Комета сбывшихся надежд | ходы игроков | В поисках правды

...огромный хвост кометы казалось тянулся от одного горизонта до другого, разделяя небо на две неровные части...
Анна сидела у окна и с интересом смотрела в ночное небо, сегодня был особенный день, день когда она убедится в том что чудо и правда существует. Конечно существование магов было общеизвестным фактом, но даже так находились те кто утверждал что они лишь выдумка, ведь магов обычно никто не видит, а поверить в то что существует комета которая пролетает над планетой каждые сто лет было ещё сложнее, ведь никто из нынешнего поколения её не видел. Однако все скептики и прочие неверующие воочию могли убедится в своей неправоте, увидев рассекающую небо комету, которая как и обещано вернулась спустя сто лет. Анна завороженно смотрела на длинный словно искрящийся хвост кометы, который как-будто бы нес в себе миллионы маленьких звезд, которые ярко горели и переливались сотней цветов и огней. В какой-то момент девушка заметила как от кометы откололось двадцать пять искр, ровно столько она успела насчитать в уме, которые на большой скорости стали разлетаться по миру. В этот миг Анна ощутила странный жар, обжигающий её лицо и правую руку, после чего она словно интуитивно выставила эту ручку вперед и увидела как прямо в её сторону летит одна из этих искр. Девушка уже знала о том что такое метеорит и что бывает когда они иногда не сгорают в атмосфере, а долетают до земли и поняла чем ей это может грозить, но увы сдвинутся с места не смогла. То ли это был шок, то ли ещё что-то, но она могла лишь сидеть и смотреть на то как смерть приближается к ней и ей хватило сил лишь на то чтобы закрыть глаза. В неизвестности ожидая чего угодно, она провела несколько долгих секунд, пока не ощутила странное тепло возле себя и не увидела пробивающийся сквозь веки свет. Открыв глаза, Анна увидела небольшой искрящийся камешек, висящий возле её груди, который прожег насквозь стекло её оконца. Этот камешек провисел так ещё несколько секунд, а затем в один миг влетел прямо в неё, вонзившись в грудь девушки, но не принеся при этом боли, а наполнив тело ощущением переполняющей её энергии, которая сначала казалось чуждой, но затем стала такой родной и обжигающе приятной. Свет исходящий от её груди, медленно тускнел пока не потух полностью, возвращая комнату девушки в её привычный вид. И прежде чем Анна успела подумать хоть о чем-то, перед ней в воздухе возникла небольшая чернильная ручка, с интересным орнаментом на ней, которая спустя мгновение упала прямо на колени девушки. За всем этим девушка даже не услышала тяжелые шаги на лестнице и поэтому испуганно вздрогнула услышав тяжелый стук в дверь.

— Анна, что там за шум у тебя?! — громко вопрошал отцовский голос, который наверняка был разбужен звуком разбитого окна и поспешил проверить все ли в порядке с его дорогой дочерью, которая в последнее время очень странно себя ведет.

Стартовые характеристики:
Первое заклинание:

— Меж тем как Вы находите юного баронета?

Получив из рук дочери маслёнку, Ричард Линкольн принялся тонким слоем намазывать свежеиспечённый, специально к сегодняшнему ужину, хлеб. На идеально белом, накрахмаленном манжете блеснула запонка из натурального камня. Отец умел одеваться, как сказали бы презренные французы, élégamment¹, вот уже 20 лет отдавая предпочтение одному и тому же портному на Сэвил-роу². Но этим вечером его костюм отличался исключительным изяществом — оно сквозило в каждой детали.

Сегодняшняя трапеза вообще была особенной. Ещё бы, ведь со званым визитом пожаловал сам маркиз Кристофер Джон Уинчестер со старшим сыном Чарльзом, молодым человеком 22-х лет, недавно окончившим Оксфорд. Уже за неделю до означенной даты в особняке Линкольнов начались приготовления: родители выглядели куда более сосредоточенными, то и дело раздавая прислуге распоряжения относительно бытовых хлопот. Лорд Уинчестер был в этом доме почитаемым гостем.

— Стокса? — маркиз ненадолго задумался. — Создаёт впечатление приятного юноши. И, кажется, не без таланта.
— И не без амбиций, — добавил граф. — Я слышал, он питает надежды получить исключительное право заседать в Палате лордов. Стать первым в истории, так сказать, первопроходцем, создать прецедент. Каков реформатор, а?

Граф Линкольн усмехнулся в усы и наколол на вилку ещё немного заливного.

— Не судите его строго, мой друг. Вспомните себя в таком же возрасте, — гость поддержал улыбку хозяина дома своей, ироничной.
— А что я? — приподнял бровь Ричард. — В свои 24 я совершил самый разумный поступок в жизни.

Улыбка его потеплела, когда граф обратил взгляд на жену. 20 лет назад он попросил руки леди Элизабет и имел счастье получить согласие.

— И всё же юношеству свойственно витать в грёзах, — продолжал свою мысль лорд Кристофер. — Хоть наша страна 2 века назад и подписала «прогрессивный» Акт об объединении³, не думаю, что устои британского общества настолько изменчивы. Разве что Его Величество окажет сэру Стоксу милость и сделает исключение за его будущие заслуги перед отечеством… — добавил он по некотором размышлении.
— В любом случае это дело не одного года, — подал голос Уничестер-младший, до сих пор с живым интересом слушавший, но не вмешивавшийся в разговор.

Как могла догадаться из контекста беседы Анна, в данный момент обсуждали первый выход в свет баронета Стокса, младшего члена семьи. Своего рода показательное выступление. И если для барышень подобное испытание означало обязательное посещение салона первой светской львицы, то для отпрыска фамилии мужского пола оно имело место в клубе, среди дыма сортового табака и карточных столов, разложенных для игры в вист.

Да, при всей своей прогрессивности взглядов Англия оставалась государством весьма консервативным в любых вопросах, касавшихся социального и гендерного расслоения. Эпоха суфражисток ещё не настала — их время придёт чуть позже. Женщины по-прежнему были лишены права голоса. Их труд оплачивался вдвое меньше — и это при равной нагрузке. Девочки не наследовали титул своего отца, выступая лишь его «хранительницей» — до появления первого потомка мужского пола⁴. Даже титулы учтивости давались представительницам прекрасного пола по мужчине, с которым они состояли в родстве — отцу либо мужу. Махровый сексизм и неравенство цвели пышным цветом в нравах британцев. Быть женщиной означало быть второй, в стороне, всегда в тени кого-то.

Конечно, встречались послабления с некоторыми исключениями: с недавних пор девушкам разрешили получать высшее образование и даже защищать диссертацию с присуждением учёной степени. Но и здесь не обошлось без ограничений: ряд факультетов допускал барышень только в качестве вольных слушательниц, не выдавая диплома по окончании курса. Студентка естественнонаучного факультета? Случай редкий, но имевший место. Практикующая женщина-врач? Женщина-математик? Женщина-физик? Нонсенс. И Создатель упаси опубликовать научную статью под своим именем! Чего уж говорить о журналистике и литературе — занятиях, считавшихся сугубо мужскими. Словом, быть женщиной в просвещённой Англии было… затруднительно.

Однако пущенную стрелу уже не остановить. Всё чаще выступали представители новой прослойки социума — рабочего класса, порядком увеличившегося за минувший век. Всё выше поднимали они голову, заявляя о своих правах. Всё громче слышались их голоса. Издержки индустриализации, оборотная сторона медали… «За всё нужно платить. Ещё не известно, какие плоды мы пожнём от таких поспешных социальных реформ», — скептически повторял отец, когда разговор заходил о поправках в законодательство касательно прав простолюдинов. Ричард Линкольн вообще не любил поспешности и неоправданных изменений — и маркиз Уинчестер был с ним полностью согласен. Консерватизм и педантичность взглядов были теми факторами, которые объединяли двух мужчин, делая их дружбу (в том числе и на политическом поприще) крепче. А с недавних пор в воздухе витала идея упрочить этот союз, породнившись ещё и домами…

***

С тех пор, как её посадили под замок, дни тянулись скучной чередой — один похож на другой. И хоть её не заперли в четырёх стенах буквально (всё же личное пространство единственной наследницы было обширней и составляло несколько комнат, выстроенных анфиладой на «женской» половине дома), тем не менее девушка ощущала себя певчей птицей в клетке. Только петь по заказу совсем не хотелось.

