[Vaesen] Последняя Ведьма | ходы игроков | 1.1. Början [Начало]

✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢

2 сентября 1870

Доброе утро, мой старый друг. Пришла пора записать в тебя очередную заметку, и на сей раз – о кое-чём, точнее – о кое-ком важном.

Вчера я встретила их. Их было семеро, и все их лица я видела среди прочих прежде в своих видениях, о которых мы когда-то с тобой секретничали на твоих истрёпанным временем страницах. Они пришли ко мне за ответами и с надеждой – надеждой, что я предоставлю им панацею от Взора, возможность вернуться к прошлой, обычной и скучной жизни не-Зрящего человека. Я отказала им в этом, потому что они сами обязаны найти эти ответы, которые, ты знаешь же, не обрадуют их; в лучшем случае – испугают, в худшем же... в худшем – уничтожат частичку их естества, сознания, души, сведут с ума, как многих прежде, как чуть не свели с ума меня.

Но – они должны докопаться до истины о Взоре, о Вэсен, о том, как устроен мир, и о том, как снять с себя проклятье – будь то проклятье Взора или какое иное – самостоятельно. Иначе, ты же знаешь, ничто не сработает. Так устроена эта вселенная; ты веришь лишь в то, что постигаешь сам, а не по словам кого-то, и лишь то, во что ты веришь, обладает истинным могуществом изменять реальность. Поэтому... поэтому их ждёт весьма и весьма занятные и насыщенные дни, недели, месяцы... годы? Надеюсь. Надеюсь также, что эта молодая и свежая кровь, влившаяся в вены Сообщества, способна будет оживить его и сделать сильнее... мудрее, чем были мы. Чтобы они смогли справиться с тем великим злом, о котором я тебе нашёптывала столько ночей, с тем злом, которое поглотило моих братьев и сестёр, которое почти стёрло меня из реальности, которое практически уничтожило Сообщество...

Но – шшшш. Не стоит в начале такого прекрасного и светлого дня говорить о таких ужасных и тёмных вещах.

5 сентября 1870

Мне снова страшно, мой дорогой дневник. Я чувствую, как тьма шевелится далеко на севере – но её липкие щупальца, протянувшиеся через весь наш мир, достигают даже цивилизованного и комфортного уюта Уппсалы. Она почувствовала, что Сообщество снова возродилось. Она знает. И она начинает действовать.

Храни нас, Господи, от того, что будет... Дай им сил, Всевышний, молю Тебя, заклинаю – пусть они успеют. Успеют узнать достаточно, стать достаточно сильными, чтобы быть способными противостоять тому злу, которое мои нерадивые предшественники разбудили некогда, разгневали и бросили бурлить, кипеть, настаиваться и расти.

Мне так страшно...


✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢

ЗАМОК ЙИЛЛЕНКРЁЙЦ
Школьная улица (Skolgatan), Уппсала, Швеция

Знакомство с замком произошло без эксцессов и в несколько заходов; первыми там оказались Малте, Эрик и Микаэль, вслед за ним – Густав и Петтер, чуть позже появился Стиг, и, в конце концов – Андерс. Замок представлял собой высокое трёхэтажное каменное сооружение с несколькими остроконечными башенками, рельефным фасадом, украшенным статуями горгулий и прихотливой лепниной, изображавшей переплетение различных цветов и древесных ветвей, и с тёмными провалами окон, почти все из которых бурели тёмным пурпуром штор. Территория замка, поросшая сорняками и не в меру разросшимися зарослями плюща и дикого винограда, была окружена высоким массивным чугунным забором, ажурные ворота которого охраняли каменные изваяния сидящих грифонов. Густой сад, окружавший замок по периметру, был старым и неухоженным – годами не стриженный кустарник давно утратил ту форму, которую ему придавали некогда, а различные деревья настолько переплелись ветвями, что практически образовывали сплошной шатёр над головами у тех, кто следовал по усыпанной листьями дороге, выложенной мраморными плитами, от ворот до замковых дверей.

Алгот Фиск, смотритель замка, оказался почти что дряхлым стариком, который, тем не менее, всё ещё производил впечатление чопорного и любящего ритуалы и церемонии дворецкого, и держал прямой спину. Окладистые седые бакенбарды подчёркивали такую же пронзительную синеву его не по возрасту ясных глаз; высокий и худощавый, одетый в изумительно чистый костюм, он сразу же принёс свои самые искренние сожаления и извинения за то состояние, в котором находился замок Йилленкрёйц на сей день. Для поддержания такой громадной территории и такого масштабного сооружения в сносном состоянии требовалось куда больше, чем две старческие руки, и потому – было вполне очевидно заметно – Алгот неимоверно обрадовался тому, что рук отныне появится больше, причём рук молодых и сильных.

Вкратце описав состояние замка и титанический объём работ, необходимых для приведения оного в относительно обитаемое состояние, Алгот, тем не менее, заметил, что все свои силы он вкладывал в то, чтобы содержать в приемлемом состоянии основную замковую библиотеку, столовую, салон и семь из пары дюжин имевшихся в замке спален. Поверхностное исследование озвученных помещений показали, что потратив буквально полдня-день на наведение чистоты и порядка, всех их можно было привести в то состояние, при котором не страшно будет и остаться на ночь.

В последующие дни наши герои помогали Алготу (точнее, Алгот помогал им) в доведении вышеобозначенных помещений до идеального состояния, расчистке замковой территории, борьбе с сорняками и разросшимися зарослями, в чистке стен, потолков и полов, стирке штор и портьер, а также скатертей и постельных комплектов, и в уборке библиотеки от пыли, плесени и паутины. Дворецкий предоставил обновл ённому Сообществу ключи от замка и планы строения, согласно которым, судя по всему, в замке было куда как больше интересных объектов – как минимум ещё две библиотеки, несколько рабочих кабинетов, медицинская приёмная, оружейная, несколько архивов, что-то, напоминавшее музей или выставочную галерею, оранжерея, примыкавшая к ней лаборатория и ещё множество, невероятное множество помещений, которыми, судя по всему, не пользовались уже не один десяток лет. Все они требовали основательного ремонта и многих дней, если не недель и месяцев, работы по очистке, приведению в безопасное и вменяемое состояние, каталогизации содержимого, и так далее, и так далее... Становилось очевидным, что даже если Сообщество и снова ожило, замок Йилленкрёйц станет прежним не раньше, чем через год, а то и два титанического труда, неимоверных усилий и значительных капиталовложений.

Пока его новоиспечённые коллеги трудились над приведением замка во вменяемое состояние, Стиг утряс все юридические вопросы, навестив адвокатскую контору, обслуживавшую Сообщество, городскую ратушу и кадастровую канцелярию при ней. Петтер и Эрик тем временем попытались разобраться в содержимом библиотеки сразу же, как только та была приведена в сносное состояние, все пауки выселены, их паутина убрана, а тонны пыли – сметены метёлками и смыты влажными тряпками. Оказалось, что в этом громадном помещении, которое само по себе занимало минимум треть первого этажа, хранились тысячи, десятки тысяч книг, подшивок газет, гроссбухов, дневников, бумаги с записями и прочего, причём без какой-либо очевидной системы, каталога или способа разобраться в том, что тут вообще есть, и где оно находится. Решив, что первым делом нужно было начать составлять каталог и систему учёта, этому кропотливому и времяёмкому труду двое и посвящали теперь каждый день напролёт.

Отдельным "сокровищем" оказались несколько картонных коробок с теми письмами, которые приходили на адрес Сообщества или на имя его бывших членов (включая Линнею) за минувшие годы. Алгот собирал каждое из них в этих коробках, поскольку, как он сообщил, фрёкен Эльфеклинт напрочь отказалась даже бегло просматривать их и запретила приносить корреспонденцию Сообщества к ней в её квартирку в центре города, или в Приют. Разобраться теперь в этой лавине просьб и мольбы о помощи – было отдельным испытанием для того, кто решит его взвалить на свои плечи.


