Сумерки богов | ходы игроков | - 1.9 Рыцарь Империи vz Викинг

Вторая половина дня на исходе. Нещадно палившее солнце уже багровеет, но до заката остаётся ещё около часа. Изнеможенная публика ждёт начала одного из последних поединков первого турнирного дня. Где-то в первых рядах отчаянно плачет пронесённый на ристалище высокопоставленной леди ребёнок.

Хан задумчиво восседает на роскошном троне – наложницы вокруг орудуют опахалами уже далеко не столь энергично, да и дневной зной постепенно сходит на нет, передавая эстафету глубоким теням. Не в первый раз владыка всего сущего прикладывается к огромному кубку с вином, который услужливо наполняет обнажённая чернокожая рабыня с кувшином по мере необходимости.

Ториус Раммель, имперский глашатай, прочистив горло начинает вещать:
– Один из последних поединков на сегодня – но один из тех, который, я уверен, все вы так ждёте. Первым претендентом выступит некто по имени… Имени… Хё-дингер. Вот это имечко, нда.

Лонгейкс появляется на арене под скрежет поднимающейся решётки. Суровый северный вояка, бронированный и бородатый, он тяжело и мощно шагает по продавленному песку. Звенья цепи в руках, на конце цепи – тяжёлый металлический шар.
– Ещё один северянин из предгорий Хельма – кровожадные язычники, слухи о могуществе которых, как мы уже выяснили сегодня, слишком преувеличены, – продолжает глашатай. – Возможно у Хёдингера сегодня появился бы хотя бы небольшой шанс… Но вы все знаете, кто будет его противником. Щит Империи. Меч Империи. Гордость Империи.

Толпа начинает аплодировать. Первые хлопки размазываются, не выдерживая заданный ритм, но почти сразу люди подстраиваются – и вот уже тысячи зрителей ладонями отбивают ритм в унисон.
– РЫЦАРЬ ИМПЕРИИ! – ревёт Раммель, и где-то высоко начинают греметь, вливаясь в задаваемый людьми темп, барабаны. – С-э-э-э-э-э-э-э-р Г-е-е-е-е-е-нриии!!!

И рыцарь появляется на противоположном краю. В полной тяжёлой броне, с грозно позвякивающим на цепи моргенштерном. Полные латы отливают кровью в багровых лучах заходящего солнца.

И люди визжат под барабанную дробь, захлёбываясь от восторга.


Получатели: Сэр Генри.

Получатели: Хёдингер `Лонгэйкс`.

Наступающий вечер приносит с собой благословенную прохладу. Вышедший на арену викинг - его противник - уверенно ступает по песку, оставляя за собой ровный след от увесистого металлического шара. Сэр Генри пристально смотрит на оппонента через открытое до поры забрало шлема. Ученые мужи говорят, что история повторяет себя. Что же, возможно. Багровые тени и впрямь навевают воспоминания о давно минувших днях. Днях, когда стареющий рыцарь был еще совсем молодым юношей, только ставшим оруженосцем сэра Гамильтона Три Клятвы. Этот человек был цветом рыцарства, в чести которого ни у кого не возникало сомнений. Ни капли страха не отражалось в его глазах. Ни тени сомнений в его поступках. Таким его запомнил сэр Генри. О, как горели глаза молодого оруженосца при мысли о том, что и он когда-нибудь будет воплощением чести, добра и справедливости...

Точно таким же вечером, разрисованным закатными огненными красками, ему предстояло принять первый смертельный бой. Сэр Гамильтон лежал, не подавая признаков жизни, придавленный телом своей павшей лошади. Генри, стоящий перед ним с обнаженным клинком в левой руке. Плечо правой, плетью висевшей вдоль тела, щетинилось древком стрелы. Торопившиеся по поручению Совета путники, по неосторожности угодившие в засаду простых бандитов. Обычная, классическая история, из которой рыцарь, или подающий надежды молодой оруженосец, выходили окутанными лучами славы, легко расправившись с десятками кровожадных, но трусливых разбойников. Колени же самого молодого оруженосца почему-то дрожали от вида всего лишь двух головорезов. Сэр Генри помнил эту картину во всех красочных подробностях, будто бой произошел накануне. Грязные, немытые тела бандитов. Такие же грязные, спутанные волосы и бороды. Кривые желтые зубы обнажены в вызванном адреналином зверином оскале. Шум крови в ушах. Первый осторожный шаг. Вскинутое к небу дубье, привычно лежащее в мозолистых руках. И его рука, с трудом поднимающая меч для отражения удара. Непослушная. Невыносимо медленная. Пронзившая затылок резкая боль и последовавшая за ней безразличная темнота. Это событие оставило большой отпечаток на всей дальнейшей жизни сэра Генри.