Отец решил дать ей время подумать над «своим поведением», и в эту формулировку входил не только недавний инцидент в университете. Размышлять предстояло также и над предложением родителей устроить её помолвку с сыном маркиза — собственно, ради этого и затевался сегодняшний ужин, на который ей разрешили выйти из своей комнаты.

Беря своё начало с середины 16-го столетия, старинный род Уинчестер не потерял былой славы и теперь: благодаря дальновидности Джеймса Уинчестера и предприимчивости его старшего сына Кристофера Джона фамилии удалось не только сохранить унаследованное состояние, но и преумножить его. Предки маркиза, в том числе его отец, сколотили капитал, активно участвуя в Британской Ост-Индской компании. А когда торговые операции пошли на убыль, в дело включился младший отпрыск, своевременно выведя активы и вложившись в акции Лондонской фондовой биржи.

Состоятельность была не единственным и отнюдь не главным достоинством молодого графа. По подтверждённым источникам, Уинчестеры состояли в дальнем родстве с самими герцогами Сомерсет. «Это тебе не какие-нибудь Ричмонды⁵», — многозначительно говорил Ричард Линкольн. Но и на этом плюсы потенциального жениха не заканчивались. По отзывам отца, Чарльз был искусен в светской беседе и этикете, недурно играл в крикет и вист, был сведущ в биржевых торгах и политике (а главное — имел представления о «правильном» политическом курсе) — словом обладал всеми талантами, какими должен был обладать претендент на руку его дочери.

Подобные разговоры смущали Анну, даже пугали. Конечно, она понимала, что родство с Уинчестерами укрепит позиции отца в парламенте. Важный фактор. Она с детства привыкла слышать, что брак — дело в первую очередь разума, долга и ответственности. Но этот жизненный постулат не находил отклика в её сердце, а создание собственной семьи по строго регламентированному выбору казалось чем-то из разряда долговых расписок. Пожизненных. Династические браки редко бывают счастливыми, и пример её родителей — скорее, исключение из общего правила. Вот бы и ей так повезло…

«В наши времена крайне сложно найти достойную партию. В самом деле, кого ты видишь своим потенциальным женихом? Золотую молодёжь, курсирующих от паба до опиумной курильни или ещё чего отвратительней? Или, может быть, этих новомодных литераторов сродни твоему профессору?», — вопрошал Линкольн-старший. В такие моменты Анна обычно смущённо опускала глаза, а отец беспомощно всплёскивал руками и быстрым шагом удалялся в кабинет со словами «Это решительно невозможно! Этот вольнодумец совсем задурил ей голову алогичными глупостями. Элизабет, сделай же что-нибудь!».

Анна не винила его и не обижалась. Ричард Линкольн любил дочь до невозможности и как любой любящий отец желал счастья и лучшего будущего — просто представления и о том, и о другом у них были разные. А ещё, казалось, будучи человеком сдержанных эмоций, он не до конца понимал, как воспитывать девочек. Особенно как обращаться с ними, когда они уже прошли этапы детства и подростничества, вступив в пору ранней юности.

***

Спустя примерно неделю заключения Анну стала посещать мысль, что не такая уж плохая партия, этот граф Чарльз. По крайней мере, не сорокалетний обрюзгший старик — некоторые родители выдавали своих дочерей и за таких, лишь бы спасти семью от разорения. Молодой, почти одного с ней возраста, недурен собой и, кажется, умеет проявить внимание… Ещё ведя кое-какие торговые дела на обломках Ост-Индской компании, недавно Чарльз подарил ей настоящие произведения искусства: резную шкатулку красного дерева с китайским чаем, индийские благовония и несколько самоцветов, а ещё — обрез тончайшего натурального шёлка! Слушая рассказ про технологию изготовления ткани и бабочку тутового шелкопряда, девушка не могла скрыть своего восхищения: как может такое крохотное существо за свою коротенькую жизнь соткать подобное волшебство! Анна уже представляла, как невесомая, нежно-голубая ткань обвивает её стан, как подчёркивает серые, будто в дымке, глаза… Решено. На следующей же неделе она отправится к модистке и сошьёт лучшее платье.

Всё портило презрительное отношение Чарльза к литературе. Стоило Анне коснуться темы сочинительства, как на губах графа появлялась иронично-снисходительная улыбка. И Оскар Уйальд-то у него выходил бездельником, без искры таланта. И Шарль Бодлер — пустозвон и бездарность, чьи книжонки стихов годились лишь на растопку камина. А уж романы Золя вообще были не достойны упоминания в приличном обществе — будь на то воля его, графа Уинчестер, он бы вообще запретил девицам читать такое бесстыдство на законодательном уровне.

Словом, отсутствие взаимопонимания по филологическому вопросу служило единственным камнем преткновения в деле помолвки. Но сегодня днём Анну посетила новая идея: ведь не запретит же, в самом деле, будущий муж ей читать? Тайком, будучи предоставленной самой себе, можно заниматься любимым делом, покуда супруг занят делами государственными. Только вот… при мысли пойти под венец сердце не замирало в груди, не ныло сладко. А она знала — читала в книгах, слышала на лекциях профессора — что бывало и такое. Должно быть.

***

Так она и просидела до самого вечера. То уносясь в мечты, но возвращаясь в реальность, где вновь спотыкалась о постылую помолвку и вынужденность дать какой-то ответ. Спросить бы сейчас профессора — с его умом и проницательностью он бы в два счёта дал совет, мудрый и самый подходящий. Томас Найтингейл удивительно чутко умел читать людские души. Где он теперь… Безвестная судьба наставника не давала покоя, тревожила очень.

Всё случилось так быстро, что она толком не успела понять. Это яркое, быстрое нечто только что прожгло стекло и… юркнуло в район груди? Боги милостивые, там же сердце, лёгкие!.. Она что, ещё жива? Как-такое возможно?!

Девушка слепо зашарила руками по груди и для верности подбежала к зеркалу. Как проникновение инородного предмета сказалось на внешности? Не порвала ли платье? Ох, почему так блаженно-тепло… И ручка ещё эта — откуда она взялась, буквально материализовалась из воздуха, с неба упала?

А за дверью уже слышался взволнованный голос отца. К счастью, врываться он не станет. Стучаться, прежде чем войти, — это негласное правило соблюдалось в доме неукоснительно всеми членами семьи. А значит, у неё есть несколько мгновений привести себя в порядок. Недого думая, Анна схватила странный предмет и сунула в верхний ящик секретера. Спрятать улики.

— Тут… я… — испуганно запинаясь отозвалась девушка.

Нужно придумать, что ответить, быстрее!

— Наверное, снова стачка рабочих. Они разбили окно, — выпалила Анна первое пришедшее в голову.

Отец всегда во всех бесчинствах винил простолюдинов. В самом деле, не про летающий волшебный камешек же говорить. Ещё, чего доброго, упекут в комнату с мягкими стенами.

— Я захожу. — грозный голос заставил Анну вздрогнуть, и она ещё раз бросила взгляд на место куда спрятала ручку, словно нашкодивший котенок проверяя надежно ли скрыто то, за что её могут наругать. Ричард Линкольн отворил дверь неспешно, словно давая своей дочери лишнее время на то чтобы спрятать что-нибудь, и только когда дверь без всякого лишнего скрипа отворилась до конца, он сделал шаг в комнату. Дыру в окне он заметил сразу же, как и часть выбитого стекла, которая в этот момент лежала на подоконнике и полу. Ни слова не говоря, он подошел к Анне и бегло смотрел её, и только убедившись в том что она цела и на ней нет и следа травмы, мужчина облегченно выдохнул.