09:00
Четверг,
8 сентября 1870 года

Утро четверга началось как и все предыдущие – с аромата крепко заваренного кофе и свежеиспечённого кардамонного хлеба*. Воодушевлённый тем, что у замка появились новые обитатели и теперь ему есть о ком заботиться, Алгот Фиск отныне каждое утро на рассвете суетился в недавно расчищенной усилиями Малте, Алгота и Густава кухне, радуя новых своих подопечных горячей выпечкой, качественным кофе и прочими прелестями, которые традиционно сервировали в этой стране к завтраку. Вот и сегодня каждый, кого разбудил всепроникающий аромат кофе, мог быть уверен, что в уже до блеска вычищенной столовой зале длинный обеденный стол покрыт хрустящей от крахмала белоснежной скатертью и уставлен серебром и фарфором, в которых обитателей замка уже ждут горячие булки хлеба, сливочное масло в нескольких видах – чистое, смешанное с давленными варёными яйцами, а также смешанное с молотым тмином, маринованная с зёрнами горчицы сельдь, свежайший лосось под сметанно-укропным соусом, несколько видов ягодных и фруктовых джемов, несколько сортов сыров и, конечно же, то, что заставляло просыпаться лучше, чем звон колоколов ближайшей церкви: сладкий кардамонный хлеб с коричной присыпкой и чёрный кофе. Печальные и суровые лица прежних членов Сообщества голодно взирали на эти яства с древних картин, украшавших покрытые тёмным деревом стены столовой; главным ярким акцентом алели и золотились астры и хризантемы, которые заботливый Алгот срезал во всё ещё по большей части заросшем замковом саду и поместил в прихотливую китайскую вазу, разрисованную диковинными птицами, в центре стола.

На серебряном подносе лежали утренние выпуски местной и нескольких национальных газет, а также пара-тройка писем, одно из которых оказалось весьма интересного содержания:


Господам из почтенного Сообщества,

Меня зовут Оскар Уддгрен, и я – приходской священник в рыбацкой деревушке, именуемой Фьельбакка*. С тяжёлым сердцем пишу я эти строки. Я зашёл в тупик с моим нынешним затруднительным положением, и мне нужна помощь; по сей причине я и пишу вам. Несколько лет тому назад почтеннейшая фрёкен Эльфеклинт весьма помогла мне в одном сложном и неоднозначном деле, когда я жил в Уппсале и учился в тамошней духовной семинарии; с тех самых пор я питаю глубочайшее уважение к вашему Сообществу и к тому благому делу, которому посвятили свои жизни вы, его члены, и потому я хотел бы вверить свою судьбу в умелые руки Сообщества снова.

Мой лучший друг и наставник, викарий Карл Эрик Хедквист, трагически погиб. Его тело было обнаружено неделю тому назад на одном из берегов архипелага Фьельбакка. Коронер определил, что причиной смерти отца Хедквиста стало нанесённое им же самому себе огнестрельное ранение в голову, и потому полиция списала этот случай в категорию самоубийств. Я категорически не приемлю такого заключения, поскольку, во-первых, я знал отца Хедквиста, как никто другой, и я поклянусь на Святой Библии тысячу раз, что он никогда бы не совершил такого греха, как самоубийство. Во-вторых... Нечто тёмное и необычное предваряло те события, в связи с которыми тело моего друга было найдено на морском побережье.

Я знаю, кто виновен в его смерти. Я лишь не знаю, как доказать это, и как поступить в этой ситуации; у меня нет доказательств, а также у меня нет понимания того, как противостоять такому злу.

В последний раз я видел Карла Эрика живым две недели тому назад, за неделю до того, как он погиб. Он снова направлялся на остров Флорё*, известный также неофициально как Остров Мародёров, дабы донести Слово Божье до неправедных мореходцев, завсегдатаев "Круген"* – постоялого двора на острове. Остров Мародёров – перевалочный пункт, расположившийся на перекрёстке самых оживлённых морских путей, и место, где располагаются самые крупные солильни* на архипелаге. Так уж случилось, что часто причал Флорё забит пришвартовавшимися судами – от мелких рыбацких лодок до крупных грузовых и торговых кораблей – да так, что по палубам можно пройти полпути от острова до нашей Фьельбакки. Флорё, Остров Мародёров – зловонное пятно на лике нашей Земли, смердящее селёдкой и грехом.

Хозяева этого логова воров, сельдевый барон Захариас Амундссон и его мать Абела, которую завсегдатаи именуют "Крёстная Мамочка", открыто презирают и отрицают учение Господа Нашего, и уже неоднократно выбрасывали доброго викария Хедквиста за двери своего проклятого заведения, неоднократно также сыпля угрозами по отношению к его жизни.

Я убеждён, что этот сельдевый барон и Крёстная Мамочка, вместе с недалёкими, Господом обделёнными разумом братьями Захариаса – Паулем, Пером и Паком – верны воле Дьявола и виновны в безвременной кончине Карла Эрика. Я уверен в этом не только потому, что у моего друга постоянно бывали стычки с этой служащей Сатане семьёй, но и потому, что викарий был обнаружен мёртвым после того, как снова отправился на Флорё, а также потому, что и прежде пропадали люди в нашем архипелаге – как правило, моряки с проходящих мимо судов не возвращались на борт после того, как отправлялись пропустить по кружке эля в "Кругене". Всё списывали на пьяные дебоши и потасовки с кровавым исходом, дезертирство или ещё какие причины, и никогда не могли ни в чём обвинить проклятую семью, поскольку пропавшие, никогда впредь нигде не объявляясь, так никогда и не были обнаружены ни живыми, ни мёртвыми. В данном же конкретном случае, когда было найдено тело викария, я чувствую – я знаю – существует связь между таверной, её проклятыми владельцами, исчезновением людей и смертью моего друга.

Помогите, молю – я хочу отправиться на Флорё и докопаться до правды, но ни моих талантов, ни – сознаюсь – мужества не достаточно для того, чтобы делать это в одиночку. Во имя доброй памяти о том, как Сообщество помогло мне прежде, я нижайше прошу помочь мне снова и посодействовать благому делу, а также помочь восторжествовать справедливости и Божьему суду. В благодарность за вашу помощь я готов отблагодарить в меру своих скромных ресурсов – за годы службы в приходе я накопил некую сумму талеров, и готов всю её отдать, дабы компенсировать вам ваши расходы и отблагодарить за вашу помощь.

С моим скромным благословением и с глубочайшим почтением,

Оскар Уддгерн

— Плохо дело… — кисло протянул Малте, когда отзвучали последние строки письма.

На фоне прекрасного слога отца Уддгерна эта ремарка выглядела так же помято, как сам Малте выглядел под сводами древней залы, которую тянуло называть пиршественной, а не просто обеденной.

Первый день в замке - точнее половину дня, поскольку отправился он туда сразу после Линнеи - Эрик провел изучая замок, а в особенности - место его будущей работы - библиотеку... состоянием которой он остался недоволен. Нет, он не был недоволен Алготом и тем, как он поддерживал библиотеку в порядке (хотя, положа руку на сердце - в основном потому что понимал, что одинокому старику невозможно справиться с поддержанием таких объемов в полном порядке) - он был недоволен теми, кто раньше занимался библиотекой и никак ее не упорядочил - по памяти они искали необходимое что ли?

От того чтобы заселиться в комнату в замке - он отказался, сославшись на то что имеет уже оплаченное жилье в городе и покинул замок одним из первых в тот день, расспросив Алгота о распорядке дня в замке и раздав всем присутствующим перед уходом ключи со связки Линнеи, а саму связку с оставшимися ключами - оставив Алготу - ну или Густаву, если тот решился принять на себя обязанности кастеляна замка.

На следующий день - Эрик появился незадолго до завтрака, на извозчике, вместе десятком коробок и чертежной доской. Большая часть коробок отправилась в библиотеку, меньшая часть - в "спальню" Эрика. Впрочем, для компенсации - туда же отправилась и чертежная доска.
За завтраком - Эрик поинтересовался у собравшихся - и в особенности у Стига - не считают ли они, что замки - как минимум входные - надо сменить - учитывая, что некоторое количество ключей пропало вместе с членами Общества и, возможно, попали к тем, кто знает - от чего они и могут иметь желание навредить Обществу. А так же - что они думают о том, чтобы нанять некоторое количество работников, способных привести замок - хотя бы частично, потому что некоторые помещения лучше не показывать посторонним - в порядок. И, возможно, одного или двух постоянных слуг под команду Алгота.
Вне зависимости от реакции - после завтрака он отправился приводить библиотеку и свою спальню в порядок.