Многое изменилось с тех пор. Добрые тридцать лет боевого опыта против самых разных противников не оставили и следа от юнца, встретившего своего первого врага тем памятным алым вечером. Уверенный шаг стареющего рыцаря уже не пружинит, как прежде, но былая твердость из него еще никуда не делась. Глубокие следы на песке говорят о силе и выносливости, требующейся для ношения лат. Оружие в опущенной к земле руке внушает страх бывалым бойцам. Простой, но увесистый стальной шар способен дезориентировать и даже контузить человека в полном латном доспехе. Чего уж говорить о викинге в легкой броне? Чудовищный по силе удар легко переломает ребра, превратит в муку кости рук, размозжит череп. - Рыцарский кодекс, - зычный голос сэра Генри прорезал гам арены, - обязывает меня предложить тебе сдаться. - Пристальный, пронзительный взор направлен прямо в глаза оппонента. - Нет нужды проливать кровь. Сдайся и я гарантирую тебе жизнь. - Слово рыцаря - его честь. Его честь - есть его жизнь.

На самом деле сэр Генри не был уверен в своей победе. Несмотря на внушительный опыт, возраст уже давал о себе знать. По обыкновению, вечер перед боем Генри проводил в раздумьях и разговорах с Богами. Теми самыми Богами, которые позволили умереть человеку, достойному стать императором. Вопреки этому обыкновению, предыдущий вечер рыцарь провел возле могилы Артура, предаваясь воспоминаниям и сожалениям. Размышляя о том, что он мог сделать и чего не сделал. Размышляя о том, что ему предстоит и насколько ускользающе малы его шансы на успех. Но, как бы там ни было, какие бы непреодолимые препятствия перед ним не возникали, он - рыцарь Империи. Ни Хан, ни даже Боги не властны над ним сегодня. Он исполнит свой долг. Кодекс. Честь. Люди.

Викинг вышел на песок арены, сузив глаза от света предзакатного солнца. Пробежался глазами по толпе, по глашатаю, по Хану, остановил свой взгляд на противнике. Рыцарь Империи - достойный противник, не стоит того недооценивать. Шанс на проигрыш велик, но и награда за победу велика. Победа в бою один на один Рыцаря Империи подарит ему заслуженное уважение в рядах своих соплеменников, и те последуют за ним. Нынешний ярл - вор, предатель - никогда и близко не стоял с такими, как сэр Генри, не говоря уже о победе над ними.
Но хватит пространственных рассуждений, пора перейти к бою.
Слова сэра Генри удивили Хёдингера. Соблюдать рыцарский кодекс перед "кровожадным язычником"? Этот рыцарь воистину достоин уважения.
- Нет, я не сдамся. Я пришёл за победой, а не за трусливым избеганием схватки с сильным противником, - взгляд Рыцаря викинг встретил таким же холодным и пронзительным взглядом в глаза. Казалось, поединок уже начался. Взгляды, словно острые стальные клинки, скрестились. Сын Севера слыхал о исскустве великих аквитанских самураев побеждать взглядом, но ни он, ни его противник, к числу таких не относились. Здесь и сейчас победа будет приобретена чистой сталью.
Стальной шар на цепи взлетел и упал в песок, подняв фонтанчик из песка и крови, выражая готовность своего хозяина к битве. "Это будет славный бой. Удачи мне".
Два шага вперёд. Викинг замер в ожидании удара гонга...

Забавно найти в язычнике-северянина собрата по убеждениям. Может нравы его не столь утончённы, как у жителей Империи, но сэр Генри может судить по речам Хёдингера, что тому не чуждо благородство. Даже оружие похоже. Народ ждёт резни, но для вас это будет дуэль. Уважение своего противника – удел по-настоящему благородных воинов. Жаль, что не всем оно свойственно.

— СЕЙЧАС МЫ НАСЛАДИМСЯ ТЕМ, КАК СЭР ГЕНРИ РАЗМАЖЕТ ЭТОГО ЯЗЫЧНИКА ПО АРЕНЕ! — восклицает Раммель, давая сигнал барабанщикам.