— Я давно говорил, что надо ввести комендантский час и разгонять этих... этих бродяг, не давая им слоняться хотя бы по нашему району. Боже, здесь же живут только знатные рода, и я не понимаю почему полицаи просто не отлавливают всех лишних людей прямо на входе. Дождемся и скоро по нашим улицам спокойно будут ходить даже выродки с островов. Вчера один из этих скайпийцев зашел спокойно в наш клуб, и представляешь, его обслужили как почетного гостя... То что они воют за нашу страну, ещё не дает им права считать себя равными нам. Тц, прошу меня простить, я слишком вспылил и загружаю тут тебя своими мыслями. К слову, почему ты не спишь Анна? Я не поверю что ты только проснулась, по тебе видно что ты ещё не ложилась. Ты же не забыла про то что тебя ждет завтра? Ладно, ложись и ничего не бойся, я сейчас же пошлю людей проверить улицу. — договорив, Ричард кивнул сам себе и поспешил на выход, не забыв затворить за собой дверь, после чего Анна ещё какое-то время слышала его удаляющиеся тяжелые шаги. Не было и сомнений, что прямо сейчас он пошлет свою личную охрану бродить по улицам, чтобы выследить тех кто это сделал. К защите своего дома и родных, благородный мужчина относился очень серьезно и не принимал полумер в этом вопросе. Девушка же вновь осталась одна, с довольно озадаченным видом. С этой кометой она совсем забыла о том что завтра ей предстоит встреча с каким-то знатным профессором, который будет преподавать ей на дому, а затем ещё должна была состояться очередная встреча с Чарльзом.

— Конечно, я помню, папа. Придёт профессор.

На пропуски занятий студентами женского пола руководство Кембриджа смотрело сквозь пальцы — высшее образование до сих пор являлось необязательным даже для девиц благородного происхождения. Они были вольны покинуть стены учебного заведения в любой момент. Впрочем, это право было общим для обоих полов учащихся. Но Ричард Линкольн предпочитал доводить любое начатое дело до конца. И раз уж его дочь поставила себе целью получить диплом, значит, он сделает для того всё необходимое.

Конечно, всегда оставался вариант перерыва на год. Но от академического отпуска Анна отказалась наотрез, и чтобы не пришлось слишком много нагонять по учебной программе, пока она находилась дома, было решено нанять одного из преподавателей в частном порядке. Как будто он мог заменить профессора Найтингейла...

Да ещё эта встреча с Чарльзом вечером. Нелёгкий предстоял день.

Официального сватовства ещё не произошло. О, это была целая отдельная церемония, с непременным освещением события газетами в колонке светской хроники и устроением всевозможных раутов. Быть аристократом значило не принадлежать себе, быть всё время кому-то должным — эту аксиому Анне пришлось усвоить с раннего детства.

С помолвкой же покуда велась подготовительная, подпольно-разведывательная работа, если можно так выразиться: намёки полушёпотом, разговоры старшего поколения наедине, рукопожатия в кабинете... Решив между собой, что неплохо бы смешать кровь их благородных домов, родители понемногу подталкивали к этому решению своих детей. Мера, предпринимаемая мгогими аристократами во избежание публичного позора. В самом деле, если вот так с наскока объявиться на пороге приличного дома с предложением руки и сердца, ни с кем не посоветовавшись, не получив предварительного согласия — эдак можно попасть в неловкое положение, оказаться в центре громкого скандала. Откажет сама девушка, воспротивятся её родители — всякие непредвиденные обстоятельства могут подстерегать незадачливого юношу в этот момент. А потому сватовство и брак — дело, не терпящее поспешности.

Завтра утром Анна должна дать ответ родителям. А те, в свою очередь, письменно уведомят чету Уинчестеров. Возможно даже нанесут визит лично. И уже тогда завертится... Через какие-то несколько часов решится её судьба, вся её жизнь.

— Завтра ответственный день, и оттого мне не спалось, — со свойственной ей бесхитростностью призналась девушка. — Я скоро лягу.

Ей хотелось попросить отца взять из его кабинета февральский выпуск The Times, перечитать ещё раз (кажется, в каком-то из них писалось про комету и якобы её удивительные свойства), сказать ещё что-то. Но открывшая было рот Анна обнаружила, что разговаривать не с кем — Ричард Линкольн уже покинул комнату, его спешные шаги слышались на лестнице. Человек сдержанный, он редко позволял себе подобную «дёрганость» — теперь же его манеры сделались поспешными, даже порывистыми. Похоже, ночной инцидент очень взволновал главу семейства. Даже в его речи проявилась несдержанность.

Конечно, простолюдинов отец никогда особенно не жаловал, видя в них неуправляемый, необузданный, хаотичный элемент общества. Но сейчас Линкольн-старший что-то уж особенно ополчился на простой народ — досталось даже представителям диковинной расы зверолюдей. Хотя, казалось бы, причём здесь солдаты?

Что до Анны, ей всегда было жаль работяг. Выматываться с утра до ночи, двенадцатичасовую смену, работая за гроши, чтобы прокормить семью, — незавидная доля. Нет, в Анне не было презрения к этим людям. Только вот почему, поравнявшись на улице с рабочим, она читала на его изнурённом лице отвращение? Каким-то шестым чувством ощущала обращённый себе в спину хмурый взгляд... За что они ненавидели её, эти мужчины и женщины с мозолистыми руками? Она не имела ни собственных доходов, ни частной собственности, даже титул у неё был не настоящий, а лишь так, для «учтивости» и соблюдения приличия — Анне не повезло родиться девочкой. По сути, она была элитной собственностью своей семьи, без права на личные желания и волю, разменной монетой. А в идеале скоро должна стать удачным капиталовложением.

Растерянно простояв у двери с добрых минут пять, Анна вдруг кинулась к секретеру. Ручка! Во всей этой суматохе она чуть про неё не забыла! Там ли она ещё, в верхнем ящике? А что если ей всё привиделось на фоне разыгравшихся нервов? Сидя у окна, она могла задремать. Может, это всё сон — и комета, и яркие искорки из её хвоста, и одна из них, залетевшая прямо в грудь?.. Но нет — вот же разбитое окно, осколки на подоконнике. Творящееся в грёзах не проявляется наяву, это совершенно точно. Анна даже ущипнула себя для верности. Проверить, не спит ли до сих пор.

Ручка оказалась на месте. Повертев её в руках, девушка не нашла ничего необычного — вполне себе обыденный писчий инструмент. Невероятно удобный, правда: как будто над ним трудился ремесленник, вытачивая специально для её руки. Попробовать что-нибудь написать? Леди Линкольн пододвинула стул и первым делом каллиграфическим почерком вывела свой фамильный вензель. Красиво. Перо было настолько качественно заточено, что линии выходили тонкие, изящные. Даже захотелось пририсовать какой-нибудь цветочек к заглавной букве L — и с чего вдруг такое желание?..

Неожиданно для себя самой, Анна обнаружила что она прекрасно знает как нарисовать красивые бутоны прекрасных цветов, её рука словно сама вычерчивала необходимые линии. Ей даже не приходилось макать ручку в чернильницу, так как они все не заканчивались и не заканчивались и что самое главное, не было никаких подтеков и разводов, что и правда можно было назвать настоящей магией. Закончив рисовать первый бутон, Линкольн внезапно почувствовала приятный аромат этого дивного цветка, словно протяни она к нему руку и сможет коснуться его, и чем дольше она смотрела на него, тем реальнее он становился и в какой-то момент чернильный цветок просто взял и выпрямился прямиком из листка, излучая именно тот запах который себе представляла Анна. Что это было если не чудо? Интересно, а сможет ли она проделать тоже самое с чужим рисунком, одним из тех что висели в её комнате?

Из всех цветов больше всего Анна любила розы. До ужасного банально, конечно, и избито — ведь где вы видели британца, который бы не любил розы? В самом деле, во всём Лондоне и даже провинции вы не встретите такого человека.

Однако Анне нравился этот цветок не потому, что считался королевой в мире флоры. Просто она находила в уходе за капризной, прихотливой красавицей особую прелесть. Правила высадки и выращивания розового куста были настоящей наукой, где каждый фактор играл определяющую роль: освещённость и обогрев, опрыскивание и защита от вредителей, направление ветра и полив, укутывание кроны на зимовку, оптимальный грунт и подкормка корней. Но если проявить терпение и соблюсти условия, весь тёплый сезон королева будет радовать глаз нежными бутонами, источающими дивный аромат.