Как только они были более или менее приведены в порядок - Эрик перешел в "рабочий" режим - появлялся он с утра, незадолго до завтрака. Завтракал вместе со всеми. После завтрака - час или полтора на разбор писем пришедших на адрес Общества, начиная с недавних и продвигаясь во все более глубокую древность. Каждое письмо записывалось в один из гроссбухов приобретенных Эриком - дата получения (хотя бы примерная), краткое изложение проблемы указанной в письме. После чего письма откладывались в коробки, в соответствии с регионом откуда это письмо было получено.

- Так мы сможем понять - в каком регионе - какие проблемы и с чем мы можем там столкнуться, - пояснит Эрик, если кто-нибудь его спросит, - тем более, если будет несколько одинаковых случаев рядом - это может быть одно и то же создание. В таком случае - в разных письмах могут быть разные детали. Плюс, мы будем знать - насколько это создание "матёрое".

После этого, на адрес откуда пришло письмо отправлялся ответ, примерно такого содержания: "С прискорбием сообщаем, что в период до 1-го сентября 1870-го года, Сообщество не имело возможности функционировать надлежащим образом и ответить на ваше письмо. Просим сообщить - какое развитие получила описанная вами ситуация и требуется ли вмешательство Сообщества все ещё?" Если кто-то решит взять на себя роль Брокера и отвечать за сношения с внешним миром - Эрик с удовольствием спихнет на него обязанность разбираться с письмами и думать о формулировках... или хотя бы будет отдавать эти письма на проверку и подпись. Если никто не будет этим заниматься - то письма будут подписаны: "Доктор Брюгге, библиотекарь и архивариус Сообщества" - хотя ему тут и придется преступить через себя... но он понимает, что "Инженер Брюгге, библиотекарь" - будет смотреться очень странно.

После сокращения завалов почты - наступал черед разбора библиотеки. Для всех, кто желал пользоваться библиотекой - Эрик просит следовать одному простому правилу. Если книга вынимается с полки, но не выносится из библиотеки - то она должна быть поставлена на место, откуда была взята. Если книга выносится из библиотеки - то она должна быть положена на рабочий стол Эрика. Тех же, кто хотел помочь - Эрик просил сделать очень простую вещь - после прочтения или просмотра книги - взять лист бумаги и написать на нем название книги, имя автора, жанр (персональный дневник, путевые заметки, исследование, отчет о расследовании и так далее) и краткое описание содержимого книги. После чего вложить этот лист в книгу - и оставить ее на столе у Эрика. Собственно - сам Эрик занимался именно этим - просматривал книги, записывал все вышеуказанное, раскладывал книги по "жанрам" и таким образом составлял каталог содержимого библиотеки - естественно, записывая все в очередные гроссбухи.
После обеда - Эрик отправлялся в свою спальню, где работал с чертежной доской - ведь пока что Сообщество не принесло ему особых доходов, а только привело к тратам - так что он старался компенсировать это, продолжая работать по специальности.
Проведя от двух до четырех часов за чертежами, Эрик возвращался в библиотеку, где продолжал каталогизацию книг. И только вечером, вооружившись мощной лампой, он отправлялся ловить извозчика, чтобы отправится домой.

Такой распорядок дня продолжался до следующего четверга, когда Сообщество получило первое любопытное письмо - не считая тех, что Эрик сортировал каждый день, после завтрака, конечно, но с теми письмами не было понятно - требуется ли там помощь или уже нет. Заполучив письмо в руки (вытертые салфеткой), Эрик прочитал его и задумался

- Не знаю... мне лично кажется, что доброму пастору стоит посоветовать нанять пяток парней покрепче и хорошего сыщика. Я сомневаюсь, что вэсен пользуются оружием - так что скорее всего стрелял человек, а потом оружие просто вложили в руки убитому, чтобы все выглядело как самоубийство... Местная полиция может за определенную мзду закрывать на происходящее глаза. Я бы предположил, что там может быть замешана контрабанда или самогоноварение в особо крупном размере... а священник просто стал свидетелем чего-то лишнего. Хотя, я, конечно, проверю библиотеку и "архив" корреспонденции на предмет похожих случаев и возможного участия вэсен. Ну и... даже без них мы можем попытаться выступить в роли "сыщика и крепких ребят."

В руках Эрика появился уже знакомый блокнот, куда он стал переносить ключевые моменты из письма.

- Да, когда все ознакомятся - письмо я заберу, чтобы приобщить к архиву.

Покинув клинику для душевнобольных, Стиг направился домой. Ему очень хотелось принять душ и выпить немного чая. Ощущения от посещения лечебного заведения были не из приятных, а если учесть вопросы, затронутые на встрече, которые, к тому же, никак не помогали ему избавиться от Взора (вот уже и термин приелся), то чувство чего-то липкого, растекшегося по всему телу, было вполне понятно. А еще казалось, что он весь провонял этим едким табачным дымом от трубки ребенка! Мерзость! Лишь после омовения, сидя в кресле с чашкой чая, сыщик нашел в себе силы все обдумать и в очередной раз проглядеть подписанные всеми присутствующими на встрече бумаги. Значит теперь он, в числе еще шестерых "счастливых" обладателей Взора, является членов Сообщества, цель которого - изучение вэсен. Из плюсов: им достается замок с весьма неплохим земельным участком, возможно, потенциально неизвестная прибыль и уважение. Из минусов: остающееся на всю жизнь проклятье Взора, собственно работа Сообщества, которая наверняка будет отнимать время и силы у настоящей работы, приносящей доход, мистика и потенциальное присоединение в обитателям психушки. Отличная перспектива, ничего не скажешь! Что ж, ладно, как говорил его отец: "Проблемы нужно решать по мере их поступления". Пока нужно заняться оформлением их прав на замок, осмотр оного, а там разберемся.
Решив не затягивать с насущными вопросами, мистер Экстрём направился в ратушу, чтобы зарегистрировать документы, а после встретился с очередными потенциальными клиентами. Вот только переговоры не задались, слишком много за весьма небольшие деньги хотели эти заказчики, а торговаться у Стига не было желания и сил. Махнув рукой на неудачи этого дня, сыщик вернулся домой, поужинал и лег спать.
Наутро он явился в замок. Сказать, что он был поражен, было мало. Такой разрухи, грязи и хлама он не видел, пожалуй, никогда. Похоже, что Линнея знатно поиздевалась над своими преемниками, ведь в таком состоянии замок не стоил ничего. Это был скорее памятник ушедшим эпохам, обветшавший, полуразрушенный и прогнивший, как и положено памятникам древности. Как бы не старался он найти положительное в замке, так и не смог. Единственным утешением было то, что хотя бы часть помещений была в более-менее приемлемом для жизни состоянии. Если потратить на обустройство выбранной сыщиком комнаты немного времени и денег, то можно было бы переехать сюда, сэкономив на аренде комнаты в городе. А на встречи можно будет и выезжать. На вопрос Эрика о замене замков Стиг только и мог сказать, что в текущем состоянии замок может быть интересен только бездомным и нищим, а потому вряд ли стоит беспокоиться о его сохранности, особенно с учетом того, что некоторые новые члены Сообщества намереваются находиться в замке почти постоянно. К тому же, как самоназванный казначей Сообщества, он прекрасно понимал, что и замена замков и, тем более, привлечение наемных работников для приведения замка в порядок потребуют немалых финансовых вложений, а пока казна, если таковая вообще была, пустовала. Рисковать же собственными сбережениями вряд ли кто-то стал, не имея гарантий возврата этих вложений. Одно дело заплатить за обустройство собственной комнаты, где ты будешь жить, и совсем другое - тратить непонятные суммы на ремонт, очистку и прочие работы по облагораживанию весьма немаленького замка. Пока обойдутся малым, по крайней мере до первых заработков, если таковые вообще предвидятся. Хотя несколько помещений все же требовали чуть большего внимания, как, например, оружейная, кабинеты или медицинская приемная, но все это было бы актуально при нормальной деятельности организации.

