| |
|
|
Несущемуся сквозь кустарник Артуру было некогда следить за развитием ситуации, и потому он упустил и момент смерти беглеца, поймавшего стрелу меж лопаток, и гибель Кая. Пропустил он и тот момент, как неловкая с виду девчонка проявляет нежданную прыть, и сходу дырявит Мясника своим ножичком. Если бы увидел - так, наверное, и не поверил бы своим глазам, что Ханс мог так опростоволоситься. Вот уж воистину загнанный в угол хищник становится во много раз опаснее. Но сейчас глаза Артура видят только ветки, которые так и норовят выбить один из этих глаз или сразу оба, и скрывающуюся за ними фигуру. Парнишка-волк уже совсем близко, но Артур неожиданно вспоминает про Кабана, и понимает, что Роберт уже должен быть на месте. Ещё даже не посмотрев в ту сторону, Артур догадался, что(или точнее, кто) могло его задержать.
Артур успел увидеть, как Арей одним ударом уделал Блэквуда и отправил его вниз с чудовищным ранением от удара секирой. А пока Артур глазеет, опасность подбирается совсем близко. По старой воинской привычке Артур заорал во всю силу своих лёгких, веря, что этот крик поможет усилить его удар, который он собирался нанести волчонку и снести к чертям его голову. Причём, желательно, раньше, чем волчонок проткнёт самого Артура.
Результат броска 8D6: 1 + 2 + 5 + 3 + 6 + 4 + 6 + 1 = 28
|
|
91 |
|
|
|
|
Короткий меч волчонка снова впустую рассекает воздух. С первых же движений становится очевидно, что парнишка совершенно не умеет сражаться, пытаясь компенсировать отсутствие навыков страхом и злостью. Пропустив мимо очередной взмах клинка, Артур с рёвом сближается, поднимая в сокрушительном замахе двуручник. Лезвие рассекает воздух со свистом, перебивает тонкую почти детскую шею волчонка и отправляет голову куда-то в кусты. Обезглавленное тело ещё мгновение бьётся в агонии, кровь фонтаном хлещет из изувеченной шеи, сливаясь с дождём. Сходу позабыв о противнике, Артур отворачивается ещё до того, как труп, в конце концов обмякнув, с мерзким хлюпаньем оседает в жидкую грязь.
Вместо поля перед глазами командира предстаёт чистый хаос.
Кабан продолжает катиться по склону вниз, заканчивая продолжительное путешествие в луже. Рихтер и Бьянка яростно борются в затхлой воде – почти сразу Ханс оказывается сверху, подминая под себя девушку. С искажённым лютой нечеловеческой злобой лицом он хватает её за волосы, с силой вдавливая лицо девчонки в затхлую лужу. Та барахтается и елозит, поднимаются пузыри. После Мясник рывком подкидывает её за волосы снова, несколько раз с силой прикладывая лицом о ближайший булыжник. Поверхность камня становится красной, вместо милого девичьего личика – месиво.
С выражением крайнего удовлетворения на лице Рихтер вскрывает горло обмякшей девушки кинжалом от уха до уха.
Но по-настоящему Артура волнует другая схватка. Напрочь забывая о Кабане, Арей, перехватив секиру обеими руками, с душераздирающим криком мчится к стрелкам. Со скоростью, действительно впечатляющей для его внушительных габаритов, налетает на Генри.
Стиллвотер принимает щитом первый сокрушительный удар обоюдоострого лезвия, после чего щит отлетает в сторону. Генри отшатывается, делая нелепый оборонительный взмах, но Арей продолжает яростно наступать, не давая Лорду даже возможности отдышаться. Мощным пинком в грудь он опрокидывает Генри на спину.
Артур видит, как Стиллвотер поднимает обе руки в отчаянной попытке закрыться.
Видит, как секира Арея обрушивается вниз, перерубая пальцы и раскраивая лицо.
