'BB'| Errona Chronicles: And the Princess was born | ходы игроков | Пролог. "И был праздник в королевстве". Боль.

  То был хороший год, 568-й от коронации Донберта, но он не был бы так хорош, если бы не три мирных года, предшествовавших ему. В 564 закончилась Пятая Роннемарская Война со Свертмаром, длившаяся шесть лет. Закончилась победой - свертмарские войска даже на серьезную битву выйти не решились, отступили, а король Фролло запросил, наконец, мира.
  Враги на границах, нападавшие последние лет десять, были утихомирены, мятежи подавлены и король наконец перестал носиться на коне по всему королевству от берегов Рона до Талвасских болот, вернулся ко двору и занялся делами внутренними: вместе с канцлером обсуждал новые законы, правил Торговое Уложение, растил сына и достраивал замок. Королева Тирильда была довольна и счастлива, что её муж не пропадает годами в далеких углах земли, а сидит на троне во всем своем величии. И когда королева снова забеременела - все говорили: "Ну, мы только этого и ждали" - и улыбались.
  Родилась здоровая красивая девочка.
  Был праздник - звонили колокола, на пиру рекой текло вино, колыбель с дочерью поставили в зале, все гости подходили и любовались ею и говорили тосты за здоровье принцессы и всей королевской семьи. Король был так рад, что даже помиловал некоторых преступников, а повитуха получила за работу 4 марки серебром. И потом еще был турнир, на ветру хлопали флаги, рыцари ломали друг об друга копья и все были веселы и довольны.

  Но ты ничего этого, конечно, не помнишь.
  Сначала в жизни было два тепла. Одно тепло было рыхлое, уютное и осторожное, другое - сильное, упругое, уверенное. Это были кормилица и королева, твоя мать. Мать была рядом не всегда, но ты всегда чувствовала, что она хотела быть рядом в любой момент.
  Ты родилась и прожила первые несколько месяцев на высоте в пятьдесят метров, даже не догадываясь об этом. Высокорожденная - в прямом и переносном смысле.
  Потом с тобой начали гулять - две няни, очень осторожно пеленали тебя и несли по винтовым лестницам - ступенька за ступенькой, а перед ними шла служанка и кричала всем посторониться, лишь бы не зашибить, не стукнуть тебя, не уронить. Потом няни спускались по дубовой лестнице от дверей донжона до земли, немного отдыхали и несли дитя в сад - там шуршали под ногами желтые листья, приятно пахли розы, росли деревья - липы, тополя, ясени, а в самом сердце сада - три больших дуба. Историю этих дубов, посаженных, говорят, почти два века назад Оттмаром Великим - основателем вашего рода, ты узнала раньше, чем научилась говорить. И помнишь, как потом спросила у мамы: "А эти три дуба - они выросли из тех трех желудей с нашего герба?"

  А мама улыбнулась, кивнула и важно ответила: "Ну конечно!"

  Герб ты запомнила тоже быстро - он встречался в замке повсюду: на портьерах и гобеленах, на щитах и резных спинках стульев, на кубках и одежде некоторых слуг.
  - Что значит наш герб на этих вещах? - спросила ты однажды кормилицу.
  - Значит, это все ваше, ваше высочество, - охотно объяснила она.
  - И люди тоже?
  - Люди служат вам, да, да, - кивнула она.
  Но потом отец объяснил по-другому:
  - Герб нужен, чтобы люди не забывали, кто главный, даже если меня долго нет дома.
  Ты запомнила эти слова. А отец тогда добавил:
  - Я как раз скоро уеду. Напомнить об этом одному человеку.
  Потом ты узнала, что твой папа уехал на войну в Солобмар и казнил этого человека, барона Ригвора. И никто прямо не говорил, но некоторые пожимали плечами, и ты поняла - они считают, папа был неправ.
  - Что такое война? - спросила ты.
  - Когда рыцари дерутся друг с другом, - ответила кормилица.
  - Зачем? - спросила ты. Ты видела рыцарей. Они все были большие, красивые, говорили друг с другом вежливо, преданно смотрели на твоего отца... зачем им драться?
  - Из-за земли, ваше высочество, - терпеливо пояснила кормилица. - И еще иногда потому что кто-то из них недостаточно учтиво что-то сказал другому.
  Ты тогда так и не поняла, зачем драться из-за земли. Вон ее сколько в окно видно - до самого горизонта.