За подобными хлопотами пролетела неделя, и вот Сообщество собралось в четверг согласно условиям договора на завтрак для обсуждения дел. Кофе и кардамонный хлеб, ставшие уже завсегдатаями этих завтраков, создавали некоторое подобие домашнего уюта, но даже спустя неделю члены Сообщества не стали друг другу намного ближе. А потому атмосфера была больше рабочей, слегка напряженной. После отчетов о проделанной работе по расчистке тех завалов, которые им оставили предыдущие обитатели замка, каталогизации содержимого основной библиотеки, Стиг поднял вопрос о казне.
- Для всех дальнейших работ по ремонту и модернизации замка потребуются финансовые вливания и немалые, а казна Сообщества пуста. Можно, конечно, заняться продажей некоторой части имущества как антиквариата, что потенциально принесет прибыль, если, конечно, мы найдем соответствующих оценщиков и покупателей. Других источников дохода я пока не вижу. Когда будет восстановлен местный музей или что там в том помещении, разобрана библиотека, то можно будет, если кому-то захочется брать на себя такое бремя, проводить экскурсии и лекции, но я бы на это не слишком закладывался. У кого-то еще есть мысли по заработку?
После обсуждения насущных вопросов перешли к разбору почты, коей, к слову, накопилось прилично, одно из писем вызвало большой общий интерес.
- Прошу прощения, господин Брюгге, - прервал он размышления инженера о сути произошедшего, описанного в полученном письме, - но это типичная ошибка дилетанта - строить предположения, основываясь на сомнительных источниках информации. Который, к тому же, может быть неполным и субъективным. Ведь тот, кто писал это, тоже сделал свои выводы, исходя из услышанного или увиденного. Их он и изложил. Я же не думаю, что вы относитесь к дилетантам как человек образованный. Что-либо сказать хотя бы близко к достоверности можно исключительно на месте, увидев всю картину, хотя это, спустя такое количество времени и горы зевак, явно невозможно. Но как минимум опросить всех очевидцев, осмотреть место происшествия, оружие, узнать обстоятельства дела необходимо, если будет желание заняться этим вопросом. А значит главное, что нам нужно решить - беремся ли мы за это дело. А связаны с ним вэсен или нет - это уже в процессе узнаем.

— Я не оставлю святого отца в беде, но в тех краях трудно нелегко увидеть хоть какую-то картину, Экстрём, — Малте неожиданно наклонился между соседями и положил коричную булочку на скатерть. — Это западный берег, Атлантика. Пролив Скагеррак или где-то около того. Тучи, свирепый ветер, отмели и скалистые острова.

К булочке прибавилась чашка кофе, возвышавшаяся над ней с холодной белизной. Фарфоровая кайма стала утёсом, отделившими ненастья Фъёльбаки от гомона деловой Уппсалы.

— Нелюдимый край, где рыбаки привыкли выживать без помощи. Там только два пути: жить или умереть. Чужаков, как и полицию, не встретят добром.

- Если они так привыкли без чужой помощи, - резко возразил Малте сыщик, - то откуда тогда это письмо? Или это не просьба помощи, а просто констатация факта? Ну раз так, тогда можно смело сжигать это письмо и заняться чем-то другим, более полезным. Например, заняться поиском денег на ремонт всего этого. Я правильно понимаю?
Стига немного раздражал такой подход. Неужели на корабле все и всегда бегут от любой сложности? Если бы он думал и поступал как Малте сейчас, то сидел бы без работы!

— Не-не, Экстрём, — рыжий помотал головой. — Я же сказал, что готов помочь. Просто эти… очевидцы с побережья не будут разговорчивы. А когда мы сунем нос в их дела, придётся готовиться к худшему. Просто предупреждаю.

И булка, которая изображала скалистый остров, захрустела на зубах.

- По всей видимости, расчет на то, что мы будем готовы инвестировать часть своих средств в развитие Сообщества с расчетом на то, что оно в последствии будет приносить выгоду, херр Экстрём, - заметил Эрик, - Так, обычно, бывает с любым предприятием. Сначала - вы тратитесь на то, чтобы оно начало работать, потом - оно начинает приносить доход. Тем более, что многие из нас, как я понимаю, участвуют в этом предприятии не только ради заработка - а ради решения некоторых проблем, которые у нас появились с обретением Взора.

Эрик прервался на то, чтобы сделать глоток кофе и оглядеть присутствующих, прежде чем продолжить.

- Поймите, я не отрицаю того, что доброму пастору требуется помощь. Я сомневаюсь, что мы - это именно та помощь, которая ему нужна. Это прискорбно, но преступления происходят каждый день - людей убивают, люди пропадают, полиция закрывает глаза на преступников за некоторую мзду... и всем пострадавшим требуется помощь. Многие из них готовы платить за эту помощь. И многим может казаться, что в их судьбу вмешались потусторонние силы. Однако - я предлагаю выработать какие-то критерии по которым мы будем решать - стоит ли нам вмешиваться или нет, - сам того не замечая Эрик начинает повышает голос - до крика он не доходит, но если начал говорить спокойно, то теперь его голос набирает силу, - Иначе - вместо того чтобы заниматься Сообществом - мы будем метаться по всей Швеции, пытаясь помочь всем. Сегодня - убийство викария в Фьелбаке, по возвращению - трактирщик из Лулео напишет, что его обыграли в кости и это точно были заговоренные кости, а не утяжеленные свинцом, потом - в какой-нибудь глуши сломается лесопилка и кто-нибудь решит, что виноваты духи леса, а не косорукие рабочие, неспособные поддерживать давление в котле и напишет нам. И каждый такой случай - это несколько недель, которые мы проведем в пути, а потом - решая эти проблемы, - тут он замолкает, позволяя тишине обрушиться на остальных присутствующих на несколько секунд и продолжает уже тише, - Но потом, когда нам таки придется встретиться с вэсен - мы не будем готовы. Потому что время, которое мы могли потратить изучая записи наших предшественников, подготавливая оружие способное сразить их и уча ритуалы, заклинания и чем там еще мы можем противостоять им - мы потратим расследуя убийства, ловя мошенников и ремонтируя лесопилки.

- Извините, меня немного волнуют вопросы противостояния вэсен и нашей малой... подготовленности к ним, - он допивает кофе в несколько глотков и наливает себе следующую чашку, прежде чем спросить, - Скажите, херр Экстрём, какое ваше профессиональное мнение - насколько вероятно, исходя из информации в данном письме - что в произошедшем в Фьельбаке виноваты потусторонние силы, а не люди?

- В любом случае, господа - я предлагаю заняться этим делом - если мы им займемся - только в виде исключения, так как нам нужны деньги на восстановление замка - и надеяться, что того, что нам предоставит добрый пастор хватит на то чтобы оплатить примерно двухнедельное путешествие и ремонт замка и компенсировать потери от иных дел, приносящих доход.

С этими словами Эрик встал, отряхивая костюм от крошек и добавил, - Если ни у кого нет больше вопросов требующих обсуждения - я буду в библиотеке - попытаюсь найти что-нибудь о данном регионе.

Замок Йилленкрёйц произвёл на викария сильное и при этом хорошее впечатление довольно быстро. Красивый рельефный фасад, украшенный причудливыми скульптурами крылатых чудовищ и прихотливой лепниной, остроконечные башенки и длинные окна наводили на мысли об истории Швеции и её рыцарском прошлом, которым Микаэль, без сомнения, гордился. Несмотря на то, что двор замка зарос сорными травами, а во многих комнатах строения царило запустения или высились груды всевозможного хлама, наш герой сразу как-то привязался к Йилленкрёйцу и почувствовал, что его радует перспектива провести многие часы и даже дни за изучением тайн замка и наведением в нём порядка.

Оказавшись в штаб-квартире обновлённого Сообщества, Микаэль познакомился с умудрённым годами принципиальным Алготом Фиском. Алгот, похоже, очень любил замок, своё дело и давние традиции Швеции, и Юханссон легко нашёл в дворецком родственную душу. Не последнюю роль в сближении священника и слуги сыграло и то, что Фиск готовил чрезвычайно вкусные завтраки, и даже простая пища, приготовленная его руками, приносила во истину божественное наслаждение едокам. Кроме того, находясь в замке Микаэль ближе познакомился с другими членами "Семёрки", рассказал им больше о себе и узнал много нового (в особенности от китобоя и инженера).

