[18+]!Шпаги наголо![D&D 5] | ходы игроков | 1.Большой переполох на Сен-Монреми

Вечернее солнце неумолимо клонилось к закату, играя причудливыми бликами на волнах колышущегося в такт летнему ветерку лавандавого моря. Лёгкий бриз, что наполнял жизнью бесчисленные лиги бережно возделываемых полей, приносил с собой солоноватую горечь близкого моря, разбавляя ей плотно разлитое в воздухе благоухание цветущей лаванды. По дороге, мощёной ещё во времена Эринтской Империи и бережно сохраняемой арнемонтским законниками по сей день, неспешным шагом двигались две лошади благородной монгранской породы. Подкованные копыта мерно отстукивали по мощёным шлифованным булыжникам, что являлись излюбленным местом конных прогулок тех представителей аристократии, чья душа томилась в поэтической истоме.

Внезапно мерную дробь разорвал лошадиный всхрап и возмущённый мужской голос, заявивший во всеуслышание:
-У-у, скарреш! - Последовал глухой звук удара кожаной перчатки о холку лошади. - У этой образины точно бешенство, сеньор! Она кусается, как сам Павший! Клянусь панталонами моей покойной бабки, я сдам эту скотину мяснику, едва мы доберёмся до города, а на вырученные деньги куплю себе пару добротных сапог. На большее эта малохольная вряд ли потянет.
Сеньор - довольно молодой импозантный мужчина с вьющимися волосами и окладистой бородой - усмехнулся. Назвать малохольной благородную представительницу монгранских табунов, что могла помериться длиной родословной с некоторыми баронами(а то и графами), мог только полнейший невежда. Отчасти, поэтому он и вручил своему слуге эту кобылу. Наблюдать мучения Рауля в обращении с норовистой животиной было отдельным сортом удовольствия.
-Ты волен поступать с ней, как вздумается.
-Прада, сеньор? - Воодушевлённо отозвался слуга.
-Конечно.. Думаю, того, что ты за неё выручишь, хватит даже на несколько пар сапог.. В конце концов, когда я её брал, заводчик заломил цену примерно в полторы вессерийских шпаги.. Само собой, эти деньги мне придётся удержать из твоего жалованья.
Рауль удивлённо икнул. Сколько стоили клинки вессерийской работы он доподлинно не знал, однако осознавал, что где-то около чёртовой горы золота. Несколько минут двое ехали молча, после чего мерная дробь вновь была нарушена довольно высоким голосом слуги:
-Знаете, сеньор.. Я тут подумал и решил, что не буду сдавать Беллу на колбасу. В конце концов, бедняжка не виновата.. Возможно, я слишком сильно потянул удила..
-Мудрое решение, Рауль.. Очень мудрое..

Бросив взгляд на стремительно уменьшающуюся пылающую полоску солнца дворянин пришпорил коня. Эту ночь он должен был провести в замечательном охотничьем домике баронессы Тарской при непосредственном участии самой баронессы, большой выдумщицы и искусницы, однако не вовремя нагрянувший муж(явно заподозривший благоверную в чём-то нелицеприятном) смешал все карты, вынудив Пьера ретироваться через окно, ибо дуэль с бароном вызвала бы слишком много осложнений. К закрытию на ночь городских ворот они со слугой успели бы только галопом, настроение для чего отсутствовало у де Лаваля напрочь, да и выглядело бы данное действие, как паническое бегство.

С последними лучами заходящего солнца двое въехали в пригород и, разминувшись с отрядом ночной стражи, сержант которого вежливо поприветствовал дворянина(граф в ответ слегка коснулся шляпы), двинулись по Сен-Монреми. В связи с недавним монаршим указом, за ворота Гарнады по наступлении темноты могли попасть лишь лица королевской фамилии, высшие церковные иерархи и члены некоторых государственных служб, так что ночевать им сегодня на постоялом дворе.. Благо Пьер неплохо знал этот район, ведь именно на Сен-Монреми располагался "Чёрный Петух" - ничем, на первый взгляд, не примечательный трактир, хозяин которого, седой Люсьен, предоставлял желающим несколько неплохих комнат и выдерживал со своим деверем в граукенхаудском черном дубе очень недурственный бренди. Настолько недурственный, что к нему не брезговали засылать своих слуг за бутылочкой-другой люди из городского магистрата, а недавно, поговаривают, один смельчак даже подсунул фужер на пробу самому Арману Второму и тот произвёл на искушенного монарха вполне благостное впечатление. Так что скоро дела в "Чёрном Петухе" могут пойти на совершенно иной лад.

Проехав ещё пару поворотов, двое мужчин остановились у неприметного двухэтажного здания, явно видавшего в своей жизни лучшие дни. "Черный Петух" - гласила висящая над входом вывеска с намалёванной на ней пернатой тварью, что явно являлась в ночных кошмарах всем окрестным ребятишкам. Бросив поводья слуге и метнув ему, по традиции, серебряную монету на текущие расходы, Пьер привычно толкнул скрипучую дверь, окунаясь в знакомый шум. В небольшом зале, освещённом чадящими свечами, закреплёнными под потолком на тележных колёсах, несмотря на будний день, практически не было свободных мест. За столами галдели местные ремесленники и свитские купцов, что стекались в город к началу фестиваля в честь очередного столетия с момента основания города, а в углу разливалась громовыми раскатами хохота компания дюжих мужиков - явно молотобойцы с подмастерьями. Даже несколько дворян затесались среди этого пёстрого простого люда. Правда, сидели они за отдельным столом в наиболее ухоженной части зала.

-Сеньор де Лаваль! - Раздался из-за стойки скрипучий голос хозяина таверны, по своей привычке протиравшего глиняные чашки полотенцем.. Умеренной свежести. - Благодарю, что почтили меня своим визитом! Вы сегодня один? Надеюсь, вы простите, что я не смогу предоставить вам отдельного стола! Уверен, что благородные сеньоры будут рады вашему обществу!

Не то, чтобы благородные сеньоры были сильно рады, но и особых возражений не имели. Едва Пьер разместился за столом, как по правую руку от него вынырнула внучка хозяина, слегка курносая, рыжая и прехорошенькая. Она водрузила перед графом кружку с нацеженным на два пальца знаменитым Сен-Монреминским бренди и, доверительно сообщив, что сегодня у них на ужин замечательное рагу из кролика и куропатки на вертеле, коих она немедленно подаст, игриво стрельнула глазками и упорхнула по делам. Похоже, де Лаваль никогда не устанет поражаться непосредственности хозяев "Черного Петуха" в общении с абсолютно любыми гостями.

Закуски появились на столе, едва по телу Пьера побежало приятное тепло от мягкого и полнотелого, но при этом с изящной сладковатой горчинкой чёрного лаэхского дуба, бренди. Стоило оторвать лапку у брызнувшей на тарелку ароматным, душистым жиром куропатки, как дверь трактира заскрипела в очередной раз, являя взглядам присутствующих весьма неожиданную пару. Первой в дверной проём шагнула стройная, гибкая и какая-то, даже, лёгкая девичья фигура в простых, непримечательных серых одеяниях. Лицо девушки, загорелое и весьма миловидное, обладало непривычными для гарнадцев чертами южанки. Вьющиеся, чёрные, словно смоль, волосы густыми локонами выбивались из под надвинутого на голову капюшона. Девушка шагнула в сторону, освобождая проход своему спутнику. Мужчина, вошедший следом, хоть и обладал более привычными для людей Арнемонта чертами, вызывал не меньше вопросов.. Ну кто, скажите, посреди лета будет таскать полное латное облачение в пригороде столицы? Которое, впрочем, сидело на мощной фигуре, как влитое и явно стоило столько, что далеко не каждый благородный мог позволить себе подобные причуды.

-В моём скромном доме всегда рады приветствовать тех, кто жизнь сою положил на служение Ему.. - Раздался скрипучий голос не по годам зоркого хозяина заведения, разглядевшего на одежде новоприбывших символы орденов Святой Церкви. - Моё имя Люсьен. Прошу, прошу..
Старик, кряхтя, выбрался из-за стойки, шикнул на шушукавшихся рядом подавальщиц и жестом предложил церковникам следовать за ним. Заинтересованные взгляды посетителей мигом вернулись к более насущным делам. Истинные служители Его всегда на посту и их маленькие причуды(или то, что таковыми кажется) касаются исключительно их самих и отцов дознавателей.
-У нас сегодня чудесный кролик и куропатки.. - Скрипел седой Люсьен, слегка прихрамывая и провожая новых гостей к столу благородных(ведь только за ним и оставалось свободное место). - Или вы.. Поститесь?..
Сухая ладонь старика легла на стул, отодвигая его перед девушкой.

Будь Орден Пилигримов более многочисленным, его давно сделали бы разведывательной сетью Церкви. А что? Путешественники, останавливающиеся лишь там, где болезней было слишком много, постоянно в дороге. Сам Спаситель велел переносить инфорацию, разве нет? Но все же Пилигримов было слишком мало, что, впрочем, не мешало Церкви все же иногда пользоваться их услугами в качестве посыльных. Вот и Загуре хоть и не нравилось выступать в некотором роде на побегушках у ордена святого Флориана, но отказывать она не стала, приняв упакованную шкатулку с обычной легкой улыбкой на губах.