  Солобмар был землей. И еще ты слышала о названиях разных земель - Хоркмар, Швисмар, Амкельмар... ты узнала, что самая лучшая земля - Видмар, оттуда были родом твои предки. Были и другие королевства - про Свертмар говорили пренебрежительно, про Элеснор - хмуро, про Ольсвер - с восхищением. Королевство твоего отца называлось Таннвер. А жили вы в земле Хоркмар, и в окно, к которому тебя поднимала кормилица, чтобы ты посмотрела на мир за стенами, было видно большую реку, поля и леса. "Это вот река Хорк," - говорила кормилица. - "А воооооооон там, вон, на холме, - там деревня, откуда я родом, ваше высочество."
  Они все называли тебя "ваше высочество" и кланялись. Правда, некоторым из них, которые были красиво и ярко одеты, будто казалось, что они делают это в шутку. Ты не понимала, почему они при этом улыбаются. Но ты заметила, что когда рядом отец, они кланяются так же низко, как и ему и лица у них серьезны.

  Были еще разные люди. Был твой брат - мальчик лет десяти. Он громко говорил, считал себя очень важным и приказывал кому попало. Вы виделись не очень нечасто - он жил на другом этаже, поближе к отцу. Но иногда, когда все собирались в огромной комнате на втором этаже (там всегда была толпа красиво одетых и очень важных людей), вы разговаривали между собой. Он держался с тобой немного свысока, но как-то папа сделал ему замечание, и он присмирел.
  Еще был один старик в белой с пурпуром одежде, с палкой с золотым навершием. Он рассказал тебе про Спасителя. Спаситель создал всё и всех. Спаситель хочет, чтобы мы завершали дела и вели себя хорошо. Спаситель хочет то. Спаситель хочет это.
  - Спаситель живет на небе? - спросила ты.
  - Еще выше, - ответил старик.
  Тебя научили, как надо говорить со Спасителем и объяснили, что когда люди умирают, то если они завершили много дел, особенно хороших - попадают в хорошее место, где им хорошо, а когда много чего недоделали или сотворили плохое - в плохое место, где им очень плохо. И что мы живем для того, чтобы Спаситель видел, куда мы должны попасть после смерти.
  Ты мало из этого поняла.
  К тому же, говорить со Спасителем было скучно - ведь он ничего не отвечал. Да и как он ответит, когда он еще выше, чем облака?

  А потом твоя мама заболела. Ты узнала об этом, когда тебя переместили из ее комнаты в комнату напротив, поменьше.
  Все ходили встревоженные, смотрели на тебя грустно и озабоченно, кланялись словно виновато.
  Иногда мама звала тебя к себе - раза три. Она лежала на постели, глаза ее поблескивали в свете свечей, она была закутана в одеяла. Первый раз ты подошла и обняла ее - и почувствовала, какая она горячая. Мама тогда очень обрадовалась тебе, но было видно, как ей плохо.
  Во второй раз тебя не пустили к ней - няня удержала за плечо. Ты удивилась, вырвалась, но мама попросила:
  - Не надо. Стой там.
  Она о чем-то спрашивала, ты что-то отвечала. Потом сказала, чтобы ты шла спать.
  На четвертый раз, когда ты увидела её, она была вся худая и совсем слабая, как бывает вечером перед сном. Хотя было утро. Она только смотрела на тебя и смотрела. Потом зашел тот же старик, что говорил о Спасителе, посмотрел на дядьку в круглой шляпе - тот кивнул.
  Старик покашлял. Мама тоже слабо кивнула и тебя увели.

  Это был последний раз, когда ты ее видела. Вернее, предпоследний. Последний был в церкви.