В последующие за переездом дни викарий помогал в расчистке замковой территории, борьбе с сорняками, мытье полов и уборке помещений вместе со всеми, трудясь наравне с другими обитателями Йилленкрёйца. Затем, пока Петтер и Эрик уделили всё своё внимание систематизации книг в библиотеке и составлению каталога там, викария заинтересовало загадочное помещение, представляющее из себя нечто среднее между музеем и выставочной галереей. Оно будто бы являло собой живой слепок прошлого хранило в себе застывшие фрагменты былых времён и событий. Викарий постарался разгрести мусор в музее и начать восстанавливать, определять и классифицировать его экспонаты. Работа эта была не из лёгких и занимала большую часть свободного времени священника. В те часы, когда викарий не был занят работе в музее, он приходил на помощь Стигу и Петтеру в библиотеке, читал что-то для души, выполнял свои обязанности духовника или спал (последнее занятие, надо сказать, викарий всегда особенно любил).

Тем утром, наслаждаясь очередным великолепным завтраком, созданным руками Аглота, викарий вместе с другими прочитал письмо, взволновавшее его до глубины души. Братья Микаэля попали в беду, и проклятые богохульники убили другого викария! Увы, бренный мир был полон греха и страданий, но негодование и желание защитить правду и Слово Божье, которое нёс в мир убитый, всё же наполнили Пера.

— Уверен, если мы займёмся этим делом, хуже точно не станет. Брат наш, викарий Хедквист, трагически погиб, и возможно этого несчастного викария, упокой Господь его душу, убили обитатели проклятого острова. Оскар наверняка не случайно обратился за помощью именно к нам. Если он был знаком с фрёкен Эльфеклинт, то наверняка понимает, в каких случаях стоит просить у Сообщества помощи. И как добрые христиане и приемники дела фрёкен Эльфеклинт мы должны прийти на выручку Оскару и восстановить правду. Вдобавок, в своей щедрости, Оскар готов помочь нам деньгами, что так нужны. Иными словами, на мой взгляд все факторы указывают на то, что нам нужно как можно скорее взяться за это дело и по мере своих сил помочь алкающим нашей поддержки.

Несмотря на свою ухоженность и благополучный вид, территория дома душевно больных, где проходило собрания будущего сообщество, давила на дворецкого. Здесь волей не волей чувствовалось присутствие болезни, а мысли о слабости человеческой души и тела без спроса вторгались в разум, и, как самые неприятные гости, подолгу не уходили. Наконец эта в самом деле удручающая встреча подошла к концу. Удручающей для Густава она во многом была из-за людей, которые собрались здесь. Какими бы холодными, расчётливым и сильными личностями, они ни хотели показаться, для престарелого дворецкого было очевидно, что раз они попали сюда, значит все так или иначе пережили встречу с Вэсен. По своему опыту и по истории Петтера, он знал, что чаще всего эти встречи заканчиваются очень травматично, оставляя тяжёлый след в жизни.

Через какое время им всем пришлось в очередной раз воссоединится, на этот раз уже в замке, который чуть ли ни мгновенно перешёл в их владение, что не могло не удивлять. Замок был старым, но от этого не менее великим. Особенно приятным в этом замке был его единственный постоянный обитатель, Алгот Фиск. Приятный старый дворецкий, который в отличии от Линнеи, исправно поддерживал все официальные церемонии. Густав не мог не испытывать к нему профессиональной солидарности. Столько лет в полном одиночестве поддерживать такую огромную площадь, по крайне мере ее важнейшие части, в чистоте, именно такие поступки были подвигом для Густава. Понятно, что большинство членов нового общества, не смогут в полной мере оценить всей величины работы Алгота, но хотя бы частично, они все примут участие в обустройстве нового штаба. Густав с готовностью погрузился в работу, по долгу очищая старинные стены.

Совершенства не достичь никогда, и скорее всего они никогда так и восстановят замок в его изначальном виде, поддерживая внешний вид лишь самых важных для них комната, но и это стразу придавало уюта замку. За работой Густав успел даже привыкнуть к этому каменному сооружению, и дворецкий предпочел бы посещать это место куда чаще, чем один раз в неделю. Он даже попросил у херра Петтера и остальных господ разрешение занять пока пустующие место кастеляна замка, раньше он бы и подумать не мог об ответственности за такое огромное пространство, но сейчас он был только рад чуть чаще навещать эти серые камни.

Очередной четверг начался с чудесного завтра, приготовленного Алготом. Густав вызвался помогать своему старшему товарищу с приготовлением пищи, как никак Фиск был ещё старше Охмана и явно не привык к такому количеству желающих наполнить изголодавшийся желудок.

Письмо пришедшее этим утром озадачило Густава. Быть может он отвлекся и упустил что-то важное, но он никак не мог понять как же это убийство, в котором подозревались ушедшие от веры бандиты, связано с задачами общества, которое специализировалось на проблемах Вэсен. Их организация не была полицией или детективном агентством, они вообще с трудом могли зваться командой, все, что связывало их, это их лап, оставленный после встречи с духом. Если бы слова Густава имели значение, то он бы конечно высказался против помощи в этом случае. Но, он считал, что слова дворецкого не важны, когда компания состоит из подобных слов. Густав вообще привык помалкивать. Самым простым способом не раздражать собравшихся, было мертвенное молчание. Почти никто не привык выслушивать реплики прислуги, а уж болтливость и вовсе чаще всего считалась удачными качеством. Лучше было придерживаться привычного алгоритма, ждать пока умные господы составят план действий, а затем следовать их указаниям

Первое, что поразило Петтера в замке Йилленкрёйце, это его размеры. Конечно же, дом самого Пала был большой. Были не маленькие и лавочки, что держала его семья и их работники в дании. Его комната для приёма посетителей казалась старику чересчур громоздкой, и бестолково свободной. Открытые пространства создавали чувство тревоги. А замкнутые - наоборот, уюта и спокойствия. Скорее всего, последнее было следствием детства, проведённого в тесной комнате с братом в их старой лачуге. Но это место, оно казалось бесконечным, и запутанным, словно лабиринт.

Бесконечные витиеватые коридоры, соединяющие комнаты самым абсурдным образом, высокие, но узкие окна. напоминающие скорее бойницы в некоторых из помещений просторного поместья, и комнаты, на преодоления которых у Линдгрена, так некстати сменивших своих легендарных длинных ног на коротенькие юношеские, в маленьких ботинках, уходило минут пять! Пять минут! Хорошо, что с укороченными ногами, так же вернулась и молодецкая сила. Впервые за последние 15 лет, он просыпался без боли в суставах, и тяжести в груди. Дышалось просто превосходно!.. Дышалось бы, если не пыль.

“ТАК, К ЧЁРТУ БИБЛИОТЕКУ - ВНАЧАЛЕ НАДО РАЗОБРАТЬ ЗАВАЛЫ!”,- вот что сказал в первую очередь парнишка, когда познакомился с разрухой, что царила на территории поместья. Он взялся помогать разбирать завалы в центральной части здания, расчистив все широкие коридоры, по которым могло бы пройти как минимум два человека, плечом к плечу, не задавая никаких сервизов, столиков и пьедесталов, хаотично разбросанных по коридору. Наравне с чучелами, и доспехами и какими-то пугающими вещами, что были свалены в одной из больших комнат. Она пугала Петтера.

Затем, юноша ненадолго отлучился в город, и вернулся в дом с обновкой. Теперь, о приближении юноши его товарищам по дому сообщало не только ворчание, или запах табака, но так же звон и скрип. Петтер купил себе детский велосипед модели “пенни-фартинг”, с одним большим передним колесом, и двумя маленькими задними. А так же, приделал к рулю (попросил Густава приделать, будем честными) колокольчик, чтобы звоном оповещать товарищей по несчастью о приближении адской машины. Казалось, получив велосипед, мальчик стал только злее и энергичнее.

Каждый божий день, адский моторчик в его груде, работающий на высокооктановом сжиженном гневе, гонял по венам доктора чистую ярость. Последняя была обращена к последним хозяевам этого местечка. Петтер застрял в разваливающейся дыре! Он не только не мог попасть на второй и третий этаж, но так же был не способен заехать на своём трёхколёсном скакуне в большую часть комнат. Маршрут Линдгрена в последние два дня сократился до поездки от библиотеки к кухне, и обратно, вместе с награбленным там скудным съестным скрабом.

