«В стране слепых и кривой — король».
Так написал Герберт Уэллс. Так и случилось. Балансируя между зверем и человеком, совершаешь разные поступки. Например, оговоришь того, в чьей вине не уверен. Подставишь удобную мишень. Убедишь в собственной полезности. Продашь себя. Продашь других. Купишь успех. Для кого-то это шрам на душе, а для кого-то — прошлая суббота.
Человек за рулём угнанного фургона с наспех нарисованной на дверях эмблемой «Билинги» молчал очень долго. Всё это время мигал огонёк беспроводной гарнитуры. В полумиле от него один из новеньких охранников принца старался стоять так, чтобы правый карман с микрофоном внутри был обращён в сторону говорящих. И когда переговоры закончились, человек в фургоне получил свой приказ. «Отбой», — сказал он со слабым арабским акцентом. И фургон, который подставил шерифа Уолтера Баркера так же, как до этого была подставлена Маргарет Дей, растворился в ночи.
Когда «Корветт», несущий Доктора и Брауна, достиг особняка принца, он нашёл внутри только охрану. Предусмотрительный Джонни позаботился о том, чтобы им не мешали. И теперь, когда тройка неонатов вошла в свой первый фавор, Джонни мог не бояться наказания за стрельбу на Элизиуме. Шериф не успел охладить горячие головы. А принц… а принц ничего не забыл.
* * *
— Ты угрожаешь мне, Уолтер? — спросил его Рик Деворо на аудиенции следующей ночью.
— Я вас только предупреждаю.
— Предупреждаешь? Как благородно. Скажи-ка, Уолтер, чем я заслужил такое отношение к себе? — поинтересовался принц, постукивая туфлей по ковру. — Разве я требую вставать на колени, как делал мой отец?
— Нет, но…
— Требую читать Библию, молиться перед трапезой? Учу тебя жить? Разве я дурной принц для тебя, Уолтер?
— Я не…
— Разве я так плох, что меня нужно предупреждать о смысле моих поступков? — в интонациях Деворо уже не пряталось издевательство.
— Рича… мистер Деворо, — Баркер формально кашлянул. — Я не считаю вас плохим принцем. Но вы ещё молоды по меркам местных. Для вас может стать неожиданностью положение дел в Домене. И поэтому…
— Хочешь я расскажу тебе, Уолтер, что такое неожиданность? — перебил его Деворо, рывком поднимаясь. Улыбка на его толстых губах смотрелась как разрез в папье-маше.
— Будьте так добры, — шериф демонстративно замолчал.
— Неожиданность, Уолтер, это когда ты просыпаешься ночью во Франции. Щебечут птицы. Шелестит ветер. Маленькие изящные домики вызывают агорафобию. Но ты просыпаешься, Уолтер, и узнаёшь, что твой Отец, уважаемый принц, владыка полнокровного домена… убит в бою одну ночь назад. Ты представляешь? Убит. В бою. А потом ты узнаёшь, что его верный шериф, который прошёл с твоим Отцом половину жизни, который должен был сражаться с ним бок о бок и умереть за него… его верный шериф не только жив и здравствует…
Глаза Баркера неприязненно сощурились, но Деворо было уже не остановить.
— … не только жив и здравствует, Уолтер, но ещё стоит столбом и предупреждает тебя, как всё плохо!!! — заорал Принц так, что фигурные канделябры и часы на каминной полке звякнули. — Предупреждает, понимаешь?! Вместо того, чтобы рыть землю в поисках убийцы и наводчика, которых я уже арестовал, ты стоишь здесь, Уолтер, и подвергаешь сомнению действия тех, кто пришёл хер знает откуда, но тут же сделал хотя бы что-то!!!
— Мы смогли найти убийцу в кратча…
— Ты ничего не нашёл, Уолтер! Мой скудоумный братец, крашеный пидорас и баба, лижущая зад Вентру! Вот кто сделал всю твою работу! Но ты и их, видимо, умудрился предупредить, как важно скрывать от меня ход расследования?!! Поэтому они пытались отнять у меня Дойла?!!
Принц прекратил орать, ударив кулаками в столешницу и оставшись так, нависая над ней. Губы Шерифа сжались в тонкую линию.
— Мистер Деворо… если вы подвергаете сомнению мою преданность Принцу Соломону, то…
— Подвергаю, Уолтер.
Доктор Баркер запнулся. По-видимому, он ждал чего угодно, но не того, что его оборвут в самом благородном порыве. Он пытался сказать что-то ещё, но бешенство перекрывало слова в горле. Шериф как будто стоял в шаге от того, чтобы броситься на Ричарда Деворо как дворовый бандит.
— Такой шериф мне не нужен, — голос Деворо вдруг стал мягким и понимающим. — Ты опытный и умный парень, Уолтер, но ты не сделал ничего, кроме своих предупреждений. Прости, но факты говорят против тебя. Маргарет Дей не будет казнена на рассвете, а её сосунка я помилую. Но я не забуду, что не ты принёс мне эти вести. Совсем не ты.