Сильнее остальных Анна любила жёлтые. И ерунда всё это, что они приносят несчастье, суеверные глупости! Ведь не может же быть плохой приметой та, чьи лепестки будто поцеловало солнце. Каково же было удивление девушки, когда на её глазах прямо из листа бумаги расцвела одна из её любимиц!

— О-о!.. — восхищённо выдохнула новоиспечённая художница, во все глаза рассматривая чудо.

А ничем иным, как чудом, назвать такое было нельзя. Это что, она нарисовала?! Она, Анна Линкольн? Обычной перьевой ручкой? Быть того не может!

Ещё с занятий по изобразительному искусству в пансионате девушка хорошенько запомнила азы: на уроке теории учитель разъяснял различные техники живописи. Попробовав сама, Анна поняла: пером работать гораздо сложнее, нежели, к примеру, тем же углём. Чернила требовали, что называется, «набитой, поставленной» руки и уверенных линий — такое под силу только мастерам с уже сформировавшимся стилем и манерой письма. Куда уж ей, новичку-дилетанту, соревноваться с корифеями…

Но как же тогда у неё получается, безо всякого напряжения? И дело не в обращении с писчим инструментом, нет! Писать сразу «на беловую», без клякс и использования промокательной бумаги Анну выучили в первый же год (ох и доставалось же некоторым девочкам за измаранные по неосторожности листы). Ощущение обжигающего прикосновения розги на пальцах она, наверное, будет помнить всю жизнь. Сейчас мышление девушки занимал другой вопрос: как это она, обычная Анна Линкольн, каких в мире много, смогла сотворить такое? Не будучи не то что чудотворцем, а даже не обладая сносным навыком рисования. Просто на силе воображения и спонтанного желания? Невероятно!

Интересно, а что будет, если взять задачу посложнее? Акварели Тёрнера ¹, например! В соседней комнате, служившей Анне личной библиотекой, имелся на полке один такой альбом. Девушка периодически брала его и перелистывала, не уставая поражаться удивительной манере её современника писать море: лёгкая, полупрозрачная текстура акварели на первый взгляд совсем не подходила для изображения воды — тем более бурлящей, мрачной, штормовой. А всё же выходило замечательно. Наверное, так и проявляется истинный талант. В возможности создавать невозможное.

Излюбленная картина Анны как раз была на водную тематику — про корабль, попавший в бурю. Впрочем, этот сюжет был сквозным во всём творчестве Тёрнера, служа описанием не одному полотну. А вот и оно, то самое ², на 49-й странице. Любопытно, что будет, если его оживить? Хм…

Ой, нет-нет-нет! Задумавшаяся было над соблазнительной перспективой девушка решительно одёрнула себя. Только разбушевавшейся в комнате стихии сейчас не хватало. Да что там комнаты — затопит весь дом, если соразмерить масштаб полотна с их особняком. Пока что Анне хватало одной проблемы — дыры в разбитом окне, из которой неприятно насвистывал промозглый, весенний ветер, уже порядком успевший охладить температуру в помещении на пару градусов. Видно, придётся сегодня спать в смежной с библиотекой комнате для прислуги…

Но сон пока не шёл. Где уж тут спать, когда ты в одночасье стала чудотворцем! И сейчас в характере Анне подавал голос неутомимый учёный-исследователь, веля немедля подтвердить (или опровергнуть) эту гипотезу эмпирически. Не терпелось. Но для эксперимента лучше выбрать материал попроще — совсем не хотелось тратить утро на объяснения с родителями.

Решено. Тут же рядом на полке пылился почти забытый альбом с репродукциями Ладелла. Натюрморт традиционно считался в чопорном Альбионе «низким» жанром и не особенно ценился в обществе аристократии. А Анне нравилось его буйство красок… Было в них что-то... жизнеутверждающее. Существование как бы вопреки. Наперекор всем моральным правилам и многочисленным пуританским запретам. Да вот хотя бы взять эту работу ⁴. Малину Анна любила очень!

Стоило Анне прикоснутся к натюрморту и задуматься о том как она любит малину, как вдруг картина начала наполняться новыми красками, постепенно становясь все более и более настоящей, пока в один момент нарисованная малина просто не соскочила с рамок картины и не покатилась по полке. Не дав той скатится вниз, Анна подхватила парочку ягод и потрогав их убедилась в том как по настоящему они выглядят, и даже наощупь совсем не отличаются от настоящих, только вот каковы они на вкус.. этот вопрос ей предстояло ещё решить, и слегка прикусив ягоду, Линкольн и по вкусу не смогла отличить эту малину от настоящей. Что бы не оживляла девушка дальше, оно принимало именно ту форму какая была на картине, и чем реалистичнее была картина, тем реалистичнее были ожившие предметы.
Вдоволь наигравшись со своей новой силой, Анна легла в кровать с надеждой утром ещё проверить пару своих предположений и заодно возможно узнать что-нибудь новое о своих способностях и уснула она на удивление быстро и легко, не смотря на все произошедшее. Утром же девушку ожидал сюрприз, и проснулась она не от шума за окном и не от пришедшего разбудить её слуги, а от скрипа открывающегося пострадавшего вчера окна. Резко открыв глаза, Анна могла ожидать чего угодно, но уж точно не появления Чарльза Уинчестера собственной персоной у неё в комнате, который в этот момент как раз перебирался через покрытый осколками подоконник.

Стартовые характеристики Чарльза:
Первое заклинание Чарльза:
Предмет полученный в дар от кометы:

После традиционного чая и сидения у камина Чарльз попрощался с отцом и поднялся к себе.

Наверно, со стороны это смотрелось очень странно. Огромная комната, погруженная в полумрак. Лишь отблески огня причудливо скачут по стенам. Ничто не нарушает тишину, дишь иногда треск рассыпающегося полена звучит негромко, да искры вспыхивают и гаснут в полете. Две неподвижные фигуры утонули в креслах. Они кажутся безжизненными, но впечатление обманчиво. То один, то другой мужчина медленно поднимает прозрачный бокал, делает глоток, смакуя огненный напиток и столь же медленно ставит тонкий хрусталь обратно. Ни единого слова. Будто каждый думает о своем. А что говорить, зачем потрясать воздух высокими словами. Все нужное уже было сказано в течении дня. Сейчас, когда ночь укрыла мир темным покрывалом, расшитым звездным узором, можно посидеть и расслабиться. Оба любили такие безмолвные разговоры, когда нет слуг, нет женщин, нет внешнего мира - и только они вдвоем. Завтра будет визит к Анне, который определит судьбу их рода. Это йомены могли тащить под венец первую же обрюхаченную ими девицу. Аристократы так поступать не могут. Слишком велики ставки, чтобы можно было довериться юношеской бесшабашности и девичьему любопытству. Потому - встречи, уточнения, обсуждения. Но все теперь позади - остался лишь визит к Анне. Формальность, но не пустая.

Чарльз шел к себе наверх. Слуга освещал ему дорогу. Но наследник, казалось, его не замечал. В голове у него крутились мысли - а как комета повлияет на биржу? Сейчас маги находятся под опекой и контролем. А вот небесный дар будет развеян везде - и кто знает, где и что прорастет в этот раз. Он поморщился. В воздухе отчетливо пахло войной. Эпоха железа и пара, помимо прочего, вдруг резко уменьшила размеры планеты. Еще 200 лет назад можно было, отплыв в неизвестность, открыть неведомые земли, полные золота, пряностей и прочих диковинок. Уже 100 лет назад лакомые куски были расхватаны - и неудачники подбирали крохи, втайне надеясь сорвать куш. Кто ж знал, к примеру, что пустыня Намиб, страшное, сухое, выжженое место, Берег Скелетов эпохи Васко Де Гама, таит в своем песчаном лоне пригоршни алмазов. А сейчас - любой клочок суши уже кому-то да принадлежит. И все громче клацают зубы хищников, молодых и жадных. Все больше кораблей, чудовищно мощных, сходят со стапелей в свинцовые волны, и скоро, очень скоро, нарыв лопнет. Скоро станет ясно, кто кого свергнет... А комета - слишком непостоянная дама, чтобы можно было легко отмахнуться от ее хвоста, висящего в небе.