В Бибилиотеке, впрочем, Пал чувствовал себя как дома. Глядя на хаотично разложенные (на первый взгляд) книги, он тепло улыбался. Ах, прямо как у него дома. Тот, кто каталогизировать эти труды, явно был датчанином. Или по крайней мере, хорошим и умным человеком! Ведь Доктор очень быстро нашёл некую систему в расположении многочисленных книг, и начал своё короткий поиск. Он стал листать монографии. и труды посвященные конкретному народу. Он искал эпиграфы о… исполнении желаний… проклятьях… изменении возраста… народца, способного менять свой облик и манипулировать чужими жизнями… описания ритуалов, снимающих проклятий. А так же книги практиков, занимающихся этим. Он искал подобное своему недугу.

- Если хоть что-то из того, что было описано в библиотеке, правда, у меня две мысли. Первая: та ведьма сильно приуменьшила все злоключения, что ждут нас впереди. Второе: вопрос источника скорого заработка временный, так как на этом...- обвел взглядом помещения, сидя на кресле. Юноша подкладывал себе на сидушку пару книг, чтобы сидеть с остальными за столом на одном уровне. неподалёку тот припарковаю своё веосипед,-...можно заработать,- закончил мысль Пал. Мальчишка выглядел прискорбно,- Я согласен частично проспонсировать сие мероприятие, “Сообщество”, и этот замок в том числе. Конечно… если из этого выйдет какой-то толк,- потёр глаза, под которыми образовались серые мешки. Мальчик недосыпал.

- Не знаю, что вы думаете господа, а я хотел бы взять за это дело. Во-первых потому, что груз прогнивших стен вот уже пятую ночь душит меня после полуночи. И во-вторых, я…- он поджал губы. Прокрутил еще раз слова письма,- Я хочу видеть демонстрацию. А вы разве не хотите?- спросил тот.

- Одно дело, что видели вы. Вы могли видеть что-то чудесное. А могли и что-то прекрасное… но это всегда можно списать на безумие,- закурил трубку,- Субъективное мнение. Считаю себя человеком науки и логики, господа. И… чтобы убедиться, что я не спятил на старости лет… мне надо, чтобы мы вместе увидели “вэсен”.

- Хочу понять, что не только я вижу объективно необъяснимую сущность, которая…- он тяжело дышал. всплеснув руками. Парень напряженно думал. судя по тому, как он хмурил брови,- Творит вот все эти бесчинства. Если это просто преступление - прекрасно! Так даже лучше! Но, если старая ведьма была всё же права, и если книги в библиотеке нам не врут…- потерянный взгляд на две тысячи миль сменился легким возбуждением. Он перевёл взгляд на Густава,- Да, я понимаю твои сомнения, друг мой. Но, я думаю, нам всем нужно просто разок… выбраться в поле. Если даже это дело - пустой звук, было бы неплохо потренироваться. И вновь убедиться.

Решение переехать в новый дом было логичным и не вызывало сомнений, как минимум, это стоило сделать из соображений экономии, если не удобства. Однако Андерсом двигала не только практическая выгода, но и поддержание образа, который сложился вокруг литератора за последний год. Он, конечно, не считал себя тщеславным, алчущим внимания завсегдатаем салонов, но Харстаг испытывал определенную профессиональную гордость от того, что был успешен и понимал важность, которую играет представление в умах читателей, для приумножения этой успешности. Эксцентричный писатель, унаследовавший от безумной старушки замок и перебравшийся в него жить, с одной стороны привлекал внимание, а с другой - давал крайне прозаичное и простое объяснение тому, что делали в Йилленкрёйце новые лица.

Если решение было простым, то реализация его оказалась гораздо более хлопотным делом. После первого же визита в замок, на следующий после встречи у Линнеи день, стало понятно, что прежде чем перебраться в штаб Общества, этот самый штаб следует надлежащим образом подготовить. Андерс был чужд и работе кровельщика, и каменщика, но понимал достаточно, чтобы осознавать необходимость участия и того, и другого в реновации Йиллекрёйца. Откровенно говоря, было удивительно, что старания одного лишь Алгота уберегли замок от обрушения. К тому же, помимо сугубо приземленных трудностей, существовала еще и доля преград юридических и социальных. Нынешнее жилье было оплачено вперед, и семья домовладельца рассчитывала на эти средства. Также нужно было сменить адрес для корреспонденции и убедиться, что все деловые и личные партнеры знают новый адрес литератора. Это соображение было весьма важным, поскольку в результате своих жизненных выборов Андерс собрал весьма примечательный набор людей, с которыми состоял в переписке. Последней же препоной была неуверенность самого Харстага. Где-то в глубине души он до сих пор сомневался в том, что затея с возрождением Общества, фактически навязанная ему и его новым знакомым фрёкен Эльфеклинт, проживет дольше месяца-другого.

Чтобы справиться с таким постыдным малодушием, Андерс наказал себе приложить все усердие к делу восстановления замка. Он завел себе в привычку посещать штабквартиру не реже одного раза в два дня, иногда чаще, и заниматься теми из многочисленных потребностей Общества, в которых он был силен. Иногда он прибывал утром, иногда после обеда, иногда задерживался до позднего вечера, и тогда Харстагу начинали мерещиться какие-то звуки и голоса, ему казалось, что он чувствует на загривке холодное дыхание зимнего короля и, дрожа от воображаемого холода, который не чувствовал никто кроме литератора, Андерс опасливо оглядывался по сторонам, наливал себе горячего, и, прошептав "еще не настала пора", возвращался к работе.

После некоторого общения с Харстагом, стало понятно, его закрытость и уклончивость при ответах была порождена не желанием придать себе таинственности или злым умыслом, а сочетанием естественной скромности, привычки к тому, что его имя и род занятий хорошо известны окружающим, а также полного пренебрежения к его заслугам со стороны Петтера, что заставило литератора думать, что и все прочие новые его знакомые прекрасно знают кто он таков, но не считают нужным как-либо примечать род деятельности автора.

Осознав ошибочность своего представления, Андерс постарался исправить собственную оплошность в непритязательной манере, поделившись в разное время с коллегами той информацией о себе, которую можно было считать необходимой. Он рассказал о своем детстве в Христиании и своем первом опыте встречи с вэсен, хотя мальчиком он еще и не знал о природе существ, которые насылали на него ночные кошмары и пили приправленную ужасом детскую кровь. Рассказал о переезде с родителями в Стокгольм и обучении там, а также о карьере журналиста, которую он избрал для себя вопреки желаниям отца. Наконец, Харстаг поведал о своем эпохальном путешествии, этнографической экспедиции по Скандинавии, и о том, как на основе собранных материалов он написал книгу, которая принесла ему определенный успех.

Чувствовалось, что и в этот раз Андерс многое недоговаривает, но это уже было следствием его характера, довольно сдержанного и интровертного. Тем не менее, в вопросах восстановления замка литератор продолжал проявлять живой интерес и изрядную долю практичности, предпочитая решать текущие задачи, не увлекаясь излишними фантазиями, чего можно было бы ожидать от творческой натуры его склада ума.

- Касательно наших должностей, - повторил за одним из завтраков Харстаг, в этой самой манере, мысль, озвученную им еще в первый день знакомства, - решать что-либо преждевременно. Нас с вами семеро, господа, и это все, что есть от Общества сегодня. В армии из семерых ни к чему семь генералов, ведь каждый из нас пока что будет делать то, что лучше умеет на благо замка и Общества, вне зависимости от санов и чинов. Если же мы придем к тому, что количество причастных к Обществу растет и нам сложно уследить за всеми и всем, тогда-то и можно вернуться к этому вопросу. Вот, скажем, в случае финансовой нужды разве только Брокер будет изыскивать средства? Конечно нет, каждый из нас приложит свои усилия к тому, чтобы обеспечить экспедицию или другую потребность.

Впрочем, сделать многое Андерс не успел - придумав для себя задачу разобраться с корреспонденцией замка, литератор быстро обнаружил, что деятельный Эрик уже не просто взял эту заботу на себя, но развернул в замке целую канцелярию, не хватало только клерков в белых рубашках, перебивающих что-то на машинках. Поэтому несмотря на свое ярое желание сделать что-то полезное для Общества, большую часть времени Харстаг слонялся по саду и коридорам замка как неприкаянный призрак, зависая в библиотеке в то время, когда там не было больше никого - по давней привычке литератор любил работать с книгами уединенно, без лишнего присутствия.