Видит, как Арей прокручивает в воздухе свой страшный топор, смахивая с лезвия кровавую россыпь.
В следующую секунду в плечо волка впивается выпущенная Терри стрела, но тот, на ходу переламывая древко, тяжело дыша наступает на Уоллеса.
Результат броска 3D6: 2 + 3 + 4 = 9 - "Стиллвотер (4-6)".
Результат броска 9D6: 2 + 4 + 3 + 2 + 2 + 6 + 2 + 1 + 5 = 27 - "Арей (4-6)".
|
|
92 |
|
|
|
|
Видя, как опускается секира на голову Генри, Артур снова закричал, пытаясь... Что? Заставить время замереть ненадолго, чтобы Артур успел добежать и спасти своего подчинённого? Отвести от его головы секиру? Артур не мог сделать ничего, никак не мог помочь Стиллвотеру, которому какое-то время назад сам твердил о том, что необходимо выжить, и что всё будет в порядке. Ужас от свершившегося превращается в лютую, смертельную ненависть. Куда только делись былое сочувствие и муки совести. Артур с рёвом бросается на Арея, пытаясь не столько ранить его самого, сколько оттянуть его внимание от Терри. Но в своей ярости Артур не потерял голову окончательно, и лишь имитировал прямолинейную атаку, готовя в самом её конце лихой финт. Он хотел подрубить бывшему сотнику ногу, как сделал с той лошадью, которую не смог угнать покойный Томаш.
Результат броска 8D6: 5 + 1 + 5 + 5 + 3 + 3 + 3 + 3 = 28
|
|
93 |
|
|
|
|
Терри обнажает меч, отступая. Арей продолжает надвигаться медленно и неумолимо, но, заметив рвущегося наперерез Артура, переключает внимание. Его взгляд скользит по месту побоища, остановившись на том, как Рихтер медленно и изуверски вскрывает горло изувеченной Бьянки. В холодных серых глазах Арея смутными отблесками переливается сталь.
Отмахнувшись широким взмахом от Терри, он направляется навстречу Массаку. Обломанная стрела по-прежнему торчит из плеча, тёмная ткань пропитывается хлынувшей кровью. За секунду до того, как они сходятся, Артур узнаёт его.
Прошло много времени. Арей постарел, зарос, изменился. Изменились его повадки, манера держаться. Но пустые глаза героя утопленного в крови и спаленного дотла Ионбурга даже спустя многие месяцы не узнать невозможно.
Арей сипло дышит, не говоря ничего. Ему и не нужно – Артур прекрасно всё понимает без слов. За несколько минут этот человек лишился всего, что любил и ценил. Всего, что удерживало его в этом мире. В сердце героя войны осталось места смирению. Он знает лишь один способ решать проблемы, что возникают с завидным постоянством на разбитой дороге.
Арей идёт навстречу, раскручивая со свистом секиру.
То не позерство, не попытка устрашить – один из верных способов сделать свой следующий шаг максимально непредсказуемым.
Когда лезвие меча Артура, резко изменив траекторию, мчится к ноге, полумесяц секиры отбивает клинок в сторону с действующим на нервы скрежетом стали.
Не позволяя Массаку опомниться, Арей возвращает топор назад, бьёт на противоходе, почти без замаха. Секира входит в мягкие ткани бедра командира и сразу выныривает, кромсая плоть и разрывая беспрепятственно мягкие ткани.
Нога Артура предательски подгибается – взлетает, хищно сверкнув в полумраке кармином, топор.
Клинок Массака поднимается вверх в готовности отразить этот новый страшный удар, но Арей, вздрогнув всем телом, вдруг замирает.
С треском рвущихся ткани и плоти ему в спину входит стрела.
Сразу следом ещё одна.
И ещё.
Секира выскальзывает из невольно разжавшихся пальцев Арея.
Ветеран Ионбурга падает перед Артуром на колени, продолжая смотреть на него с той же ненавистью, с несгибаемым лютым упрямством.
