- Но почему? - Осмелилась задать вопрос Нина после короткого молчания.
- Не знаю. - Честно признался Алексич. - Но закрытый бокс это запретная территория для посторонних. Я рискую работой. Поэтому сделайте все так быстро, как сможете.
****
Закрытый бокс отличался от остального уютного и благочинного заведения. Это было здание в глубине территории, небольшое и неприметное. К нему не вело никаких дорог, кроме протоптанных тропинок. На всех без исключения окнах были вмонтированы толстые решетки, какие не мог бы выломать даже самый сильный человек или антро. Двери тоже были железными, и открывались только кодовой комбинацией. Алексич ее знал, и быстрыми движениями ввел четыре цифры. Отец Александр даже заметить ничего не успел - а запорный механизм лязгнул и послышался трехсекундный сигнал о готовности. пропустив всех перед собой, Алексич также торопливо закрыл дверь.
Справившись о том, где держат Жеглова, главврач повел священника и горюющую мать через коридоры. И стало понятно, почему этот бокс закрытый. Здесь держали особо опасных - буйных, злобных психов, маньяков, свихнувшихся на войне солдат, обученных убивать, а также склонных к самоубийствам и членовредительству. Они через одного орали во все глотки, это было слышно даже сквозь толстые железные двери. Кто-то бился в них, кто-то молотил ногами, кто-то прилип к небольшому окошку в дверях, изрыгая угрозы и ругань. Казалось, они тут все до одного одержимы десятками бесов, и здесь нужны полчища экзорцистов, чтобы спасти их несчастные души, а потом сжечь дотла это проклятое место. Нина пугалась от каждого вопля, от каждого удара по двери, и старалась держаться поближе к Александру и главврачу. Доктор Алексич же невозмутимо шествовал дальше. Он уже привык к этому. Человек привыкает ко всему.
А в палате Жеглова напротив, было очень тихо. И эта тишина ужасно не понравилась опытному доктору. Он приказал Нине и Александру отойти подальше от двери, и сам, открывая ее, стоял сбоку, изготовившись к тому, чтобы поскорее отпрыгнуть. Но этого не понадобилось. Намного сильнее понадобилась валерьянка для Нины, которой стало плохо, едва она увидела своего сына.
Это нельзя было списать на одержимость бесом. Одержимые все равно выглядят как люди. Павел Жеглов же был больше похож на неживой манекен, плохо сделанную марионетку, имитацию жизни. Его кожа была мелово-бледной, и отец Александр предположил, что наощупь она холодная и очень твердая. На голове не было ни единого волоса. Не было и бровей. Губы, без капельки крови в них, сжались в узкую маленькую полосочку. Глаза, отражавшие свет, были неестественно выкачены и по-кукольному пялились вперед. Да и поза была слишком правильная - Павел сидел на стуле посреди комнаты, сложив руки на коленях, и просто смотрел перед собой. Похоже. этой позы он не менял с самого заселения сюда. На вошедших он даже не отреагировал.
На его руке было выжжено красное клеймо, гласившее: "ИЗДЕЛИЕ №65"