Страдающие вампиры :3 | ходы игроков | • Romay

Когда я проснулась, всё было как обычно. Свет пробивался сквозь тюль в комнату. Пылинки танцевали в солнечных лучах. Я резко поняла, что ОПАЗДЫВАЮ, БЛЯТЬ, В ШКОЛУ!!! Быстро оделась, влетела в санузел, оттуда — на кухню, поглотила йогурт в два счёта, подхватила рюкзак и галопом раненной антилопы помчалась в школу. Мне повезло: как раз у остановки притормозил трамвай, раскрывая двери, поэтому я заскочила в него вперёд какой-то тётки и, приложив соцкарту к валидатору, упала на сидение.

В голове мелькали события предыдущего дня. А нужно ли было мне туда, в школу? Я уселась боком и уткнулась лбом в стекло, рассматривая одинаково выглядящие серые дома, спешащих по своим утренним делам людей, обгоняющие трамвай машины. Макс и Виолетта меня сожрут. А после того, как сбежала вчера, тем более. Я — трусиха. Слишком слаба, чтобы дать сдачи этим тварям. Почему мой мир такой отстой, почему не похож на мир того же Наруто или Фейри Тейла? Почему я такая обычная, когда должна быть особенной?
Я удивлённо присмотрелась к окну: в его блеклом, едва заметном отражении вблизи виднелись за очками в чёрной оправе мои глаза. Вот только они были не серыми с зеленоватым наливом, а золотистыми. Прищурилась: зрачки остались золотистыми, но теперь их было сложнее заметить через узкие щёлочки. Но, главное, наваждение никуда не пропало.

— Чё? — выдохнули мои губы. Тётка рядом уставилась в окно, пытаясь разглядеть в происходящем снаружи то же, что и я.

Вышла из трамвая растерянной. Почему-то зацепилась за цвет глаз, что даже не заметила, что на руке появилась татуировка, за которую маменька убьёт. Мысли всё возвращались ко вчера, и в какой-то момент я вспомнила про сайт, про анкеты и про Ёми. Это было больше похоже на какой-то сон. Когда я проснулась, ноут лежал незакрытый в спящем режиме сбоку, а не на табуретке, как обычно. Как это я так быстро заснула, что даже не убрала ноут..?

Школьные коридоры были пусты, и лишь охранник ходил туда-сюда. Я с виноватым видом промелькнула мимо него и повесила куртку с шапкой в раздевалке. Пришлось подождать перемену, чтобы зайти в класс следующего урона и занять своё место. Дальше уроки шли как обычно...

"Эй, что с тобой вчера случилось? Я писала тебе в ВК, но ты не ответила... ??? :с" — написала мне Настя в тетрадке. Я горько усмехнулась: моя подруга была освобождена от физ-ры по состоянию здоровья и даже на скамейках не сидела, проводя своё время более продуктивно, зависая в телефоне в библиотеке. Поэтому она не была свидетелем произошедшего вчера, и никто, разумеется, не рассказал ей. Я отобрала у неё тетрадку и стала кропотливо описывать всё, а Настя — заглядывать мне через плечо.

— Нифига себе оборзели... — вырвалось у неё.

— Анастасия, вы хотели что-то уточнить? — отозвалась учительница истории, прекратив писать на доске какую-то дату.

— Да я... Ничего... Извините, — поперхнулась подруга, а потом прошептала. — Ты в порядке?

— Не знаю, наверное, — мрачно ответила я, пожав плечами.

— Пошли, расскажем всё Марии Анатольевне!

Я только вздохнула. Это было бесполезно. Несмотря на то, что Макс многих задирал, никто на него не жаловался. И на Виолетту тоже. Не в малой степени потому, что Виолетта была дочерью завуча, и как бы ей многое поощрялось и прощалось, а Макс угрожал и исполнял свои угрозы в жизнь. Все помнили, что было с Васей в прошлом году, когда тот прошёлся с жалобами на задиру от учителей до директора. И хоть я пришла в эту школу только в середине зимы этого года, я быстро врубилась в эту тему: в моей прошлой школе всё было почти также. Жаловаться бесполезно, учителя закрывают глаза, справляться надо как-то самостоятельно. И мне никто не поможет. Ни завуч, ни родители, которым большого труда и кучи ссор со мной стоило перевести меня сюда, ни кто-то ещё.

Я старалась все уроки не отсвечивать и не привлекать к своей особе внимание Виолетты и Максы. Но всё время ловила взгляды то от неё, то от него, то от их друзей, и мне становилось неприятно.
Когда прозвенел звонок с последнего урона, я быстро попрощалась с Настей, у которой была ещё продлёнка, и бегом помчалась в раздевалку, но мой манёвр окончился неудачей: на выходе из раздевалки меня уже ждал Макс.

— Я провожу тебя, — с наглой ухмылкой сообщил он и пихнул меня к выходу. Внутри меня всё сжалось.

— А как же... Ты не надел куртку и шапку... — я попыталась выиграть себе время, чтобы сбежать.

— Я ж не баба, — беззаботно развеял Макс мои надежды, — там тепло, солнце.

Я поплелась, угрюмо смотря под ноги. Макс шёл сбоку, придерживая меня за плечо, якобы по-дружески. В моей голове проносились самые ужасные сценарии того, что произойдёт дальше. Мы вышли из школы, а потом и из её территории, прошлись по улице, свернули во двор, проникли через большую дыру в решётчатом заборе на территорию бывшего наркодиспансера, приземистого двухэтажного здания строением буквой "Н".

— Когда-то здесь был наркодиспансер, — сообщил мой гид.

"Блять, я и так это знала!" — промелькнула у меня мысль, и я попыталась вырваться, но тщетно: Макс держал крепко.

— А сейчас, уродка, мы поднимемся по лестнице вон туда, — он указал на хлипкую дверь на втором этаже и сжал пальцы на моём плече. Я пискнула от боли: у этого чудовища было немерено силы.

Проржавевшие ступеньки старой металлической лестницы подгибались под моими шагами. Когда мы поднялись, Макс просто открыл незапертую дверь и пихнул меня внутрь. Смрадный запах мочи, алкоголя и чего-то ещё ударил мне в ноздри. Под ногами валялся какой-то мусор: осколки от бутылок, смятые шприцы, бетонная крошка... Свет проникал в помещение из единственного окна с разбитым стеклом. Он и освещал исполненное чёрной краской граффити на стенах, мусор, лежалый пружинный матрас в углу.

Меня пихнули в спину к матрасу.

— Нет... Я... Пожалуйста, не надо... — взмолилась я и тут же получила кулаком по лицу. Я вскрикнула от боли и прижала пальцы к разбитой кровоточащей губе.

— Будешь сопротивляться — будет хуже! — с издёвкой бросил Макс и толкнул меня. Я свалилась на вонючий матрас, а парень навис надо мной и стал стискивать с меня одежду.

Он был тяжёлым и сильным, сопротивляться ему я не могла, даже если бы захотела. Из-за слёз я уже не видела ничего.

— Эй! Эй, эй, эй, эй, эй, эй! — раздался третий голос, но Макс не останавливался, пытаясь стянуть с меня кофточку, будто ничего не слышал. — Эй! Это может кончиться плохо. Что ты делаешь?

За шепчущим мне что-то неприятное Максом я увидела Ёми, склонившего голову под неестественным углом и уставившегося на меня. Моим ответом ему стало очередное всхлипывание, так как бедствие со мной только начиналось.

— Эй! Зачем я тебе дал силу девочки-волшебницы? Не для того, чтобы с тобой могло такое приключиться, — его будто деревянные губы изогнулись в кривой усмешке, когда с меня сняли кофточку. — Скажи это, скажи! Love makes puppies!

Макс в это время приступил к расстёгиванию ремня на моих брюках. Я будто загипнотизированная повторила за Ёми:

— Love... Makes... Puppies... — слова едва выходили из пересохшего горла.

— Чё бля?! — уставился на меня Макс, как на ебанутую.

А затем произошла вспышка, ослепившая нас обоих. Когда она пропала, я почувствовала в своих руках предмет, смутно похожий на пистолет. Он был беленький, перевязанный посередине ствола золотистой ленточкой с бантиком, с округлыми формами и золотыми узорными линиями. Ствол, кстати, был в сечении в форме сердечка. А ещё он был наставлен прямиком на Макса.

