[VtM] Богемная рапсодия | ходы игроков | В тени дрожащей твари

Тягучие, печальные звуки виолончели эхом отзывались от стен Концертной Залы - пещеры в подземном королевстве Носферату, костях старой Праги, которым не дают сгнить ваши сородичи. Вы не птицы, вы - крысы. Ваш дом не небо, ваш дом - земля. Вы не бросаете гнёзда, вы расширяете их. Там, на поверхности, князь может считать доменом весь этот город, но никто не покусится на землю под ним... Во многом, конечно, потому что она никому не нужна - никому, кроме маленького уродливого выводка, к которому теперь принадлежишь и ты.

Реми, прикрыв глаза, водит смычком по струнам инструмента с неподражаемым мастерством - в мелодии слышатся не годы, столетия практики. Каждый раз при взгляде на него ты ощущаешь этот дикий, шокирующий контраст: уродливое, раздутое, покрытое складками, огромное тело - и сшитый на заказ костюм, в котором не стыдно было бы явиться на встречу с президентом, а то и самому им быть. Лёгкость и изящество движений, создающих музыку, словно льющуюся из самой души, которой, вполне возможно, ни у одного из вас не осталось...

"Сыграй дедушке," - сказал тебе Дюпон совсем недавно. Теперь это что-то вроде твоей семьи. Ты уже выучила, как это называется - "выводок". Не смотря на то, что Тихий - твой сир, тот, кто дал тебе Становление, также, как когда-то и Реми, (как бы ты к этому не относилась), между собой вы называете его дедушкой. Дюпона - дядей, а Подводник тебе брат. Странные связи... но крепкие.

И, хотя тебя никто не заставляет, ты чувствуешь, что не можешь отказаться. Реми знает, что ты умеешь играть, а Тихий... Смотрит на вас... Смотрит на тебя. Ты почти не видишь его из тёмного угла, но его глаза горят красным огнём, от которого холодеет внутри. Ты никогда не знаешь, чего он хочет, о чём он думает. За прошедший год ты ни разу не слышала, чтобы он сказал хоть слово - обычно говорит Дюпон.

Вот и в этот раз. Никто тебе не приказывал. Но если Дюпон говорит, что дедушка хочет послушать музыку...

Сжимаешь смычок длинными пальцами: Реми сыграл вступление. Как назло, ты не знаешь мелодию и даже не можешь понять, импровизирует ли Дюпон или просто исполняет нечто тебе неизвестное.

Но тебе тоже пора вплетать свои ноты в эту мелодию скорби, которая открыта лишь таким, как вы.

Люция сжимает смычок длинными пальцами...

Нет, она не пытается угадать мелодию, хоть и несколько растеряна тем, что мелодия ей неизвестна. Легкая дрожь в пальцах, возможно даже хорошо заметная Дедушке, от взгляда которого такая дрожь внутри, что с трудом удается, даже прикрыв глаза, сосредоточиться на ритме. У дрожи нет мелодии, нет такта, есть есть сбивчивое дыхание. Или есть? Такие странные мысли приходят в голову. Нет, возможно, даже и неважно знание мелодии. Атмосфера грусти пусть сплетается с ее дрожью, создавая ритм, тело прочувствует и само передаст по рукам инструменту нужное.

... "Сыграй Дедушке"...

Да, Люция чувствует, что не может отказаться. Но почему-то волнует ее не это. Полтора года вполне достаточный срок, чтоб понять, привыкнуть. А почему? Очередная проверка? Вот к этому привыкнуть сложнее. Хотя, несмотря на это, было необычное чувство. С одной стороны, страшно, ведь все может пройти прахом... как забавно, по-новому звучат привычные слова... а восставить утраченное расположение сложнее. С другой стороны, интересно, ведь делать шаги, пробовать... Почему она так мало пробовала в жизни? Ведь перед ней был открыт весь мир. А сейчас лишь подземелье, в котором она заточена. Смешанные чувства. Круговорот любопытства и страха, риска и движения вперед. Есть правильные действия, решения в этих проверках? Чаще начинает казаться, что нет. Есть поиск того, на что способна.

... Пора вплетать свои ноты...