  Гроб несли большие мужчины в черных одеждах. День похорон был пасмурный, но без дождя. Отец стоял с каменным лицом, у него очертились скулы, а взгляд застыл, как стеклянный. Казалось, он не видит того, на что смотрит.
  Гроб лежал на каменном столе. Все долго стояли и слушали унылую песню, которую пели по очереди тот старик и еще один, похожий на него, но помоложе. Потом все стали подходить к гробу. Ромор, твой брат, был белый, как свертмарский сыр, губы его сжались в тонкую полоску. Когда дошла очередь. Тебе приставили скамеечку, чтобы ты могла проститься с мамой. Ты обняла её, прижалась к ней и почувствовала, какая она, всегда тёплая и приятная, стала холодной, белой, даже немного чужой. Глаза ее были закрыты. Все это было непонятно и грустно. Ты постояла так, потом один из знакомых тебе мужчин, твой дядя Индмар, его еще называли канцлером, тронул тебя за плечо.
  Потом подходили другие люди.
  Папа все смотрел сквозь них.
  Длинная вереница лиц - серьезных, натянуто-грустных, мрачно-торжественных. Все подходили и подходили, некоторые, кто был постарше, дотрагивались до маминой руки, некоторые, женщины, целовали её. Когда вереница людей кончилась, Старик с палкой сказал:
  - Ваше Величество, пора.
  Отец повернул к нему ничего не выражающее лицо, потом отвел взгляд и кивнул. И тут ты заметила, может, единственная из всех, кто был рядом, как по щеке его скользнула слеза. Он коротко двинул головой, и слеза упала тебе под ноги, став темной крапинкой на чистом полу.
  Ящик закрыли крышкой, все вышли из собора и понесли гроб к входу в какую-то кладовую с железными дверями, на которых тоже был выбит ваш герб.
  Вы вернулись домой, в башню. Отец молча пошел к себе, дядя Индмар последовал за ним, шепнув Ромору: "Ваше высочество, проводите к себе сестру." Вы с братом направились наверх. Ромор был грустный и взволнованный.
  Лестница еще не кончилась, когда ты услышала снизу дикий, яростный, крик отца, такой страшный, что няня, шедшая рядом, вздрогнула:
  - ОСТАВЬ МЕНЯ! ОСТАВЬ! - и раскатистый деревянный грохот, эхом отдавшийся на лестницах и коридорах. И потом еще крик: "Вон отсюда!" - снова грохот, глухой, потише. И еще. И крик, похожий на стон.

  - Мама точно попадет в Высь, - сказал Ромор неуверенно. Няня кивнула.

  На следующий день в окно доносился частый-частый стук молотков.
  Еще на следующий день тебя не выпустили гулять. Откуда-то с речного двора слышался нестройный гул толпы и чьи-то крики.
  Попозже, когда к вам пришла служанка и принесла обед, няня выскользнула за ней из комнаты, прикрыв дверь. Но ты слышала обрывки фраз.
  - Полсотни человек? - ахнула няня.
  - Ага.
  - И всех... это самое...
  - Нет, человек тридцать просто повесили. А остальных - да.
  - Боже!
  - А одного вообще сожгли!
  - За что?
  - Да там...
  Служанка зашептала и остального ты не слышала.

  С того дня вообще все стали ходить тихо, шептать друг другу и почти никто не улыбался. И так продолжалось долго, весь снеговорот - потому что король Конвар запретил смеяться и петь в своем замке до самого дня Поминовения.


Итак, 574 год. Королева Тирильда умерла в конце листолета 573 года - где-то полгода назад.

Принцессе 5 лет, скоро исполнится 6.

Выбор 1. Характер. Выбери что-то одно (или ничего).
- Ты быстро научилась топать ногой и выучила слово "Хочу!" И считаешь, как и брат, что все должны всё бросить и побежать делать всё, что ты хочешь. Быстро. Сейчас. Бегом. Ты хорошо умеешь требовать.
- Ты с младых ногтей знала, что люди могут договариваться. У тебя мало было такого, что ты могла предложить другим. Но даже "А я тогда быстро засну" - аргумент, когда уговариваешь няню. Ты хорошо умеешь убеждать, особенно когда есть что предложить.
- Ты умела плакать. Большинство детей просто ревет, но это не работает. Ты стояла с широко открытыми глазами, а из них катились слезы. И сердца взрослых обычно сжимались от такой картины. Ты с детства умеешь вызвать жалость, сочувствие, играть с эмоциями других людей.
- Ты была просто хорошим ребенком и знала, что нельзя - значит нельзя. Ну, или - пока нельзя. Ты хорошая девочка. И все это знают.

Выбор 2. Тело. Выбери что-то одно (или ничего).
- Ты пошла в отца. Здоровая. Крепенькая. Высокая. Хорошо ешь и хорошо растешь. Это не значит, что ты - видмарская корова, просто сильнее большинства девушек.
- Ты пошла в мать. Твоя мать, королева Тирильда, была гибкой, легкой, упругой, все помнят, как она танцевала еще тогда, когда не родила Конвару троих детей, один из которых умер во младенчестве. Но и потом она была все такой же, хотя ей и приходилось сидеть на троне, изображая неподвижную статую, она жила движением. А еще она была способна переделать за день много дел. Посмотри на гобелены, на резные панели, на витражи в окнах - всю эту красоту создали умелые руки мастеров, но это твоя мать превратила мрачный, угрюмый Вершвард в настоящий Дом. У нее всегда были силы заниматься делами там, где другие говорили: "На сегодня хватит."
- Все говорят, что ты пошла в бабушку, королеву Виодору. Ты пока не знаешь, что это значит. А это значит, что у тебя есть все шансы стать Самой Красивой женщиной в Таннвере. Красивой не просто локонами или станом - красивой взглядом, поворотом головы, движением брови. Такой была твоя бабушка. Порода.

