозь мокрого от буйства стихий парня. От тропической жары на поверхности не осталось и следа, и стало через чур уж свежо, даже для привыкшего к такому юнге.
Спустившись в трюм он запалил фитиль лампы и принялся обходить борта, как и было велено, выискивая опасные течи.
Трюм Яну никогда особо не нравился, здесь всегда стояла влажная душность и пахло застоявшейся водой.

Плотно законопаченные щели, хорошо, добротно упакованый груз. Однако, груза было не так много. Видимо, этим и объяснялось то, что капитан взял на борт пассажиров. И сейчас малое количество груза могло сыграть дурную шутку, если волнением тюки раскидает и сместит на один из бортов. Радовало лишь, что груз был не сыпучий. Говорят, не полный груз того же зерна подпиал бы смертный приговор судну и в меньший шторм.
Течи пока не было. Матросы тоже лишь пожимали плечами - корабль новенький и не протекает. Как цельный. Удивительное мастерство рабочих.
В принципе, делать тебе пока нечего.

Все.

Наверху бушует стихия. Будто тысячи Харибд, пока ещё где-то вдалеке, но уже открыли свои пасти и вода стремится низвергнуться в пропасть их желудков. Но на самом деле это ветер гонит волны, и ветер же ревёт. Опытная команда наконец справилась с большинством поставленных задач. Пока ещё можно удержаться на снастях, и на корабле подымают штормовые паруса. Как ни странно, никто больше не пострадал. Однако шторм ещё не в самой яростной своей фазе.

Юнга с печальным и одноверменно каким-то добросовестным выражением лица обходил трюм, как и положено. Хотя делать тут было абсолютно нечего. Заодно он просмотрел крепление груза, чтоб ни где не было слабины.
- Эй, - окликнул он скучающих у помпы матросов, - давайте может груз закрепим понадежнее? Все равно пока стоим.
Ян не знал, как отреагирует народ может пошлет, а может со скуки и правда станут крепить. Он осторожно поправил одно крепление и пошел к следующему.

Матросы, в другой ситуации обсмеявшие бы юнгу, а в плохом настронии и учудившие бы с ним какое-нибудь развлечение, во время шторма молчаливо согласились. В тусклом свете раскачивающихся чадящих фонарей часть из них разбрелась по трюму, проверяя надёжность креплений тюков.

Буря бушевала. Достойный мыса Доброй Надежды шторм обрушился почти в полную силу на корабль, носящий почти то же имя, что и этот южноафриканский клочок земли. Давно к Морскому Дьяволу отправились все укарашения и так и не закреплённые элементы обстановки праздника. Учитывая, что Нептуна в этих широтах в это время года задабривают, что бы не было штиля, то сейчас задабривать его явно было излишне.

Корабль то обрушивается в пучину, то взлетает на гребнях волн. Его швыряет из стороны в сторону. Но всё идёт благополучно. Корабль сделан на совесть, а капитан опытен не по годам.

Ян покосился на матросов, действительно принявшихся за закрепление груза. Вот уж чего он почти не ожидал. Юнга переходил от крепления к креплению, внимательно их проверяя и не затягивая совсем уж туго, а чтоб немного гуляло, как и положено.
Трюм качался и подпрыгивал вместе с работающими внутри матросами, казалось, какой то великан трясет банку с копошашимися внутри жуками. Ян привычно раскачивался вместе с судном, лишь при падении корабля между волн теряя ненадолго контакт с полом, а иногда его босые пятки взлетали над полом почти на фут. Обычно, он всегда успевал за что-то ухватится и не упасть. Только фонарь болтающийся у него в зубах, чтоб не мешать рукам, колотился в плоскую грудь.

Треск. Чуть не вырвав зуб, фонарь отлетает в сторону. Швырнуло на тюк, судя по запаху - с перцем. Тут же засвербило в носу, упаковывали перец не очень аккуратно. Чихаешь. Ещё раз. Крики матросов. Кажется тебя зовут. Осознаёшь что треск - это не к добру.

Ян мотнул головой стараясь прийти в себя от чихов, тресков и полетов в перец. Подобрав фонарь пока он чего-нибудь не запалил, юнга отчаянно чихая поспешил на зов. Треск говорил о том, что случилось что-то серьезное, правда что, он даже не мог себе представить.
Ловко пробираясь через груз в трюме, к зовущим его матросам, Ян осторожно попробовал языком зуб не шатается ли.