Говорят, что в "Чёрный лебедь" приходят не за пивом. Нет, не то, чтобы Марта подавала откровенное пойло или разбавляла благородный пенный напиток пролетария речной водой. Пиво здесь было не хуже, но и не лучше, чем дальше по улице в "Приюте" или "Красном шахтёре". Обычное пиво. Да и сам трактир мало чем отличался от остальных заведений Углища. Разве что только... В "Чёрном лебеде" не было драк.
Если уставшему работнику хотелось дешёвого пойла и женщин, то он шёл в "Приют". Кого жгла изнутри злоба, тот шёл выпускать пар в "Красного шахтёра". В Чёрном лебеде" же собирался совсем другой контингент. Здесь, при свете свечей и в отсветах пламени камина, сидели и слушали. Слушали и говорили. Рассказывали. Под крышей трактира звучали разные истории. В основном - сплетни и небылицы. Изредка - агитация профсоюзов. И совсем уж редко - что-то действительно уникальное и стоящее.
В тот вечер в "Чёрном лебеде" было тихо. Все внимательно слушали старого матроса, стоящего в центре зала и потягивающего пенный эль. Старик только сошёл с левиафанобойного судна и сразу пошёл сюда. Он знал, что в порту его историю не оценят столь же, как здесь. Изголодавшиеся по новым легендам шахтёры с жадностью ловили каждое слово. Иные даже беззвучно шевелили губами, повторяя за стариком. Они запоминали рассказ, чтобы потом поведать его в своих лачугах. Дополненный и приукрашенный.
Из всего зала только один посетитель не сверлил взглядом старого моряка. Он сидел, устало листая небольшую записную книжечку и то и дело поглядывал на дверь. Мужчина этот был ни стар, ни молод. Ни красив, ни страшен. Он выглядел совершенно серо в своей залатанной курточке, явно снятой с чужого плеча. Он старался держаться, как и остальная публика, но тонкие пальцы выдавали в нём работника пера, а на руках при пристальном рассмотрении можно было заметить чернильные пятна, старательно замазанные сажей. Мужчина пришёл в "Чёрный лебедь" не затем, чтобы слушать чьи-то истории или делиться своей. Он пришёл вершить историю.
Когда дверь трактира в очередной раз отворялась, мужчина опускал глаза в блокнот, а потом смотрел на вошедшего, словно сверяясь с чем-то. Встретившись глазами с нужным человеком, он взглядом указывал тому на табурет за столом. Всего их было три.
Когда мест за столом не осталось, старый моряк даже и не думал заканчивать. А посетители слушали только его, позабыв, что в трактире может быть кто-то ещё. Мужчина за столом некоторое время молчал, потом подозвал Марту и заказал четыре кружки эля. Лишь когда оловянные донца стукнули о столешницу, а хозяйка трактира удалилась, мужчина заговорил.
- Уайт... - представился он негромко. - Можете не представляться. Как вам будет угодно...
Мужчина посмотрел на кружку, но не рискнул к ней даже притронуться. Он поджал губы. Едва заметно кивнул, подтверждая какие-то свои мысли, и лишь тогда продолжил: - Ваши... друзья сказали, что вы можете помочь. И меня уверили, что вы не из тех, кто будет... распространяться. Несомненно, молчание должно быть хорошо оплачено. Равно как и
услуга.
Мужчина жадно облизал пересохшие губы, но на этот раз не даже не взглянул на кружку. Он смотрел в свою книжицу. Он зачитывал речь, которую заготовил загодя.
- Скрывать не буду, - продолжил мистер Уайт, - Дело не совсем... в рамках поля законной деятельности. Но, уверяю вас, в нём нет и... дело не идёт о кровопролитии или краже. Я прошу вас лишь доставить... некую... посылку. Из Шёлкового района в Шесть башен.
Мужчина оторвался от листка и поднял взгляд. Посмотрев каждому из присутствующих в глаза, он тихо добавил: - Шесть монет...