— И кого же оставите рядом? — просипел Уолтер, глядя мимо принца и прочих присутствующих.
— А ты не оставил мне выбора, мой дорогой шериф. Мой брат напал на моих посланников. Моя будущая Примоген погубила моего отца, хоть и невольно. Верить Тремерам — это как верить в Бога. А мой шериф… — взглянув на лицо Баркера, Деворо всё же удержался от едкого комментария, — … одним словом, всё против меня. Остаются самые мерзкие из возможных союзников, не так ли? Гнойный лорд Эшвуд, последний из прошлого Примогена, соберёт новый совет Старейшин. Ида Келли, поймавшая убийцу-Дея руками моего брата, станет новым Шерифом. А мои гости… — Деворо повернулся к троице, — оплатили свой долг и показали себя верными соратниками. Я нарекаю их гончими Принца, покуда порядок в этом городе не будет восстановлен. А он будет, Уолтер. Вот тебе слово Бруха.
— Благодарю, — сдержанно поклонился шериф, повернулся на каблуках и зашагал к дверям.
— Отзови свою стаю, Уолтер! — крикнул Деворо ему вслед. — Ты думал, я не замечу, кто стережёт мой дом снаружи?!
Уолтер Баркер не сказал принцу, что расставил людей в окрестных садах и участках, чтобы защитить его жизнь от возможного покушения. Уолтер Баркер вообще ничего не сказал. Шериф вышел на улицу, прошёл по ландшафтному парку, сел в старенький «Корвет» и уехал прочь. Как можно дальше от переставшей быть гостеприимной резиденции, где правил когда-то его старый друг.
* * *
Леди Викторию, посланницу Тремер, больше не приглашали в Элизиумы. В ночь, когда котерия посетила принца Деворо, леди Виктория явилась туда же в поисках нового союзника взамен погибшего. Она действительно поладила с Соломоном Каслом. Религиозный старый негр питал странный трепет перед оккультными практиками герметистов, напоминавшими ему традиции луизианского вуду. Обаятельная и уверенная в себе Тремер стала приятным разнообразием в его скучном досуге. В конце концов, даже старейшины иногда любят просто поговорить. Но история учит, что звездочётов привечают при дворе лишь до тех пор, пока звёзды благоволят властителям. Новый хозяин особняка по совету Джонни перестал замечать леди Викторию, лишив себя последней из своих защит.
* * *
В белом лимузине, чей салон мерцал неоном во тьме, Идалин Келли наполнила бокалы перед Арлин и Джонни. Её повадки постепенно менялись. Она всё реже говорила в вопросительном ключе и всё чаще сообщала. Улыбка на симпозиуме в честь восшествия на трон Рика Деворо казалась карнавальной маской. Но здесь, в белой безопасности «Майбаха», который ехал вникуда по неоновым улицам, Ида Келли пока ещё имела роскошь и право быть собой.
— Старые дегенераты, — с восторгом сказала она, смеясь и не отводя глаз от лица Арлин. — Какие же старые дегенераты. Давайте, друзья, выпьем и будем держаться вместе. Мир должен принадлежать молодым!
Отведя лацкан пиджака, она показала крохотный значок, приколотый к изнанке: перевёрнутую букву «А.» Обещание, что в один день мир, горящий синем пламенем; мир, ебущийся конём, действительно унаследуют молодые. Ведь Анархия — это мать порядка.
* * *
Маргарет Дей не простили. Но, как обещал шерифу принц Деворо, она не была казнена. Убеждения Арлин и Шанса всё же достигли ушей принца если не с гуманной, то хотя бы с прагматичной стороны. Длительные допросы в присутствии седовласого лорда Уинстона показали, что Маргарет действительно привела в свой дом охотника Мартина, пытаясь спасти последнего представителя человеческой ветви своего рода. Но Маргарет не могла объяснить откуда взялось письмо и как Мартин выяснил, где она живёт. Эти вопросы были погребены в неизвестности. Она с позором уехала из города. Говорили, что она переехала в дикий Портленд: ко двору скандального адмирала Гарибальди, собиравшего вокруг себя ходячие сенсации и купавшегося в сплетнях подобно парижскому маркизу де Саду. Там уже разгоралась другая интрига, на кону стоял Лос-Анджелес, поэтому вряд ли кто-то скучал по Маргарет Дей. Разве что Джейкоб долгими и одинокими вечерами иногда смотрел на пустую постель, в которой они занимались любовью в ту последнюю злополучную ночь. Он всё равно чувствовал себя сыном убийцы.
* * *
Вилена Мармелл, статная и проницательная женщина, стала примогеном клана Тореадор в совете старейшин. Бдительная, осторожная, наученная многими столетиями закулисных интриг, обладающая голосом эдемского змея и мышлением шахматиста, она продолжала поддерживать шаткий баланс, оставшийся после карточного домика Соломона Касла. Пиковая дама, которая сулила беду, носила не её имя.