Свои ноты в эти странные, но крепкие связи. Нет, наверно, не очередная. Было что-то необычное в происходящем. Люция не могла объяснить что. Вроде бы все тот же привычный Реми. Дядюшка, от которого по каким-то непонятным причинам хотелось перенимать многое. Та же одежда. Люция была "утянута" в строгое черное платье. Кажется, теперь она всегда в черном, прячет почти все тело. И как это Реми удается не заморачиваться из-за своего? Или как минимум вида не подавать? Иногда хочется ослепнуть, чтоб не видеть своего уродливого тела. Нет. Конечно же, она лукавит. Ослепнуть она не хочет. Даже умирать не хочет, будучи не-мертвой, будучи жуткой крысой под землей. Возможно, в Реми так притягивает его умение жить и ценить, наслаждаться жизнью, даже такой. Вот же.

... Пора. Люция касается смычком струн виолончели, и ее музыка начинает свой путь.

Не сразу, но очень быстро Люция поняла - это действительно была проверка. Очередная проверка Реми, которому было поручено за ней приглядывать - и обучать. Никогда не знаешь, что придёт ему в голову, что именно будет испытанием, а что - лишь шуткой. Иногда новой канализационной крыске казалось, что Дюпон просто открыто над ней издевается. Иногда - приходило осознание, что именно от неё хотели. Иногда - оставалась терзаться сомнениями, пытаясь разгадать, что же, собственно, сейчас произошло, был ли в этом какой-либо смысл - и был ли вообще?

И, хотя за внимательным взглядом своего наставника Люция не чувствовала угрозы, ей... приходилось искать двойное дно. Тройное дно. Четверное дно. Ей не говорили "как". Есть задача - решение ищи сама. А иногда и задачи нет, а всё равно будто делаешь что-то неправильно. Или, наоборот, поймаешь одобрительный взгляд - и удивишься.

...только не от Подводника. Во-первых, хрен поймёшь, куда он смотрит вообще. А во-вторых - хрен ты от него одобрения дождёшься.

Вот и сейчас. Она не знает, чего от неё ждут эти монстры, ставшие её семьёй. И она - не человек, никогда не будет. Плоть от плоти, кровь от крови. Вынужденная - хотя, вынужденная ли? В подземелья Люция спустилась добровольно... - жить среди мрачных сводов Праги-под-Прагой среди самых отвратительных чудовищ, каких только могла создать эта планета, и каких не мог придумать человек...

Каждое из которых превосходит её во всём.

Играть на публику сложно. Ещё более сложно играть на публику, которой является Тихий. Лишь только первая нота слезой упала с виолончели, старейшина Носферату, вперил свой цепкий взгляд в своё Дитя - и не отводил его ни на секунду. Не моргнул даже ни разу...

Дрожь, рождённая где-то внутри Люции, передалась инструменту, вплелась в мелодию. Она чувствовала, что заставляет себя играть исключительно упрямством, волей направляя непослушный смычок: мелодия давалась тяжело.

Но Реми, даже не повернувшись в сторону своей ученицы, подхватил этот поток звука, не перебивая, но поддерживая. Сильно легче играть Люции не стало.

Но она дошла до конца. Не бросив. Не опозорившись. Пусть это был не шедевр Страдивари, но и не халтура. Наконец, когда эхо музыки затихло, отразившись от стен концертной залы в последний раз, Тихий закрыл глаза и замер - даже по сравнению с тем, как неподвижно сидел до того.

Затем медленно кивнул и, крадучись - он всегда так двигался, сколько ты его видела, - вышел через один из тоннельных ходов.

- Можешь лучше, - вынес в конце концов свой вердикт Дюпон, тем не менее, довольно чему-то ухмыльнувшись. - Ладно, пошли на кухню. Пока Подводник всё не сожрал.

Люция отвела взгляд в сторону после слов Реми "можешь лучше". Поразительно. И похвалил, и поругал. Особый талант. Что было даже хорошо. Своего рода дали понять, что есть потенциал для развития. Приятно. Однако, теперь придётся прикладывать больше усилий. И ведь не отмажешься. Впрочем, не отмажешься при любом раскладе...

...И все же, терзаться сомнениями было в некотором роде даже интересно. Настроив в голове множество версий, вычислить (а может и неожиданно угадать) нужный вариант. С поиском смысла было сложнее. Кажется, он крылся где-то в области того, зачем ей дали Становление. И на появление этого самого смысла нужно было еще работать и работать.

А вот вынужденная — очень хороший вопрос. Потому что однозначного ответа у новоявленной крыски на него не было. Хотя, скорее Люции до сих пор было сложно признаться даже самой себе, что с семьёй ей можно сказать повезло. Подводник, несмотря на озлобленность, казался очень даже надежным. И ведь даже самое страшное чудовище не хочет быть одиноким...