Выбор 3. Ты осталась без матери, когда тебе было 5 лет. Выбери 2 (или ничего).
- Ты сблизилась с отцом. После смерти матери вы долго не встречались. Неделю или даже месяц, ты не помнишь. Но однажды ты сказала, что хочешь пойти к нему, и няня не смогла тебя удержать. А может, ты выскользнула из своей комнаты тайком? Ты спустилась по лестнице, подошла к дверям в его покои. Стражник доложил о тебе. Оруженосец проводил к отцу, шепнув на ухо: "Его величество не в духе". Он сидел за столом, просматривал какие-то бумаги, некоторые скреплял печатью. На столе стоял кубок с вином. Комната была в беспорядке. "Чего тебе?" - спросил отец грубо. А ты, ничего не говоря, подошла и обняла его маленькими руками. Он вздрогнул тогда, твой отец. Как будто где-то внутри у него треснуло что-то, что намертво замерзло, когда захлопнулись двери фамильного склепа.
- Ты сблизилась с братом. Мамы не стало. Ромор сказал, что она попадет в хорошее место, но так ли это? Ты не знала. Он признался, что тоже не знает. Он больше не был с тобой таким надменным. У него было много дел, ведь он был наследником. Но иногда он приходил к тебе и вы разговаривали. Или встречались где-нибудь в башне, где были трофейные эльфийские знамена и старая, помятая корона. Говорят, та самая, которую древний король, Ромор I Гроза Эльфов, смял своей палицей и забрал, как трофей (Ромор рассказал тебе про это). Или в вашей башне, в угловой пустующей комнате, у окна. Или в саду. Он рассказывал тебе много о том, что происходит. О том, как король отзывался о разных лордах. Много о чем. Вы вспоминали маму. Однажды ты заплакала, а он обнял тебя и вытер твои слезы.
- Ты сблизилась с детьми других лордов. Ты и раньше встречалась с ними в саду, они кланялись тебе и называли ваше высочество. А потом они позвали тебя играть - и это было здорово. А потом произошла та история с розовым кустом. А потом - другая. А какая история - мы узнаем, если выберешь.
- Долгое время ты никого не хотела видеть. Хотела побыть одна. Совсем одна. Убегала потихоньку, забиралась куда-нибудь на первом этаже или даже на цокольном, сидела молча в оцепенении. Иногда засыпала. Иногда - слышала разговоры слуг, хотя чаще всего не понимала их смысла. Все бегали и искали тебя. Да и ладно, пусть хоть обыщутся. Няням влетало за тебя. Одну даже выпороли. Няни злились. А сделать ничего не могли. Зато другие слуги, которые тебя встречали во время твоих блужданий, обычно были с тобой приветливы. Некоторые тебя боялись, но многие жалели.