За завтраком в "день Общества", то есть четверг, Андерс сидел, как водится, со своим блокнотом, делая пометки и небольшие скетчи, и слушал обсуждения коллег, то и дело кивая в такт рассуждений.

- Могу предположить, что продажа реликвий Общества будет не только кощунственна, - заметил Харстаг, - но и чрезвычайно опасна в определенных условиях. Прежде всего, я бы предложил изучить уставные документы Общества, чтобы узнать как оно существовало прежде. Не удивлюсь, если замок должен финансировать королевский патент или что-то подобное. Мы, также, можем брать плату за свои услуги, жить своим трудом, если можно так выразиться. Или же найти покровителя, который согласится покрывать наши расходы. Я могу попробовать отыскать подходящего человека среди своих знакомых. Но герр Брюгге совершенно прав, в первые месяцы это предприятие потребует наших собственный инвестиций. Полагаю, их бремя ляжет на тех из нас, кто успел заручиться определенным состоянием.

- На первый взгляд, - поделился мыслями литератор, - это обращение выглядит как дело для полиции, а не для Общества, однако патер Уддгерн воззвал к нам именем фрёкен Эльфеклинт, я полагаю, мы в некотором роде обязаны отплатить ей за предоставленную возможность. К тому же, как показал Эдгар По, то, что кажется очевидным, на проверку не всегда оказывается таковым. Возможно, это дело есть нечто большее, чем история о ссоре между рыбаками и викарием.

11:00
Четверг,
8 сентября 1870 года

Новозданное Сообщество решило ответить на призыв о помощи от священника из Фьельбакки и взять своё первое дело, как минимум, чтобы удостовериться, действительно ли оно связано с вэсен, и если да, то с какими, и каким способом можно будет помочь справедливости восторжествовать. Насколько подсказывала память, Фьельбакка располагалась далеко на западе страны, почти у границы Швеции и Норвегии (фактически по морю от Фьельбакки до Христиании, родного города Андерса, и нынешней столицы Норвегии, было в разы меньше пути, чем по суше от Уппсалы до Фьельбакки), а значит, путь туда предстоял неблизкий и длительный, что предрасполагало к основательной подготовке – в первую очередь новым членам Сообщества нужно было решить, какой маршрут будет для них наиболее предпочтителен, к какому дню они смогут комфортно завершить все свои дела в Уппсале с тем, чтобы отправиться в путь, что именно они возьмут с собой в дорогу, и ещё много, много всего. Решив не откладывать в долгий ящик подготовку к путешествию, члены Сообщества приступили к оной.

Первым делом Эрик, взявший шефство над библиотекой замка, отправился на поиски информации о пункте их назначения; проведя несколько часов среди пыльных стопок газетных подшивок, гор кожаных папок с заметками, страницами из дневников и вырезками из прессы, книг, гроссбухов, инкунабул, манускриптов, записных книжек и журналов, инженер Брюгге наконец смог выудить скромный, но довольно информативный улов, который поведал ему историю тех краёв.

Как оказалось, живописный архипелаг Фьельбакки, названный так в честь небольшой рыбацкой деревушки на западном побережье Швеции в комунне Танум лена Бохус, располагался в проливе Скагеррака и состоял из почти сотни островов – от таких крупных и заселённых, как Кальвё, Оттерё и Мюсё, до крошечных, а также совершенно необитаемых людьми, но облюбованных несметными полчищами видов птиц, рыб, членистоногих и морских млекопитающих.

Упоминаемый в письме отца Оскара остров Флорё был плоским, небольшим по размерам, буквально пары часов было достаточно для того, чтобы исходить его вдоль и поперёк, и славился своей нетривиальной историей. Некогда безлюдный и необитаемый, он внезапно превратился в местный центр морской цивилизации около тридцати лет тому назад, когда необъяснимым и загадочным образом косяки сельди, чьи маршруты обычно пролегали вдалеке от архипелага, изменили своим традициям и начали нереститься и проходить мимо берегов Фьельбакки и близлежащих островов. Чудесный каприз сельди, количество которой, несмотря на титанические объёмы уловов, не уменьшались за все эти годы, не мог не сказаться на экономике и жизни Фьельбакки и её архипелага. Они из захудалого и никому неизвестного рыбацкого поселения, которое мореходы ещё три десятка лет тому назад обходили стороной из-за слухов и историй, связанных с загадочными крушениями кораблей и пропавшими без вести лодками и рыбаками, а также с мародёрами, наживавшимися на трагедиях людей, потерпевших кораблекрушение в опасных и изобилующих подводными скалами водах, внезапно превратились в один из крупнейших в стране центров по отлову и засолке сельди – чуть ли не главного продукта на любом скандинавском столе, да и вне пределов Скандинавии. Это, в свою очередь, вызвало необходимость в местах для общения, отдыха и коммуникаций, в том числе и деловых, для рыбаков, мореплавателей и промышленников; именно таким местом стала таверна, которая была построена на Флорё и названа её основателем – ныне покойным Беньямином Амундссоном – и его супругой Абелой просто и без изысков "Круген"*.

Все вырезки из газетных статей и заметки, оставленные чьим-то аккуратным почерком на листах пергаментной бумаги, были испещрены дополнительными приписками чернилами другого цвета, ставившие множество вопросительных знаков на дате, когда косяки сельди поменяли свои маршруты – лето 1837 года, а также вокруг упоминаний о "Кругене" с пометками: "Сделка?", "Культ???", "Проявления паранормального – ОБЯЗАТЕЛЬНО нужно проверить!!!".

К сожалению, кроме этих вот комментариев на полях газетных вырезок и листов бумаги, ничего более конкретного о Фьельбакке и зарегистрированных Сообществом там деяний вэсен найти не смог; судя по всему, планы "проверить ОБЯЗАТЕЛЬНО" так и остались планами тех неизвестных предшественников нынешних членов Сообщества, которые бесследно исчезли на протяжении последних нескольких десятилетий.

В то время, как Эрик пересматривал архивы замковой библиотеки, Петтер занимался собственным расследованием, которое, стоит отметить, принесло пусть и мизерные, но тем не менее – хоть какие-то плоды. Перерыв тонны книг, записей, заметок и статей, Пал смог подобрать некоторые из них, которые касались того, как именно действовали русалки, одаривая тех глупцов, что решались заключить с ними сделку. Из всего выходило, что русалки (как, впрочем, и почти все прочие вэсен, способные исполнять желания и заключать сделки со смертными) крайне любили исполнять их буквально, причём в таких семантических контекстах, которые вряд ли подразумевались теми, кто озвучивал своё желание, и очень часто вели к гибели или неимоверным страданиям того, чьё желание было таким образом исполнено. Способов расторгнуть сделку, заключённую с русалкой, было несколько, и ни один из них не выглядел достоверным или законно (или логически) приемлемым: можно было заключить другую сделку с другой русалкой, которая всегда может снять проклятие наложенное своими сородичами, правда, за неимоверную цену – или ценой человеческой жизни (а в некоторых источниках указывалось и другое количество необходимых жертв – от семи до тринадцати человек), или ценой неимоверно ценного дара, ценнее которого у человека не было и не будет; можно было попытаться отыскать наславшую проклятие русалку и захватить её в плен, хитростью заставив обратиться в человека и захватив её рыбью шкуру – в обмен на эту шкуру русалка была готова сделать что угодно; некоторые источники также говорили о том, что именно таким образом русалку можно убить, бросив её "морскую кожу" в огонь, а со смертью самой русалки умрут и её чары. Ещё огромное количество информации, которую Петтер нашёл, нужно было просмотреть, прочесть внимательнейшим образом и проанализировать на предмет того, фольклорные ли это басни, не имевшие за собой никакой достоверности, или же действительно те способы, которые молодой-старый доктор Линдгрен мог взять себе на вооружение...

* * *

Несколько дней спустя все приготовления к дороге были завершены, маршрут был определён, снаряжение было согласовано и закуплено, информация о расписании движения транспорта была записана в блокноты, а отцу Оскару была отправлена телеграмма с уведомлением того, что Сообщество выдвигается в путь и в такой-то день, такой-то час прибудет во Фьельбакку. Пробил час для первого совместного путешествия, и первого совместного дела, первого дела Сообщества за столько десятков лет...