Я нажала на спусковой крючок.

Пуф! Вылетевшее из пистолета огромное светящееся золотистое сердечко ударило прямиком в задиру и, не оставляя после себя ничего, полетело дальше, наткнулось на стену и исчезло. Я завизжала и подобрала ноги, выронив пистолет: от Макса осталась только нижняя половина тела, которую не коснулся снаряд-сердце. Сверху она была ровненько обуглена по форме изломанной кривой сердечка.
Я слышала, как бешено стучит моё сердце. Татуировка, которую я прежде не замечала на тыльной стороне ладони, сверкала золотистым цветом. На мне вместо моей одежды была белая блузка с жёлтой короткой юбкой. Ноги парня, который пытался меня изнасиловать, валялись на другом концу матраса. Я отвела взгляд.

— Мо-ло-дец! — отчеканил Ёми деревянным голосом, и что-то изнутри него затрещало, будто задвигались какие-то механизмы в его кукольном теле. — А теперь позволь мне рассказать тебе правила!

И тут я охуела.

Ёми цокал несколько минут. Размеренно, равномерно, как тикают часы, так и цокал из своего нутра Ёми, пока я в прострации смотрела перед собой.
На что он был похож? Представьте себе увеличенную и более взрослую версию Буратино или Пиноккио. Он был в спортивном полосчатом костюме, поэтому шарниры на руках и ногах не были видны, но вот шея была похожа на идеально ровный отполированный цилиндр, который входил в ровную круглую голову, на которой было вырезано дебильное лицо, прямо как у чувака из мема "Ебать, ты лох!", и единственными подвижными элементами на лице у него были губы, сложенные из четырёх элементов, по два приставленных друг к другу треугольничка на губу, веки с ресницами и брови — два покрашенные в тёмный цвет деревянных треугольничка. Причёска у него была сделана вовсе не из стружек да опилок, как у Буратино, а представляла собой резную деревянную лакированную шапку, плотно наклеенную на голову.

— Тц, тц, тц, тц, тц! — продолжал он цокать, когда я наконец пришла в себя и заморгала. — Ты плохо слушаешь. Кажется, ты совсем меня не слушаешь. Ты меня этим огорчаешь. Я важное тебе говорю. Из-за того, что мне непонятно, всё ли ты услышала, слушала ли ты меня раньше, мне придётся всё повторить. Это раздражает. Не раздражай меня, Puppy Heart.

Кукла неестественно согнула голову, уставившись на меня безжизненными глазами. Я обхватила колени руками. Я хотя бы была при них, чего уже нельзя было сказать про Макса и его ноги.

— Приветствую! — вдруг радостно возвестила кукла, откуда-то раздались звуки фанфар и тут же пропали. — Меня зовут Ёми! Ты была выбрана в девочки-волшебницы! И меня, правда, дико раздражает то, что мне приходится всё тебе, безвольной клуше, повторять второй раз! Надеюсь на сотрудничество!

Он поклонился мне на японский манер, но было в этом всём что-то... издевательское. Впрочем, чего уж я привередничаю, находясь в бывшем здании наркодиспансера с останками неудачливого надо мной насильника?

— Скажи, что ты тоже надеешься на сотрудничество, — вдруг произнесла кукла, всё ещё кланяясь.

— Э, надеюсь на сотрудничество, — пролепетала я.

— Так-то лучше. Теперь я знаю, что ты меня хотя бы слушаешь, — Ёми хлопнул в ладоши, и его губы сложились в угловатую улыбку. — Теперь ты будешь девочкой-волшебницей. Твоё кодовое имя: "Puppy Heart". Команда, чтобы превратить тебя в девочку-волшебницу со всем её снаряжением: "Love makes puppies". Команда, чтобы вернуться в человеческую форму: "Puppy is tired". Puppy Heart. Love makes puppies. Puppy is tired. А теперь позволь мне рассказать тебе правила!

Ёми отошёл в центр помещения, в единственный светлый участок комнаты, развернулся ко мне. Направил в мою сторону руки, растопырив все восемь трёхсегментарных пальцев.

— Правило первое! Первый раз называя команду и принимая форму девочки-волшебницы после уведомления от агента о принятии в девочки-волшебницы, ты заключаешь соглашение с ООО "Magical girl abusing" сроком до конца твоей новой жизни без возможности расторгнуть его с твоей стороны. Упс, ты это уже сделала! Знаками получения уведомления и предложения от агента являются встреча с ним, изменение цвета глаз, появление индивидуального знака на теле. От этого момента и до первого называния команды превращения в девочку-волшебницу у тебя есть, то есть, была возможность отклонить предложение стать девочкой-волшебницей. После этого становятся справедливыми следующие правила игры.

— Что?

Кукла загнула первый палец, а затем и второй.

— Правило второе! Когда ты первый раз принимаешь форму девочки-волшебницы, ты получаешь облачение девочки-волшебницы, волшебную палочку индивидуальной формы, индивидуальные имя и способности. При возвращении в человеческую форму ты теряешь облачение и волшебную палочку. Облачение и волшебная палочка возвращаются к тебе всякий раз, когда ты принимаешь форму девочки-волшебницы. Способности активны только в форме девочки-волшебницы, узнать их и развить тебе предоставляется самостоятельно.

Я тупо уставилась на своё магический пистолет, который был по всей видимости моей волшебной палочкой. Ёми загнул третий палец.

— Правило третье! Пока ты остаёшься живой, ты в дополнение к своим способностям, какие бы они не были, получаешь в подарок от ООО "Magical girl abusing": бессмертие, а именно неумирание от старости и обычных болезней, и вечную молодость, а именно физическое нестарение и невзросление. Работает в человеческой форме и в форме девочки-волшебницы. Не отключается.

Четвёртый палец.

— Правило четвёртое! Ты умираешь, если в течение недели не убиваешь одного МОНСТРА, одну ВЕДЬМУ, одного ЧЕЛОВЕКА С СЕРДЦЕМ БЕДСТВИЙ или одну ДЕВОЧКУ-ВОЛШЕБНИЦУ в крайнем случае. Индивидуальный знак на теле покажет наличие цели поблизости и его тип. Убийство большего числа целей в неделю поощряется усилением способностей, ведь ООО "Magical girl abusing" заботится о благополучии общества и об успешных девочках-волшебницах!

Пятый по восьмой пальцы загнул разом.

— Это было основное, остальное, на мой взгляд, не заслуживает особого внимания. Секс с человеком мужского пола или беременность приведёт к потере способностей девочки-волшебницы и смерти, также эти обстоятельства до первого принятия формы девочки-волшебницы являются причиной отклонить твою анкету и отказать в становлении девочкой-волшебницей... Ты можешь заключить дополнительное соглашение с ООО "Magical girl abusing", чтобы перенести свою душу в предмет, а тело сделать управляемой душой марионеткой для его большей защищённости и включения режима регенерации тела, пока предмет остаётся в целости... Периодически агенты могут появляться поблизости, чтобы проконтролировать процесс уничтожения целей и дать рекомендацию, совет; в этот момент им можно предложить другую девочку до полных шестнадцати физических лет в кандидаты в девочки-волшебницы... ООО "Magical girl abusing" признаётся невиновным в совершении вами любых действий, включая действия, наносящих урон репутации организации, эти действия полностью принадлежат вам; также ООО "Magical girl abusing" обязуется не давать девочкам-волшебницам дополнительных привилегий и защищать своих агентов в случаях нападения на них.

Ёми захлопал в ладоши.

— Поздравляю с превращением в девочку-волшебницу! Скажи, что ты прослушала это всё в полном объёме.

— Да... Я услышала, — я подняла глаза на живую куклу.

— Отлично! Это была непростая задача тебе всё втолковать, но я с ней блестяще справился! Существуют ещё специальные ивенты, но информацию по ним девочкам-волшебницам предлагается открыть самостоятельно. На этой но-о-о-те я тебя покидаю.

Ёми, не глядя, сделал шаг назад и растворился в воздухе. Я неподвижно сидела на матрасе какое-то время, потом хихикнула, это меня ещё больше рассмешило, и я стала смеяться как сумасшедшая, спихивая красивой туфелькой ноги Макса на пол. Резко прекратила ржать, вздохнула.