В нескольких метрах позади стоит Уоллес, накладывая на тетиву очередную стрелу.
– Она была беременна, сукин ты сын, – слова вырываются изо рта Арея вместе с кашлем и кровью. – Гори в аду гнида.
Результат броска 6D6: 6 + 4 + 6 + 1 + 4 + 3 = 24 - "Арей (4-6)".
|
|
94 |
|
|
|
|
Матёрый сотник, без особенного труда сваливший наземь Кабана, так же легко справляется и с Артуром. Лезвие секиры бьёт в клинок, и сталь аж гудит от пронзившей её вибрации. Этот удар больно отдаётся в руки, и только умение и привычка позволяют Артуру удержать меч. Боевой клич Артура становится криком боли, когда боевой топор рассекает ему бедро, но Артур и тут не падает, перехватывая меч и становясь в позицию блока, не будучи уверенным, что сможет отразить удар. Но удара не следует, потому что Терри, старина Терри спас шкуру своего никчёмного командира, всадив сразу три стрелы, одну за другой, в широкую спину бывшего сотника. Сколь бы ни был силён и грозен Арей, как бы лихо ни раскидывал Артура и его напарников, словно беспомощных щенят, но он был один, а их было всё ещё много. И Арей пал, не сумев забрать с собою больше одного врага в обмен на всех своих товарищей.
Артур как стоял, так и пошатнулся, успев в последний момент опереться на меч, как на трость, вонзив окровавленное лезвие в землю. Стоять на раненой ноге было больно, и он немного подогнул её, полностью перенеся вес на другую ногу и на меч, ставший второй опорой. Упреждая новый выстрел Терри, он поднял руку, и коротко покачал головой.
- Погоди, Терри. - В этот раз Артур не приказывал ему, а просил. - Он уже не жилец, он не опасен. Поди проверь, как там Ханс с Робертом. Я видел, что они ранены. Здесь я разберусь.
Артур считал, что ему обязательно нужно хоть что-то сказать Арею, когда всё закончится. Когда он представлял себе этот момент, он воображал, что поблагодарит бывшего сотника за своё давнишнее спасение, и пообещает облегчить его кончину. Попросит прощения за то, что сделал с его людьми. Может, выскажет своё уважение сильному противнику. Наивные представления, какие-то даже юношеские. Наверное, в Артуре ещё не до конца умерло его рыцарство. Что Арею все эти пустые слова, когда Артур и его люди победили вовсе не красивым поединком, а грязной, жестокой расправой. Да и Артур не мог просто так взять и примириться с Ареем перед смертью. Он убил Стиллвотера, и Артур ненавидел этого человека. Ненавидел настолько, что хотел бы взять тот кривой нож Рихтера, и заставить врага как следует помучиться в последние минуты своей жизни. Но этот порыв был ещё более глуп и наивен, чем мысли о рыцарском обхождении с поверженным врагом. Реальность штука беспощадная. И всё же, Артур не мог проводить на тот свет просто так человека, с которым столь многое связывало его в жизни.
- Я не знал. - Глухо сказал он в ответ Арею. - Не знал, что она беременна. Но, наверное, это бы всё равно ничего не изменило. - Артур помолчал недолго, глядя Арею в глаза. - Вы назвались волками. А люди обычно охотятся на волков, когда те начинают выходить из своих лесов и вламываться в их жилища. Не тот образ жизни ты выбрал, Арей, чтобы для твоих людей всё кончилось хорошо. Это всё равно бы сделал кто-то ещё, если не я. Но, к сожалению, сделал я. И, как ты и сказал, гореть мне за это в Аду.
Артур понял, что становится слишком многословен. У Арея нет столько времени, чтобы выслушивать всё это, да и едва ли ему интересно. Артур переходит сразу к сути.
