Сумерки богов | ходы игроков | - 2.8 Викинг vz Рыцарь Смерти

– В следующей схватке не будет фаворитов, следующая схватка оставит империю равнодушной, – голос Раммеля разносится над трибунами, искусно имитируя скуку. – Богомерзкое отродье, скрывающееся за титулом рыцаря под громким именем Бальтазар, сойдётся с грязным язычником-северянином, которому лишь чудом удалось одолеть чемпиона Империи на исходе вчерашнего дня.

Решётки синхронно ползут вверх, выпуская на свет владыки заждавшихся претендентов.
– Рыцарь смерти из Асшая по имени Бальтазар, одолевший, к вящему сожалению вашего покорного слуги и всех неравнодушных аквитанского самурая, пал настолько низко, что не гнушается мародёрством. Он забрал клинок сира Йорру, сражавшегося с честью и отдавшего жизнь во славу Империи и её Великого Хана, он забыл обо всех возможных рыцарским обетах и принципах чести. Но как может гнушаться мародёрством тот, кто одним своим существованием оскорбляет законы самого мироздания? – Раммель показательно фыркает в тот момент, когда рыцарь смерти появляется на арене.

– Его противником станет тщеславный мерзкий язычник, Хедингер по кличке «Лонгейкс», вчерашняя нелепая победа которого наверняка вскружила ему голову сверх всякой меры… Я не стану желать никому в этой схватке победы – вместе с вами буду надеяться, что эти «претенденты», по воле Наместника и богов в их безграничной мудрости, уничтожат друг друга. Но наш владыка всего сущего на земле приготовил для этих чемпионов нечто особенное… Нечто, что должно придать их схватке зрелищности и остроты!

Викинг появляется на арене, в то время как Раммель с некоторой надеждой смотрит в сторону трона. Хан занят – усадив на каждое колено по обнажённой наложнице, каждая из которых взирает на него с обожанием, он медитативно и без особого интереса ласкает девичьи упругие груди.

Раммель тяжело вздыхает и продолжает:
– И с вящего позволенья блистательного я, ТОРИУС РАММЕЛЬ, стану проводником его силы и мудрости!
Глашатай в алой мантии поднимает руки – и кольцо синего пламени, стремительно разгораясь, вспыхивает вдоль периметра ристалища, в считанные секунды достигая высоты в несколько метров. Магический огонь ревёт и колышется, его хаотичные всполохи отвлекают и лишают ориентации.

– Посмотрим, выберется ли хоть один живым из нашего замечательного сюрприза!


Получатели: Бальтазар.

Получатели: Хёдингер `Лонгэйкс`.

Всё та же предсказуемая реакция толпы, все те же глупые речи имперского шута. Хотя здесь его называли глашатаем, но название сути не меняло. Впрочем, подобное поведением в целом даже можно было понять. Смех – всегда лучшее лекарство от страха. А потому что ещё остаётся жителям этой слабой Империи, когда на арене сходятся два воина, без всяких проблем разделывающихся с их драгоценными чемпионами, кроме как пытаться через силу рассмеяться?

И всё-таки, происходящая вокруг рутина в какой-то момент уже заставила асшаита всерьёз задуматься – уж не помрет ли он от скуки раньше, чем от руки противника? По крайней мере так было до тех самых пор... пока на арене совершенно внезапно не появился огненный барьер, настолько яркий, что Бальтазар немного прищурился. Опытному мастеру некромантии не составило большого труда определить магическую природу барьера. Как и тот немаловажный факт, что тот, похоже, блокировал большую часть способностей колдуна. Ну и прекрасно! Пусть это будет традиционная схватка. Поединок, в котором всё решит сталь и кровь.

Ловким движением руки рыцарь смерти извлёк из ножен трофейную катану. Клинок его родины, забранный из холодных рук павшего самурая по праву победителя! С момента прошлого боя немертвый неустанно тренировался, дабы соответствовать новому оружию. И сейчас, ещё более смертоносный, чем когда-либо, Владыка погибели, стальные сапоги которого попирают законы мироздания, коротко кивнул викингу, решив напоследок "приободрить" соперника.

– Вчера тебе удалось совершить чудо, Северянин. Но... чудо случается только один раз.