Рыцарь и викинг выходят под чистое небо арены. Солнце уже клонится к закату. Люди устали, но видно, что они действительно ждут этой схватки. Ждут, что сэр Генри накормит их ничтожные души новой порцией гордости. Ведь он имперец, и они имперцы. Такие же сильные и благородные. У Хёдингера есть шанс показать им, как глубоко они заблуждаются. Сломать стоящего перед ним воина, заронить в их души ужас, вырвать на поверхность спрятанный страх – ведь в глубине души они понимают, что до сэра Генри им далеко. И если Лонгэйкс победит рыцаря Империи, то что же он сделает с ними?..

Впрочем, размышлять об этом не время. Звук рога напоминает о битве. И только она сейчас важна. Сходитесь.


Получатели: Хёдингер `Лонгэйкс`.


Получатели: Сэр Генри.

Предложение сэра Генри встречено ожидаемым отказом. У каждого участника турнира была своя цель, заставившая их, ни много ни мало, выйти на пресытившиеся кровью пески арены, дабы принять, возможно, последний бой их жизни. А некоторые, вроде его противника, для этого проделали еще и долгий изнурительный путь. Что двигало этим нордом? Желание славы? Богатства? Власти? Седеющий рыцарь, прищурившись, продолжает разглядывать своего оппонента даже после возгласа Раммеля, возвестившего о начале боя. Неспешно опускает забрало и встает в боевую стойку, укрывая закованное в латы тело простым деревянным щитом. Чем бы ни руководствовался северянин, сэр Генри не имеет права проиграть эту дуэль. Он не может позволить себе остановиться, не сделав и шага. Его цель высоко. Попивает вино, со скучающим выражением лица наблюдая за обрывающимися жизнями.

- Империя! - простой и старый как мир клич громом проносится над ревом беснующейся толпы. Размеренная, уверенная поступь стареющего рыцаря часто действовала на противника угнетающе. Не один враг бежал перед неотвратимостью смерти, неторопливо приближающейся в облике закованного в сталь воина. Что дальше? Будет ли он прощупывать Хёдингера, позволив тому показать свое умение, прежде чем верный моргенштерн пойдет в дело? Или, приблизившись на расстояние двух ударов сердца, поднимет щит и молниеносным броском собьет дерзкого викинга с ног, вбивая ему зубы в глотку кромкой своего щита? Что бы ни произошло дальше, совершенно точно можно сказать одно. Во взгляде сэра Генри, колко сверкающем сквозь опущенное забрало шлема, не увидеть и тени сомнения. Пытливый взгляд может увидеть там лишь одно. Смерть.

- Ты, Раммель, будешь следующим, - чеканным холодным голосом сказал Хёдингер. Слова были спокойными - викинг не кричал, - и это должно было ещё сильнее напугать имперского глашатая.
Закаленный в боях норд ждал противника. Ждал, когда рыцарь приблизится на расстояние удара и можно будет выкинуть руку вперёд и стремительной атакой оглушить противника, ударив того в защищённый латныи доспехом череп. У Хёдингера в руках было страшное оружие, способное наносить урон сквозь доспех.
Но у Рыцаря был не менее опасный моргенштерн. Впрочем, ни один имперец не обладает северной закалкой, какая была у любого, рождённого в предгорьях Хельма.
Дождавшись, пока сэр Генри окажется на расстоянии десяти шагов от него, викинг так же спокойно и размеренно зашагал вперёд, напоказ раскручивая шар на цепи над головой. - Да пусть победит сильнейший. - Когда между ними оставалось не более четырёх шагов, сын Севера рванулся вперёд, закрутил, закружил Рыцаря Империи в хоровод стали, где любая ошибка может обернуться в лучшем случае сломанный коленом, а в худшем - раскроенным черепом.

Сходитесь. С глухим стуком бьются полновесные шары о броню противников и отлетают, не причинив видимого вреда. Кажется, что и силы равны – но нет, всё-таки после того как расходитесь, чувствует Хёдингер, что сэр Генри успел его достать. Зудит, ноет правый бок, видна небольшая вмятина на броне. Ещё не критично, но уже тревожно: значит, старый лис пока успешнее тебя. Придётся как следует выложиться, чтобы сдержать своё обещание, данное Ториусу.

Сэр Генри отступает невредимым. Но чувствует, как сбивается дыхание. Годы уже не те, танцевать на арене в полном латном облачении. Чувствуется, как тяготит стальная крепость, всё тяжелее поднимать руку для замаха. Надо быстрее заканчивать этот бой. Хотя нет, чушь это всё, морок, наваждение! Он крепок как и в прежние годы. Выше щит, сильнее удар!


