А болели ноги. И руки. И немного спина. Затекли. Другой бы не волновался так, но я привык к тому, что меня, как любого матерого волчищу, кормят именно эти конечности, а потому за них стоял горой. К тому же, я не собирался тут надолго задерживаться: все-таки гостеприимством здешние домоправители не отличались, вон вам плесень на стенах, а у меня на нее покраснение кожи в право весьма неприличных местах и жуткий чих.
Я чихнул. И дело было, надеюсь, не в плесени - просто в спертый воздух камеры ворвался демон зловония, и я ни секунды не раздумывал над тем, кто призвал этого злого духа. Все было просто, и я с трудом удержался от расправы, хотя бы неокончательной, над спящим злодеем. Но, может быть, на меня так действовало присутствие дам.
Да уж, иногда все же можно сказать, что судьба склонна улыбаться некоторым представителям человечества - и, более того, иногда этим представителем становишься ты сам. Не было бы счастья, да? Вот тут оказался, можно сказать, один на один с двумя милейшими созданиями. Правда, одна из них монашка, но кого и когда это отпугивало? Особенно это не отпугивало знакомых мне монашек - опыт все-таки имелся. Вот именно, что "имелся".
Я засмеялся, потянулся так, что хрустнули позвонки над поясницей. Кольнуло. Да, старость, особенности профессии, только аристократы в тридцать лет могут похвастаться приличным здоровьем, и то обычно бывают весьма худощавы и бледны. Знавал я парочку - да и здесь наблюдал такого. Накрахмаленные чулки, воротники, как их там... манжеты и губки припудренные. Тьфу! Не мужчина, а ходячий смех. Но, с другой стороны, коль скоро мне такие "господа" платят деньги за ту работу, на которую им не хватает сил и умения, остается звать их господами без задней мысли, да и уважать поневоле.
Но с девками они обращаться не умеют, как бы то ни было. Ну что такое, на четвереньках, руки на плечи? Да и девка хоть на лицо красива, но фигурой не вышла. Что такое, сломать боишься, в самом деле!
- Ты бы не кричал так, дворянчик, - усмехнулся я. Разбудить здоровяка я не боялся: во-первых, он спал как убитый, видимо, приложили его чем-то тяжелым будь здоров, а, во-вторых, заслужил он сколь угодно бесцеремонного отношения. - Меня побороли, его вон побороли, - кивнул я в сторону бугая. - И тебя поборют, даже не поморщатся. А я в это дело лезть не буду, мне хватило, я теперь знаю, сколько у меня костей - каждая болит.
Сказав это, я покосился на девицу. Нет, красива все-таки. Не так красива, как обычные девки, а иной красотой, сложной, так, что сразу и не углядишь. Глаз по лицу блуждает, словно ищет чего, за что зацепиться можно, а нутро тем временем изнемогает, просится на волю, в дело да в труд. И чего это я вдруг? Подмигнул ей, улыбнулся снова.
Вообще, конечно, героем я не представал. Ну да ладно, не с героем любиться, а с человеком.