Дорога оказалась без сюрпризов, сюрприз преподнесли сапоги, казалось бы только-только починеные!.. Выглядящая неповрежденной подметка просто отвалилась, когда до города оставалось всего ничего. Идти босиком, конечно, усмиряет плоть, но то еще удовольствие, да и Загура была не из тех, кто любит трудности "во имя Спасителя". Она предпочла бы во имя Его съесть что-то сытное и горячее, запив чем-то пузырящимся, а не сидеть на обочине, подшивая сапог и кляня гнилую дратву. Но сделать она решила в этот раз все как следует, перепрошив и второй сапог заодно. Чтоб уж точно ничего не случилось в дороге. Потому и задержалась. Разумеется, поблескивающему доспехами мощному Рихарту, как представился ее сопровождающий, она не стала рассказывать всю эту глупую историю с подметкой, лишь спокойно сказав, что, к сожалению, задержалась "волей Спасителя" и приносит свои извинения.

Чему Загура была весьма рада, так это оказавшемуся неподалеку пригородному трактиру. Название ей не очень понравилось, отдавало каким-то ведьмовством - была в ее практике одна полоумная, лечившая чирьи кровью как раз черного петуха, но запахи оттуда неслись вполне аппетитные, так что зашла целительница туда, наполненная оптимизмом. Сдвинув капюшон с волос, чуть припыленных долгой дорогой, но все еще пышных и богатых, она с легкой улыбкой кивнула Люсьену.

- Ох, нет, уважаемый Люсьен, пост - эта не та роскошь, что может себе позволить тот, кто находится всегда в пути, - голос у Загуры был звучный, глубокий, хотя чуть ниже, чем ожидаешь от девушки, - Так что я была бы весьма благодарна за сытный и горячий ужин для меня. Куропатки - звучат просто замечательно!.. А еще хотелось бы немного промочить горло после долгого пути. Также мы с братом Рихартом хотели бы переночевать в вашем заведении, если есть такая возможность, - Загура была довольно прямолинейна и предпочитала сразу решать все вопросы, чтобы потом уж спокойно наслаждаться вечером. - О, благодарю!..

Она села на предложенный стул, сняв рюкзак и прикрепленный к нему арбалет и колчан с болтами и поставив все это в ногах. Посох она прислонила к стулу, ловко заведя его за ножку и накинув на спинку специальную веревочную петлю. Похоже, Загура была привычна к питанию в трактирах, и всегда держала свои вещи при себе.

- Доброго вечера, сеньоры, надеюсь, мы вам не помешаем и не смутим, - доброжелательно улыбнулась она сидящим за столом людям.

Орден Святого Флориана - это не только кузнецы с божественным даром, но и воины, которые особенно хорошо в обороне - так что задачи по сопровождению и охране для них не являются чем-то необычным. Вот и Рихарт не слишком удивился, когда настоятель попросил его встретить и сопроводить представительницу ордена Пилигримов с ценной посылкой. И то, что встретить ее полагается меньше чем в дне пути от столицы и провести по сути, только по пригородам - немного удивительно, но Рихарт обычно не задается такими вопросами.

И на оправдание своей спутницы о задержке - Рихарт только кивнул: "Все в руках Спасителя и по воле Его. Вам не за что извиняться. Правда, в город мы, скорее всего уже не успеем - если, конечно, у вас нет особого разрешения. Но, я вас уверяю - в пригородах есть места, где можно остановиться и переночевать."

Если Загуру это интересовало - то по дороге они могли обсудить последние столичные новости, истории самой монахини и ее странствий или поговорить на отвлеченные темы - Рихарт неплохой собеседник. Впрочем, если Загура предпочла молчать - то он ничего против не имеет и помолчит тоже.

В трактире он проигнорировал любопытные и удивленные взгляды направленные на него - для знающего человека символ с крестом, молотом и наковальней, выбитый на нагрудной пластине его доспехов, объяснит все, а для незнающих... ну, это не его проблемы, да? Тем более, что обычно вопросы, если и задают, то шепотом и соседям по столу, а не ему лично.

В отличии от Загуры - когда трактирщик спросил - что они будут - Рихарт задумался на пару секунд, после чего кивнул:
- Куропатку... можно. Кролика - мне лучше не надо. И от вина, и пива я тоже откажусь. Если есть у тебя отвар травяной или сок ягодный - пусть несут. А если нет - то и водой чистой я обойдусь. И да - мы бы хотели переночевать, а то мы немного не успели войти в город до закрытия ворот.
Пожелания свои он сопроводил парой монет, показывая, что они не собираются требовать бесплатной еды и ночлега "именем Церкви", чем, говорят, злоупотребляют некоторые братья... Ну да, Спаситель им судья и отцы-дознаватели. После чего оглядел стол, оставшиеся свободными стулья - выбирая тот, который будет покрепче и начал разоблачаться - нет, конечно, о полном избавлении от доспехов речи не идет - но все-таки воспитанные люди садятся за стол сняв с себя шлем и латные перчатки.

Сеньоры, присутствовавшие за столом, помимо сидевшего напротив Загуры в светлой фетровой шляпе модного покроя, приветственно приподняли головные уборы и один из них сообщил, что компания служителей церкви, наоборот, очень им лестна, однако большого воодушевления в его лице пилигрим так и не разглядела. Монеты, протянутые Рихартом, быстро растворились в сухой, привычной к труду ладони старика, а ответом ему послужила довольно открытая улыбка.
-Куропаток на двоих, значит.. - Люсьен уважительно смерил взглядом фигуру служителя церкви и поправился: - Пожалуй, лучше на троих.. Ко мне редко заходят выпить что-нибудь, не бодрящее дух, но немного свежего виноградного сока я для вас найду. Ну, и воды, разумеется..

Он слегка пожевал, в задумчивости, иссохшими морщинистыми губами и шмыгнул большим орлиным носом, чуть красноватым от частых дегустаций разнообразных сортов вин и бренди. Глаза его, когда-то явно голубые, но сейчас водянистые от пережитых лет, обратились к Загуре.
-Что до комнаты.. У меня осталась одна свободная на двоих. Если это вас не смутит.. То она в вашем рас..
В этот момент на втором этаже что-то с силой грохнуло, приложившись об пол с таким рвением, что выбило из жалобно застонавших потолочных балок пыль пополам с опилками. Мгновение в зале висела тишина, после чего послышался глухой треск и нечто явно очень тяжёлое проскрипело по громко заявлявшему о своём несогласии потолку. Старик, с недоумением наблюдавший за происходящим, коротко гаркнул:
-Люси! - По арнемонтскому обыкновению сделав ударении в имени девушки на второй слог. Рыжая внучка его, что недавно водрузила на стол перед Пьером горячее, тоненько ойкнула и юрким летним ветром скрылась в направлении лестницы, ведущей на второй этаж.

-Я уже чертовски жалею, что предоставил этим, несомненно уважаемым, сеньорам комнаты.. - Проворчал Люсьен себе под нос и добавил, обращаясь ко всем присутствующим: - Вы уж простите старика за предоставленные неудобства, уважаемые гости. Прошу, продолжайте. Для вас, сестра, я могу предложит прекрасное красное нерле, что горячит кровь лучше обьятий любимого.. Ой, простите ещё раз..
Последние фразы были адресованы Загуре, а зал постепенно вновь начал наполняться задорным гулом голосов.

Рихарт кивнул трактирщику, соглашаясь с тем что двух куропаток для его молодого, растущего организма скорее всего хватит и добавил:
- Я уже привык, что здесь подают в основном вино и пиво, так что если не будет сока, то вода меня устроит.
На вопрос о комнатах - он пожал плечами и посмотрел на Загуру:
- Мне все равно. Если ва...

Его слова прервал грохот откуда-то со второго этажа, заставивший всех посмотреть наверх. После чего он с интересом посмотрел на трактирщика:
- А вы не знаете - чем они там занимаются? Я знаю, что сейчас у молодежи в ходу всякие... необычные развлечения... но судя по звуку они там соревнуются в прыжках с кровати на пол лицом вниз на громкость или чем-то подобном.

- Если там есть кровать, то меня все устроит. Святой брат меня не смутит. Если он, конечно, не храпит так, что стены трясутся!.. - настроение у Загуры явно было приподнятым в предвкушении вкусного горячего ужина и мягкой постели.

А вот грохот с потолка заставил девушку нахмурится.
- У Вас какие-то проблемы с постояльцами, сеньор Люсьен? - она все еще смотрела на потолок, прислушиваясь к происходящему, - Тащат что-то тяжелое... Уж не забаррикадироваться там решили?.. Я бы проверила... - Загура пока что колебалась, не решаясь встать со стула и вопросительно глядя на хозяина заведения. Все же ему решать, стоит ли им вмешиваться в это нечто. Хотя где-то в глубине души зазвенел звоночек нехорошего предчувствия.

