- Да, сеньор Фернандо, про меня, - говорит Пипа.
Хозяин забыл про Пипу или делает вид, что забыл. Это ничего. Пипа кивает в ответ. Не стоит сердиться на хозяина по мелочам. Она не разбила ещё ни одной чашки. Прейскурант тут не причём. Жалко было бы разбить такую хорошую посуду. Пипе приятно иметь хорошую посуду. Вкус кофе зависит от того, куда его нальёшь. Керамика лучше держит тепло. Но не многие любят керамику. Её красота не для всех. Грубоватая красота, как у античных статуй, которыми так увлекался Маркус. Керамика уютна. Фарфор нежный, изысканный, ощущения праздника, чуть с горчинкой. Здешним дамам подходит фарфор. Конечно, это не первосортный фарфор, не лучший. Но хороший.
Хозяин делает вид, что не замечает её. Что она пустое место. Что ему всё равно. Пипа внутренне улыбается. Она не верит. Хозяин каждый день следит, чтобы никто не обидел старика Паскуаля. Пипа немного боится хозяина. Боится не угодить. Но сейчас она не боится. Ей хочется сказать ему что-то ободряющее. Новый оркестр, знаменитый певец. Где же он? Пипа не смеет ничего сказать.
- Хорошо, сеньор Фернандо, - говорит Пипа. - я сейчас же уберу колокольчик. Оркестр замечательно играет, сеньор Фернандо, это сказал тот американец.
Ничего такого американец ей не говорил, просто велел принести вина, но ведь подумал наверняка. Он показался таким довольным. Пипа хочет сделать приятное хозяину.
Пипа снимает с двери колокольчик. Он звенит печально и обиженно. Колокольчику не понять, чем он не угодил. Пипа гладит рукой теплый металл. Она берет у бармена высокий бокал с вином, пепельницу и зажигалку. У американца смешной акцент. У Маркуса много друзей-американцев. Он не посвящает Пипу в свои дела. Он редко приходит. Дети выросли.
- Это называется пепельница, сеньор, - говорит Пипа и чиркает зажигалкой. У неё не выходит, Августо всегда прикуривал сам. От спичек. Августо много курил. Пипе нравится запах табака. Пипа краснеет.
- Извините, сеньор, - говорит Пипа смущенно, - ваш заказ.
Пипа не прочь поболтать. Она бы сказала, что тоже кое-что знает об американцах. Её сын дружит со многими американцами. Пипа разбирается в американцах. Её ждут. Посетители хотят кофе. Она скользит тенью по залу. Старается не мельтешить. Хочется остановиться, послушать оркестр минуточку. Сейчас некогда. Она ставит кофе в фарфоровой чашке за столик леди. Пипа чуть хмурится. Леди больше бы подошла керамика. Посетительница сама похожа на античную статую. Такая же прекрасная и чуточку суровая. Ей совсем не подходит фарфор. Но керамики в кафе нет. Она любуется плавными движениями леди. Смотреть на неё так же приятно, как рассматривать узоры на чашках. Леди будто бы уже танцует в душе. Не так, как движется молодежь - бурно, словно волчок, и не так, как старик Паскуаль - обречённо, как последние, затухающие скрипичные нотки. Душа леди танцует неторопливо, с достоинством. Ровный огонь не опаляет - согревает. Пипа улыбается чуть виновато. Ей неловко, что не нашлось керамики.