Он так и не смог потом вспомнить этот миг, когда в распахнутое окно влетело нечто - быстрее пули, острее кинжала, опасней обманутой женщины. Он потерял сознание - а когда очнулся, когда прошла головная боль, когда глаза смогли разглядеть больше, чем смутный хоровод цветных пятен - пришло осознание. Мир изменился. Было еще не очень понятно, что и как он сможет, но одно было бесспорно. Комета, капризная дама, одарила его своим поцелуем.

Пошатываясь, он сел на стул. Судя по свету за окном, еще еле заметному, но уверенному, он провалялся на полу почти всю ночь. А рядом лежала чудесная и странная вещь - револьвер, украшенный и нарядный словно девица на смотринах. Интересно, а как у него со смертоностью? Он поднял его, покачал в руке, оценил баланс, попытался прикинуть какого калибра патроны потребуются. И сколько их в барабане. Поставил себе галочку - пристрелять его. Заигравшись, он потерял счет времени. Но... он вдруг сел прямее. Анна! Она вправе узнать про случившееся раньше всех. Ибо ей предстоит дать сегодня ответ. Отец, семья, Империя - он и так их, от корней волос и до кончиков ногтей. Но Анна...

Мужчина привел себя в порядок и переоделся. Итак, решено. Сперва - и быстро! - он оповестит о Даре его будущую невесту. Назойливо и надоедливо в голове крутилась мысль, что, вполне возможно, она перестанет быть таковой. Уж больно круто и непредсказуемо изменится его жизнь. Нет, он не перестанет быть наследником и дворянином. Но Англия потребует его всего, без остатка.

Дворецкий внизу, видя одетого Чарльза, остался внешне невозмутимым, но бровь его предательски дернулась. Отвечая на невысказанный, но подразумевавшийся вопрос, Чарльз бросил мимоходом:
- Просто решил прогуляться с утра пораньше.
Дворецкий оценил элегантный внешний вид наследника, сказал туманно и странно
- вы решили кхм, попрощаться? Вас ждать к завтраку?
- Нет, я позавтракаю в городе.
После чего Чарльз растаял в синем утреннем тумане.

Конечно, базовая подготовка выпускника английской школы отнюдь не предусматривала навыки тайного проникновения. Но ведь были еще и внеклассные занятия. Потому, оценив обстановку, Чарльз полез в окно, которое, (странное дело!) было разбито. Осколки стекла сыграли злую шутку - на ладони выступила кровь. Чарльз зашипел от боли, но ведь джентельмен назовет кошку кошкой, даже наступив на нее в темноте, не так ли?
- Анна, вы не спите? Простите ради бога за вторжение, это Чарльз. Мне... нам надо срочно поговорить.

Эксперименты всё продолжались, варьируясь то в одном, то в другом условии — и Анна сама не заметила, как пролетела ночь, а в окнах забрезжил близкий рассвет. Учёным-энтузиастам свойственно отдаваться любимому делу со всей страстностью их кипучей натуры, не обращая никакого внимания на то, что творится вокруг. Новое знание действует на них подобно наркотику на пристрастившегося к опиуму. Промаршируй сейчас по её комнате взвод британской армии, девушка и не заметила бы.

Она не уследила за тем мимолётным мгновением, когда сон всё же вступил в свои права. Наверное, это случилось в первые часы раннего утра, когда чары владыки грёз особенно действенны. Анну сморило прямо на тахте, где она обычно проводила часы после полдника, за чтением. Альбом натюрмортов лежал тут же, неподалёку от своей хозяйки, раскрытый на странице творчества Ладелла.

Разбудил девушку странный звук, доносившийся с улицы. Чуткий слух уловил нечто похожее на шорохи, перемежающиеся металлическим стуком, как будто… кто-то карабкался по водосточной трубе! Вор?! Ну конечно! Стоило увидеть разбитое стекло, как негодяй почуял лёгкую наживу.

Сон как рукой сняло. Анна вскочила и заметалась по комнате. Что делать? Поднять крик, позвать на помощь? Пожалуй, матушка очень напугается. Она и так ещё не оправилась после кончины Уинстона… Нужно… нужно… уронить на него что-нибудь тяжёлое! Нет, только не книгу. Книгу жалко. И не цветок, нет. Это её любимая фиалка, а фаянсовый горшок расписан вручную. Швабра подходит! Где-то в чулане у Кэтрин должен стоять весь уборочный инвентарь.

— Ну погоди же ты, сейчас узнаешь, как у спящих воровать!

Вооружившись, Анна высунулась в окно… и тут же отпрянула с ужасом. По карнизу карабкался не какой-нибудь бродяга, а главный наследник дома Уинчестер и родня герцогов Сомерсет собственной персоной. Он что, помешался?! Или пьян? Последнюю версию, впрочем, девушка быстро отмела — Чарльз лез довольно проворно и был совсем не похож на одурманенного веществами. На какой-то момент в голове мелькнула мысль, что это, пожалуй, очень романтичная сцена, достойная страниц Шекспировской пьесы. Но девушка, воспитанная в строгих викторианских правилах, отогнала это возмутительное сравнение.

— Граф, Вы с ума сошли! А если бы Вы сорвались! — громким шёпотом приветствовала девушка неожиданного гостя, как только тот появился в комнате.

Выглянув снова, она бегло осмотрела улицу (не заметил ли кто? в противном случае — какой подарок для вечернего выпуска жёлтых газет с их пристрастием к громким заголовкам!) и скрылась снова, захлопнув ставни. Какое счастье, что она уснула не раздеваясь. Иначе скандала бы точно не избежать.

— Что это на Вас нашло? И почему не через дверь? Вас кто-то преследует? — закидала она Чарльза вопросами.

Вид Анны со шваброй наперевес удивил Чарльза. Впрочем, аристократы известны своей эксцентричностью. И если в пять утра (примерно, Чарльз не смотрел на луковицу часов) леди из хорошей фамилии хочется вооружиться шваброй, то ... общество сделает вид, что так и надо. Он, во всяком случае, сделал именно такой вид. Чарльз оценил ее заботу о нем и сказал с напускной небрежностью.
- О, графиня, ваша труба имеет то достоинство, что она не раскачивается вместе с кораблем. Как мачты, которые мне пришлось покорять в плавании. Да и дом стоит пока что совершенно прямо. Вот помнится...

Но он прервал воспоминания. Не время да и не место. Но под конец голос его потеплел и он бросил благодарный взгляд на девушку. Ее забота была приятна. На последующих вопросах он поднял руки вверх.
- О, минуту терпения и я все вам объясню. Меня никто не преследует, но ...

И остановился, подбирая слова. Конечно, были разные способы - от простого и прямолинейного до вычурного и изысканного. Беда была в том, что прямота частенько рождала героев - и тут же убивала их. Как знаменитая атака легкой бригады под Балаклавой (что за варварские названия!?) во время Восточной войны. Ситуацию рассматривали как минимум с двух точек зрения. С литературной - через призму возвышенных стихов Теннисона. С нормальной - как образец безграмотного управления под влиянием амбициозной бездарности. Надо ли говорить, что упоминания о стихах выветрились из головы Чарльза еще до того, как он перевернул страницу книги?
С другой стороны изысканные способы требовали много времени, тонких намеков, изящных аллюзий и тщательно подобранных метафор. Он не планировал оставаться в комнате своей пока еще невесты до прихода посторонних (так компрометировать девушку?!). А окно в качестве выхода теряло свои преимущества в лучах восходящего солнца. Слишком много глаз вокруг. Потому он вздохнул, пригладил свою шевелюру и сказал, глядя на Анну.
- Никогда не думал, что астрономия так изменит мою жизнь. Заблудиться в море, перепутав Полярную звезду и Южный крест - ничто, по сравнению со случившимся со мной. Я.... мне...