  - Ты просто ангел, Люси.
  Улыбнулся он в ответ на доверительный тон одной из своих наиболее добродушных улыбок. Впрочем, еще и в прошлые разы Пьер замечал уж слишком заинтересованные взгляды рыжей девушки, однако из уважения к старику Люсьену и его бренди, коего лишаться совершенно не хотелось - игнорировал их. Сегодня же было совсем другое дело. Неудача с баронессой заставляла Пьера пребывать в весьма странном, с одной стороны веселом, а с другой - слегка подавленном настроении. Подкручивая свой ус, он был похож на волка, размышляющего о том, не зайти ли, и не куснуть ли за бочок кого-нибудь в ночи. Увы, от приятных размышлений и задумчивых взглядов вслед Люси, его отвлекла открывшаяся дверь.
  Вошедшая первой женщина заставила его отложить ножку куропатки обратно на тарелку, лихо подкрутить второй ус и приложиться к кружке с бренди, однако её спутник быстро привел Пьера в состояние фрустрации. Точнее даже не столько сам спутник, хотя, без сомнений, вид закованного в тяжелую сталь воина внушал некоторые опасения, а символика на его броне. Присмотревшись к шоколадной уроженке Мардонии, граф заметил те же символы. Это заставило его издать долгий вздох, который он предусмотрительно спрятал за кружкой и вернуться к куропатке. Вечер обещал проблемы.
  Стоит понимать правильно, Пьер нисколько не был против церковников, и вообще весьма сладко купался в лучах внимания Церкви, но каждый раз, когда неподалеку появлялись её служители - у него возникали проблемы. Причем чаще всего именно такого характера, что решать их заставляли именно его, поскольку отца Ноэля вообще не волновало, чем граф де Лаваль был в данный момент занят и почему ему неудобно оказывать помощь братьям своим.
  От тяжелых дум его отвлекло замечание Люсьена о комнатах. На то, чтобы переварить эту информацию ушло несколько секунд, после которых взгляд графа неожиданно стал острым и колючим. Он ведь учел его в качестве постояльца? Или речь теперь шла о том, что им троим придется бороться за одно комфортабельное место? Спать на сеновале у Пьера настроения не было совершенно, да и что о нем подумают?! Когда рядом с тобой за столом набилось столько дворян - нет никакой надежды сохранить тайну в тайне. Он начал было открывать рот, чтобы возмутиться, как что-то грохнуло по потолку...
  В отличии от прочих, Пьер посмотрел не вверх, а вниз, а если конкретнее, то на два прелестных шоколадных упругих шарика, которые совсем не пристало иметь скромным пилигримам. К его же чести, взгляд обратно он вернул куда раньше, чем кто-то мог что-нибудь заподозрить, а затем, проводив взглядом Люси, поднялся из-за стола, отломил вторую ножку, подхватил кружку бренди и, не привлекая лишнего внимания, зашагал вслед за девушкой, отрывая зубами куски мяса на ходу и надеясь, что успеет доесть прежде, чем увидит в чем сыр бор.

В ответ на заданные вопросы, Люсьен тяжело вздохнул.
-Помилуйте, сестра.. Какой из меня сеньор.. - Улыбнулся старик несколько сконфуженно, после чего его скрипучий голос зазвучал на полтона ниже, чем обычно. - Я не имею привычки лезть в личные дела постояльцев, да и компания более, чем благочинная - сиятельная сеньора, путешествующая инкогнито, с охраной, просто..
Он пару секунд помолчал, будто решая, стоит ли озвучивать свои мысли, после чего мазнул взглядом по символам Спасителя на одежде его собеседников и, вздохнув ещё раз, продолжил:
-Я прожил долгую жизнь, видел всякое и, смею надеяться, старость ещё не до конца изъела древоточцами мою седую голову. Эти постояльцы.. Они странные. Ходят не так.. Говорят не так.. Хотя, возможно, всё это не более, чем домыслы старого параноика. Кроме того, у них.. Сеньор де Лаваль, куда же вы?..

Последний вопрос был задан удивлённым тоном в тот момент, когда Пьер, держа в одной руке глиняную кружку с бренди, а в другой - слегка обглоданную ножку куропатки поднялся из-за стола. Графа знали в "Чёрном петухе", знали и его эксцентричную натуру, однако подобное поведение, видимо, не укладывалось в картину мира, написанную Люсьеном.
Самого графа это, однако, волновало крайне мало. По пути он увидел, как вслед за рыжей Люси на лестницу взлетел молодой крепкий мужчина - один из многочисленных внуков старика, что выскочил из внутренних помещений постоялого двора на раздавшийся грохот. Решение своё де Лаваль, однако, менять не стал, по прежнему направляясь к ступеням. Впрочем, у мироздания были иные планы.

Когда нога Пьера коснулась подножия лестницы, произошло нечто.. Немыслимое.. Слитный тяжёлый вздох прокатился под потолком постоялого двора, словно у всех людей в одно мгновение заболела голова. Посетители, коротавшие вечер за кружечкой доброго бренди и весёлыми побасенками, недоумённо переглядывались, пытаясь понять что случилось. Троим же присутствующим, что несли в себе частицу воли Спасителя(необычайно большое число для захудалого постоялого двора), стало очевидно почти сразу: наверху только что распалось могучее плетение.. Нечто, неуловимо напоминающее Дар, но в то же время безумно от него далёкое.. И распалось оно не по своей воле.

Вновь повисшую над главным залом тишину разнесло вдребезги звуком разбитого стекла, а затем что-то в очередной раз с грохотом обрушилось на пол второго этажа, с глухим треском проламывая доски. Многострадальная потолочная балка протяжно застонала и, надломившись точно посередине, обрушила на стоявший под ней стол водопад щепы, разбитых досок и опила. Сидевшие за ним ремесленники бросились в рассыпную как раз вовремя, чтобы не попасть под удар тяжеленного, добротного платяного шкафа из цельных дубовых щитов, что превратил в мелкое крошево место их веселья и оставил за собой в потолке здоровенную рваную дыру, открывающую отличный вид на побеленный потолок жилой комнаты. Сквозь жуткий грохот чуткое ухо Рихарда различило короткое:
-Держи её! - И вслед за этим сквозь образовавшийся провал и пыльно-древесную взвесь, плотно витавшую в воздухе, вниз рухнули два тела, сжавшись в тугом клубке, словно не видевшие друг друга пару месяцев любовники. Заложив немыслимый кульбит, одно из них с силой саданулось спиной о разбитый шкаф, послужив подушкой для второго. Объятия разжались и к лестнице, практически под ноги де Лавалю откатилась.. Девушка! В явно дорогом, пускай и потрёпанном сейчас охотничьем костюме и плаще, капюшон которого откинулся в процессе произошедшего и открыл всем присутствующим вид на роскошные золотые волосы, сбитые в бесформенный колтун, ажурную маску, полностью скрывающую лицо и изящную шею, которую тугой полоской кожи сжимал ошейник, мастерски отделанный драгоценными камнями. Очевидно, та самая сеньора инкогнито, о которой говорил Люсьен.

Девушка, тем временем, распахнула глаза, отливающие благородной зеленью изумруда и ловко, единым движением, не смотря на связанные руки, поднялась на ноги, заполошно оглядывая окружающее пространство лихорадочным взглядом загнанной в угол лисы. Другое же тело, приложившееся о шкаф, оказалось мужчиной в типичной, ничем не примечательной одежде гарнадского дворянина. Тело застонало и начало медленно подниматься.
-Грант! Бегом, твою мать! - Раздалось сверху и в зияющую дыру осторожно спрыгнули ещё двое. Дворянин, отличавшийся от первого помимо черт лица разве что более дорогой перевязью боевой шпаги и.. Чернокожий гигант, увидеть которого здесь было для большинства присутствующих совершенной неожиданностью. Тёмная кожа его лоснилась, а под свободной рубашкой(из которой наверняка можно было сделать небольшой парус для речной лодки) перекатывались чудовищные мышцы. Огромная, окованная железом деревянная колотушка выглядела в его руках детской игрушкой. Утвердившийся на полу дворянин обвёл присутствующих ничего не выражающим взглядом и произнёс приятным баритоном, положив ладонь на рукоять шпаги:
-Всем сохранять спокойствие. Это дело тайной стражи и короны Арнемонта. Женщина, стоящая перед вами - преступница. Любой, препятствующий правосудию, будет убит.
Аккомпанементом ему был звук хлопнувшей на втором этаже двери, девичий вопль и топот нескольких пар сапог. Поднявшийся на ноги мужчина, что послужил для девушки подушкой во время падения, сплюнул на покрытый опилками пол кровь и, утерев губы рукавом, процедил:
-Допрыгалась, сука вертлявая..
-Спаситель, сохрани!.. - Произнёс дребезжащим, полным испуга, голосом старый Люсьен, глядя на происходящее широко распахнутыми водянистыми глазами.