— Puppy is tired.

Со вспышкой моя обычная одежда сменила одежду девочки-волшебницы. Я надела кофточку, сползла с матраса, подхватила упавший прямо на зелёно-коричневые осколки рюкзак и пошла нахуй оттуда.

***

Я постаралась сделать вид, что ничего тогда не произошло; всё, что было в наркодиспансере, осталось в наркодиспансере, а уж Ёми, магический пистолет, останки Макса, золотые сердечки, странные правила, похожие на контракт на словах, а не на правила, — плод моего психически больного разума. Проще, знаете ли, поверить в собственную шизу, чем в это всё. Голоса в голове по крайней мере не могут убить тебя напрямую, могут только провал в памяти создать, чтобы ты не помнила, когда ты сделала эту ёбанную татуировку.

Папа ведь его заметил. Знак на тыльной стороне ладони в виде чёрной шестиконечной звезды, один из концов которой был длиннее остальных. Заметил и устроил скандал. И вместе с матерью костерил, почём свет стоял. А я стояла, вся красная, глаза в пол, губа дрожит, а сказать мне нечего. Потому что я не помню, как я на самом деле сделала эту татуировку. Всё, что я помню, — это моя хоррор-фантазия про девочек-волшебниц. Но ведь не говорить же родакам, что их дочь сошла с ума? Страшно, всё страшно.

В итоги сошлись на том, что я позорю семью, никудышная дочь, раз показываю себя потаскухой с татушками, да и вообще мои увлечения ничего не значат и бесполезны. Папа, конечно, попытался у меня ноут отобрать в наказание, но тут я натурально взревела, взрявкнула и отбила свой компик.

Я чувствовала, что моя жизнь рушится, но всё, что было в интернете, оставалось точно таким же и не менялось. Подключив к ноуту графпланшет, я принялась рисовать себя в роли девочки-волшебницы, свободной от всего этого дерьма, одной среди безграничного неба. Брат, к счастью, не доёбывался до меня в этот день.

***

Через пять дней, в среду, на классный час к нам пришла полиция. Мария Анатольевна пояснила, что Максима Худого не видели больше трёх дней, ведутся его поиски, а вас, ребята, дяденьки-полиционеры опросят по одному, чтобы составить картину событий. Я лениво распласталась на парте, и когда пришла моя очередь, отвечала преимущественно односложно. "Да" — училась с таким-то. "Нет" — ничего не знаю. "Да" — мы выходили в четверг из школы вместе. "Нет" — перешла по пешеходному переходу дорогу, больше его не видела. "Да" — не знаю, куда он там дальше пошёл, уверена. "Нет" — татуировка не связана с евреями, и вообще пошёл нафиг, не знаю, какие у них звёзды там.
Я натянула рукав кофточки на татуировку. Мне не нравилось, что её замечают. Боялась, что моя шиза как-то себя ещё проявит, и я отчебучу что-то такое страшное. Но... ничего пока не происходило. А ещё мне не нравилось то, что татуировка периодически начинала пульсировать, когда я была в школе.

Виолетта, видимо, беспокоилась за Макса, поэтому на какое-то время отъебалась от меня со своими подругами. Эти дни были достаточно спокойными и хорошими.

"Ну расскажи, плиз, что тогда случилось?!" — ныла Настя мне в тетрадку на уроке.
"Ты всё равно не поверишь..." — я пыталась сосредоточиться на алгебре. Я её не понимала, алгебра с учительницей меня не понимала, и наши чувства были взаимны, поэтому, чтобы хоть что-то вынести из кабинета, мне приходилось задействовать весь свой жалобно скрипящий шестерёнками сходящий с ума мозг на все 146%
"Дело L продолжили Мелло и Ниа, у Лайта тоже были свои сторонники. Я — на твоей стороне. Колись!"
"Эти товарищи плохо подходят на роль друзей!" — сердито отписала я.
"Как Рюко и Мако тогда! Из Килл ла Килла".
"Эй, я ещё не смотрела!"
"Я расчехлю спойлеры и не побоюсь их применить!"

Я бросила долгий немигающий испепеляющий взгляд на Настю. Татуировка на руке неприятно запульсировала.

— Ой, — стушевалась Настя, — я не замечала, что у тебя золотые глаза.

Меня как будто током ударило. Я оставила ещё одну запись в тетрадке и отвернулась к доске. "У тебя после уроков. Расскажу всё".

***

Настя не то, чтобы близко жила от школы. В пятидесяти минутах. Нужно было проехаться в метро до конечной, затем — минут десять-пятнадцать на автобусе или трамвае до нужной остановки, а уж от остановки осталось только несколько минут до дома пройти. Пока мы вместе добирались туда, она пыталась несколько раз вытянуть из меня, что было после того, как я с Максом вышла из школы, но я стоически держалась.

Когда Настя вводила код домофона, я взглянула на тыльную сторону ладони. Татуировка пульсировала, привлекая к себе внимание. Длинный кончик звезды указывал прямиком на мою подругу. Я повернула ладонь в другую сторону, но знак на руке, прямо как магнитная стрелочка в компасе, повернулся, продолжая показывать на Настю.

Запищала музыка, и Настя распахнула дверь. Я вошла следом за ней в подъезд, пряча руку за спиной, и очень старалась заставить себя поверить в то, что это так у меня шиза разыгралась.

— Вот теперь мы технически уже у меня дома, рассказывай! — не утерпела подруга, когда двери лифта закрылись. Я вздохнула.

Я стала потихоньку рассказывать, что произошло. Как Макс схватился за плечо, аж синяки после этого осталось, как волок по улице, как заставил подняться в какое-то помещение бывшего наркодиспансера... Пока я рассказывала, мы вошли в квартиру, Настя поставила чайник и достала пирожные из холодильника. Творожные кольца. А я взамен поведала о том, что меня начали насиловать. Она поперхнулась, побелела, а я, всхлипывая, со слезами, выскочившими на глазах, поведала о своих бреднях, Ёми, щеночках с сердечками. Чем больше я говорила об этом, тем больше понимала, что не должна была рассказывать об этом, потому что я фактически сознавалась в убийстве и в сумасшествии.

— Блять, — сказала Настя.

— Блять, — кивнула я.

Между нами стояли две нетронутые чашки с чаем. Принцесса Нури, кстати. Подруга повела пальцем по скатерти.

— Скажи эту команду, которая превращает тебя, — вдруг сказала она, — так мы поймём, психопатка ты моя родная, съехавшая от психотравмы, или нет.

— Ты допускаешь, что это может быть правдой?!

— Мне меньше хочется допускать другую правду, — призналась Настя. Я посмотрела в её глаза и произнесла:

— Love makes puppies.

Слова эти были словно выжжены в моей памяти. Я боялась, что если произнесу их, то они не сработают, и тогда останется только вариант, где я спятила и убила Макса. Но также страшилась и того, что они сработают.
Возникла вспышка, заполонившая миниатюрную кухню. Раздался шорох отодвигаемого стула. Это Настя вскочила на ноги.

— НУ ОФИГЕТЬ ЖЕ! — вскричала она.

Я сидела на узком диванчике в белой блузке, в жёлтой короткой юбке, туфельках и, новое приобретение формы девочки-волшебницы, белых чулках. Моя правая рука держала магический пистолет.
Я сама выдохнула от неожиданности, когда превращение случилось, и бросила пистолет на столешницу. Настя замахала руками.

— Эт-эт-это... вот это ты назвала волшебной палочкой? — спросила она. Я кивнула. — Знаешь, больше похоже на сигнальную ракетницу, чем на палочку. Или пистолет. Покажи, как оно стреляет!

— Нет! Оно же убило Макса!

— Да и в пизду его! Покажи! Ты только на меня не направляй, и всё будет нормально!

Я схватила магический пистолет и направила его в окно. Нажала на спусковой крючок. Вылетевшее золотистое сердечко увеличивалось в размерах, пока не стало шириной в метр и не ударилось в окно, после чего бесследно пропало.

— Вау, — Настя уставилась на меня, а меня вдруг поразила боль в ладони.