Хёдингер вышел на арену. Прошлая победа показала имперцам, на что он способен. Однако, несмотря на честно заработанный авторитет, они не признавали его. Да это и понятно - он унизил любимца Империи, "непревзойденного сэра гееееееееенри". Хотя стоило понять, чего стоит этот северянин. И, наверное, поймут, если он-таки победит в этом бою...
Хёдингер презрительно взглянул на глашатая. "Ну что ж, Ториус, посмотрю, как ты осмелишься выйти на бой со мной."
Затем оценил своего противника. Тоже без щита. Тоже презираемый в Империи. Тоже из дальней, но родной страны...
- Не блефуй, выходец из края теней. Я тоже не буду. Наше мастерство было примерно равно. И сейчас я надеюсь встретить достойного, - на этом слове он сделал упор, - достойного противника. Ты сам не знаешь, кто падёт от острого клинка. Явно не ты, ибо у моего оружия нет острых граней - правда, от этого оно не менее опасное. - плоско пошутил Лонгэйкс. Почему его понесло на многословие? Он понимал, что этот бой опасен, а его противник более смертоносен, чем предыдущий. Острая катана похлеще моргенштерна могла легко пройти сквозь мягкую плоть и оставить лихую голову, фонтанирующую кровью, на песке. Хотя... "Перед смертью не надышишься", так ведь говорят в Империи?
Выхватил шар на цепи. Не так грациозно, не так красиво, не так восхитительно, как асшаит. Однако была какая-то твёрдость, решимость и грозность в его движениях, будто длань викинга вела сама Судьба.
- Скрестим оружие, Рыцарь Смерти.

Синее пламя ревёт и шипит – Бальтазар чувствует, что барьер каким-то образом блокирует способности, которые он давно считал неотъемлемой частью собственной личности.
Имперский глашатай надменно усмехается по ту сторону пылающего кольца, наслаждаясь собственным положением и полной неприкасаемостью – чей бы крови сегодня не напилась арена, Раммеля устроит абсолютно любой из возможных исходов.

Тёмный силуэт ласкающего наложниц Хана на троне смутно проступает сквозь стену огня – кажется, магическая преграда препятствует даже звукам, кровожадный рёв трибун теперь слышен будто издалека и сквозь толщу воды.

Зато отчётливо прямо в головах гремит гонг, ознаменовывая официальное начало нового поединка.
Лазурные вспышки слепят и дезориентируют, толпа вопит, противники сходятся.


Получатели: Бальтазар.


Получатели: Хёдингер `Лонгэйкс`.

"Ищешь достойного противника? Стало быть, в этом мы похожи", – Бальтазар ещё раз взглянул на противника, стараясь рассмотреть того повнимательнее. На первый взгляд, язычник не был ни чудовищем в человеческом облике, ни храбрым героем из легенд. Честно говоря, у выходца из сумеречного края теней имелись серьёзные подозрения, что Северянин не представлял из себя ничего особенного и на второй, а также все последующие взгляды. И всё же тот был похож на одного из тех простых, но до ужаса везучих и живучих парней, которые бесхитростно сражаются... и так же бесхитростно побеждают. Почему? А Смерть его знает. Но очевидно, что пресловутая северная стойкость – отнюдь не миф. Что ж, занятно будет лично увидеть этот феномен во всей красе.

Так что рыцарь смерти никак не отреагировал на шутку (если замечание оппонента по поводу оружия действительно являлось шуткой. К несчастью, чувство юмора немертвого давно уже начало атрофироваться). Вместо этого асшаит сосредоточился на том, ради чего, собственно, все здесь и собрались. Звук гонга возвестил – время рассуждений наконец завершилось. А значит пришла пора одному из них обрести вечный покой.

"Убей меня, если сможешь, Викинг".

Викинг усмехнулся в ожидании битвы. Секунда... Другая... Гонг!
Хёдингер поудобнее перехватил рукоять своего страшного оружия и двинулся к Бальтазару.
- Хоть два раза. - Викинг под усмешкой скрыл беспокойство. Он не один раз видел, как на арене рыцари смерти перерождались после смертельных ударов.
Медленный шаг вперёд, ещё один. Короткое ожидание, и - удар. Ещё один. Лонгэйкс налетел, совершая удар за ударом, сокрушая выхода из края теней. Тот не должен был устоять.

Синее пламя ревёт и колышется, будто бы подступает всё ближе, сжимая кольцо.
Противники медлят, не спеша сходиться в решающей схватке.
Цепь Хедингера раскручивается со свистом над головой, глубины матового лезвия клинка души Бальтазара загадочно переливаются и пульсируют.
Несколько пробных атак оканчиваются ничем – оппоненты отступают назад, собирая силы для нового раунда.


Получатели: Бальтазар.


Получатели: Хёдингер `Лонгэйкс`.

"Надо кончать" - отрывисто подумал Хёдингер. "Просто так его не возьмёшь."
И вновь шквал ударов обрушился на Бальтазара. Шаром в висок, в ногу, в грудь. Нельзя давать ему опомниться и провести атаку. Нельзя. Лонгэйкс чувствовал, что каждый миг промедления может пагубно повлиять на него. Любой пропущенный удар ужасно скажется на викинге.