  Светопредставление выдалось феерическим. Большую часть времени, пока девушка падала, откатывалась, пока появлялись её спутники и пижон что-то говорил - Пьер лихорадочно обкусывал ножку, которую без сожалений выбросил за спину к концу речи. Перекинув кружку в левую руку и слегка приложившись к ней, правой он вытянул из кобуры пистоль и, с видом абсолютной невинности, направил на парня с дорогущей шпагой, а затем вручил кружку девушке в маске, чтобы та подержала её некоторое время.
  - Да что ты говоришь? Я член тайной стражи короны Арнемонта, и я с удовольствием выслушаю объяснения. - Обратив взгляд к чернокожей монашке и её спутнику, он добавил совершенно будничным тоном. - Ошейник на шее этой женщины - подавляет волю, он родом из Султаната и по всем правилам считается на территории нашей благословенной страны - ересью. Как член тайной стражи - я прошу вас присоединить свои мечи к моему. Ах да, благородные господа, вы же не оставите, несомненно, благородную сеньору в беде?
  На этот раз обращение было адресовано сидевшим за одним с ними столом аристократикам. Навряд ли многие решатся выступить на его стороне, но... любая помощь - это помощь, не так ли? А численный перевес решает многое. В любом случае, наибольшие надежды он возлагал на закатанного в металл рыцаря веры. Вооружение негодяев было, конечно, весьма интересным, но вряд ли они были вообще на что-то способны против мантийских лат, которые, по слухам, способны были сопротивляться даже попаданию из мушкета. Пьер проверял - не способны, но против кувалды и шпаг - работают отлично.
  Почему он вообще решил вступиться за нее? Ну, потому что, как минимум, она действительно выглядела, как богатенькая аристократка. К тому же весьма и весьма симпатичная. Разве мог он бросить даму в беде? Да еще и к тому же, с явно незаконной дрянью на шее. Агенты короны так не работали, а эти трое выглядели крайне и крайне подозрительно. Во всяком случае, он собирался выяснить, какого черта здесь происходит, и был свято уверен, что если они те, за кого себя выдают, то драться не будут. Впрочем... для выяснения деталей стоило взять хотя бы одного живым.
  - Если решат драться - одного оставьте в живых, - отметил Пьер таким тоном, будто судьба троицы была уже решена. - Лучше парня, который упал. Ну так что, господа, мы будем говорить, или вы предпочитаете быструю и болезненную смерть за ложь и преступления против королевства?

Рихарт напрягся уже на словах о том, что постояльцы какие-то странные. Конечно - странности всегда можно было объяснить разными причинами - например, что это не просто путешествующая дворянка, а молодая жена, сбежавшая от престарелого мужа с молодым любовником и доверенными слугами. Но все-таки - они там что? Так отмечали свой побег, что сломали кровать? Причем не ночью и вдвоем, а вечером и всей толпой? А что если это засада на Загуру и ее "посылку", которую она должна доставить?

В общем - к тому моменту, когда наверху что-то произошло - Рихарт уже поглядывал на потолок с подозрением... а когда вниз с грохотом и клубами пыли и щепок упало что-то - он отреагировал чисто рефлекторно - встав и подхватив свой щит, прикрываясь им от возможной опасности.

- Что это за ошейник и в чем виновата эта женщина - разберутся братья-дознаватели. - сообщил он, когда пыль рассеялась, картина стала чуть более ясной и незнакомый дворянин выступил со своей речью. - Если она действительна преступница и не еретичка - ее несомненно передадут светским властям для совершения положенного суда. Но до их прибытия - любого попытавшегося покинуть сие заведение - буду считать пособником еретиков.

Когда все произошло, Загура мягким, каким-то кошачим прыжком встала на ноги, крутанувшись вокруг посоха, до того прислоненного к стулу. Ногой она подкинула свой рюкзак, быстро надев его, судя по тому, как тот легко подлетел, он был почти пустым, что было странно для опытной путешественницы. Когда пыль слегка осела, она уже мягко покачивалась на ногах, держа посох в обеих руках. Взгляд темных глаз стал цепким, очень-очень внимательным.

Пока что она лишь наблюдала за происходящим, не торопясь пускать посох в дело. Похоже, сейчас все еще было время переговоров. Загура предпочла бы выслушать все стороны и ее внимание сосредоточилось на девушке. Пилигрим цепко осмотрела ее, отмечая каждую деталь, но ничего не отметила. Явившиеся на их ужин столь экстравагантным образом люди заговорили первыми. Загура чуть приподняла бровь. Начинать разговор с угроз явно было плохой идеей. Неужто их убранство слабо их характеризует?..

- Я вижу на ваших телах многочисленные ушибы, - на губах смуглой девушки появилась легкая улыбка, - За небольшую плату могу избавить от них с помощью сил, данных мне Спасителем. А у вас, молодой человек, похоже сломано ребро или, как минимум, серьезный ушиб внутренних органов. С этим я также могу помочь, хотя цена будет выше. Я Загура, Пилигрим, - она едва заметно склонила голову. Но при этом она все еще была сосредоточена, хотя поза стала обманчиво расслабленной.

Как можно было так вляпаться? Этот вопрос мучил Реджину последние несколько часов, что пролетели для неё, как пара минут, если считать по тем редким и непродолжительным моментам, когда провожатые немного теряли бдительность и сознание девушки выныривало из тягучего забытья, порождённого висящей на шее мерзостью.
Засада была организована мастерски. Явно профессионалы. Маркиза терялась в догадках, кто мог подослать охотников с целью похищения.. Явно кто-то незнакомый с её деятельностью, в противном случае всё случившееся было несусветной глупостью. Кто заказчик?.. Впрочем, над этим можно будет подумать и после, если у неё будет это самое после. Раз уж идиоты дали ей возможность сбежать, то нужно пользоваться. Интересно, какие мысли сейчас колотятся в голове урода, что решил слегка позабавить себя посредством кроткой и послушной пленницы, после того, как пленница эта чётким ударом ноги выбила у него из рук ключ управления, а затем, петляя, как умалишённая, подхватила артефакт с пола и рассадила о настенный светильник. Все попытки схватить вертлявую девушку не увенчались успехом, лишь попртили мебель. Что, в итоге и открыло ей путь наружу, ведь подступы к рассаженному с целью побега окну надёжно перекрывал чернокожий гигант.
И вот на тебе.. Ну что ей стоило откатиться в другую сторону? Сейчас бы уже шмыгнула в дверь трактира и была такова. Ищи её свищи по ночным улицам. Конечно, оставлять в руках ублюдков рапиру вессерийской работы и свои пистоли было бы неприятно, но что поделать.. Мелочи жизни. Однако, откатилась она, к сожалению, не в сторону двери.
Первой мыслью было метнуться вперёд, на прорыв, но дверь маячила за спиной похитителей, которые уже были знакомы с её ловкостью, а пространства для манёвра в битком набитой таверне почти не было. Так что Реджина уже собиралась броситься на поиски чёрного хода, когда ей неожиданно вручили глиняную кружку в связанные руки. Это было настолько.. Нагло и в то же время нелепо, что де Скорузо опешила и покорно взяла протянутый фужер. Мгновение рассматривала, после чего так и замерла, ибо перед её глазами разыгрывался настоящий водевиль.
Когда импозантный незнакомец наставил пистоль на её преследователей, маркиза коротким полушагом чуть сместилась ему за спину, делая вид, что прячется за мужчину и, якобы в испуге, роняя чашку. Готовая в любой момент сорваться с места, она аккуратно потянула кинжал из его ножен, надеясь, что он верно расценит её манёвр и не выдаст неловким движением или удивлением.
Топот наверху усиливался. Слушая переговоры и предложения сдаваться и не дёргаться, звучащие с разных сторон, Реджина лишь вскидывала брови и всё быстрее работала руками, стремясь освободиться от пут. Когда заговорил закованный в тяжёлые доспехи воин и ему вторила облачённая в простую рясу девушка с экзотичными для Арнемонта чертами южанки, де Скорузо вздохнула с некоторым облегчением и вознесла благодарственную молитву Спасителю. В её профессии представители Святой Церкви часто доставляли некоторые досадные неприятности, однако сейчас она была чертовски рада видеть людей, несущих на себе символ благословенного креста.

Когда спустившийся со второго этажа мужчина назвался представителем тайной стражи, под проломленным потолком "Чёрного петуха" прокатился слитный вздох настороженного изумления. Репутация у гарнадских "крысоловов" была впечатляющая как в кругах коллег, так и среди простого люда. Изящные медальоны из чернёного серебра с оттиском короны будили в любом гражданине Арнемонта жгучее желание сотрудничать, ибо никому не хотелось становиться частью одной из тех страшилок о непримечательном особнячке на Лаври-Гарган, что рассказывали друг-другу и всем, кто желал услышать, трактирные постояльцы. Как известно, ценность подобных сведений нужно тут же делить на сто(да и сколько из этих баек были запущены самими тайными стражниками?), но даже если и так, то оставшихся впечатлений всё рано хватало на то, чтобы разбудить в самой чёрствой душе яростный патриотизм, любовь к своему монарху и желание оглядываться на каждый шорох.