* * *
Но баланс сместился бесповоротно. Чёрные «Кадиллаки», подозрительно похожие на те, что приезжали к дому Марка и вынудили Джонни с Арлин отступить к автомобилю Келли, окружили дом принца. Охранники в чёрных плащах всюду следовали за Деворо. Власть старого лорда Уинстона разрасталась. Его протеже стала шерифом. Его армия заменила гвардию доктора Баркера. Но если бы кто-то вчитался в список имён, выбитый в мраморе пентхауса, если бы проследил странные хитросплетения этих нитей, то обнаружил бы там погибшего в Луизиане грандсира вечно злорадного лорда Уинстона. Если бы кто-то дознался до правды, которую прятал Кастор, то узнал бы о половине странного архива, который прятал Дюк Уотерс, погибший отдельно от всех слуга Соломона Касла. Охотник Мартин не убивал Уотерса, об этом мог бы рассказать шериф, заслужи кто-либо его доверие. Уотерса убил другой человек. Молчаливый, бесшумный… сидевший несколькими ночами позже за рулём бутафорского фургона. Убийца-Ассамит, нанятый истинным дирижёром этой трагедии.
* * *
Маленький Носферату Скотти, которого Кид дразнил обидными прозвищами, ютился за составленными в ряд тележками из супермаркета, набросив поверх кишащие клопами одеяла. От Скотти и одеял воняло, а закуток у спуска в метрополитен был завален окурками, пустыми бутылками и голубиным помётом. Но, выкопав из глубины ватника кнопочный «Блэкберри» с раздвижной антенной, Скотти начал неловко набирать текст заскорузлыми руками. Он писал юстициарию Эдварду Грею, сообщая, что созывать Красную Охоту больше не надо.
* * *
Пришла зима. Джонни бросал карты в грохочущем как водопад зале «Садов Семирамиды». Наперебой трещали «однорукие бандиты». Толпа, среди которой попадались первые люди в медицинских масках, кружилась в проходах. Вспышки люстр освещали клетчатые столы и подковы «баккарата». Дилеры шелестели вскрываемыми на лету колодами, а крупье с деланным безразличием бросали шарик в прожорливую пасть рулетки. Ночное казино, главный Элизиум Неонового Города, с удовольствием приняло шулера. Небрежно держа под пальцами малый стрит, Джонни скользил глазами по напряжённым лицам за столом. Азарт достигал отметки, когда хочется выпустить когти и царапнуть зелёное сукно.
* * *
Бонни резко пригнулась, почти скользя в лужах пива на полу. Её кулак промял жёсткий кожаный жилет — и прежде, чем вонючая горилла перед ней успела рыгнуть от боли, девушка подскочила ближе и с размаху смазала локтем по виску. Посыпались бокалы, разбиваясь о неровно уложенный линолеум. Туша байкера обрушилась на табуреты у стойки, снесла их, толстые пальцы зацепили чью-то сумочку.
— Кто ещё?! Кто ещё, суки! — звонко заорала Бонни, отшвыривая кожаный плащ на бильярдный стол. — Ну!
В помещении клубился сигаретный дым. Хрипела музыка из старого магнитофона, пятна ярких вывесок на стенах складывались в декорации гладиаторской арены двадцать первого века. Губа Арлин была разбита, на полуголой груди, видной за порванной майкой, остался синяк от поперечного удара стулом. Но Арлин смеялась, а четверо здоровенных амбалов из байкерской банды мычали на полу. Рядом валялись мотоциклетная цепь, перешибленный пополам кий и клочья седой бороды. Под ботинком хрустнул чей-то выбитый зуб. В углу кабака длинноволосый юный дрыщ в кожаной куртке и пятнадцатилетняя девочка рядом с ним задумчиво смотрели на драку, потягивая молочный коктейль, один на двоих. Было весело.
* * *
— Ну… — сказал в ледяную пустоту Кид. — Мы все однажды упадём.
Он болтал ногами над снежной метелью, которая врывалась в недостроенные этажи нового небоскрёба. Рельса башенного крана, на которой он уселся, была такой же холодной, как он сам. Покачав над пропастью бутылкой в бумажном пакете, Кид протянул её невидимому собеседнику. Он пил в одиночестве, и бутылка могла бы навечно остаться в его руке… пока чьи-то пальцы вдруг не схватили её. Пальцы с чёрным лаком на ногтях.
— Ты зачем, кретин, затащил нас на такую высоту? — прошипела Бонни, держась за поперечные конструкции крана и стараясь не смотреть вниз.
— Боишься? — ехидно спросил Джонни позади. Шулер в блейзере с иголочки ловко перескакивал с одной балки на другую, пропуская между туфель завывания вьюги и вспышки дежурных огней на пустой стройке.
— Закрой хлебало!
Трое вампиров сидели над Неоновым Городом — и не падали.