Я посмотрела на татуировку. Она была тёмной в человеческой форме, теперь же она светилась золотым. А в центре этой звезды была изображена фигурка крайне злого человека с чёрным сердцем.

— Ещё! — потребовала Настя.

Я снова выстрелила в окно с тем же результатом. И тут же почувствовала боль в руке, и охватившую меня слабость. Звезда на руке продолжала указывать на Настю.

— Как же я тебе завидую... — произнесла она. — Ты ведь можешь... Ты ведь можешь стереть так любого, кого захочешь. Ваще любого. Долбоёбов всяких, родаков...

— Эй, ты чего? — взмолилась я. — Так же нельзя!

Но её глаза были серьёзными. Будто говорили: "Но ты же стёрла Макса, так ведь?" А я вдруг увидела в ней то, чего не замечала раньше, я увидела её душу. И она была ужасной, чёрной, но и вкусной тоже. Я заморгала, чтобы прогнать это наваждение, но оно не исчезло. Напротив, мой желудок совсем не в тему ситуации заурчал.
Но Настя не обратила на это внимание, она мягко схватила мои руки, держащие магический пистолет, и надавила на палец на спусковом крючке. Пуф! Новое золотистое сердечко вылетело в сторону окна. Я охнула: желудок резко свело от голода.

— Проголодалась? — подруга улыбнулась мне. — Я тебя накормлю!.. А ты можешь сделать меня девочкой-волшебницей?

Я плохо понимала, что происходит. Настя перестала быть похожей на Настю, которую я знаю. Будто вместо неё был кто-то другой. И на этого другого я веду охоту, хочу поглотить.

— Нет, — я мотнула головой, — даже не спрашивай! Давай я сейчас вернусь в...

Ур-р-р! Мне стало резко плохо. Настя схватилась за мой пистолет.

— Скоро папа с мамой придёт, — выдохнула она со странной горячностью. — Отдай мне его, — она дёрнула магический пистолет на себя. — Я использую его и тут же верну. Нет, я ещё к соседу схожу. Помнишь, я тебе рассказывала про парня, который слал мне дикпики в ЛС? Вот он мой сосед. А потом верну...

Я разозлилась и отпихнула от себя существо, которое притворялось Настей. Оно, кажется, не ожидало такого резкого отпора или того, что в моих ручонках будет какая-то сила.

Я поняла, как же я хочу её. Поглотить. Всем своим естеством.

Раздался очередной "пуф!", золотистое сердечко наткнулось на Настю, и она, издав страшный крик, исчезла. Кроме её срезанных подчистую стоп, которые остались стоять в тапочках и коротких носках на кафельном полу.
Знак на руке перестал пульсировать. Я откинулась на небольшую спинку диванчика. Это было так легко. Это было так ужасно. Но также, я не могла этого отрицать, мне понравилось. И я не видела в этом никакой логики. Хотя какая к чёрту может быть тут логика?!
Я горько усмехнулась, а потом заметила, что под столом что-то чернеет. Это был огранённый кристалл, внутри которого клубилось тёмное облако. Стоило мне прикоснуться к тёплому на ощупь камню, как он засверкал золотистым свечением, и тёмное облако пропало. А я почувствовала себя сытой, бодрой, полной энергии. Почти. Мне хотелось ещё.

— Прости, — я встала и пошла на выход. — Puppy is tired.

Став обычной, надела кроссовки, проверила, что в зеркале в маленькой прихожей показываюсь всё ещё я, а затем вышла из квартиры, не запирая дверь.

Пуф! Пуф! Пуф!

Золотые сердечки, увеличиваясь в полёте, натыкались на бездушные бетон зданий, стекло остановок и пропадали. Улетали метров на двадцать в небо и лопались, как мыльные пузыри. С каждым выстрелом я чувствовала себя голоднее.

ТРЯСЬ!

Тяжёлый хвост с шипами ударил по асфальту рядом со мной. Земля закачалась под ногами, и я упала прямиком на жопу. Но главная жопа сейчас повернула ко мне свою оскаленную пасть годзиллы, и налитые красным глаза чудовища предсказывали мне весьма тревожное скорое будущее.

Я вскочила, наставила пистолет и снова выстрелила. Сердечко вонзилось в предплечье МОНСТРА и оторвало его когтистую лапу к херам!

Мне это нравилось. Никогда не чувствовала себя такой... живой. И да, я рисковала своей жизнью, чтобы победить ящероподобную тварь, тратила последние силы на выстрелы из магического пистолета — Puppy gun, как я его назвала, — и вовсе не для того, чтобы спустя неделю остаться живой, а для того, чтобы дать волю своим чувствам. Своей жажде крови.

МОНСТР прыгнул прямиком ко мне и хлестанул оставшейся конечностью. Когти разрезали ткань блузки и оставили глубокие царапины, и мощь его удара была так велика, что меня отбросило в сторону на несколько метров. Я приземлилась аккурат на бордюр. Перед глазами поплыло, я кашлянула кровью.

Либо победа будет за мной, либо я умру.

Я дрожащей рукой направила Puppy gun на МОНСТРА, но не спешила стрелять. Надо подловить момент, прошептала я себе, пытаясь сосредоточиться на удивительно быстрых движениях столь большого и грузного чудовища. Спутанные волосы налезли на глаза, мешая видеть. Я попыталась сдунуть их, но в этот момент МОНСТР прыгнул на меня.

— СДОХНИ! — закричала я, в панике нажимая на спусковой крючок и зажмуриваясь.

Меня обдало чем-то жидким, но не убило. Я раскрыла глаза. Рваное облачение девочки-волшебницы было покрыто кровью и какой-то жёлтой слизью, конечности МОНСТРА были разбросаны по сторонам. Сердечко попало прямиком ему в грудину. Я победила. Я выжила. Я смогла.

Но после того, как я облегченно выдохнула, меня стошнило.

***

С МОНСТРА дропнулось четыре чёрных кристалла. Если так рассудить, то убивать МОНСТРОВ было очень рискованно, зато и награда с них шла большая. Ёми сказал, что поглощение одного такого кристалла даёт неделю спокойной жизни и восстанавливает энергию для использования способностей.

Я еле доковыляла до скамейки и упала на неё.

— Puppy is tired.

Во вспышке моя обычная целая одежда сменила облачение девочки-волшебницы. То, что меня в это время видели прохожие, мне было поебать. Больно. Было жутко больно. Хоть я и "вернулась" в свою "человеческую форму", но все раны почему-то остались.
Если так продолжится, а это продолжится, я могу умереть.

— Эй, Ёми, ты где? Надо поговорить... — я откинула голову на край спинки скамейки и смотрела на темнеющее майское небо.

— Приветствую! Звала? — раздался голос сбоку.

— Звала, — поворачивать голову к нему я не собиралась. — Я хочу заключить душу в этот кристалл.

Показала ему свой первый очищенный камень, который принадлежал Насте.

— Это можно сделать, — кукла, кажется, кивнула. — Но ты должна понимать, что вся твоя суть будет заключена в этом кристалле. Если он будет находиться далеко от твоего тела, оно "отключится". Как если бы ты управляла радиоуправляемым вертолётиком, а затем отошла с пультом управления на расстояние, на котором игрушка уже не ловит сигнал. Твоя дистанция будет пятнадцать метров. Согласна? В обмен практически неуязвимость для тела, ускоренная его регенерация вплоть до восстановления утерянных конечностей. При этом ты будешь чувствовать всё, как если бы душа до сих пор была в теле.

— А можно кристалл с душой вживить в тело?

— Можно, но не слишком разумно. Куда именно ты хочешь?

— М-м-м... Под сердцем... Нет, под правым лёгким, — передумала я.

— Поблизости с печенью. Наверное, это будет ощущаться для вас, людей, не слишком приятно.

— А я стану... ну, похожа на куклу? Как ты?

— Нет, у тебя останется тело с образом ЧЕЛОВЕКА. Но оно будет управляться извне. Из кристалла в данном случае.

— Как ты?

Ёми не ответил.

— Валяй, делай со мной своё чёрное дело, — махнула бы ему рукой, если бы та так сейчас не болела и не пропитала одежду кровью.

Кукла начала процесс.