Так что, когда и второй мужчина назвался членом той же организации, простой люд, которому впечатлений от произошедшего уже хватило бы на неделю дармовой выпивки, что им будут ставить зеваки за пересказ событий, в изумлении поразевал рты. Очевидно, кто-то из спорщиков врал, а значит, только что обеспечил себе весьма тёплую компанию и уютный, немного влажный, каменный мешок. Кроме того, после слов о ереси, глаза присутствующих, из которых довольно быстро выветривался хмель, скрестили свои колючие взгляды на мужчине с дорогой перевязью. О тайной страже могли рассказывать многое, могли в мыслях поносить её последними словами, но каждый в Гарнаде и всём Арнемонте точно знал, что ересью её бойцы себя не запятнаяют, ибо это означало поставить под удар страну, за которую они были обучены умирать. Так что простой люд пока помалкивал, наблюдая за прибывшими столь экстравагантным образом с изрядной долей подозрения. Сеньоры, насколько мог заметить де Лаваль, хоть и хранили молчание в той же степени(цена неверной фразы в этом разговоре могла оказаться слишком высокой), но внешне явно подобрались, как гончие перед прыжком.

Дворянин, послуживший подушкой для упавшей девушки, огляделся несколько затравленно и неуверенно начал:
-Зигвальд..
-Молчать! - Коротко и негромко, но очень хлёстко прервал его говоривший с Пьером до этого. Взгляд мужчины, пробежавшийся по залу, по-прежнему ничего не выражал, лишь черты лица слегка закаменели. Когда он заговорил с Рихартом, губы его прорезала кривая ухмылка. - Прошу простить, святой отец.. Однако я не наблюдаю при вас инквизиторской инсигнии, чтобы вы могли столь.. Вольно отдавать распоряжения служащим короны. Это дело мирской власти и ваше мнение, хоть и очень важно для нас, может служить лишь советом.
Он мгновение разглядывал оттиски герба и символы на броне фон Айхенвальда, после чего добавил:
- Будьте уверены, глава гарнадского капитула ордена святого Флориана будет уведомлен о вашем препятствовании работе тайной стражи.

В этот момент Реджине, выглядывавшей из за плеча неожиданного спасителя и усердно изображавшей из себя испуганную лань, при этом лихорадочно работающую руками, наконец то удалось как следует надрезать путы. Ослабшая верёвка повисла на изящных кистях, готовая в любой момент соскользнуть вниз. Преследователям, отвлечённым новыми фигурами, вступившими в разговор, пока не удалось обнаружить своего упущения. Впрочем, уже в следующий момент маркизе пришлось замереть, ибо топот на втором этаже превратился в топот на лестнице. Вниз сбежали четверо мужчин, один из которых, моментально оценив обстановку, перемахнул через перила и перекрыл дверной проём, ведущий в задние помещения постоялого двора, отрезая де Скорузо путь к отступлению. Хотя.. Новоприбывшие ещё не видели девушку в деле, так что возможность убрать с пути эту досадную помеху у неё точно была, тем более, что руки уже свободны и держат кинжал.

-Ну ты.. Кудрявый.. - Донёсся до ушей Пьера голос с сильным лэнхским акцентом. - Опусти ствол.. Иначе я тебе его так глубоко засуну, что порох на зубах ещё неделю скрипеть будет. А ты, курва, только дёрнись.. И в тебе станет на пару дырок больше.
Говоривший светловолосый мужчина, как и все новоприбывшие, носил добротное платье слуги, явно намекавшее, что владелец его находится на службе у щедрого сеньора или что сеньор этот очень озабочен внешними проявлениями своего статуса. Не вязались с образом лишь висящая на бедре острая железка явно большей длины, чем дозволено простолюдину и два пистоля, что тёмными провалами дул внимательно следили за парой у подножия лестницы. В общем и целом, на посетителей "Чёрного Петуха" теперь смотрело пять взведённых и готовых к бою орудий убийства и лишь одно из них находилось в руках Пьера. Обстановка накалилась.

-Сеньоры, молю вас.. - Голос Люсьена дребезжал сильнее обычного, что выдавало в старике максимальную степень волнения и долю испуга. - Не нужно смертоубийства! По крайне мере, внутри!
Тот, кого назвали Зигвальдом, смерил седого мужчину презрительным взглядом и, проигнорировав его слова, обратился к Загуре:
-Корона Арнемонта не скупится на исцеление тех, кто готов за неё умереть. Мы с радостью примем ваше предложение и возместим затраты, но лишь после того, как преступница будет возвращена под нашу опеку. До тех пор никакого диалога быть не может. Что же до тебя, "коллега"..
Следующий взгляд, полный скепсиса, был направлен уже на Пьера. Рука лидера преследователей потянулась к шее и взявшись за цепочку, аккуратно извлекла из-за пазухи на свет.. Медальон тайной стражи.
-Капитан Зигвальд Фоун. Третий отдел. С минуты на минуту сюда прибудет конвой для эскортирования заключённой. Если ты действительно член стражи, назовись и помоги нам завершить дело. В противном случае у нас с тобой будет очень долгая беседа на Лаври-Гарган. Если, конечно, выживешь.
Чернёное серебро вновь нырнуло под шёлк рубашки, а Пьер различил позади себя возмущённое мычание и сопение. Будто беглянка силилась что-то сказать, но ей мешал кляп, которого, впрочем, не было видно под маской. После слов Зигвальда в "Чёрном Петухе" повисло тяжёлое, густое молчание, предвещавшее надвигающуюся бурю. Тонкое поскрипывание тележного колеса, утыканного свечами, что раскачивалось на единственном уцелевшем креплении, лишь сильнее нагнетало обстановку.

  Он медленно перевел взгляд на умника, обозвавшего его кудрявым и изящно выгнул бровь, словно безмолвно спрашивал его, как тот желает умереть. Впрочем, четыре дула пистолетов, смотрящих с лестницы на Пьера - не сильно вдохновляли продолжать смотреть именно в ту сторону. Он, конечно, был сукиным сыном удачливым, но вряд ли его удачи хватило бы на все четыре пули. Поэтому, почти сразу же граф перевел взгляд на продолжающего вещать Зигвальда. На медальон аристократ лишь приподнял брови, а потом широко улыбнулся и вложил пистолет обратно в кобуру. Мычание девушки он расценил лишь как недовольство своими действиями, однако её совета в данной ситуации ему и не нужно было.
  Вообще-то, примерно на этом моменте ему следовало бы поднять руки и отступить, поскольку символ выглядел как настоящий, а он видал подобные пару раз за свою тайную практику. Но был во всём этом деле один нюанс. Один маленький нюанс, который находился на шее пленницы. Как и толпа, Пьер отлично осознавал, что тайная стража, пусть и славная стрёмными методами, никогда бы не вывозилась в говне, использовав нечто столь явно кричащее о ереси. И если бы сейчас он отступил, то позже ему наверняка пришлось выдерживать очень долгий, презрительный и осуждающий взгляд Ноэля, который после бы вкрадчиво спросил, зачем ему нужен такой кретин, как де Лаваль. Уж лучше было хорошенько исповедоваться после ужасающей лжи, но выиграть этот нелепый поединок, чем испытать на себе гнев аббата.
  Прикоснувшись пальцами к краю шляпы и склонив ненадолго голову, Пьер глубоко вздохнул и музыкально присвистнул, реагируя, очевидно, таким образом на происходящее. Подняв голову, он широко раскинул руки, как бы успокаивая собравшихся в зале и бесстрашно поворачиваясь спиной к своим врагам, чью бдительность собирался таким образом успокоить.
  - Вот всё и разрешилось, добрые господа. Позвольте извиниться в том, что я назвался членом тайной стражи. Дело показалось мне поначалу простым и понятным. Кучка бандитов пленила благородную госпожу с целью выкупа, использовали еретический ошейник по незнанию... я мог простить подобное, возможно. Но, как вы успели заметить, всё куда сложнее, так что я более не имею права использовать имя, имеющее незначительный вес.
  С этими словами он вытянул из нагрудного кармана сверкающий золотом символ в виде квадратного креста с крупной буквой I, проходящей насквозь. Почти любому человеку в Арнемонте было известно, что это - ни что иное, как инквизиторская инсигния. Пьер улыбнулся, демонстрируя предмет толпе, а потом сделал взгляд суровым и колючим, презрительно кривя губы:
  - Я - брат-инквизитор. Как я и сказал минутой ранее, эти люди уличены в ереси, - затем обратил на негодяев каменное лицо и резко, отрывисто бросил. - Взять ублюдков. Одного живьем.