- Ионбургский котёл. Окружение. Сэр Артур Массак. Голубой стяг с шахматным конём. Ты узнаёшь меня, Арей из Вердена?
|
|
95 |
|
|
|
|
Бедро немеет.
Горячая ровь хлещет, стремительно пропитывая штанину.
Ливень продолжает идти, стекает по бороде и лицу Арея.
Кровь смешивается с дождём. Слишком много крови. Целая гора тел. Не схватка, резня.
Терри с неохотой опускает лук и отходит. Артур слышит голос Рихтера позади.
– Проткнула меня, сука! – орёт Ханс, со злостью опуская на затылок уже мёртвой девушки каблук сапога.
Пытается перевернуться и подняться со стоном и пыхтением Роберт.
Даже стоя перед победителем на коленях, Арей умудряется сохранить остатки достоинства.
Он быстро бледнеет, дыхание смерти уже трогает стекленеющие глаза.
Сотник опускает голову – кажется, теряет сознание или просто вглядывается в грязь под ногами.
– Бьянка и Кай, – чтобы разобрать отдельные слова приходится вслушиваться. – Мы собирались уехать. Двинуть дальше, прихватив золото ублюдочного жреца. На восток или запад, в Третогор или Ноксию – не имеет значения.
Голос Арея крепнет, он снова поднимает глаза и твёрдо смотрит на Артура.
– Не помню, – отвечает. – Но лучше бы ты сгинул там, ты и твой шахматный конь. Всем нам лучше было не возвращаться. Я мог бы дать тебе хороший совет, выблядок.
Даже произведённые герцогами в рыцари сотники до самого конца остаются сотниками в душе.
– Вместо этого, – кровавая ухмылка Арея искажает бледное смертельно лицо.
Артур обращает внимание на его правую ладонь – обожжена. Ожог уходит выше, поднимается под рукав.
– Катись-ка ты обратно под крылышко Преподобного, – выдыхает из последних сил Арей и заваливается вперёд, лицом в грязь.
Три стрелы торчат из спины, делая героя битвы за Ионбург похожим на сюрреалистичного чудовищного ежа.
|
|
96 |
|
|
|
|
Кровь за кровь, как говорил Корбут, вторя Преподобному.
Пар поднимается над почти десятком остывающих тел.
Ручейки крови вливаются в потоки воды, окрашивая превратившуюся в болото поляну в багрянец. То место очередной схватки – забытой и безымянной, одной из тех, что никогда не будет воспета в балладах.
Дождь продолжает лить, смывая пот, кровь и слёзы.
Омывает тела Арея из Вердена и Генри Стиллвотера, Кая и Бьянки.
Сегодня духи будут скорбеть вместе с нами – сказанные всего каких-то несколько часов назад слова Преподобного. Закономерное продолжение безумного дня.
– Оставь её! – кричит хрипло Терри, отталкивая в сторону Ханса, что продолжает пинать неистово обезображенный труп. – Довольно!
Вода струится по густой щетине Уоллеса, в голубых глазах горит холодный огонь. Тот самый огонь, что накануне ночью едва не осадил Кабана.
Рихтер, поморщившись и схватившись за бок, отходит на шаг.
– Ещё несколько минут она тёплая, – бросает сквозь зубы, сплюнув для острастки на тело.
Ногти Уоллеса впиваются в кожу ладони, но вместо ответа он приближается к барахтающемуся в грязи Роберту. Помогает Кабану встать, осматривает ключицу. Покрывшийся коростой и задубевший меховой плащ несколько смягчил страшный удар, но лезвие секиры всё равно прорвало и мех, и звенья кольчуги. Выглядит рана довольно паскудно.
– Уработал меня знатно, сучонок, – хрипит Кабан, тяжело дыша.
Озирается, зажимая кое-как рану ладонью.
– Где мракобесина эта, я его…
– Он мёртв, Роберт, – глухо отвечает Терри, глядя в противоположную сторону. – Генри тоже.