Он помолчал, закусив губу. Но отступать в его семье было не принято. Он посмотрел прямо на Анну.

- Я стал магом. Комета выбрала меня - и я хочу послужить своей... нашей Родине и в таком качестве. Но моя жизнь может, да что там может, она обязательно изменится!

И он замолчал, глядя на Анну. Его невеста обладала острым умом - и он предоставил сделать выводы ей самой. Пока еще не поздно намекнуть родителям, что она, леди Анна не будет торопиться с замужеством.

— Вы порезались! — встрепенулась Анна.

От её взгляда, конечно, не укрылась тонкая, алая струйка, стекавшая по ладони. Не то чтобы леди Линкольн боялась вида крови — каждая девушка, войдя в определённый возраст, вынуждена созерцать её каждый месяц в течение нескольких дней. Рано или поздно свыкаешься. Но открытая рана — совсем иное, и если своевременно не обработать… Словом, Анне не хотелось, чтобы кто-то по её вине слёг с заражением и горячкой.

— Позвольте я взгляну, нужно перевязать.

Усадив нежданного гостя за письменный стол, девушка поспешно скрылась в соседних комнатах. Довольно скоро нашёлся и перевязочный материал (им послужил носовой платок с вышитым вензелем, белоснежно откипячённый и накрахмаленный), и небольшая, прозрачная склянка с резко пахнущей жидкостью.

— Что это Вам удумалось в окна лазать? Разве нет для визита более подходящих путей? — приговаривала девушка, обрабатывая рану. — Конечно, Артур удивился бы столь раннему появлению, но непременно бы доложил. Вы же знаете, что двери этого дома всегда открыты Вам и всем членам Вашего семейства.

Обычно скромная и немногословная в обществе представителей противоположного пола, сейчас Анна говорила много, торопливо — всё от нахлынувшего чувства смущения, которое она тщательно желала скрыть. Всё же до сего дня она ни разу не оставалась с молодым графом наедине, а все беседы меж ними носили характер поверхностный, не выходя за рамки светских приличий и условностей. Теперь было иначе. Во всём: начиная от не принятого для посещений рассветного часа, когда город только начинал просыпаться для нового, насыщенного дня, — и заканчивая необычной обстановкой… и не менее оригинальным признанием.

— Магом! Вы тоже?! — ахнула девушка прежде, чем сообразить, что ответная откровенность с её стороны может быть скоропалительной.

Впрочем, тут же стушевалась и, осекшись на полуслове, замолчала. Слава Создателю, природная физиология лишила леди Анну свойства густо краснеть — иначе под опущенными ресницами сейчас бы уже выступил стыдливый румянец.

Молодой граф испытал невольное чувство гордости. Анна не стала закатывать глаза, падать в обморок, визжать, словно за ней гонятся все силы ада. Нет! Она сразу оценила обстановку – и тут же предложила свою помощь. Как и подобает настоящей леди. Чарльз подавил вздох сожаления. Этот цветок достанется кому-то еще. Ведь… Но джентльмен должен встречать удары судьбы не дрогнув. А желательно, хорошенько ей ответить той же монетой.
- О, конечно я мог бы явиться и через дверь. Но тогда был бы скомкан последующий визит. И обе наши семьи могли попасть в глупое положение. Нет, нет, я понимаю, окно не самый удобный путь к молодой девушке вашего положения. Просто я не мог не рассказать вам до официальной встречи о происшествии.

Касание ее рук было приятным и осторожным. Втайне он боялся некой неуклюжести, вполне простительной выросшей в доме леди. Ведь вряд ли она всерьез занималась перевязками. И даже в детстве, наверняка, уделяла больше времени книгам, чем шалостям и играм, частенько приводившим к ссадинам и царапинам. Но Анна держалась молодцом.
И когда рана была уже почти полностью перевязана, кровь перестала течь, а острый запах лекарства смешался с тонким ароматом скромной девичьей обители, прозвучала фраза, заставившая его привстать со стула.
- Тоже? … Так значит… Вас тоже осенила благодать?! Анна! Вы не представляете, как приятно это слышать! Ведь одним препятствием на пути к союзу наших семей стало меньше.

Но тут он осекся. На островах Микронезии он встретил одного американца. Тот бежал из САСШ после проигранной гражданской войны. Я, говорил он, родился с хлыстом в руках, и так же помру. Все эти новомодные теории, что негр – друг человека, и тоже достоин лучшей участи, засуньте себе… Тут он обычно останавливался и красноречиво хлопал себя по жилистой заднице. Черномазых не исправит даже могила. Чарльз не собирался спорить с этим, ибо плантации под рукой Джорджа управлялись куда лучше и приносили больший доход, чем другие. Так вот, хотя американец и презирал янки (деревенщина без роду и племени, понаехали тут из насквозь гнилой Европы, простите, Чарльз, ничего личного), но одну поговорку регулярно цитировал. Если умеешь считать до десяти, остановись на восьми.

А с чего он, Чарльз, решил, что препятствия не возникнут с другой стороны, со стороны девушки? Может, она не захочет связывать себя узами брака. Может, она упорхнет на сказочный магический остров? И, может быть, именно он, Чарльз, проведет броненосный флот Ее Величества к доселе пустынным пляжам? И они сойдутся в бою по разные стороны от тонкой красной линии.
- Анна, ради бога, прошу вас, не томите, поведайте мне. А как вы хотите распорядиться своим даром?!

Он чуть привстал от волнения и, забывшись, накрыл своей рукой ее ладонь. Словно натуралист сачком - ценную бабочку.

До сегодняшнего утра Анна пребывала в полной уверенности, что по какой-то чудесной причине — вот же подарок небес! — неспособна краснеть. Каково же было бы сейчас её удивление, окажись перед ней зеркало. Когда рука графа накрыла её ладонь, на щеках девушки стремительно выступил румянец смущения. Анна стыдливо опустила глаза и через несколько мучительных мгновений внутренних колебаний (Не обидится ли Чарльз? Не сочтёт ли её неучтивой или ещё того хуже — дикаркой?) отняла руку. Впрочем, не без деликатности.

— Всё случилось так быстро, я даже не успела толком понять… — начала она, всё ещё не поднимая глаз. — Видите, окно разбито? Это искорка, отделившаяся от кометы, прожгла стекло, ворвалась в комнату и ринулась прямо на меня! Я засиделась до позднего вечера и как раз устроилась у самого подоконника посмотреть на звёздное небо… И вот…

Анна замялась, не зная, как описать все удивительные метаморфозы, произошедшие минувшей ночью.

— А хотите малины? — вдруг выпалила она, так быстро, будто это предложение было сейчас единственным её спасением из неловкой ситуации.

Девушка протянула гостю тарелку со свежими, спелыми ягодами. И откуда только она раздобыла эту диковинку? Даже в самых дорогих оранжереях экзотические фрукты поспевали к началу лета — сказывалась нехватка солнечных дней в туманном Альбионе.

— В общем-то, в этом и состоит мой дар: пока непонятным мне образом я в одночасье вдруг научилась рисовать и могу оживлять изображения — те, что нарисовала сама, либо же увиденные мной. Это, — она указала рукой на десерт, — часть натюрморта Эдварда Ладелла, представляете?

Она улыбнулась тёплой, открытой улыбкой. Всё-таки как здорово вышло, что Чарльза тоже осенило волшебным светом! Анна чувствовала, что именно это обстоятельство — отправная точка их отношений, новый виток. Она почти не знала графа, молодые люди начали общаться сравнительно недавно по инициативе родителей, и девушка не противилась только потому, что не хотела обижать их и прослыть неблагодарной дочерью. Но общее дело, общий маленький секрет — совсем другое. Такое сближает — а там, глядишь, и до общности взглядов и интересов недалеко. Кто знает, возможно, литература уже не покажется Чарльзу пустяковым занятием, а для неё самой торги на бирже перестанут выглядеть скучной тратой времени?