- Если добрый сын или дочь Церкви нашей увидит убийцу, готовящегося нанести удар - то должно ли ему стыдливо отвернуться и притвориться, что не видел он ничего - или же броситься на помощь, зная, что те кто защищает жизни людские от душегубов и татей всевозможных - любимы Спасителем, и даже если суждено ему в том бою пасть - то после смерти обряжен он будет в белые одежды и введен в чертоги райские и воссядет рядом со святым Адрианом и прочими славными воителями людей и веру защищавшими? - ответил Рихарт, явно цитируя труд какого-то из отцов Церкви и делая шаг к капитану стражи, - Здесь же - на кону нечто большее чем жизнь, сын мой - а именно душа твоя и спутников твоих и этой юной девы, а возможно - и всех присутствующих здесь. Ибо чувствовал я темную магию творящуюся здесь и вижу на шее девы той вещь еретическую, какую носить доброй прихожанке не должно. И подобно тому, как негоже доброму прихожанину отворачиваться от несправедливости, так и я не могу допустить, чтобы души ваши были прокляты и мучались вечно. Ибо будут они скованы золотыми цепями и будут надеты на их шеи золотые ошейники и золото это будет тянуть их к земле. И будут их терзать змеи и гады разные - но не смогут они прогнать их. И будет их обжигать жар днем и терзать холод - ночью, но не смогут они уйти от них. И будут они страдать от голода и жажды, но не смогут дотянутся до плодов сочных висящих над ними - ибо прельстились они дарами еретическими, ложным их блеском и сковали сами себя по рукам и ногам и отвратились они от даров Церкви нашей - а только они есть истинное и единственное насыщение для души - и продолжаться так будет - вечность!

В этом месте Рихарт умолк на несколько мгновений, давая его слушателям представить себе адские муки описанные им - и одновременно с этим сместился немного в сторону, так чтобы между ним и одним из стрелков был капитан стражи. Или "стражи" - Рихарт еще не решил, как именно к ним относится - впрочем, для него это не было особо важным - пиетета или какого-нибудь страха он перед ними не испытывал.

- Так что истинно говорю вам - покайтесь! - на этот раз в его голосе слышались стальные тона молота бьющего по заготовке, придающего ей заданную форму - впрочем для него все слушатели и были теми самыми заготовками, которые надо было закалить или отшлифовать, - кто касался сей девы или помогал держать ее, кто охранял ее - даже если не знали вы о еретическом артефакте на ее шее - падите на колени и молите Спасителя о спасении для душ ваших. Не уподобляйтесь тому глупцу, что позволил отрубить себе руку, ради пригоршни золотых!

Он снова умолк, наблюдая за тем - произвели ли его слова должный эффект и когда заговорил снова - обращался уже непосредственно к капитану стражи
- Впрочем, возможно вы скажете, что это не артефакт, а просто... замысловатое украшение. В конце-концов, говорят, что на юге Ренномарка у многих женщин есть подобные украшения... хотя обычно они не относятся к дворянскому сословию... и не приветствуются в Арнемонте, а одевать их в дворянское платье... но ваши вкусы и предпочтения - это ваше дело - и оно не являются ересью. В таком случае - я предлагаю простое решение данного конфликта, которое займет не более двух-трех минут. Создатель наделил меня даром понимания сути вещей и я использую его, чтобы понять суть этого... украшения. Если оно окажется всего лишь украшением - я принесу вам извинения за беспочвенные подозрения - хотите устно, хотите письменно, хотите публично на центральной площади, ибо я умею признавать свои ошибки. Если же оно окажется еретическим артефактом - то вы признаете, что это дело подлежит расследованию и пошлете самого быстроногого из своих людей за братьями-дознавателями.

Загуре ситуация, мягко говоря. не нравилась. Особенно, когда сверху прибежало еще куча народу с пистолями. Все это выглядело очень странно и опасно. И если бы она не ощутила тот самый всплеск темной силы, то предпочла бы выйти за дверь. Да что там! Будь она одна, без этого... чурбана-в-доспехах, то поступила бы точно также. Ересь и использование темных артефактов - это ужасно, да. Она бы наверняка доложила об этом куда следует, но... бросаться грудью на пистоли, да еще и в таком количестве. В общем, это противоречило кодексу Пилигримов, который во главу угла ставил жизнь и комфорт самого Пилигрима. А что поделать - слишком уж мало их было...

Но тут она была не одна, с ней был брат Рихарт, тот самый чурбан-в-доспехах, который оказался весьма велиречивым. Загура даже заслушалась его то ли проповедь, то ли цитирование писания. Впрочем, выступление инквизитора она тоже весьма с интересом выслушала. Вот только никого "брать" она не собиралась, по крайней мере пока. Слишком уж... странным был этот тип. Для инквизитора, конечно. К тому же, у Пилигрима была законная лазейка для отказа - у нее было дело, важность которого, пусть и была ей неизвестна, но, вполне вероятно, не меньше, а то и больше уличения тайной стражи в использовании темных артефактов.

А вообще, эта тайная стража тоже была странной, и вела себя... странно. Угрожали сходу, хотя такие ребята по идее также были заинтересованы в отсутствии трупов, особенно, среди церковников. Тихо-вежливо поговорить, заплатить тавернщику за нанесенный ущерб и молчание, да и все дела. Нет, нечисто тут было что-то, точно нечисто!..

Так что Загура все еще обманчиво-расслабленно ожидала реакции на слова Рихарта. При этом она внимательно изучала лица тайных стражников, чтобы не пропустить момент, когда будет отдан приказ атаковать. Почему-то она почти не сомневалась, что он вот-вот будет отдан. А еще ее интересовала девушка. Для невинной жертвы ее что-то подозрительно не было слышно. И почти не видно - она пряталась за спину говорливого инквизитора.

В общем, Загура ожидала развития событий. И того - откуда прилетит. И пока помалкивала. За нее пространно и величественно глубоким и богатым голосом все уже сказал Рихарт.

- Инквизитор, говоришь?.. - Нехорошо усмехнувшись, ответил Зигвальд. Похоже, он не очень то поверил стоявшему перед ним графу, чьи подозрительные мановения пальцев не смогли укрыться от внимательного взгляда Рихарта. Впрочем, эманаций силы Павшего, кои описывали более умудрённые опытом братья и кои он точно должен был почувствовать, как нечто мерзкое и полностью чужеродное, член ордена Флориана так и не ощутил. Инквизитор по прежнему был тёмной лошадкой, однако фон Айхенвальд явно не собирался оставаться в стороне. Жар веры в его душе воспылал так сильно, что, казалось, был готов проплавить великолепный нагрудник.

Настолько сильна была уверенность святого брата в своей правоте, что голос его, густой, мощный, подобный штормовым волнам, накатывающим на причал, подавил все остальные звуки под пробитым потолком "Чёрного Петуха". В запале сосредоточив всё внимание на тех, чьи грехи обличал своей проповедью, Рихарт упустил из внимания то, что без особого труда заметила притаившаяся за его спиной осторожной кошкой Загура: выражения лиц посетителей трактира.

Обводя толпу опытным взглядом бывалого путешественника, девушка подметила лихорадочно блестящие, хмельные глаза гарнадцев. Сперва в них плескалось недоумение, но, после выступления де Лаваля(как назвал "инквизитора" Люсьен), во взглядах, обращённых на преследователей неизвестной сеньоры, зажглись колючие огоньки недоверия, в процессе разворачивающейся сцены сменившиеся немного суеверной злостью к возможным еретикам. Неожиданный приказ Пьера к захвату на мгновение вновь ошарашил присутствовавших, однако теперь..

С каждым словом, произнесённым Рихартом, в глубинах заполненных алкогольными парами голов крепла мысль: еретики.. Последователи того, кто предал Спасителя. Того, кто преследовал его, израненного, уходящего по пескам Вессерийской пустыни. Того, кто пытал его, кто распял его.. Взгляд пилигрима, скользивший по лицам, встречал в глазах разгорающейся пламя ненависти, обжигавшее почище раскалённого горна. Сентенции, выражаемые Рихартом, были слишком сложны для накачанного бренди и сбитого с толку громогласным спорами народа, однако главное им вычленить удалось: перед ними Враг. Тот, против кого их прадеды и отцы ходили воевать и умирать в святую землю во имя Его. Тот самый враг, для которого испокон веков был припасён лишь один способ раскаяния: через очищающее пламя.

Когда фон Айхенвальд закончил, трактир на несколько мгновений погрузился в тягучую тишину. Пьер, на протяжении всего монолога не спускавший взгляд с противников, заметил, как побелели от чрезмерного напряжения костяшки пальцев Зигвальда, стискивавшего рукоять рапиры. Стоявший по левую руку от него безымянный дворянин побледнел, губы его дрогнули, тело ослабло и, казалось, готово было вот вот рухнуть на колени. Окинув взглядом окружающие лица, лидер преследователей, губы которого превратились в тонкую напряжённую нить, поймал взгляд девушки, скрывавшейся за спиной Пьера и коротко сказал:
-Это не конец.. - После чего, под слитный вздох изумления, молнией метнулся к ведущей на улицу двери, рявкнув на ходу: - Скареш!

Ремесленника, попытавшегося схватить его за грудки, он коротко ткнул кулаком в живот. Тот скрючился от резкой боли и судорожным движением промахнувшихся пальцев сорвал с шеи убегавшего амулет тайной стражи, который задорно звякнул о деревянные доски пола. Хлопнула дверь, а молодой мужчина со светлыми волосами, столь смело бросившийся наперерез, медленно оседал, безуспешно пытаясь остановить руками расползающееся по льняной рубахе тёмное влажное пятно. Момента, когда убегавший успел обнажить кинжал, никто так и не заметил.