Получатели: Хёдингер `Лонгэйкс`.

Получатели: Сэр Генри.

Схлестнулись. Щит просвистел в воздухе, не найдя своей цели. Резко отпрянув в сторону - в латах данный маневр всегда выглядит эффектно - сэр Генри без усилий избежал удара тяжелым шаром. Складывалось впечатление, что норд не принимал рыцаря всерьез. Прощупывал и оценивал. Выжидал. Чего? На своем веку Генри сразил немало северян, и мог сказать, что странное, экзотическое оружие в руках викинга было ему в диковинку. Он ожидал увидеть в руках Хёдингера топор - несомненный фаворит его земляков. Но шар на цепи? Для того чтобы управляться с ним так, как это делал викинг, требовалось недюжинное умение. Неужели он вот так же, раскручивая над головой цепь, шел на абордаж? А если нет, то откуда у северянина такие навыки? Не так прост был этот норд, как казался.

Подняв щит, сэр Генри ринулся на противника и нанес серию молниеносных ударов. Первый, второй, третий. Все встретили пустоту или были заблокированы цепью. Четвертый, пятый, шестой. Если норд хочет посмотреть на навыки рыцаря Империи, то стареющий воин просто обязан не ударить в грязь лицом. Седьмой, восьмой, девятый. Капельки пота начинают катиться по лбу Генри. Замах. Удар. Замах. Удар. Вертикальные, горизонтальные, диагональные. Как в походную песню вливаются все новые голоса, так и в сверкающий в заходящих лучах солнца стальной вихрь вплетены разнообразные финты и уловки. Удар, удар, удар. Наконец, как и любой шторм, шквал ударов рыцаря остановился. Теперь их разделяло не менее пяти шагов. Натиск принес Генри совсем не те результаты, которых он ожидал. Хёдингер пропустил лишь один удар по телу, да и тот лишь зацепил, не нанеся серьезного урона.

- А ты хорош! - уважительно прокричал рыцарь своему сопернику, переводя дух. - Кто учил тебя? - После подобного напряжения Генри была нужна небольшая передышка. Пара глубоких вдохов, несколько мгновений - расслабить мышцы рук, повести плечами. Все что требовалось, перед тем как снова вскинуть щит и ринуться в атаку.

"А он неплох," - подумал Хёдингер, когда моргенштерн задел его бок. "Никто и не обещал, что будет легко," - ответил он сам себе. "Но результат победы будет воистину велик"
Рыцарь отступил. Ему нужна была передышка. Старость не в радость, как говорится. Но есть и такая поговорка - "Если бы молодость знала, если бы старость могла",и это совершенно верно. У этого человека за плечами богатейших опыт, и сэр Генри не преминет этим воспользоваться.
- Ты тоже не растерял пыл, - улыбнулся викинг. - С шаром я самоучка, - пожал плечами викинг. - Это оружие, несомненно, более доступно в Империи. Приходится подстраиваться.

Аквитанцы считают, что истинные мастера выигрывают бой до его начала. В таком случае, Хёдингер и сэр Генри наверное по их пониманию должны быть полнейшими дилетантами: прошло уже больше десяти минут сражения, а победитель всё ещё не ясен. Но тот, кто воочию видит этот бой, не мог бы не отметить, как умело сражаются претенденты. Жутко становится, когда над ухом свистит, пролетая, увесистый шар на цепи. Зрители давно затихли – напряжение схватки передалось и трибунам. Молчит Ториус. Даже Хан сменил свою позу, прищурив глаза и внимательно наблюдая, как сталкиваются на арене северянин и рыцарь.

Хёдингер на деле убеждается, почему Империя простирается так далеко. Если обычный воин имеет хотя бы десятую часть сил и навыков сэра Генри, это грозная сила, способная пройти от океана до океана и поработить каждого, кто встанет на пути. Оружие рыцаря не даёт ему передышки, только он успевает защититься от одного, как вынужден уклоняться от следующего. Не позволяет нанести хотя бы один удар, хотя с такими доспехами, Лонгэйксу ещё надо постараться, чтобы нанести хоть какой-то видимый урон. Нужно что-то придумать, но атаки противника не дают и мгновения на раздумья.