— Признаться, до Вашего прихода я была в растерянности, не знала, что предпринять. А теперь стало спокойней. Я почти не знаю жизни, а Вы путешествовали и уже многое повидали…

Она посмотрела на графа с надеждой. «Вы ведь знаете, что нам теперь делать? Вы поможете, направите?» — говорил этот взгляд.

— Я слышала (так писали в газетах), что в нашей стране люди с магическими талантами помогают государству, соразмерно своим способностям, а особо талантливые даже принимают участие в решении международных вопросов. И я была бы рада помочь родине. Только вот… я женщина… — с грустным сомнением добавила Анна чуть тише.

Даже в утреннем полумраке спальни было видно, как полыхнули алым щеки девушки. Словно закат над морем в высоких широтах. Словно драгоценный финикийский пурпур, струящийся по плечам владыки. Словно малина в утреннем саду, пронизанном мягкими лучами восходящего солнца, полном капелек росы, серебристых паутинок и бодрящей свежести. Нет, не стал он удерживать теплую узкую ладонь, что медленно и словно бы нехотя выскользнула из-под его широкой длани. Все же обстановка была более чем двусмысленной. Рано утром, наедине, в спальне незамужней девушки – и меньшего хватало, чтобы безвозвратно погубить честь и репутацию. Потому он не стал удерживать трепетную бабочку, что вырвалась на волю. Нет! Он только осторожно положил руки на свои колени и приготовился слушать. История Анны походила на его как две капли воды. Он растянул губы в улыбке.
- Как опасно вечерами глазеть в окно, оказывается. Миг – и ты уже другой. У меня очень похожая история, Анна. Только я еще не разобрался в своем Даре.
При виде малины брови его поползли вверх, подобно узким стрельчатым сводам германских готических соборов. Уж он-то знал, что малину в это время года было сложно достать за любые деньги! В оранжереях ее почти не выращивали, ибо слишком простонародна и неблагородна. Корабли с Юга везли более полезные и легче переносящие качку вещи, чем слишком мягкие ягоды. Потому немудренная ягода удивила его сильнее, чем сокровища Аггры. Словно бы на экваторе, посреди удушающей жары, под вертикальным лучами злого беспощадного солнца кто-то жестом фокусника извлек из-под шляпы кусок обычного льда. Чарльз восхищенно поцокал языком.
- Какой прекрасный талант! Ведь … ведь отправляясь в далекие экспедиции, можно будет не брать с собой еду – только натюрморты. И тогда даже посреди ледников Антарктиды никто не будет умирать с голоду…
Правда потом его воображением завладели более прагматичные картины. Например, Анна, вытаскивающая слитки золота прямо с холста. Или, что даже лучше, Анна, оживляющая гигантский броненосец, с грохотом и лязгом сползающий со стапелей. Ведь рисовать проще, чем строить. Правда, было неясно, как подобная нагрузка отразится на здоровье девушки. И тут же картинка приобрела мрачные тона – туша броненосца осталась той же, но рука Анны высохла, на ней проступили набухшие вены, а надрывный кашель заставлял сотрясаться ее худое тело. Мужчина зажмурился и помотал головой, отгоняя видение. Нет! Англия не так безжалостна к своим детям, она суровая мать, но все же любит своих сыновей и тем более дочерей. И его обрадовал порыв Анны – значит, несмотря на увлечение литературой его невеста все же настоящая англичанка! Да и комплимент был приятен. Он рассеянно махнул рукой.
- Повидал немного, но такого чуда как Вы, как Ваш дар, не встречал нигде и никогда.

Правда, его познания в части магии были столь же мизерны, как и у Анны. Слишком давно была прошлая комета, слишком мало магия вмешивалась в его жизнь. Но девушка была права, что ему проще найти способ помочь их родине. Правь, Британия, морями.

- А насчет женщин не волнуйтесь. Неважно, что у Вас…, то есть, какого Вы пола. Важно умение, что именно Вы приносите в мир. У меня есть знакомые в Алой Гвардии. Я уверен, там оценят наше желание сотрудничать.
Чарльз немного понизил голос
- Да и наше положение в обществе поможет нам занять достойное место среди прочих магов.

Он был немного недоволен собой. Только волнением и крайней необычностью обстановки можно было объяснить, но не оправдать его оговорку. Что у вас между ног! Разве можно так говорить в приличном обществе? Потому он поспешил закончить беседу.
- Так что сегодня, во время визита, я расскажу подробней о том, что нам предстоит сделать. Для начала собрать вещи и быть готовой к поездке. Нас будет ждать Королевская Академия! Хотя я никогда не слышал, чтобы там учились девушки, но, думаю, маг слишком большая ценность, чтобы обращать внимание на юбку. Так что вот вам мой совет: собирайтесь в дорогу. Я думаю, Ваш отец будет рад узнать о Ваших способностях, и он отпустит Вас с легкой душой.

Тут он немного смущенно кашлянул.
- Особенно, если … если наши семьи все же заключат соглашение.
Он озабоченно сквозь разбитое стекло.

А сейчас, пока солнце не вышло из-за горизонта окончательно – позвольте мне откланяться. Спасибо за перевязку и понимание.
Он не стал говорить, что если их застанут – она пострадает больше, чем он. Поднявшись, он легонько прикоснулся губами к ее пальцам (жест, вполне приличный в обществе) и решительно шагнул к окну.

— Академия?! Так, значит, нас будут учить управлять своими способностями!

На лице Анны расцвела воодушевлённая улыбка — новость обрадовала её и немного успокоила. Она не только сможет быть полезной обществу (а по рассказу графа выходило, что Академия — институт, где царят прогрессивные взгляды, по крайне мере, в вопросах гендера), но к тому же ей предоставят шанс получить ещё одно «образование», пусть и не в традиционном его понимании. Разве ещё вчера могла она мечтать о таком подарке судьбы?

А сколько возможностей откроется для науки, просто широчайший простор для исследований! Разумеется, в этом случае придётся пойти по пути неклассической парадигмы: сначала практические изыскания, а уже потом на основании собранной статистики и систематизации — теоретическое осмысление. Можно даже издать монографию!

Конечно, будучи учёным, Анна первым делом подумала о профильном аспекте применения дара. Но следом богатое девичье воображение подкинуло ещё несколько идей: то она занимается благотворительностью и открывает бесплатные кухни для бедняков, то достаёт редкие лекарства для больниц и военных госпиталей, то посещает с гуманитарной миссией дома сирот. Леди Линкольн была лишена чванства и меркантильности, свойственного многим представителям аристократии, и, как у всякого идеалиста, её ум занимала мечта о преобразовании этого мира к лучшему.

Тем более радостно было видеть, что Чарльз, в целом, одобряет её мысли и склонен поступить схожим образом. Вопрос адаптации к резко изменившимся реалиям не давал Анне покоя всю ночь. Но теперь, при поддержке Чарльза, с его опытом и связями в Алой Гвардии, сделать шаг в новую жизнь станет не так боязно.

— Может быть, мы объявим о случившихся с нами метаморфозах вместе, за ужином, как Вы думаете, граф?

Девушка предчувствовала, что разговор с семьёй будет не так прост: старшее поколение вообще не отличалось свойством легко принимать новшества, а уж если она объявит, что вместо замужества намерена пойти на государственную службу, с матушкой и вовсе сделается дурно. Зато удастся заручиться поддержкой отца, который всегда прочил ей политическую карьеру.

— Что же касается соглашения… — немного помедлив, продолжила Анна, — для спокойствия наших родителей не будем отменять помолвку. Но возможно, не стоит спешить с церемонией бракосочетания?

В самом деле, не о долговом же векселе речь. В силу бессрочного характера и добровольности помолвка не обязывала заключивших её вступать в брак по истечении определённого периода. Женихом и невестой можно было проходить и год, и два — британское общество знавало подобные прецеденты. А кто знает, что станется за это время, много воды утечёт…

— Что же Вы, опять через окно? — встрепенулась Анна, когда граф спешно засобирался обратно. — Ах, точно, свидетели! Только прошу Вас, осторожней.