Хлопнувшая дверь послужила сигналом. Словно колокол, зовущий правоверных на вечное сражение против еретиков. И пускай короткие кинжалы простолюдинов, коими были вооружены большинство присутствующих, не могли считаться нормальным оружием, их количество и теснота помещения дарили слишком очевидное преимущество.
-Ублюдки! - Громогласно провозгласил пьяный бас из-за стола каменотёсов. В едином порыве грохнули отброшенные вскочившими людьми стулья. Руки темнокожего гиганта, смотрящего на окружающих взглядом разъярённого зверя, стиснули рукоять колотушки.
С верхнего же пролёта лестницы донеслось испуганно-истеричное:
-Мы так не договаривались! - После чего один из стрелков бросил оземь свой пистоль и развернулся, явно собираясь задать стрекоча по примеру своего лидера.

Быстро сориентировавшись в ситуации и осознав, что, скорее всего, не переживет подробное разбирательство разожженной им самим и направленной Рихартом толпы, Пьер глубоко вздохнул. Развернувшись на каблуках, он схватил незнакомку за руку и устремился с ней к заднему выходу, вытаскивая на ходу пистоль.
- У меня два скакуна, не отставай. Тут скоро будет полный разгром.

Сбитый с толку проповедью, ещё не отошёдший от падения с потолка мужчина ошарашено смотрел на то, как его командир чёрной молнией вылетает из трактира, как вскакивают из-за столов раскрасневшиеся от ярости горожане, в глазах которых читался лишь один приговор: смерть. Трясущейся от волнения рукой он выхватил из поясной кобуры пистоль и напряжённым, давшим петуха голосом завопил:

- Назад! Все назад! - Одновременно осторожно пятясь в сторону выхода. Люди не слушали. Громыхнул выстрел, заставив старого Люсьена охнуть от ужаса, однако пуля, пущенная неверной рукой, лишь выбила из стены каменную крошку. В ужасе бросив под ноги бесполезное теперь оружие, мужчина рванул следом за Зигвальдом. Хлопнувшая ещё раз дверь возвестила о том, что враги продолжают ускользать. Заревевшие в ярости каменотёсы бросились на замахнувшегося колотушкой темнокожего гиганта. Тяжёлая колотушка взлетела вверх, едва не зацепив потолочную балку и с силой опустилась на голову одного из нападавших. Под потолком пронёсся противный треск, словно сломалась ветка, обмотанная влажной тряпкой и тёмноволосый мужик в платье простого ремесленника рухнул вниз, как подкошенный, суча ногами и извиваясь в агонии. Однако это не остановило нападавших. Все в брызгах крови своего товарища, они заревели ещё яростнее и равнули вперёд. Темнокожий был больше и сильнее каждого из них в отдельности, но что такое медведь против собачьей своры?

Дюжие мужики лихо дёрнули его вниз и по-молодецки заломили руки за спину, после чего на затылок гиганта обрушилась обмотанная кожаным ремнём дубинка, которую один из каменотёсов вытащил из-за голенища сапога, одновременно с этим по спине его, оставляя на белой свободной рубахе длинную кровавую полосу, полоснул кинжал. Темнокожий исступлённо рычал что-то на незнакомом языке, но вырваться из стальных клешней привыкших почти голыми руками работать с камнем ремесленников не мог.

Пьер, пытавшийся покинуть под шумок заведение через чёрный ход сделал для себя интересное открытие: девушка, которую он вознамерился спасти, отчего-то не горела желанием быть спасённой. Вместо этого она коротким движением сбросила маску и графу оставалось только ахнуть. Не то, чтобы они были представлены лично, но не узнать маркизу де Скорузо светский повеса не мог. Даже с учётом того, что рот её был залеплен какой-то дрянью, трудно определяемой с первого взгляда. Сеньора быстрым движением показала себе на глаза растопыренными пальцами, после чего указала на его глаза. "Увидимся".. Или что-то типа того. Затем девушка резка обернулась в поисках укрытия.

Пьер пожал плечами и двинулся дальше. Один из преследователей, перегородивший путь во внутренние помещения, вжался в стену и демонстративно опустил пистолет. Из под сбившегося воротника мужчины выглядывал рисунок татуировки в котором можно было узнать схематическое изображение.. Оскаленной крысиной морды?.. Быстро преодолев небольшое помещение кухни, Пьер выскочил в заднюю дверь, окунаясь в тёплую летнюю ночь. Взгляду его предстал несколько захламлённый внутренний двор и конюшня, из которой призывно светил огонь масляной лампы.

Дождавшись, пока Пьер скроется за дверью, опустивший пистолет мужчина, всё это время косивший нервным взглядом в сторону разворачивающегося в трактире безумия, рванул следом. Его товарищи, которым ничего не преграждало путь наверх бросились наутёк ещё быстрее. Светловолосый стрелок, презрительно скривив губы разрядил один из пистолей прямо в спину убегающему недавнему соратнику. Пуля навылет пробила плечо. Раздался крик боли, но, вопреки всему, мужчина продолжил бег, хотя, скорее всего, жить с подобной раной ему осталось недолго.

Сплюнув под ноги, стрелок вскинул второй пистолет в направлении Реджины и, паскудно ухмыльнувшись, нажал на спуск.

Загура пыталась уследить сразу за всеми, и этой ей более-менее удавалось. Итак, два выхода, главарь сбежал, вернее, пытается сбежать, убив по дороге одного из гражданских. А его люди... похоже, не совсем его. Наемники, которым своя шкура дороже приказов и денег нанимателя. В общем-то понятно. Лишь остальных он бросил как кость дворовой собаке, выяснив, что на не на привязи.

Был еще странный инквизитор в обычных одеждах, который попытался утянуть девушку, но... Девушка оказалась куда как разумнее, и убегать не стала. Конечно, задержать этого щегла в шляпе, что слишком уж быстро показал знак инквизитора, тоже стоило бы, но Загура решила, что убежавший главарь куда важнее.

- Я в погоню. Держи оборону, если решишь, что не сдюжишь - беги, - коротко посоветовала она Рихарту и сорвалась с места. Конечно, бросать здоровяка против еще достаточно приличного количества врагов было не самым лучшим решением, но... Загура не думала, что оставшиеся "шестерки" что-то им расскажут полезное. Не потому что не захотят - в казематах Церкви они признаются в чем угодно. Потому что не знают! Учитывая с какой легкостью главарь бросил их, вряд ли он делился с ними сокровенным.

Ловко лавируя между мебелью и сражающимися, Загура ускорилась, ощущая как напрягаются мышцы в ногах. Уж что-что, а ноги у нее тренированные. Да и по ней было незаметно, но Пилигрим могла недолго бежать рядом с галопирующей лошадью наравне. Правда, кроме самого бега препятствием были еще и сражающиеся, образовавшие немаленькую толпу. Потому Пилигрим легко подпрыгнула, оттолкнувшись одной ногой от стены, а другой - от столешницы стоявшего неподалеку стола, и перелетела сквозь эту "кучу малу", едва не встретившись головой с потолком. Но - все же не встретилась. Упала на пол, кувыркнулась и встала, пользуясь силой энерции. Очень хотелось оглянуться, чтобы увидеть рожи свидетелей ее маневра, но это тратило драгоценные секунды, так что она не стала, рванув сквозь дверь.

На улице, правда, оглядеться пришлось. Один из сбежавших улепетывал вниз по улице, но Загуру интересовал главарь. Она с трудом заметила его неподалеку лишь краем глаза - он уже сворачивал в переулок. Не долго думая, туда ринулась и пилигрим. И, вновь подпрыгнув, с размаху влетела в него, целясь в ноги. Правда, тот вовремя уклонился и Загура слегка потеряла равновесие. Вновь вонзив посох в землю, она крутнулась вокруг него будто вокруг шеста и завершила вращение еще одним ударом, на этот раз точно в грудь противника. Почувствовав, как нога коснулась тела, она вложила в этот удар немного Силы Спасителя, чтобы оглушить мужчину.

После первого прогремевшего выстрела Реджина рванула вперёд упругим движением, отчего пуля, что должна была размозжить ей голову, всего лишь срезала золотой локон. Пока он падал на землю подобно первому осеннему листу, девушка, под удивлённый взгляд Рихарта грациозной ланью взлетела. Стрелок не успел даже выхватить оружие, когда ему в бедро вонзился кинжал, а лёгкая блондинка, используя всю набранную скорость, толчком плеча опрокинула его на землю, падая сверху. Перекатившись по нему каучуковым шариком, Реджина навскидку нанесла ещё несколько ударов, чувствуя, как сталь погружается в податливую плоть, после чего единым движением вскочила на ноги, отрезая противнику проход на второй этаж. Как подобная ловкачуа мога угодить в плен - решительно непонятно.

Однако, как выяснилось, сюрпризы на этом не закончились. Ибо спутница самого священника, бросив ему короткую фразу, направилась вслед за убегающим вытворив кульбит, которого больше ожидаешь от ярмарочного акробата, чем от служительницы церкви. Слитный изумлённый вздох прокатился за спиной Загуры, когда она выскакивала в распахнутую дверь. Впрочем, удивление не долго владело разумом людей.