Уоллес оставляет Кабана и медленно возвращается к телу Бьянки.
Он слышал признание Арея не хуже, чем Артур.
На труп девушки теперь страшно смотреть, но Терри смотрит не отрываясь.
|
|
97 |
|
|
|
|
Арей умер, и смерть принесла ему освобождение. А Артур остался, лицом к лицу с тем, что содеял, с собственными ошибками и их последствиями. Сейчас у него даже не получалось терзаться из-за нерождённого ребёнка Бьянки и из-за чьего-то шанса на счастье, растоптанного сапогами Ханса Рихтера. Его болью был Генри Стиллуотер. Многих доводилось терять, но смерть Генри была, пожалуй, самой болезненной потерей для Артура. Много раз он слышал банальные слова о тех, кто погиб рано: Жить бы ещё и жить. Истинное значение этих слов он понял, глядя на то, что осталось от красивого некогда лица. Последние дни Генри много что тяготило, но пока не ранили Лоррейна, Генри был, можно сказать, душой их компании. Не в том смысле, что он был какой-то большой весельчак, поднимавший общий боевой дух, да и последние дни слишком много всего его тяготило. Генри был частичкой настоящей жизни в этом сборище ходячих мертвецов, оболочек с выгнившей сердцевиной. Он не был выжжен войной, он мог бы жить дальше, как и Терри, как и погибшие Кай с Бьянкой. Артур очень хотел дать ему этот шанс, хотел больше, чем желал бы выжить сам. Но Артур подвёл его. Один тактический просчет, и такая ужасная цена.
- Оставь её, Рихтер! - Артур поддержал Терри, осаживая Ханса. Он не видел смысла говорить Мяснику, что Бьянка была беременна, он не услышал бы в ответ ничего, кроме злостливого и мерзкого глумления, и наверное, уже бы не сдержался. Уже более спокойно он добавляет. - Иди лучше проверь их лагерь, забери всё ценное, что сможешь унести. Только под ноги смотри, там везде капканы. А ещё лучше перевяжись наконец, ты кровью истекаешь.
Отдав приказ, Артур прохромал мимо утыканного стрелами Арея, и тяжело опустился рядом с телом Генри. Скинув с плеч вещмешок, Массак вытащил остатки своего знамени, того самого, с шахматным конём, разорвал напополам, и бережно накрыл обезображенное лицо Генри самой чистой половиной. Ткань сразу же пропиталась кровью, налипая на исковерканное лицо.
- Прости меня, Лорд. - Тихо прошептал Массак, положив ладонь на грудь погибшего товарища. - Не держи зла на нас. Не уноси с собой обиды последних дней.
Артур проглотил подступивший к горлу ком, и решительно встал.
- Перевязываемся, собираем что можем, и уходим отсюда. Генри берём с собой. Его надо похоронить где-нибудь в нормальном месте. По-нашему похоронить, по-человечески. Не как здешние.
|
|
98 |
|
|
|
|
Сипит Рихтер, сидя на валуне и перематывая кое-как наскоро брюхо.
Матерится беспрестанно Кабан, стонет и морщится при каждом неосторожном движении.
Дрожит и подгибается при каждом шаге раненая нога командира.
Лицо горит – покрыто то ли дождевой холодной водой, то ли горячей испариной.
Ливень усиливается, поглощая мир вокруг, стирая посторонние звуки. Отряду предстоит болезненное и долгое возвращение – часовой переход до деревни, в свете всех обстоятельств, вполне способен растянуться до темноты.
Терри вздыхает. Он не замечает холода, не замечает уже давно хлюпающей внутри ботинок воды. Он снова, задрав голову, смотрит на свинцовое небо. Пальцы касаются серебряного нательного крестика. Уоллес разрывает звенья тонкой цепочки рывком, порывисто кладёт крест на тело Бьянки и, резко развернувшись, шагает к Стиллвотеру.
Догонять остальных.
|
|
99 |
|