Интересно, но его никто не видел. И МОНСТРОВ никто не видел тоже. А все происходящие катастрофы, связанные с ними, списывали на несчастные случаи. ВЕДЬМ, кажется, могли видеть в их человеческой форме, а вот в ведьминской — не знаю. ЛЮДИ С СЕРДЦАМИ БЕДСТВИЙ были самыми обычными людьми, но в будущем становились убийцами, террористами, маньяками, а также они легко подпадали под влияние ВЕДЬМ и ДЕВОЧЕК-ВОЛШЕБНИЦ, становясь слугами первых и пытаясь уничтожить или отобрать силу у вторых.
Это-то с Настей и произошло тогда. Моё облачение девочки-волшебницы подействовало на неё, как огонь для мотылька, опьянило её, заставило хотеть злого и в итоге вынудило её попытаться отобрать мою волшебную палочку, а меня - уничтожить её и поглотить кристалл бедствий. Я не чувствовала угрызений совести. Ведь так было в конечном итоге лучше для всех? Она никогда не станет террористкой, её запомнят хорошей девочкой. Наверное.

— Эй, Ёми, — спросила я, — а как ты меня нашёл? Почему решил сделать девочкой-волшебницей? Кажется, я забыла это.

— Это может быть побочный эффект перемещения души, ничего страшного.

— Но ты не ответил на вопросы.

— Обращайся! Неожиданно для такой недалёкой девочки, ты хорошо справляешься.

Ёми исчез. Я чувствовала себя странно. Как минимум, гораздо лучше теперь ощущала биение своего сердца.

До наступления летних каникул оставалось две недели. Первая из них будет неделей контрольных, когда "достаньте двойные листочки" будет не холодным ужасом, а пугливой обыденностью жизни всей школоты. Для девятиклассников всё обострялась ещё предстоящим в июне ГИА. А для нашего класса накладывали свой отпечаток погибшие Макс и Настя.

Полицмейстеры считали, что на учеников "9-А" вёл охоту маньяк. Моих одноклассников сопровождали взрослые родители в школу и домой, за Виолеттой Борисовой приезжала чёрная BMW, а меня гонял туда-сюда Саша. И периодически вместо него меня до дома доводила Анна Витальевна. Мне она очень нравилась. По пути мы разговаривали обо всём на свете, и это всё обычно заключала в себя искусство, картины, всякие фэндомы и прочее. С ней я оживала и чувствовала себя обычной девочкой, у которой скоро начнётся обычное лето. Но иногда я ловила на себе её задумчивый взгляд...

Анна Витальевна Клеш была молодой привлекательной учительницей, и потому весьма продвинутой во всём, что могло представлять хоть малейший интерес у меня. Она не заставляла нас рисовать что-то определённое и вместо этого зачастую давала свободные темы, и подсказывала, как можно лучшим образом распорядиться прямостью своих рук и создать что-то более впечатляющее, чем обычно. Кажется, я её любила, и она отвечала мне своей учительнической взаимностью. Спасибо ей, я могла рисовать на её уроках собственную мангу, а Анна Витальевна, моя тёзка, на полном серьёзе обсуждала со мной, что получилось плохо, что можно изменить, каких слов не хватает персонажам, чтобы раскрыть рисунок.

На контрольную работу по ИЗО я решила превзойти саму себя, отвлечься от второй стороны своей жизни и как следует развлечься в шкуре обычной Ани.

— Итак, — затарабанила пальцами Анна Витальевна по столу, — у вас неплохо обстоят дела с оценками, четверные хоть сейчас выставляй. Правда, между двумя оценками балансируют Грицуцуева и Подбоченников. По черчению же вообще никаких нареканий. Но к сожалению, настала пора контрольных, и избежать их я не могу. Сегодняшняя тема рисунка: "Случай в городе". Всё остальное, как мы привыкли, полностью в вашем распоряжении. У вас сорок пять минут, действуйте!

Зашуршали карандаши по бумаге, кисточки взбултыхнули пока ещё чистую воду в непроливайках и начали макаться в гуашь, возюкаться по акварели, набираясь цвета. Я, хмыкнув, достала свой видавший виды скетчбук и стала лёгкими движениями автокарандаша делать наброски. У меня уже была идея сёнен-ай истории, и мне не терпелось воплотить её в жизнь.

Я и не заметила, как прозвенел звонок. Анна Витальевна подождала ещё пару минут, а потом с видимым сожалением заключила:

— Всё, перемена идёт полным ходом, пора сдавать работы.

Я аккуратно выдернула шесть листов скетчбука, на которых развернулась придуманная мной история, и, скрепив их скрепкой, отдала учительнице. Она улыбнулась мне:

— Зайди ко мне, пожалуйста, после уроков, обсудим твою работу. Я провожу тебя домой.

— Конечно!

... Это было хорошая возможность окунуть Анну Витальевну в порочный вихрь моих интересов к аниме и жанрам сёнен-ай и сёдзе-ай.

***

— У тебя отлично получается, — начала с похвалы Анна Витальевна.

Я смутилась. После шестого урока, четыре из которых были контрольными, хотелось упасть на пол опустевшей вмиг школы и заплакать от облегчения, но вместо этого я пила чай вместе со своей любимой учительницей. Это, знаете ли, восстанавливало душевное равновесие. Давно не чувствовала себя так хорошо.

— В октябре будет проведён конкурс под названием biodiversity. Биоразнообразие. Я хотела бы, чтобы ты в нём поучаствовала. Если повезёт, твою работу или работы — там принимают до десяти работ — будут показывать в выставках в Мексике. Подача работ продолжается до двадцать пятого июля. Придётся хорошо постараться и, наверное, отойти от полного подражания стилистике японского комикса, но... Мне кажется, у тебя может выйти что-то чудесное. Ты согласна?

— Я... Мне надо подумать.

Это было слишком большое, слишком глобальное задание, которое потрясало мои основы обычной школьницы. Могу ли я вообще создать что-то настолько ценное, что этим бы восхищалась не только моя учительница ИЗО, но и люди по всему миру? Я не могла это представить.

— Я знаю, что ты в последнее время сама не своя после трагической утраты подруги, — опустила взгляд Анна Витальевна.

Я недоумённо нахмурилась: про кого это она говорит? У меня была подруга? От учительницы, кажется, не укрылось выражение на моём лице. Она неуверенно продолжила:

— Настя тоже делала большие успехи, я хотела вам предложить совместную работу в конце учебного семестра, но вот видишь, как всё повернулось... Ну, не надо расстраиваться! Если у тебя будут какие-то проблемы, сообщи мне: отмажу тебя от всего на свете!

— Спасибо! — пролепетала я. Так она Настю имела в виду? Она была моей подругой? Случай с моей одноклассницей с сердцем бедствий, казалось, произошёл настолько давно, что все подробности и детали вымылись из моей памяти.

Анна Витальевна проводила меня до дома, и ничего необычного вроде бы не произошло, но когда я через минут пятьдесят, пообедав, вышла наружу в рейд на ВЕДЬМУ, я встретила учительницу на детской площадке во дворе. Она сидела на скамейке стороной аккурат в направлении моего подъезда.

— Ты куда? — поднявшись, спросила она, и это было очень неловко для меня.

— В... магазин... хлеб купить надо, — соврала я.

— Хм, Анечка, ты же знаешь, что вам сейчас нельзя гулять одним, —нахмурилась учительница, а потом её лицо разгладилось и на нём появилась улыбка. — На твоё счастье я, как все старые бабки, решила посидеть на скамейке, помечтать о жизни и поназывать всех наркоманами!

Я хихикнула. Что-то мне подсказывало, что мой рейд сегодня накрылся медным тазом.

***

Так и вышло. Где-то разгуливала ВЕДЬМА и причиняла вред людям, а я не могла выбраться наружу, чтобы покончить с ней, потому что за мной устроили регулярное наблюдение. Анна Витальевна успокаивалась и уходила, только когда видела, как в подъезд входят родители. А когда папа с мамой были дома, мне было практически уже невозможно вырваться на улицу.