Вечером после занятий с преподавателем и всяких прочих девичьих забот, семья Линкольн была уже готова к прибытию гостей и не была подвержена суматохе что обычно настигала принимающую семью, во многом благодаря тому что отец Анны был очень педантичным человеком и та самая суматоха закончилась уже как час назад, и все было готово заранее. Никто не переживал насчет того что какое-то блюдо ещё не готово, и что где-то не протерта пыль, все доверяли этому человеку который проконтролировал все аспекты за которые мог отвечать, а за которые не мог отвечать он, отвечала уже матушка девушки, которая так же была крайне внимательна, зная характер своего мужа.
Так что когда достопочтенные гости прибыли, все было готово на высшем уровне, мужчины сразу же прошли в офис чтобы обсудить какие-то дела, а женщины занялись последними подготовками к вечерней трапезе. С Чарльзом в тот момент Анна пересеклась лишь на входе, когда встречала гостей вместе с остальными, после чего он был уведен мужчинами на второй этаж, но расставание длилось недолго и после того как её отец и отец Чарльза вдоволь наговорились, обсудив все последние новости и конечно же ночную выходку с разбитым окном, они вернулись в зал где все уже было готово.
Рассевшись по своим местам, после короткой речи главы семейства про верность Королю и радость встречи с семьей маркиза, все приступили к трапезе, пока слуги разливали самое лучшее вино что нашлось в погребе. За столом велись совершенно обычные для двух старых друзей разговоры, в которые дамам было не с руки влезать со своим мнением пока их кто-нибудь о нем конечно же не спросит, и в целом все было довольно стандартно, однако Анна знала что разговор рано или поздно зайдет за то самое, помолвка и будущая свадьба, то над чем так долго работал её отец. Однако у них с Чарльзом было чем удивить своих родителей, как впрочем и всех собравшихся здесь достопочтенных людей. В момент когда за столом вновь повисла тишина и был слышен только тихий перезвон столовых приборов и треск камина, один из них как раз мог начать тот самый разговор, кто то же должен был сделать первый шаг.

Отец внешне спокойно принял слова Чарльза. Только побарабанил пальцами по столу, да посмотрел на него строже, словно бы молодой человек повзрослел сразу на добрый десяток лет.
- Значит, Алая Гвардия. Что же. Достойное место для нашего рода. Я уверен, что ты не посрамишь честь наших предков. Хотя…. Я так надеялся, что ты займешь мое место. А теперь, увы, семейное дело будет вести кто-то другой. Но мне надо обдумать это.
Сам Чарльз с затаенной болью заметил, как постарел его отец, резко, внезапно, страшно. Ах, комета, что ты творишь с людьми?! Зачем чудо, если причастность к нему убивает близость и близких? Но англичане не стали бы владеть Империей, где никогда не заходит солнце, не умей они встречать неприятности лицом к лицу, с улыбкой и без страха. Потому отец быстро справился с минутной слабостью и поднял глаза на сына.
- Кстати, а ты понимаешь, что твоя помолвка вполне может и не состояться? Все же магия сильно меняет людей.
- Нет. Я … я хочу быть с Анной и готов просить ее руки.
Отец безмолвно кивнул головой, соглашаясь с решением сына. Что ж, каждый имеет право на ошибки, важно, как он их будет исправлять.

Остаток утра молодой мужчина посвятил написанию нескольких писем, касающихся его судьбы и судьбы Анны. Все же не все знакомые были в шаговой доступности, кроме того, хотелось бы не затягивать . Но задумавшись, он попытался представить себе решение этой задачи (общение между людьми, разделенными географически) силами магии. Итак, как бы могло выглядеть такое приспособление для писем? Маленький лист бумаги у одного собеседника, такой же лист бумаги у другого. Нет! Не лист, а скорее коробочка типа портсигара. Один пишет текст на свой коробочке, второй видит его тут же у себя. Или, что еще интересней – первый говорит в коробочку, а второй тут же слышит его голос. Просто, доступно, удобно. Но улыбнувшись, он покачал головой. Это постоянно носить с собой чернила, перья, и главное – провода. Каждый человек тащит за собой провод. И пусть он даже будет невесомым – он же будет путаться с другими. Нет! Даже магия не сможет решить проблему быстрых сообщений. Потому остается перо, бумага и почтовая марка на конверте грубой бумаги. А фантазии… Мало ли о чем можно помечтать?

Визит к Анне проходил по установленной схеме. Неспешный неторопливый разговор, перемывающий косточки всем родственникам. Чарльз, знакомый с этикетом, скучал, но делал вид, что ему было интересно. Сам украдкой любовался Анной – в пределах допустимого. Хотя, конечно, сидел как на иголках. Все же слишком резкий поворот происходил в его судьбе. И хотелось бы, чтобы поворот оверштаг не превратился ненароком в поворот оверкиль. Наконец, когда дошли до судьбы внучатых племянников двоюродного дедушки по материнской линии, отец Чарльза многозначительно кашлянул и поднял бровь. Чарльз улыбнулся и встал, поощряемый молчаливыми кивками старшего поколения семей.
- В жизни каждого настоящего джентльмена всегда есть два важных момента. Первый – это когда он выбирает себе путь в жизни. Второй – когда выбирает спутницу на этом пути. И оба эти выбора одинаково важны. И сегодня я хочу сделать сразу оба эти выбора.

Родители Анны переглянулись.
- Этой ночью меня отметила своим знаком комета. Да, да, я получил магические способности. И собираюсь посвятить свою жизнь служению Англии. Это, как вы понимаете, мой путь. А спутница… Я прошу руки Вашей дочери, Анны. Я считаю, что это послужит во благо нашим семьям и позволит и ей, и мне лучше раскрыть свое предназначение.

Все. Главные слова были сказаны. Конечно, могло показаться, что не хватало слов любви, но будем честны – о любви между ними было говорить пока очень рано. Потому оставим романтику на потом, поэтам и художникам. Это не значит, что Чарльз был бревном и пнем – нет, он верил в любовь и был готов к этому чувству. Если, конечно, к нему можно приготовиться. Но он давал ему вызреть, подобно изысканному французскому вину

Ричард Линкольн, человек строгой закалки и в целом твердая личность, пожалуй впервые за долгое время не сумел скрыть своих эмоций и на короткий миг на его лице разыгралась целая гамма эмоций, он был готов к тому что Чарльз попросит руку его дочери, он был готов казалось бы к чему угодно, но никак не к тому что Уинчестер младший окажется одарен даром. В первые секунды Ричард был сбит с толку, но быстро взяв себя в руки как подобает человеку его сборки, он тут же принялся рассчитывать возможные выгоды от подобного, одаренные всегда оказывались выше простых людей, особенно если это касалось одаренных из высших слоев, рожденные и в без того идеальной среде, они быстрее прочих восходили на олимп и легко и непринужденно занимали ключевые роли в государстве. Что уж тут сказать, его величество очень ценил магов, на их силе частично строилась его империя, и потому было очевидно что он приближал их к себе как мог, окружая всем необходимым. С другой стороны это касалось лишь обладателей сильного дара, тех же кому доставалось что-то пустяковое, даже с получением более обширных сил ждала только работа которая была не к лицу аристократу.

— Кхм, неожиданное известие, я то все думал почему у моего друга сегодня такое озабоченное выражение лица... Что ж, поздравляю и одобряю твое желание посвятить себя служению Англии, в свете последних событий, я думаю что маги и в особенности хорошие солдаты будут нам нужны как никогда. Я счастлив что моя дочь будет женой такого человека как ты, Чарльз Фицуильям Уинчестер, и надеюсь что она будет хорошей опорой тебе во всех твоих начинаниях в будущем. Анна, тебе есть что сказать? — как глава семейства, именно Ричард первым разорвал тишину ненадолго повисшую в зале, никто не посмел бы сказать слово вперед него, кроме разве что Кристофера, что был гостем и стоял выше по рангу в обществе. В целом, Линкольн теперь был даже не уверен что между ними происходил равноценный обмен, все же теперь когда Чарльз был магом, и когда ему сулила большая карьера в будущем, он мог выбрать себе в жены куда более высокородную даму. Хотя всегда можно было списать все на любовь.