...Наверно, лишь когда Тихий кивнул, мысли снова стали возвращаться, после столь сильного напряжения. Люция прокручивала в голове происходящее во время игры, словно смотрела не заново, а впервые. Словно мозг фиксировал фоном, но сохранял где-то в уголках, не отвлекая от более важного. Стало тепло от того, что дядюшка ее поддерживал. Все еще не поднимая взгляда после тех его слов, она криво улыбнулась. Кажется, теперь только такая уродливая улыбка ей доступна, и демонстрировать её вовсе не хотелось.

— На кухню. Конечно же, — зазвучал приветливый насколько это было возможно в такой обстановке голос Крыски, с явной готовностью следовать за своим наставником. Любопытно, что же такое мог там мог жрать Подводник. Сама Люция не ела ничего, кроме крови. Впрочем, несмотря на это, следовала она за Реми спокойно. Ну, или почти спокойно. Во всяком случае не врезалась от нетерпения в огромную тушу в шикарном костюме. Кажется.

Тоннели, переходы, несколько мощных дверей, похожих на те, что бывают в подлодках - и в нос тебе ударяет горький запах жжёного пластика и гари. Вы выходите в кухню - помещение подвального типа, со стенами из красного кирпича.

- Мсье Дюпон, - скрипучим, извиняющимся голосом произносит Вацек, с трудом изображая поклон. Именно он занимается обустройством ваших подземелий в последние несколько месяцев: проклятие крови Носферату окончательно подточило его внешний вид. И, хотя он всё ещё живёт на поверхности и занимается внешними делами клана, всё чаще он спускается сюда и следит за порядком, избавляя сородичей от работы, на которую жалко тратить время и силы. Благодаря Йосефу здесь всегда светло, сухо, есть мебель, компьютеры, техника.

Он лично обставлял твою комнату.

- Мастер Подводник положил мобильный телефон в микроволновку, - сипло объяснил гуль суть происходящего. Впрочем, и так было видно, разве что очертания мобильника было сложно узнать.

- Двести лайков на ютубе за час, дядь! - булькающе хмыкнул младший Носферату, качаясь на стуле и закинув ноги на стол. Говорил он обращаясь к Реми, на тебя не обращая ни малейшего внимания - причём делая это так, чтобы сразу стало заметно.

Жрать на кухне, конечно, было нечего - по крайней мере, для вас. Ну, не то, чтобы совсем: в холодильнике лежала кое-какая еда для Вацека, а ещё пяток пакетов крови - на случай, если кому-то из вас будет настолько хреново, что останутся силы только сбежать, доползти до спасительного подземелья, дотащиться до кухни и маленько прийти в себя. Реми как-то раз дал тебе выпить такую. Она была холодной, гадкой... Почти что мёртвой на вкус.

Годится только для жуткой голодухи. Или когда дела плохи.

- Хочешь лайков - иди на порнхаб, - ответил Реми, доставая из внутреннего пиджака мощный лопатник и протягиваю гулю купюру. - Зачем вещи портить?

- Да, с-с-сука попалась одна, - прошипел, оскаливаясь, Подводник. - Туристка. Полезла, овца, не в тот район. А сейчас же айфоны, эпплы, вся хуйня - камеры, геолокации, для разблокировки отпечатки пальцев нужны. Девку кончил и в воду, а мобильник, чтоб не ковыряться, в режим пиццы.

- Заменю, - еле слышно прошептал Вацек, принимая деньги.

Вот такая она была - кухня. Вся её "начинка" была словно издевательством над привычной некогда жизнью, напоминанием, чего вы все давно и безвозвратно лишены. Уже никто толком не помнит, чья была идея - устроить что-то такое под землёй. С одной стороны, плевок в сторону тех, кто пользуется этим без малейших неудобств, с другой -какое-то отчаянное "У меня будет своя кухня с холодильником и магнитиками" вместо блекджека и шлюх.

Кстати, магнитики действительно были. А на них висели бумажные листочки, где каждый Носферату мог написать что-то, что нужно было сделать.

To-do-Fridge, или Деловой Холодильник. Реми шутил, что теперь птенцы, такие, как ты, слишком избалованы прогрессом, чтобы запомнить свои задачи - а вот раньше могли всю историю своего племени пересказать наизусть, включая предков до седьмого колена.