С избытком свободного времени я принялась рисовать картину на Биоразнообразие. Мой скетчбук стремительно терял чистые листы, а идея финального выкристаллизованного творения так и не шла мне на ум. Всё было банальным. Всё сводилось к моим обычным додзинси. Но я ведь поглядела в нете, что подавали люди на этот конкурс в прошлые годы, и это был уровень намного выше моего. Чистое незамутнённое искусство. Не то что фанатские порисовашки у меня. Меня захватила унывашка-депрессия.

Постоянные контрольные в эту неделю также не улучшали настроение. Виолетта стремилась меня задеть каждый подходящий момент, подстёбывая, дёргая за волосы, пихаясь, шепчась обо мне с подругами, и я изо всех сил сдерживалась, чтобы не воспользоваться своей силой, потому что понимала, что эта стерва была недостойна того, чтобы быть уничтоженной магией девочки-волшебницы.
Последней каплей почти стал слух, который она распустила. "О запретной любовной связи между учительницей и ученицей, прямо как в комиксах для малолеток, как эта Аня любит". Поболтав на физкультуре с парой девочек из "9-Б", я узнала, что Анна Витальевна потихоньку всех спрашивала обо мне и особенно о том дне, когда пропал Макс.
Внутри меня похолодело: она подозревала меня. Она сложила момент, когда я с Максом выходила из школы, смерть Макса (его останки потом нашли всё-таки и смогли опознать), смерть Насти и то, что я была, кажется, её хорошей знакомой. Я была общим элементом всего. И если учительница ИЗО продолжит такое настойчивое наблюдение за мной, я сойду с ума, раскроюсь как девочка-волшебница, потому что подойдёт срок кого-то убить, и моей жизни обычной Ани придёт конец. Я не могла этого допустить.

В выходные я, пресытившись бесплодностью идей на кончике карандаша в скетчбуке, принялась рисовать через графпланшет в чудном мире миллионов слоёв фотошопа. Я нарисовала Анну Витальевну. В классической матроске, синей короткой юбке, чулках и туфельках она выглядела крайне юно, невзросло и была похожа на школьницу больше меня самой. Мне понравилось, но этого было недостаточно. Я вспомнила, как меня чуть не растерзал МОНСТР.
Целая изначально матроска стала рваной, через её рваные дыры в области груди начал проглядывать лифчик. И самое главное: девочка-волшебница Анна Витальевна стала покрыта кровью и грязью с ног до головы, синяками и порезами. За её спиной разбегались испуганные люди, мигали вечерние фонари по обеим сторонам дороги в аллее. Она, собрав свои последние силы, с выражением бессилия на лице указывала волшебным жезлом в сторону зрителя картины, а её целиком накрыла тень неведомого, громадного, ужасного монстра.

Я постаралась на славу, даже не заметив, как прошли два десятка часов кропотливой работы. Насыщенный творческий процесс очистил мой разум, и теперь у меня не было сомнений в том, что мне следовало сделать.

***

— Мне надо будет вам показать кое-что наедине, — сообщила я Анне Витальевне в понедельник.

— Хорошо... — она растерянно моргнула. — Сейчас? Когда тебе будет удобней?

— После уроков, — я мило улыбнулась.

Мне было сложно дождаться момента, пока мы не останемся одни в её классе. Контрольных в последнюю неделю не ожидалось, оценки четверные были уже известны, поэтому на оставшихся перед каникулами уроках мы скорее бездельничали, чем учились чему-то. Ну, ещё к ГИА немножко готовились. Учителя лениво пытались нас запугать.

— Вот, — я достала из рюкзака распечатанный в ближайшей фотомастерской результат моей работы в рамочке. — Это вам. Или на Биоразнообразие.

— Ого! — с энтузиазмом отозвалась Анна Витальевна, но затем, когда она рассмотрела арт, она удивилась. — Не думаю, что заслужила такой чести, быть на твоей картине... Знаешь, выглядит интересно!

— Это ещё не всё, — отозвалась я. — Картина состоит из двух частей.

Я выглянула в коридор: никого не было, школа замерла, опустела, омертвела. Я закрыла дверь в класс и заперла её, повернув задвижку. Учительница ждала, что я сейчас ей раскрою вторую часть рисунка, смотрела мне в спину. Я чувствовала её любопытствующий взгляд на себе. Варваре нос оторвали. Я усмехнулась.

— Love makes puppies!

Резко развернувшись, вскинув руку во время вспышки превращения, стреляю из магикопистолета в Анну Витальевну. Пуф! Её не стало, она разделилась метровым золотым сердечком на части, лишившись туловища, мгновенно умерев. Но я не поленилась и сделала ещё несколько выстрелов, уничтожив остальные части тела учительницы. Моя картина в рамочке исчезла вместе с ней.

— Блять, как же ты мне нравилась, — сообщила я в воздух пустого класса. — Жалко! Но из-за твоего охуевшего любопытства я сама могла умереть, сука.

На Биоразнообразие всё же надо отправить работу, подумалось мне. Стоит только добавить несколько деталей. Выразить чётче страх на лице моей девочки-волшебницы на картине и изменить её причёску, чтобы она не была так похожа на Анну Витальевну. Не надо допускать новых подозрений в свою сторону.
Я почувствовала себя голодной от стольких выстрелов. Сегодня будет охота на порождения зла. Сегодня будут новые кристаллы бедствий у меня.

— Знаешь, ты как-то изменилась, — сообщила маман, наблюдая как я жадно пожираю ужин. Она зачем-то прижала к скуле кухонный полотенчик и, слегка наклонив голову, смотрела на меня с таким умилением, с каким смотрят на милых щеночков или котёночков в ютубах. — Стала как-то открытее... Более уверенной в себе. Хм... Неужто у тебя ухажёр появился?!

Я поперхнулась.

— У такой вот?! Ухажёр?! — Саша заржал.

— А вот! — вступился папа. — Если бы не эта дрянная татуха, молодые люди штабелями бы падали ей в ноги! Говорю же, надо свести.

Саша весь покраснел, аж в глазах слёзы от смеха заблестели. Он утёр лицо, а затем протяжно выдохнул, стараясь вновь не заржать, иначе этот процесс будет длиться бесконечно.

— Ну нет, пап, Аня совсем мелкашня, чтобы кого-то заинтересовать. Да и сама по себе она... кхем.

— Так есть ухажёр? — не унималась мать. Я возвела очи горе.

— Нет, — и зарделась, как будто у меня был как раз подготовлен молодой человек, чтобы презентовать его семье. С красной ленточкой поперёк груди, которую можно было торжественно разрезать. Ленточку, не грудь.

***

Я проснулась посреди ночи от вибрации мобильника. На вотсап пришло сообщение от непонятного номера, начинающегося с +593: "Твоя картина?". Я еле разлепила глаза, чтобы разглядеть приложенную фотографию моей картины, которую я отправила на конкурс. Фотка была смазанной, что затрудняло процесс идентификации.

"Ну да, — отправила я и затем добавила: — А что?" Мне показалось, что уже ничего не будет, и уже была готова отложить телефон и вернуться в сладкий сон, в котором я бегала по этажам с кучкой других незнакомых мне подростков, отбиваясь от монстров и пытаясь найти какой-то спасительный ключ. Но тут пришёл ответ: "Интересно". Я с такого тупого ответа так разозлилась, что включила беззвучный режим на мобильнике и укрылась одеялом с головой. Ну нафиг это всё!

... Продрав утром глаза, привычно нащупала очки на табуретке, надела их и схватилась за мобильник. Меня ждали новые сообщения: "Это тоже ты?" — и размытый кадр с какого-то видео. На нём была изображена я. В облачении девочки-волшебницы. На улице. Сон как рукой сняло. Я впилась взглядом в экран мобильника. "Ты смотреть Мадоку... Неудивительно, — незнакомец будто насмехался надо мной, — твой тайтлы совпадать с твой занятии". Сообщения были отправлены в полвторого и в три ночи. Я заблокировала номер.