Забавно. Чего Бальтазар никак не мог ожидать от грозы севера, так это подобной медлительности. Неужели викинг специально пытается затянуть бой? Или же просто выжидает удобный момент для атаки? В любом случае, язычник бесспорно оказался умнее, чем казался асшаиту. Но... а так ли уж необходима осторожность настоящему воителю? На мгновение рыцарь смерти вспомнил предыдущего владельца клинка души. Тот самурай храбро сражался до последнего вздоха. Вот уж кто не сомневался ни единой секунды! Даже когда ему пришлось разрубить собственную нить жизни, аквитанец не колебался. Так пристало ли сейчас медлить чемпиону теней, что бесчисленное множество раз побывал на том свете и всегда неизменно возвращался?

Нет, не пристало. Разминка окончена. Наступил момент вдоволь напоить арену кровью. И немертвого уже не слишком волновало, чьей именно – своей или язычника. Конец для всех один.

Шаром в висок.
В ногу. В грудь.

Бальтазар уклоняется, тяжёлый снаряд лишь несколько раз вскольз задевает доспехи.
Хедингер наступает, раскручивая сокрушительное оружие над головой.
Цепь падает вниз, шар рыхлит и взбивает песок.
Взлетает, лишь чудом не выбивая катану из рук оппонента.

Викинг продолжает наступать, будто тесня выжидающего противника.
Цепь поднимается снова и снова, мелькает угрожающе слева и справа.
Хедингер чувствует собственное превосходство.
Хедингер доминирует.
Хёдингер уже почти торжествует.

Лишь горят недобро блеклые глаза в недрах тёмного шлема, лишь сумеречное мерцание лезвия выдаёт решимость соперника, которая скрывается за пассивностью и показательной вялостью.
Когда шар снова взлетает, рыцарь смерти решает не ждать, пока тот ещё раз опуститься.
Сокращает дистанцию резким подшагом, оказываясь всего в полуметре от разгоряченного вошедшего в раж северянина.

Обсидиановая сталь артефакта словно поглощает и впитывает солнечные лучи – смертоносный осколок сумеречного Асшая будто сам тянется к плоти, трепещет в ожидании новой жертвы. Лезвие катаны вспыхивает полуденной тенью – сокрушительный молниеносный удар наискось рассекает и аквитанскую броню, и плечо северянина, и большую часть его торса по диагонали.

Бальтазар видит застывшее изумление на лице побеждённого.
Мерцающее тёмное лезвие, впитывающее душу и кровь.
Чудовищный диагональный разрез, едва не располовинивший Хедингера от левой ключицы до паха.

Видит кровь, фонтанами хлещущую на песок и броню.
Видит агонию и конвульсии – то, что ему приходилось наблюдать за свою долгую жизнь непростительно часто.
Викинг ещё не успевает осесть на землю, как лазурное пламя вокруг арены испаряется, гаснет.

В громовой тишине одиноко разносятся раскатистые аплодисменты имперского глашатая.


Получатели: Бальтазар.


Получатели: Хёдингер `Лонгэйкс`.

Быстрый и точный смертельный удар, нанесённый с изяществом и мастерством, которых трудно было ожидать от умертвия, поставил жирную точку в противостоянии. Ровно как и в жизни Хёдингера. Асшаит мог биться об заклад – сын севера явно не был готов к такому исходу. В последний момент перед гибелью в глазах викинга отчётливо читалось изумление, сменившее выражение триумфа. Хороший взгляд, и превосходное доказательство одного простого факта. Нарушать законы мироздания, оборачивать триумф поражением и надежду обращать в отчаяние – это даже не хобби, а само предназначение рыцаря смерти. И с каждым убитым на турнире противником, Бальтазар чувствовал вполне ощутимый прилив жизненный сил. Словно бы к немертвому возвращалась давно забытая молодость. А с ней и былая боевая удаль.

Пожалуй, единственное, что немного омрачало весьма приятное завершение второго дня – это, вот ведь ирония, опять таки реакция имперского глашатая. Овладевший некромантией колдун никогда не был идиотом, а потому прекрасно понимал – когда одна угроза величию Империи убивает другую угрозу этому самому величию... больше всего от этого выигрывает, естественно, Империя. Забрать жизнь фаворита толпы, а после довольно наблюдать, как тёмные, неосязаемые волны страха распространяются по трибунам казалось куда предпочтительней.

Впрочем, очень скоро очередь дойдёт и до имперцев.

– Прощай, воин. – Привычка разговаривать с трупами далеко не самая странная из маленьких причуд обитателей края теней. Бальтазар обратился к остывающему телу язычника, пускай и вполне осознавал – дух уже покинул бренную оболочку. – Твоя жизнь и твоя смерть были бессмысленны и ничего не изменили. И всё же тебе повезло. В конце концов, твоя душа удостоилась великой чести быть поглощённой моим клинком!

И поскольку огненный барьер, так и не отведавший тела павшего, закономерно исчез сразу после гибели северянина, ничто не мешало некроманту приветливо помахать Хану окровавленной катаной и направиться прочь с арены, предвкушая завтрашний обильный пир.