Викинг всё держится. Странно – не производит он грозного впечатления, как его сородичи из тех, что прибыли на турнир, и тех, кого рыцарю приходилось видеть. Не отличается ростом, не бугрится мышцами, как другие. А между тем, всё ещё стоит на арене. Держится дольше и лучше, чем его земляки, которые уже выступали. Отмахивается от наступающего Хёдингера сэр Генри и отступает, эффектно уклоняясь от последнего удара. Вдыхает горячий воздух Арены и вдруг чувствует, как небосвод придавил его, рухнув вниз. Закружилось в глазах закатное солнце, смешалось с песком и трибунами. Спёрло дыхание, не пошевелить рукой. Сейчас пропустит удар викинга... но где же он? Сэр Генри видит поношенные сапоги напротив и наконец осознаёт, что он упал. Рядом с викингом в песок закопался и шар его грозного оружия. На песке едва заметный след крови. Голова раскалывается так, будто в ней взрывается тысяча солнц разом. Он проиграл. Тишина. Темнеет в глазах, но воин всё ещё сохраняет сознание. Чувство стыда перебивает неподдельное удивление – где викинг смог выучить этот приём?

— ЭТО НЕВОЗМОЖНО! СЕВЕРЯНИН ХЁДИНГЕР ПОВЕРГАЕТ СЭРА ГЕНРИ! — первым находится Ториус Раммель, — АРЕНА, ПРИВЕТСТВУЙ СВОЕГО ПОБЕДИТЕЛЯ!

Слышатся глухие хлопки. Судя по тяжелым ударам, это хлопает сам Хан. Зрители, оторопевшие от неожиданной развязки, постепенно начинают подхватывать. Начинают кричать. Приветствовать победителя. Поносить проигравшего. Молить за последнего. Требовать у первого. Ещё есть надежда, что вчерашний любимчик толпы всё-таки будет спасён.

Хёдингер таращится на упавшего рыцаря. Всё ещё толком не верится, что удалось сразить эту груду металла. В последний миг он ухитрился отбить цеп сэра Генри и, боги знают, как, и нанести ответный удар достаточной силы. Удивление смешивается с торжеством. Это была славная битва.


Получатели: Сэр Генри, Хёдингер `Лонгэйкс`.

Звенит в ушах. Привкус крови во рту. И земля, вот она, прямо перед глазами. Сэр Генри так и не увидел рокового для него удара. Вот он атакует и, кажется, било его цепа летит точно в голову викинга. Но где же шар норда? Почему видна только цепь? Нет криков на арене, нет причитаний. Повернув голову, рыцарь видит как разевают рты беснующиеся зрители. Но из их глоток вырывается лишь сводящий с ума звон, от которого путаются мысли и слабеют конечности. Надо встать. Бой еще не закончен. Тяжелая, неподъемная рука вяло шевелится. Встать! Глаз цепляется за лежащий неподалеку окровавленный шлем. Судя по тому как смят его задник, хозяин уже не жилец. Кому он может принадлежать? Кому... Медленно приходит осознание произошедшего. Генри проиграл. Один искусный удар - все что потребовалось чтобы сразить закованного в сталь рыцаря Империи. Похоже, Боги действительно не хотят перемен. Кровавые, жестокие Боги. Неужели все так? Неужели они упиваются болью и страданиями своих последователей? Нет. Как бы ни было горько, Генри проиграл только потому, что был слаб. Только поэтому. А теперь он умрет, будучи не в силах сдержать ни одного обещания. Без достоинства. Без чести. Больше ничего не имело значения.

Хёдингер до сих пор не мог понять, что произошло. Казалось, только сейчас моргенштерн рыцаря Империи готов был размозжить череп викингу - и вот уже сэр Генри лежит в песке. Один удар северянина оборвал смертельную атаку.
- Как видишь, Ториус, возможно, - тихо и слегка ошеломленно сказал Хёдингер. Наконец к нему пришло осознание произошедшего. "Победа! Это победа!"
Толпа кричала. Почти единогласно все требовали сохранить жизнь доблестному защитнику Империи.
- НЕ ТРОЖЬ ЕГО, УБЛЮДОК!
- ОСТАВЬ СЭРА ГЕНРИ В ПОКОЕ!
- УБРАЛ ОТ НЕГО РУКИ!
Хёдингер лишь усмехнулся. Имперцы, что с них взять.
- Поднимайся, сэр Генри, - викинг протянул упавшему руку. - Надеюсь, мы ещё встретимся в битве. Кто знает, может, Судьба будет к тебе более благосклонна.