Разумеется, я не очень-то скрывалась, бродя среди людей в облачении девочки-волшебницы в поисках добычи. Но меня девочку-волшебницу практически не замечали в отличие от меня простой девочки-школьницы. Как будто... при применении волшебных сил фокус внимания окружающих не мог остановиться на мне, пока я сама этого не захочу. Но турникеты продолжали требовать прикладывания соцкарты, камеры продолжали записывать меня на видео, металлодетекторы продолжали пищать на металлическое у меня с собой. Я и решила, что это в общем-то удобно и мне больше помогает, чем мешает. Сражалась с МОНСТРАМИ посреди людной улицы, не боясь того, что меня побегут выискивать и сдавать на органы правительственным лабораториям. Ведь и моей магии на видео не видно — проверяла, безуспешно пытаясь снять вылетающие из магикопистолета сердечки на камеру мобильника. Единственное, там нахожусь я в каком-то необычном костюме, всё. А косплееров в наше время навалом.

Стоял август. Закончился девятый класс. Пролетел тревожный ГИА, оставив меня с не самыми утешительными оценками по математике. Меня приняли в социально-гуманитарный профиль десятого класса. А пока сентябрь не наступил, я каждый день выходила "погулять", а на самом деле совершала новые вылазки против сил зла, копя кристаллы бедствий. Ёми был, кажется, мной доволен. Я вжилась полностью в роль девочки-волшебницы, угроз для меня практически не было, потому что моё тело регенерировало любые раны, а до моей души, заключённой в кристалле над почкой, ещё никто не сумел добраться. Хотя ощущать себя саму внутри себя самой — то ещё ощущение на самом деле.

Как обычно, сегодня я вышла патрулировать город, решив на сей раз обойти район вокруг зоопарка. Но улова в этот раз не было. Встреченных ЛЮДЕЙ С СЕРДЦАМИ БЕДСТВИЙ я отпустила, поленившись разобраться с ними. При возвращении вечером в человеческую форму меня ждали новые сообщения на телефоне. "Блокировать не помогать, — было написано мне в укор с неизвестного номера, начинающегося уже с других цифр. — Ответь вопрос. Это ты?" Та фотка, что я видела ночью. "И это ты? Сегодня", — в другом сообщении был уже чёрно-белый кадр меня среди других людей на фоне зоопарка.

Я села на скамейку автобусной остановки. "Да, это я, — ответила. — И что дальше?" Спустя несколько секунд пришёл многозначительный ответ: "Я видеть". Я прыснула. Какой-то гастрбайтер следит за мной. Отправила ему вопрошающий смайлик со словами: "Зачем ты мне это всё пишешь? Зачем ты следишь за мной?" Показалось уведомление, что на другом конце кто-то что-то пишет, затем оно пропало — подумала, что мой сталкер застремался отправлять ответ и стёр набранное сообщение. Но нет, мои ожидания были обмануты: "Тестировать алгоритм большой брат, интересоваться ты, оказаться магической девочкой. Вау!"
"Пошёл нахуй! Мои дела тебя не касаются!" — гневно отпечатала я и заблокировала его. Села в подошедший автобус. Тут прилетает новое сообщение. И с нового номера, разумеется. "Я не касаюсь твоего бизнеса. Меня интересует ты" И фотка, где я сижу в автобусе. Прямо сейчас. Мне стало не по себе. "Блять, мне плевать. И перестань писать через гугл-переводчик!"

Снова заблокировала его. Но незнакомец не унимался: "Понимаю плохо без гугль-транслейт. Русский язык сложный". И следом: "Я могу помогать тебе. Я много умею". Угу, вот это я уже поняла. Настолько поняла, что готова была завыть от отчаяния. "Я о тебе ничего не знаю, — ответила. — Покажи фотку себя, своей квартиры, как тебя зовут, где ты живёшь, зачем ты это делаешь?" И как только это узнаю, промелькнуло злорадно в моей голове, я ж на тебя подам в полицию!

На полчаса мой собеседник замолк, после чего написал: "whatsapp недостаточно защита, плохое шифрование, установить telegram, покажу". Ладно, это нужно было довести до конца. Я установила Телеграм из Плеймаркета и зарегистрировалась в нём. Спустя пару секунд мой сталкер отписался там: "Привет. Меня звать Роберто, 23 года. Мой ник xizibit. Это я и моя кот Сильва". В полутёмном помещении, которое освещал крайне тусклый светильник и экраны мониторов, в инвалидном кресле сидел смуглый пухлый круглолицый паренёк с едва пробивающимися усиками и в очках. На его ногах дрыхла тёмная кошатина. Свет едва пробивался сквозь плотные задёрнутые шторы. "Это моя комната, жить один. Город Фреснильо Мексика. Теперь верить?" "Да, — вздохнула я, — теперь верить. Только дикпики не присылай". "Дикпики? — спросил Роберто. — Это по-русски?" На это мне было что сказать: "По-русски — это хуи".

Вот так у меня появился помощник в лице инвалида-хакера из Мексики, которому приглянулась сперва моя поданная на конкурс картина, а потом он по взломанным камерам вычислил, что я настоящая девочка-волшебница. Его очень интересовало всё, что касается волшебства, поэтому расспрашивал меня обо всём со страстью истинного японского сталкерюги. Не то, чтобы мне это всё нравилось, но было как-то легче, когда был кто-то другой, кто знал о девочках-волшебницах и мог чем-то помочь.

"Пятницкая ул. 34, 400 м Новокузнецкая метро, большое скопление людей перед банком". Я хмыкнула, свайпая сообщение в сторону, поправила наушники и опустила пониже капюшон толстовки.

"Площадь Революции. Переход на станцию Театральная Замоскворецкой линии. Следующая станция — Арбатская", — я вышла из распахнувшихся дверей вагона и, уворачиваясь от идущих навстречу людей, поспешила к переходу. Мобильник завибрировал в кармане джинс. "Нужно поторопиться, — гласило новое уведомление от Роберто. — По камерам происходить драка на улице, люди залезаете на крыша машин". Тут уж я могла только пожать плечами: быстрее уж точно не сделаюсь, и поезда не ускорятся точно.

Перейти на Театральную, дождаться поезда, доехать до Новокузнецкой заняло минут десять. Я, чертыхаясь, перешла на быстрый шаг и рванула по эскалатору вверх... Но на полпути выдохлась, опёрлась на движущийся поручень и стала жадно дышать, как выкинутая на берег рыба. С физической выносливостью в человеческой форме у меня был совсем швах.

Ещё несколько минут у меня ушло на то, чтобы от метро дойти до нужного места. Действительно, тут была толпа людей, которая заблокировала движение машинам, обретаясь прямо на дороге, а у здания банка, покрытого строительными лесами для реставрации, был к чьему-то несчастью припаркован минивэн. Непонятно откуда взявшиеся широкие направленные светильники были направлены на крышу машины, на которую забрался какой-то рэпер и проводил выступление.
Я обвела взглядом фасады вокруг и заметила камеру. Рэпер не попадал в её зону. Люди вокруг безумствовали: подпрыгивали, кричали слова из песни уличного певца ртом, дрались между собой где-то. Мне резко стало скучно: вряд ли тут есть какая-то добыча. И всё же...

— Love makes puppies.

Люди рядом резко шарахнулись от золотистой вспышки вокруг меня, а затем вернулись обратно, будто вместо меня была пустота, а вспышка им привиделась. Я деловито шагнула в сторону, чтобы какой-то неопрятный дылда не сбил меня с ног, пытаясь занять якобы свободное место.
Знак полночной звезды на тыльной стороне ладони вёл себя странно: указывающая стрелка крутилась во все стороны, а изображение в центре татуировки стремительно менялось, не успевая принять окончательный облик. Это значило только одно: целей было не...

БАМ!

Подкатившийся ко мне под ноги камешек взорвался. Ударной волной меня вынесло вперёд и ударило об одну из металлических перекладин строительных лесов. Сдавлено крикнув, я упала на тротуар. Я подняла голову: там, где я только что стояла, горел огонь, а людей ошмётками разбросало вокруг. Выступление рэпера резко оборвалось, раздались крики помощи. Я попыталась обхватить рукоять магического пистолета посильнее, но обнаружила, что его вообще нет в моих руках.

— Вот ты и попалась! Аха-ха-ха-ха!

На крыше здания напротив показалась высокая фигура, укутанная в аляпистого вида балахон. Фигура по-змеиному изогнулась и начала растягиваться. Мерзкое и огромное клыкастое лицо на гибкой удлинившейся шее оказалось в нескольких метрах от меня, и вопреки всем законам физики ВЕДЬМА крепко стояла на ногах и не думала повалиться сюда вниз из-за случайного дуновения ветра. Очевидно, это было частью её магии.

