В последнее время Джек не то чтобы слишком часто имел дело с людьми. К тому же, в большинстве случаев это были бродячие охотники, завсегдатаи крошечных грязных таверн или путешественники — такие же, как сам Лавелл. А эти ребята, как известно, не отличаются особой ранимостью. Так что человеческих слёз юноша не видел уже очень давно и потому даже не сразу понял, что именно происходит с Райной.
Однако Джека никак нельзя было обвинить в бесчувственности — даже Джека, совершенно не осознающего ситуации. Ясно было одно: Райне сейчас плохо и тяжело. А уж по каким причинам — это дело десятое.
Неловко похлопав глазами и побросав в сторону девушки осторожные взгляды, Лавелл всё-таки поднялся с места, устроился рядом с Райной и аккуратно приобнял её за плечи — после короткой, но отчётливо отдающей неуверенностью паузы.
Джек тоже временами чувствовал себя неважно. Как правило, обычно это происходило после особенно неудачной охоты или жутко холодной ночи, снова проведённой под открытым небом. Чаще всего вокруг не оказывалось других людей, чтобы оказать ему что-то наподобие поддержки. А если и оказывались, это были рослые старшие товарищи-звероловы или бродячие путники, привыкшие всё воспринимать с большой долей расслабленной лёгкости. В качестве жеста поддержки Лавеллу тогда доставался «ласковый» хлопок здоровенной ладони по плечу или обнадёживающая улыбка во все тридцать два зуба: «Да брось ты хмуриться, Джек, в следующий раз ещё сотню таких быстроногих подстрелишь!»
Но с плачущей Райной так поступать определённо не стоило. Эта несложная истина сама собой пришла на ум юноше на совершенно интуитивном уровне.
— Всё хорошо. — Негромкий голос Лавелла звучал скорее полувопросительно, нежели утвердительно: он предлагал, а не ставил перед фактом. — Слышишь? Мы ведь выбрались из Храма, справились с рекой, прошли через тоннели... Нам теперь всё нипочём. К тому же, мы совсем недалеко от столицы: уверен, рядом должно найтись хоть одно захудалое поселеньице. Если пойдём по лесу, то обязательно наткнёмся на людей. Нужно только попробовать.
Окончательно успокоившись и немного привыкнув к звуку собственного голоса, Джек коснулся волос Райны и осторожно провёл по ним ладонью, тут же спускаясь ниже, к плечам — словно чуткий родитель, успокаивающий дитя после чересчур реального ночного кошмара.
Посидев так ещё некоторое время, Лавелл наконец разомкнул объятия и, наскоро покидав вещи обратно в рюкзак, протянул Райне руку:
— Пойдём? Я не знаю, что будет дальше, но это совершенно привычное для меня состояние. — Улыбка вышла слегка неловкой, равно как и «обнадёживающий» комментарий. — Зато я правда верю, что у нас с тобой всё получится!
Ветерок скользнул по не успевшим высохнуть волосам в попытке потрепать рыжую шевелюру — нежнее и мягче, чем любой дружеский хлопок по плечу.