Выродился де исходный материал для страшных ночных охотников.

- Ладно, шпана, счастливо оставаться. Не бесите Йосефа, будьте хорошими навозниками и всё такое. Подводник, покорми Младшенького, - Реми поправил костюм и неспешно направился к выходу. Не смотря на то, что он находил время спускаться в подземелье и уделять время всяким приятным для себя вещам, жил Дюпон на поверхности и имел там множество дел - действительно настоящих и важных дел.

- А чё сразу я?! Я в прошлый раз кормил, пусть Люцка кормит, её очередь! - моментально прошипел, окрысившись, Носферату, переводя взгляд мутных белёсых глаз с дяди на тебя.

Реми, задержавшись на секунду, тоже остановился и глянул на тебя, словно размышляя или ожидая чего-то.

Ей обещали что-то жрущего братца и ей его показали. Сожравшего купюру из лопатника дядюшки. Даже не подкопаешься. Все честно. Наверно.

Любопытство Люции было удовлетворено в некоторой степени. Двести лайков ее не волновали, а микроволновку заменят, уберут и все будет как обычно. И никаких кексиков с корицей. Крыска облокотилась на свободную столешницу спиной, легко постукивая коготками длинных пальцев по ней, прикрывая глаза и пытаясь вспомнить запах и вкус своих любимых сладостей. Запах гари, конечно, мешал, но проблема была не в этом, а в том, что она стала забывать. Каждый раз приходя на кухню она словно заставляла себя удерживать в памяти, цеплялась, считая это важным. Грусть плавно перешла на воспоминания о недавнем выступлении для дедушки. Снова дрожь пробежалась по телу.

Люция выпрямилась и подошла к холодильнику, чтоб почитать записки с делами. Правда, не успела даже взглядом окинуть. Привычка мгновенно реагировать на голос наставника.

А вот на остальных она реагировала уже на так быстро. Кажется. В сравнении. И даже не отвечала Подводнику таким же демонстративным игнорированием. По своему, ее это даже забавляло. Правда, хотелось бы понять еще причину этого. Однако, делать это - лишать себя веселья, поэтому Люция не торопилась.

— Да Люцка бы с удовольствием, — вот теперь ее взгляд, обращенный к Реми, словно не видел братца, а голос звучал подчеркнуто сокрушенно. — Только вот как бы ей узнать об этом? Ведь тот, кому поручили сейчас это дело, пока еще не встретил ее и не попросил об этом. Загвоздочка. А так, разве сестренка сможет отказать своему братику?

На самом деле это, конечно, всё ложь. Сила самоубеждения. Просто, чтобы как-то справиться с ещё одним твоим проклятием. Ничего ты не забываешь - просто не можешь. Ты помнишь вкус и аромат еды, помнишь, каково быть живой, помнишь в мельчайших подробностях то, как выглядела прежде. Помнишь, какую радость тебе приносили все эти мелочи вроде ужина в приятной компании, прикосновения другого человека, напитки разных вкусов. До каждой самой маленькой детали помнишь всё то, что раньше было таким приятным - а сейчас не трогает ни единой струны в твоей душе. Ничто из этого больше не имеет значения - только кровь, и былые радости - как мягкие игрушки из детства, которые когда-то были твоими лучшими друзьями...

Даже если сейчас они к тебе вернутся - ты будешь всё так же пуста внутри.

- Потому что у меня, в отличие от некоторых, дохренища действительно важных дел, - издевательски оскаливаясь, парировал Подводник. - Поэтому если Маленькая Принцесса перестанет делать вид, что ей тут все должны, и займёт свою тощую задницу хотя бы чем-то важным... Тогда, не знаю даже, может быть её становление было не такой уж и ошибкой, м?

Ты чувствуешь. как внутри тебя завозился недовольно Зверь. К этому трудно привыкнуть и неизвестно, можно ли вообще. Та тёмная сила, что движима инстинктами. Есть. Спать. Убивать. Это он умеет делать куда лучше тебя. И он всегда ищет лазейки, чтобы вырваться на свободу. Словестные перепалки - это ещё один способ дать ему выход, если потеряешь самоконтроль.

Впрочем, потому Дюпон вас и не останавливает. Настоящий профессионал в том, чтобы опозорить кого-нибудь в Элизиуме, доведя до кровавой ярости, он хочет быть уверенным в том, что его не опозорите вы.