— Ты убила мою подружку. Теперь настал черёд убить тебя!

Её голова резко дёрнулась вперёд ко мне, на лету превращаясь в тигриную. Я катнулась вбок, едва избегая звериную пасть. Трыщ! Кто-то схватил меня за ногу: в отчаянии повернувшись, я увидела двухметрового покрытого тёмной шерстью гуманоида с длинными двухсуставными руками, из живота которого вытягивались живые змеи в поисках добычи. МОНСТР начал подтягивать меня по асфальту к себе. Я перевернулась на спину, сложила пальцы в жестовой пистолет и направила на обезьяну-змеепузика, сосредоточившись.

— Puppy gun, — выдохнула я, призывая свою волшебную палочку.

Пим! Магический пистолет возник у меня в руках, и с него тут же прогремел выстрел. МОНСТР заорал от ярости: он успел отскочить в сторону, чтобы не принять удар золотого сердечка грудью, но ему пришлось отпустить меня, а краешек сердечка всё же смог зацепить его плечо.
Я перевернулась на живот, подскочила на ноги и, не глядя выстрелила в сторону, уловив взглядом движение. ВЕДЬМЕ пришлось уворачиваться. Я ухмыльнулась: пришла пора этим охотникам стать моей добычей...

***

Домой я возвращалась жутко усталой. В метро просто села в вагон, обхватила мобильник ладонями с обеих сторон и впилась безучастным взглядом в пол, не различая, что говорит женский дикторский голос.
На этот раз мне едва не прокусили голову. Оторвали обе руки. Несколько раз шмякнули со всей дури о дорожное полотно и об стены зданий. Сбили мной, а потом на моих глазах убили нескольких людей. Ещё и змеи из живота обезьяны покусали. Если бы я не перенесла душу тогда в кристалл, была бы уже трупом. Но и награда была крупной: с ВЕДЬМЫ упало четыре кристалла бедствий, с МОНСТРА — два.

Я, вздрогнув, подняла взгляд. Мне показалось, что напротив меня сидел Ёми. Но стоило свету в вагоне моргнуть, как наваждение исчезло. Телефон без устали вибрировал, аж мне в голову пришла мысль по его альтернативному использованию. Вздохнув, стала читать, что мне пишет Роберто.
Он, кстати, довольно быстро начал осваивать русский язык, плотно общаясь со мной по поводу моего волшебства. Или мои глаза начали автоматически переводить написанное им в нормальные человеческие предложения. Увы, я сама категорически не хотела переходить для общения с карманным хакером на английский язык, в котором я была скорее как резиновая уточка в ванной, а не как рыба в воде.

"Охуеть! — это он от меня поднатаскался, с гордостью испорченной девочки-волшебницы заявляю. — Я видеть всё через камеру! Видеть тебя, ведьму и что-то ещё! Ведьма факинг страшная, но ты! Тебе оторвать руки, а ты их восстановить за десять секунд! Не верить глазам!... Оу щит! Не надо бояться за тебя!
...
Тебе мочь быть интересно. Я пересматриваю запись боя. Но в ней уже ничего факинг нет! Вместо бомба стоит горящий взрывающийся машина. А вместо ведьма показывается обычная женщина. А ты с руками, а не без них в этот момент. Вот, держи скрин, — возле моего изрядно побитого тела в костюме девочки-волшебницы стояла элегантная тётенька лет тридцати пяти в узнаваемом по цветам аляпистом платье. МОНСТРА в пяти метрах не было видно вообще, пустота вместо него. — Что-то перезаписывать видео с камер!"
"Интересноооооооо", — отписала я, не глядя, что там дальше пишет Роберто, и откинулась на спинку сидения.

***

"Я настроить алгоритм", — сообщил Роберто (ака xizibit, ака Ксизибит, ака хакерюга-сталкерюга).
"О-о-о! И что же это за алгоритм?" — отправила я, лежа на кровати после душа.
"Поиск монстров и ведьм по данным камер, — начал он объяснять, я зевнула. — Коротко: когда происходить что-то странное, поступать данные анализа из распространённых вычислительных систем, я присылать уведомление тебе, как тогда про банк. Мои мысли подтверждается. Магию и чудовищ можно отследить по косвенные взаимосвязанные события. А настоящий облик ведьм раскрываться в потоковом видео реального времени, поэтому их ещё лучше можно отследить".
"Так это бесполезно. У меня на руке готовый детектор чудовищ встроен"
"Он показывать направление, но не показывать место, — не согласился со мной Ксизибит. — Тем более, тебе надо подходить умно к выбрать место".
"Это как?"
"Если ты охотиться в одних и тех же местах, чудовища в них переставать появляться. Тебе придётся ехать дальше. Ты тратить много времени. А что если придётся в другие города ездить? Когда зима? Тебе нужен план охота, а для этого тебе нужен знать, где чудовища много встречаться, где мало встречаться. Выбирать места вокруг центра, смещаться по кругу в центр и обратно".
"Ладно, ты прав", — признала я. Очень не хотелось зимой мотаться куда-то далеко. Она обещала быть холодной, а насколько девочка-волшебница устойчива к холоду, мне только предстояло проверить.
"К сожалению, тебе выгодно всегда иметь неподалёку живое чудовище на всякий случай, чтобы не умирать. Поэтому тебе надо заботиться о плане охота".
"Так есть же ЛЮДИ С СЕРДЦАМИ БЕДСТВИЙ:? Можно на них протянуть".
"Ты хотеть, чтобы твоя жизнь и люди вокруг зависели от того, уметь ли ты найти недалеко людей с плохими сердцами?"
" "сможешь", а не "уметь"... Это Москва! Здесь дохрена людей!"
"Тебе нельзя полагаться на вероятность, — Роберто, наверное, с укором сейчас качал головой. — Я буду сделать тебе приложение, где отмечаться зоны в городе и рекомендации".
"Да пожалуйста!" — меня несколько утомила беседа.
"Кстати ты знает, что происходить, когда ты стрелять из магический пистолет?"

Я отправила вопросительный смайлик. Он отправил мне ссылку. По переходу по ней обнаружилась новостная статья о происшествиях в Омске. С некоторых пор там в абсолютно разных местах стали обнаруживать куски тел, идеально оплавленные по какой-то кривой линии. Идёт поиск омского маньяка-потрошителя.

"Оу! Я думала, они исчезают в никуда", — призналась я.

"Ты стреляла в просто людей?"

Зависла с ответом на несколько минут. Почему-то... было очень трудно вспомнить. Словно я выгнала эти моменты из своей памяти. И стоило мне рассредоточиться, как они пропадали, разбивались на кусочки, которые снова нужно было собрать воедино. Так никто конкретно на ум и не пришёл. А нет. Пришёл. Макс. Я быстро принялась печатать, пока он не пропал из памяти.

"Меня пытался изнасиловать один парень. Помнишь, я рассказывала про Ёми? Он тогда появился и предложил мне стать девочкой-волшебницей. Я согласилась и превратилась, и выстрелила нафиг. Я нихуя не знала, что делала. Мне же надо самой свои способности узнавать. А потом были только ЛЮДИ С СЕРДЦАМИ БЕДСТВИЙ. Вот они, наверное, в Омск попадают".

Только ли ЛЮДИ С СЕРДЦАМИ БЕДСТВИЙ были дальше? Я нахмурилась. Что-то было не так, что-то не сводилось.

— Эй, задница, ты там долго светить будешь? Я спать хочу! — прервал мои размышления Саша с другой стороны комнаты. — Мне рано вставать на пару. Уебу тебе, если разбудишь!

— Окей, окей, — я быстро посмотрела на последние сообщения в телеграме. Кажется, Роберто принял мой ответ. Выключила экран мобильника, укрылась одеялом.

Не знаю из-за чего, но мне было тревожно. Даже запрыгнувшая ко мне на кровать Фетта ничего не поменяла. Я тихонько гладила посапывающую кошатину, а сон ещё долго-долго не шёл ко мне. Завтра нужно было в школу. А я что-то потеряла.