Нел казалась девочке старой, хотя няне не было и тридцати. Но тяжелая фигура, круглые щеки и плохие зубы ухудшали внешний вид женщины. Никакого сравнения с матушкой. Тиральда навсегда осталась выжжена в душе маленькой принцессы как недосягаемый прочими и сияющий идеал. Сама она мечтала стать такой же. Единственным, в глазах Эдворы, достоинством няни было умение рассказывать сказки. О, тут эта неуклюжая тихоня преображалась, с жаром и в лицах рассказывая о рыцарях,прекрасных дамах, драконах, волшебниках и невероятных приключениях. Но больше всего девочки нравились сказки про животных. Они были проще и понятней, со своей незамысловатой моралью. Вот только Эде больше нравился не царственный лев, могучий медведь жестокий, но простоватый волк или трудолюбивый еж. Домашние животные, вроде собаки или кота тоже были не тем. Вот хитрая лисичка почему-то сразу полюбилась принцессе. Еще со сказки про «волчий хвост». Добиваться своей цели не силой, а умом и хитростью. Это подкупала ту, которая имела сильного и прямолинейного старшего брата, прекрасно научившегося говорить «хочу» и «мое».
-... и тут сэр Безымянный рыцарь воскликнул: «Не бойся прекрасная дева! Я сражу твоего похитителя в честном поединке!» И он пришпорил своего гнедого коня и поскакал на Черного рыцаря, а Черный рыцарь поскакал ему навстречу. Они опустили свои копья и сошлись в яростной сшибке как два свирепых тура. И они преломили свои копья о щиты, но оба удержались в седле.»
Идея ломать свое оружие казалось умной и рассудительной Эде странной, но Нел так увлекательно рассказывала.
Как раз в этот момент няня прервалась и тихонько зевнула, прикрыл пухлые губы широкой ладошкой.
- Уже поздно, моя госпожа, эта история о пути на Авалон очень длинная, поэтому я продолжу завтра.
Тут же из под одеяла высунулась умильная мордочка с большими,выразительными глазами, которые пристально уставились на няню снизу вверх.
- Давай еще немного, хотя бы до конца поединка.
Нежелание Нел нарушать режим было отчетливо видно, поэтому девочка сразу приступила к торговле:
- А я завтра...
Няня добродушно улыбнулась, ведь принцессе достаточно было просто приказать и она бы не осмелилась ослушаться.
- Неужели вы хотите подкупить верную Нел?
Эда широко улыбнулась в ответ, а может свои зубки показала маленькая лисичка?
- Я просто подумала,что если больше узнаю о поиске Чаши, то захочу завтра с утра спеть песнь Спасителю.
Няня верила В-живущего-выше-неба крепко, хотя Эда ни разу не замечала, чтобы Спаситель ей помог. И рассказ о похождениях Безымянного рыцаря плавно потек дальше, пока няня не убедилась, что маленькая принцесса спит.

***
Четвертый этаж башни, принцесса считала практически своим. То есть она еще плохо считала и предпочитала говорить «верхний», «я живу наверху». Здесь она исползала, а потом исходила все комнаты и коридоры, даже те, где ей пока было нечего делать, вроде большой и малой библиотек. У нее даже окно свое любимое было. Между ее спальней и бывшей комнатой мамы, которая стояла пустой и запертой. Если вскарабкаться на резной стул, потемневший от времени, можно было положить руки на подоконник и смотреть на закат. Как диск Солнца все быстрее падает к текущей реке, но потом внезапно оказывается за горизонтом. А вот Уве это не нравилось,вернее не нравилось, если принцесса стояла так слишком долго, вместо того, чтобы идти в свою кроватку. Девушка она была решительная, не то, что Нел, могла и за руку взять и батюшке пригрозить нажаловаться. В конце-концов Эде это надоело и она решила поиграть со своей второй няней.
Этот вечер ничем не отличался от предыдущего, все так же нес свою воду Хорк, падало вниз Солнце и, как муха, гудела над ухом упрямая Уве. В следующий миг принцесса резко повернулась и взмахнула ручкой, указывая за спину Уве:
- Ой, что там?! - воскликнула она.
Естественно девица повернулась и посмотрела. Эда только этого и ждала, она одним прыжком соскочила вниз, перевернув стул, ловко перекатилась по полу и бросилась к выходу из комнаты. Маленькая, ловкая, сытая, полная сил, несмотря на длинный день. Маршрут принцесса продумала заранее, еще днем. При этом она совсем не стеснялась пользоваться своими маленькими размерами. Здесь она оттолкнулась ручками от дверного проема, а там прошмыгнула на четвереньках между ног гвардейца, что стоял на страже у входа в Залы трофеев. Ожидаемо, рыцарь не посмел задерживать принцессу, только удивленно вскрикнул. Уве бросиласьмв погоню, как только поняла, что подопечная убежала. Ноги у нее были длиннее, так что у беглянки было буквально несколько секунд форы. Но Эда уже заранее знала куда спрятаться.
Она слышала, как Уве рыщет по Залам не в силах ее найти...
Слышала, как девица начала говорить себе под нос что-то злое и непонятное, принцесса понимала,что няня ругается, но никогда не слышала таких слов...
Потом девочка слышала, как Уве пообещала дать гвардейцу, если он поможет найти принцессу. Девочка не поняла, что именно она собиралась дать, но к шуму шагов, добавился шум и легкое полязгивание доспехов...
Уве уже была готова рвать на голове волосы, когда Эда решила ее простить...
И... вылезла из черепа дракона...
И договорилась с Уве, что та будет приходить попозже, а она, взамен, будет сразу ложится.
А гвардейцу Уве решила ничего не давать, ведь он не нашел принцессу...
(Продолжение следует.)