Не то, чтобы тебя или Подводника приглашали в Элизиум, конечно...

Пуста внутри...
Пустота внутри. Стремление заполнить ее. Оно есть и в жизни и в не-жизни. В этом они похожи. Только в первой для этого больше возможностей. Во второй меньше, но, возможно, поэтому ощущается острее и желание порой превращается в навязчивую идею, или как минимум становится болезненным. Возможно и в жизни также, только до этого момента Люция не успела в ней дожить... Снова. Снова она сравнивает. Когда-нибудь это прекратится? Сложно принять до сих пор, хотя и уже больше года прошло. Так много и так мало.

Не поворачиваться в сторону братца. Не смотреть. Не давать лишнего шанса Зверю, пока она еще только учится его контролировать, и даже не представляется насколько он силен. То есть примерно знает, как минимум в теории и даже успела испытать на себе его влияние, отчего теперь у нее есть маленький секрет. Когда-нибудь она обрежет эти нити, связывающие ее со "спасителем", давящие как дамоклов меч, когда или если найдет способ.

Не смотреть. И все же взгляд скользнул в его сторону, правда, не поймав, остановившись где-то в стороне. Напряжение в теле, в мыслях, в попытках подобрать ответ. Каждое слово Подводника словно кольнуло и впрыснуло яд. Очень хочется ответить тем же. Но... может нужно найти в этом свой стиль?

— Маленькая Принцесса? Правда? — подчеркнуто-невинно переспросила Крыска, словно искренне веря, что ей сделали комплимент. — Впрочем, братец прав, нарастить мышечную массу мне и правда бы не помешало. И насчет заняться чем-то важным тоже прав. Надо будет над этим. Когда Подводник все же решится встретиться и поговорить с Люцкой, заодно и чтоб попросить о чем-нибудь, обязательно поблагодарит за совет. Как же с семьей повезло!

А Элизиум подождет. Рановато ей туда. Зверь не дремлет.

Подводник только фыркнул, не двинувшись с места. Впрочем, не продвинулась и ты - хотя и в другом смысле. Грамотная перебранка не терпит повторений - с каждым словом надо выдумывать что-то новое, как-то уязвлять оппонента. Дюпон вон тоже слегка покачал головой и, перестав слушать, вышел вон - к лифту, который бесшумно поднимет его в подвал развалившейся церкви квартала Трущоб, который контролирует твой братец, а оттуда, одним Носферату известными путями, на поверхность - и дальше в ночную жизнь...

Подводника, что характерно, в этот лифт не пускает.

Тебя, что характерно, тоже...

Все знают, что обрасти мышцами тебе не удастся уже никогда: сородичи сохраняют свой облик навеки, и в особенности это касается вашей породы. Но теперь Подводник ещё, словно было прочего мало, источал молчаливое презрение, осуждая скудость твоего воображения - даже оскорбить как следует не смогла!

Тебе поставили классическую "вилку" - ситуация, в которой каждый твой выбор обернётся для тебя проигрышем. Если будешь стоять на своём - Подводник, конечно, покормит Младшего, но скорее всего - какой-нибудь дрянью и чисто символически: кошкой, например. Или крысой. И Тихий будет недоволен.

А если этим всё-таки займёшься ты, то это лишь усилит твоё поражение в споре публичным признанием этого факта. И Подводник наверняка будет пытаться спихивать на тебя свою работу.

С волками жить - по волчьи выть.
Но ты теперь среди канализационных крыс.
Как быть?

Из двух зол почему-то второе казалось большим. Нет, Тихого она, конечно же сильно, и даже очень. Но довольным она его как-то не представляла совсем, а недовольным... как-то на грани этого каждый раз. И чтоб хоть чуточку скрасить это ощущение, представляла, как он также выдыхает, когда эту грань не переступает.

Возвращаясь к большему из зол. То, что Подводник будет пытаться спихивать при любом раскладе, она не сомневалась. А вот публичного признания поражения ей не хотелось совсем, оно пугало словно жуткое клеймо. И грозилось отражаться на всем, что она будет делать в дальнейшем.

Молчаливое презрение братца задевало. Скрыть можно было бы. Но во-первых, будет видно, что это лишь демонстративно. А во-вторых, скрывать свои эмоции перед своими, почему-то не хотелось.
К тому же, раз лифт не пускает пока их обоих, значит, или братец от неё недалеко ушёл, или от них обоих чего-то добиваются.