KARTAN

По вечерам, когда путешественники останавливались то в корчмах, то в городских гостиницах, Малте усаживался ближе к окну и слушал беседы товарищей. Моряк быстро понял, что те обладают умом и знаниями, которых ему не видать как ушей. Зато ему нравилось дремать под их разговоры. Обычно Малте понимающе кивал, а изредка сам вставлял пару слов о льдистых водах, в которых бывал.

Он наслаждался дорогой.

На пароме до Хёторпа скрипела старая палуба, а ей аккомпанировали звон бьющейся снасти и вой ветра, гуляющего вдоль канала. Стоя у поручня, Малте всматривался в седую гряду далёких холмов. Та вставала над поздней зеленью берегов, как будто сама Швеция раскрыла им безразлично-щедрые объятья. Раскрыла, чтобы принять в них рощи на взгорьях и прибрежные расщелины, хвойный строй у обочин и проблески озёр, сырые дороги и багровое золото осенних лесов. Подняв до макушки высоченный воротник, Малте пытался услышать Швецию. Понять, кем должен стать теперь, ступив в тень древней оккультной вражды.

Убивая огромных китов гарпунами и копьями, потроша их ножом, выжигая их жир, Малте Мор слишком поздно открыл кровавую сущность своего ремесла; но открыв — ужаснулся себе. Почти год назад, когда исполинский левиафан сотряс море от горизонта до горизонта и ушёл в глубину, Малте пообещал ему, что загладит свою вину. Но как?.. Чью сторону следовало взять? Принять лютеранскую этику пастора Микаэля или прислушаться к шёпоту древних шведских лесов?

От мыслей его отвлёк хриплый голос:
— Стало быть, Фьёльбакка, да?
— Фьёльбакка, отец, — подтвердил Малте.

Со старшим рабочим соляного цеха по фамилии Борг Малте познакомился случайно, когда ходил выкупать билеты на паром. Тот возвращался домой, на острова. Один из его башмаков оканчивался деревянной ногой. Настоящей Борг лишился усилиями судового хирурга, когда упал с грот-штага в шторм и заработал страшный перелом, перешедший в нутряную болезнь. Такое случалось на парусном флоте. Теперь, впрочем, Борг чувствовал себя превосходно и с готовностью описывал сельдяные засолы, тряс руками с белыми от соли ногтями, пыхтел трубкой и сообщал обширные справки о быте и жизни этого сурового края.

А Малте — как всегда — слушал, понимающе кивал, изредка вставлял пару слов.

Поскольку решение отправлять было принято оставалось только подготовиться к нему, а также завершить имеющиеся дела, ведь путешествие могло затянуться. До отъезда было несколько дней, что, по мнению Стига, было вполне достаточно, чтобы основательно подготовиться. Первым делом сыщик, разумеется, поспешил завершить свой последний заказ по слежке за мужем одной дамы. Вот только то ли тот почувствовал слежку, то ли жена ему проболталась в каком-нибудь экстазе или подпитии, но кроме работы, дома и одного паба он не появлялся. А времени на более длительное наблюдение у Стига банально не было. Пришлось довольствоваться небольшим авансом, полученным еще при принятии заказа. А это влияло на то, как хорошо он мог подготовиться к предстоящему расследованию.
Изучением данных весьма обширной библиотеки Сообщества с радостью и вдохновением занялись Эрик и Петтер, гоняющий по замку на своем трицикле. Третий был бы лишним в этой компании, а потому Стиг занялся планированием необходимого снаряжения. Маршрут был выбран заранее, и, благодаря личным вкладам весьма, как оказалось, небедных Андерса и Петтера, беспокоиться о проезде, питании и ночлеге на протяжении всего пути не приходилось, а вот на месте могло потребоваться очень многое. Как имеющий опыт в подобных делах Стиг не слишком доверял заключению карабинеров о причине смерти викария. Слишком уж все получалось просто и банально. В таком случае вряд ли кто-либо стал обращаться в Сообщество, занимающееся изучением вэсен. Да и мотив в виде конфликта с местными пьянчугами также выглядел весьма сомнительно. Жаль только, что упущено уже так много времени, место, где нашли тело, уже наверняка затоптали, чего-нибудь полезного там можно уже и не надеяться отыскать, но все же проверить стоило. Равно как и попытаться понять истинную причину смерти. В этом сыщик рассчитывал на собственный опыт наблюдений, несложный набор химических реактивов, который следовало бы приобрести перед отправлением, и таланты Петтера. Как выяснилось, малец оказался пожилым и очень опытным врачом, что было не просто неожиданно, но и очень приятно. Может, силы тела, в котором оказался Петтер, и не хватит на то, чтобы провести тщательное вскрытие, но у него, Стига, они есть. Главное - чуткое руководство!
Следующим в списке полезных приобретений числился бинокль. Архипелаг был местом новым для всех, некоторые подсказки могли лежать на горизонте, в окружающих вещах, но разглядеть их мог только внимательный взгляд, усиленный соответствующими приборами. В своей наблюдательности сыщик не сомневался, избытки профессии, так сказать. К тому бинокль мог помочь увидеть то, что местные вряд ли бы показали, стой чужаки рядом с ними. Порой даже обычные, но неосторожные, жесты, могут рассказать куда больше, чем целая дюжина свидетелей. Это тоже был один из усвоенных ранее уроков.
Стиг уже намеревался было отправить кого-нибудь за картами Фьёлбакки, но выяснилось, что Малте, бывший моряком, имел богатую коллекцию разных карт, и, к тому же, неплохо ориентировался на местности, даже умел пользоваться компасом. Оружия, на случай возможных стычек с агрессивными местными, у новоиспеченных членов Сообщества также хватало. Возможно, стоило приобрести ломик, который мог пригодиться в разного рода ситуациях, а остального имущества вполне хватало на первый взгляд. На месте, конечно, наверняка выяснится, что чего-нибудь все же не хватает, но Стиг надеялся, что карманы писателя и мальчика-врача куда глубже, чем кажется.
Собственных сбережений у Стига была немного, а потому он просто передал их Андерсу, предложив свое видение необходимых покупок и компанию для похода по нужных магазинам. В процессе общения сыщик заметил, что писатель частенько делает в своем блокноте какие-то записи и зарисовки по ситуации вокруг, и быстро сделал соответствующие выводы. "Хороший сюжет выйдет, да. Надеюсь творческий вымысел коснется только имён его участников" - произнес он, улыбаясь, когда заметил очередную попытку записи, но более ничего не комментировал.

*******
Дорога до Фьёлбакки была слегка утомительной. К счастью самые тяжелые участки пути, которые необходимо было проделывать на дилижансе, были разбавлены поездом и, о, чудо!, паромом. На этих творениях человеческого ума Стиг чувствовал себя намного увереннее и спокойнее, нежели в трясущейся повозке, которую тащили животные, что могли в любой момент выдать какую-нибудь дикость. В поезде он с удовольствием смотрел в окно, любуясь видами родной страны, на пароме же наслаждался соленым воздухом, криками чаек и впечатляющими горизонтами. А вот в тесном дилижансе старался отвлекаться на разговоры со спутниками, обсуждению планов действий и изучению находок Эрика и Петтера, обнаруженных в библиотеке. Полезно было знать, чем была известна Фьёлбакка, особенности ее жителей и прочая информация, которая вполне могла пригодиться в расследовании. Даже сведения о русалках Стиг не пропустил мимо ушей, хотя, даже несмотря на личный опыт встречи с вэсен, пока не воспринимал всерьез возможное участие потусторонних сил в этом происшествии. Ведь если списывать все на вэсен, то можно было даже и не начинать браться за дело. Последние годы слишком наглядно показали ему, что оправдание любого происшествия вмешательством вэсен не слишком приветствуется окружающим миром. А слишком частое такое обоснование измен мужа, пропаж вещей и людей могут счесть и мошенничеством. Это все было чересчур хорошо известно сыщику. Поэтому лучше он до последнего будет считать, что произошедшее с викарием является вполне обычным преступлением. А если это окажется не так, то вот тогда он и задумается об этом.