Под потолком Чёрного Петуха творилось истинное безумие. Грохнули откидываемые в стороны столы и стулья. Несколько раз звонко возвестила о своей кончине разбитая глиняная утварь. Прекрасный бренди, выдержанный в чёрном граукенхаудском дубе, побежал по полу тёмным пятном, распространяя вокруг себя одуряющий ароматы ванили и шоколада, с лёгкой примесью табака.

Не помня себя, с выпученными от ярости глазами, люди бросились вперёд, погребая под грудой тел темнокожего мужчину, несмотря на всю мощь последнего, ломая м комкая его, как тряпичную куклу.

- Спаситель сохрани.. Что ж делается то.. - Раздался рядом с фон Айхенвальдом слабый скрипучий голос старого Люсьена. В этот момент мимо него, оттолкнув старика плечом, проскочил один из сеньоров, сидевших за столом. Он явно решил помочь Реджине, остановившись у подножия лестницы и обнажив шпагу. Второй из благородных господ отшагнул в угол и с ужасом смотрел на происходящее, осеняя себя знаком Спасителя.

Честно сказать, Рихарт надеялся, что его проповедь заставит кого-то из нападавших сложить оружие - все-таки одно дело следовать за представителем "тайной стражи" по приказу, а другое дело - зная, что этим ты губишь свою душу. Но, видимо, своих подельников "стражник" набирал не из честных прихожан, а из душегубов и прочего криминального отродья (что в общем-то было логично, ибо честный прихожанин мог бы начать задавать ненужные вопросы, а то и сообщить о происходящем в церковь) и они предпочли попытаться сбежать, а не пойти по пути искупления.

Впрочем, вскоре размышления о природе бандитов и мотивах движущих им отошли на второй план - Рихату было поручено сопроводить Загуру и, подразумевалось, охранять ее. Конечно, никто не рассчитывал на такое и эскорт должен быть более почетным, чем реальной защитой (Хотя, если подумать, даже Рихарт знал определенные молитвы, которые могли даровать божественное провидение - а что мог знать настоятель?) - но для того, чтобы защитить кого-нибудь, надо быть рядом с ними, так?

Крик Рихарта: "Стойте!" - брошенный вслед Загуре, потонул в шуме драки - да и не понятно - кому именно он был адресован. Естественно, закованный в броню воин, не обладал подобной подвижностью и не мог с легкостью последовать за пилигримом... но не попытаться он все-таки не мог, поэтому Рихарт начал торить себе путь к выходу, через который выбежали Загура и Зигвальд, одновременно с этим произнося молитву - и в какой-то момент его броня воссияла в потоке света идущего откуда-то сверху и вокруг него появилось несколько фигур, составленных из света, в которых любой прихожанин мог опознать образы святых, погибших за веру или совершивших воинские подвиги во имя ее - и, сразу же после появления, эти воины нанесли удар - через добрых прихожан они прошли без проблем, не причиняя им вреда, а вот нападавших их оружие обожгло светом!

Услышав позади лёгкий шелест её шагов, Зигвальд выхватил шпагу и мягким, отточенным движением ушёл вперёд, пропуская удар и на ходу разворачиваясь. Он ожидал чего угодно. Укола, удара шестопёром, кулаком или банальной палкой, но вот удар ногой в грудь после вращения вокруг посоха явно несколько удивил мужчину, отчего и достиг цели. Отшагнув назад, он немного сипло втянул воздух в ушибленные лёгкие. На лице его заиграла кривая, скептическая усмешка, придавая заострённым чертам лица довольно неприятное выражение.
- С твоими трюками место в цирке.. Впрочем, если хочешь быть частью цирка уродов - изволь!..

Он напал. Стремительно. Жестоко. Тот факт, что он атакует и, вполне возможно, убьёт молодую женщины явно не отягощал сознание Зигвальда. Его движение смазалось в неясную тень, в которой короткой молнией мелькнул росчерк шпаги. На чистых рефлексах Загура отвела удар в сторону центральной частью посоха, чтобы осознать, что допустила ошибку, ибо удар был не более, чем обманкой. Кулак свободной руки врага с силой врезался в живот девушки, принося с собой неожиданно резкую боль, заставляя стиснуть зубы и отскочить назад, выходя на дистанцию очередного росчерка молнии, что ожог прикрытое только тканью рясы плечо, оставляя на нём длинную кровоточащую полосу.

Разорвав дистанцию, Загура бросила взгляд вниз, где сильной резью отзывался удар и обнаружила, что по ткани одежды в районе живота расползается тёмное влажное пятно. На лице Зигвальда вновь обозначилась скептическая умылка. В глазах же не было ничего, кроме мертвенного, холодного спокойствия.
-Беги в ужасе, курица, пока я тебе все перья не повыдергал. - Безмятежный светский тон совершенно не соответствовал смыслу сказанной фразы.

В этот же момент на лестнице, что вела на второй этаж Чёрного Петуха, разворачивалась ещё одна дуэль. На первый взгляд совершенно неравная. Хрупкая девушка, вооружённая лишь кинжалом, стояла перед вскочившим, окровавленным мужчиной, глаза которого пылали яростью. Казалось, он сметёт её просто своим напором, однако при ближайшем рассмотрении всё выглядело совершенно иначе. На глазах проталкивающегося сквозь толпу Рихарта(люди в благоговении пытались расступаться перед святым братом, которого окружал свет, однако все стояли слишком плотно, как сельди в бочке), белоголовый выдохнул какое-то ругательство и, выхватив короткий простолюдинский тесак и стилет, напал на бывшую пленницу. Коротко звякнула сталь и плечо нападавшего пробил кинжал, только что умелым финтом сбивший в сторону его оружие. Однако этого было мало. Девушке явно не была привычна столь короткая дистанция боя, да и сам бандит был не дураком в драке. Распоротый жакет охотничьего костюма был тому ярким доказательством. Реджине пришлось чуть ли не до хруста выгнуть спину, чтобы острая сталь не разорвала её тело. На обратном ходу она с выдохом выбросила вперёд руку, отвлекая противника обманным движением и что есть мочи зарядила ему металлическим шариком на навершии кинжала в челюсть.

Глаза белоголового закатились и он рухнул к ногам победительницы. Стоявший у подножия лестницы сеньор смотрел на исход схватки широко распахнутыми глазами. Блондинка указала ему на упавшего и сложила запястья, намекая на то, что неплохо бы было супостата связать, после чего подхватила тесак побеждённого и ловко перемахнула через перила, чтобы, пож удивлённым взглядом Рихарта, без особого труда повторить трюк, который ещё недавно выполнила его спутница. Рядом со священником из под груды шевелящихся тел донёсся яростный взрык обожженного медведя, тут же потонувший в глухих влажных шлепках ударов.

Одновременно с этим на заднем дворе Черного Петуха, прямо пред светлые очи Пьера из конюшни показалась растрёпанная голова Рауля, который с определённой долей удивления выдал:
- Сеньор?

Удар был подлым, неожиданным и даже каким-то... обидным, что ли. Пожалуй, знай Загура, что произойдет, она бы осталась в таверне, разбираться с теми противниками, кто не планировал сбегать... и не огрызался так больно. Сейчас же отступать уже было некуда, и, не позволяя разуму хоть как-то отреагировать на оскорбления противника, Пилигрим атаковала, быстро, яростно, нанося удары из самых разных положений. Как ни странно, посох она использовала лишь как опору, упирая его в камни мостовой, выщербины стен, и совершая финты вокруг него, словно вокруг шеста, усиливая удары собственных рук и ног с помощью инерции.
Воздух вокруг нее начал завихряться, помутнел, а затем вдруг вспыхнул светом. Этот свет исходил от самой Пилигрима, мягко обнимая ее, и жаля, вгрызаясь в плоть того, кто находился рядом.

Учитывая, что противники разбегались в разные стороны, как тараканы, а из оставшихся - один был без сознания, а другой где-то на пути к превращению в кровавое месиво - Рихарт решил, что его долг зовет следовать за Загурой и помочь ей - если она, конечно, нуждается в помощи. Плюс, возможно удастся захватить бандитского главаря.

Окинув побоище взглядом, Рихарт кивнул дворянину, который поддержал незнакомку в ошейнике и произнес: "До моего возвращения - оставляю безопасность этого заведения на вас, сеньор". Впрочем - не факт, что за шумом драки Рихарта можно услышать... хотя она уже и стихала. Но времени объяснять у Рихарта точно не было - и он уже прокладывал себе путь на улицу - и задержался только на мгновение, переступая через каменотеса, который первым пал под ударом темнокожего еретика. Этот человек погиб из-за него - из-за того что Рихарт завел толпу своей проповедью... Конечно, в случае, если бы завязалась драка без участия толпы - все равно кто-то мог бы погибнуть от случайной пули, например... но в любом случае - это неправильно И Рихарт на ходу произносит еще одну молитву, без сожаления расставаясь с толикой божественной силы дарованной ему. Если повезет - то это позволит каменотесу выжить. Если нет - то все в руках Спасителя и зачем-то он решил призвать к себе этого человека прямо сейчас.