Люция оттолкнулась, вставая с места, и подошла к холодильнику, на котором были разрешены листочки с перечнем дел. Она была даже была уверена, что ей не обойти Подводника, ибо опыта у него было в разы побольше. И все же, в случае поражения в споре кормить Младшего она пойдёт при других уже обстоятельствах.

— Может устроим соревнование? Проигравший идёт кормить.

Цветные бумажки на холодильники пестрели надписями.

"Купить микроволновую печь" - скупым, сжатым и сухим почерком гуля.

"Передать взятку легавым" - кривым и неряшливым почерком братца.

"Поинтересоваться событиями в парке" - аккуратно, с завитушечками, написал Дюпон.

"Покормите Младшенького" - самая старая записка, которую то и дело приходилось подклеивать. Тихий писал готическим шрифтом... Ты так не умеешь.

Подводник, тем временем, бросил брови на лоб, подумал немного, после чего хмыкнул, осклабился, чпокнул довольно губами и, привлекая таким образом к себе твоё внимание, продемонстрировал вытянутый кулак.

- Камень, ножницы, бумага! - оскалившись своими острыми акульими зубами произнёс он.

Бумажки вызывали... Нет, по большей части не бумажки, конечно, а почерк, то, как на них было написано... Разные мысли. Например, и когда это гуль успел написать про микроволновку? Какая исполнительность, педантичность. Или это уже не первая запоротая братцем техника? Кривой и неряшливый почерк Подводника вызывал недоумение. Подобные качества с одной стороны ассоциировались с беспечностью, с другой стороны, ведь как-то же при этом умудряется выживать. Завитушки дядюшки создавали впечатление вкрадчивости и красоты. А готичность Тихого пахла древностью. Впрочем, содержание "посланий" тоже говорило о многом. И даже о том, что каждый занимался, что ему "по душе". Сможет ли и она найти себя здесь?..

Люция обернулась и, увидев, так же криво улыбнулась в ответ. Ну и ладно, что красивые улыбки больше недоступны. Эти кривые, зато такие задорные. И протянула вперед руку. Кулак, честно говоря, с длинными пальцами собирался не особо. Больше было похоже на сложенную пополам ладонь. Крыска несколько раз махнула рукой, в итоге выпустив "ножницы".

И в ответ получила два таких же вытянутых вперёд пальца. Ничья!.

- Ещё раз! - скомандовал Подводник, в голосе которого улавливался неожиданный азарт. Казалось бы - детская игра...

Неожиданный азарт братца позабавил Крыску. Возможно, в ее голову полезли бы мысли, вариации на тему от чего так. Но, позже. А сейчас Люция наслаждалась моментом, не вдаваясь в рассуждения о том, что есть детская игра...
Снова встряхивая руку и вытягивая длинные пальцы, сложенные вместе, изображая бумагу.

- Цу! Е! Фа! - скомандовал Подводник, выбрасывая свою фигуру...

- Да чтоб тебя!!! - прорычал он на новую ничью. - Ещё раз!!!

Это... Было... Весело?
Причем, казалось, что первопричина стала уходить на задний план. Да уж, ради такого зрелища, рычащего в азарте братца, уже стоило затевать. С этими мыслями, сдерживая смех, Люция снова махнула несколько рукой, выпуская ножницы.

- Да твою мать!!! - уже орал Подводник, полностью поглощённый процессом. - Ещё!!! Давай!!!

— Может по такому случаю пойдем покормим вместе? — осторожно, даже несколько вкрадчиво, спросила Крыска, удивленно поглядев на совпавшую третью попытку и переведя взгляд на братца. При этом, руку она все еще держала вытянутой, ожидая ответа. — Для разнообразия, а?

- А? Да-да-да-да, - протараторил Подводник, кажется, не особо вслушиваясь. - Давай! До победного!

Любопытно, можно ли считать то, что братец настолько увлекся игрой, что забыл о своем презрении к ней, маленькой победой?

Любопытно, можно ли считать то, что братец настолько увлекся, что она узнала его с еще одной стороны, маленькой победой?

Любопытно... Немного жаль, конечно, что вместе покормить Младшенького не получится. Ибо если проиграет она, то Подводник гордо удалится. А если она выиграет, то он также гордо не позволит ей присоединиться... Любопытно, что встряхивая руку, Люция чувствовала, что этот раунд будет решающим, отчего на мгновение застыла, подчеркивая важность момента. А после легко выпустила бумагу.