  Он тоже тебя обнял тогда. Он долго ничего не говорил - сидел и гладил дочь голове.
  - Она попала в хорошее место, - сказал он тихо. - Но я бы вернул её сюда, если б мог. Но я не могу. Так мало вещей, которые я не могу - и всегда самые важные.
  - Ты на нее так похожа, - говорил он. - Мне так её не хватает. Я думал, что всё теперь хорошо, я так хотел ещё детей. Ещё брата для тебя, для Ромора. Ещё сестру.
  - Так всё было хорошо, - говорил он медленно, вздыхая.
  - Когда родился Ромор, мне казалось, что всё, главное сделано, и я уезжал и не был с ней. Я думал, сейчас я закончу все дела, и будет мир, и всё будет хорошо. И так и было. Если бы я знал заранее...
  Он сказал еще много чего, пока не понял, что ты давно заснула и не слышала его слов. Тогда он осторожно переложил тебя на свою большую кровать и смотрел на тебя, держа свечу в руке.
  А через три дня пришел в твою комнату. Нел, позевывавшая на стуле, вскочила и с резвостью, которая не вязалась с её возрастом, согнулась в поясе. Он редко приходил сюда.
  Твоя новая комната выходила окном на северо-запад, оттого в ней было прохладнее, чем в маминой.

  В комнате была кровать, почти такая же, как у мамы, с большим тяжелым пологом, с мягкой периной, в которой можно было утонуть. В углу стояла ванна, выдолбленная из большой колоды, отлшлифованная, отполированая на совесть таннверскими мастерами. Ванна была для тебя великовата, её заполняли водой до половины, когда ты купалась, и выстилали несколькими слоями ткани, чтобы было не так жестко. Был здесь и станок для вышивки, старый, в который ты пока только училась втыкать иголки. Были тяжелые стулья с резными ножками и спинками, и два тяжелых сундука - в одном хранилась твоя одежда, а в другом - игрушки. Их у тебя было немного, зато они были сделаны искусно и очень красиво: кожаный мяч, восковые фигурки короля и королевы, деревянный рыцарь на коне, деревянная же кукла, расписанная красками, детские погремушки, несколько деревянных, костяных и оловянных фигурок поменьше - молящийся монах, разные животные, лодочка, замок, посуда, маленькая колыбелька, воин, по которому сложно было сказать, рыцарь он или нет, но больше он походил на стражника, стоявшего у лестницы.
  Был еще небольшой кабинет, стоявший на столике у камина - со множеством ящичков, в которых хранились гребни (один из них, из чистого серебра, тебе подарил дядя Индмар), масло, мыло, заколки, свечи, красивые белые гусиные перья и бумага (хотя писать, как отец, ты еще не умела). Сверху на кабинете стояла статуэтка - бюст короля Оттмара Великого, первого короля из вашего рода.

  Отец, нерешительно, как тебе показалось, перешагнул через игрушки, лежавшие на полу. У него в руках был ларец.
  - Здравствуй, - сказал он и поставил ларец на стол. - Тут вещи твоей матери. Они теперь твои. Тебе их рано носить, но потом они тебе пригодятся. Так что смотри, не потеряй!
  Он неумело погладил тебя по волосам, а потом погрозил пальцем.
  - Говорят, ты тут сбежала от няни! Не убегай больше, а то потеряешься и не найдешь дорогу назад. И мне придется бросить свое несчастное королевство и искать маленькую лисичку по всем залам. А королевство само собой править не будет! - посмеялся он. И добавил серьезнее, - и не стоит залезать в пасть чудовищам, даже мертвым. Иногда они только притворяются спящими.

  - Его величество очень щедр к вам, - сказала Нел, когда твой отец ушел. Она-то знала, что по смерти супруги все её вещи достаются мужу и совсем не обязательно переходят к дочери. Например, твой пра-пра-дедушка Конвар Скупой продал их все еще раньше, чем закончился траур по королеве. А чаще всего они оставались в собственности королевской казны и доставались дочери только как приданое.
  Но не в этот раз.

  Ближе к вечеру двое слуг с большой осторожностью вкатили в твою комнату мамино зеркало - такое большое, что в него взрослый мог увидеть себя по пояс, а ты - почти целиком. Ты тогда еще не знала, что делать такие умеют только в Нарвории, и стоит оно больше, чем все остальное, что было в этой комнате.