Симбарум: Обещанная земля | ходы игроков | ◇ Агна: Пролог

Шорох шагов слышался несколько долгих мгновений, устрашающих однозначностью намерений. Затем — тишина.

Секунда. Вторая.

— Не пытайся прятаться. Именем Церкви приказываю тебе выйти и сложить оружие. — звонкий женский голос прозвучал так громко и неожиданно в этом покойном месте, что лоб Агны покрылся холодной испариной. Черные плащи. — Ты будешь доставлена в Тэмплволл и осуждена за грехи!

— Но разве мы не должны... — донесся неуверенный юношеский голос.

— Молчать!

Агна слышала возню, лязг железа и потрескивание веревки. Она вспомнила о тех бедолагах, что попадали в руки к Сумрачным монахам. По неосторожности, по незнанию, неопытные или отчаянно дерзкие. Слухи о бесконечных муках и пытках, призванных выжечь железом раскаяние из душ грешников, "тех, что вошли во тьму". Вспомнила Черных плащей, охотников на ведьм, которых боятся все без исключения. Агенты, работающие поодиночке или в парах, заходящие в любые двери, берущие все, что им может понадобиться. Никто не осмелится вызвать их гнев.

Некуда бежать. Негде спрятаться.

Всё было сказано. Агна думала — знала? — что когда-нибудь ей придется услышать что-то подобное. Резкий окрик, не терпящий возражений; повелительная интонация; обещание знаменитого гостеприимства Черных плащей, что сулит бесконечно долгую пытку. Из ее груди невольно вырвался то ли кашель, то ли всхлип. Знания драгоценны, и она была твердо в этом уверена. Но чего будет стоить ум, когда к телу прикоснется раскаленное железо?

Выхода не было.

Она крепче сжала посох и сосредоточилась. Тут же почувствовала, как неестественно теплеет дерево в сжатой ладони; в зубах мгновенно навяз привкус сладковатой гнили — но все это стало неважным, когда посох в ее руках вспыхнул язычками зеленоватого огня.

Агна медленно шагнула навстречу пришедшим, чувствуя приступ дурноты; то ли от страха, то ли от того, что только что сделала. И от того, что ей еще предстояло сделать.

— Я знаю, что случается в Тэмплволле, — она сказала это едва слышно, но слова гулко отозвались среди древних стен. — И не пойду туда добровольно.

Выходя из-за укрытия и озвучивая свой ультиматум, Агна увидела две фигуры в неверном свете фонаря за ее спиной. Один человек попятился — с виду долговязый юноша. Впереди стояла высокая женщина в черном плаще, из-под полы ее шляпы сверкнули лисьи глаза. Рыжие локоны обрамляли ее лицо, едва касаясь кончиками уголка губ, растянутых в хищной улыбке. В руках она держала заряженный арбалет.

Запоздало осознав свою ошибку, Агна почувствовала волну адреналина, пробежавшую сквозь все тело, пробирая от самого темени до пальцев ног. Раздался громкий щелчок.

Когда болт впился в плечо, Агна все еще смотрела женщине в глаза и поняла, что случилось, только по волне обжигающей боли рядом с ключицей. Удивление странным образом смешалось со злостью - чувствуя, как кровь пропитывает одежду, она замахнулась для ответного удара.

— Ха! - торжествующе вскрикнула женщина, когда болт задел плечо Агны и в тот же миг отпрянула назад, не ожидая такого стремительного ответного удара. Тускло светящийся посох пронесся у самого ее лица. Она выронила арбалет на землю и потянулась за мечом. — Заруби эту суку!

Юноша неуверенно ступил вперед, пытаясь обойти Агну, но в помещении было слишком тесно. Он наотмашь рубанул коротким мечом, пытаясь скользнуть под длинный посох. В его водянистых глазах был виден страх.

Агна видела страх в глазах юноши; но и самой было сложно бороться с подступающей паникой. Она скорее отпихнула его, чем нанесла осмысленный удар: язычки пламени тихо зашипели, когда посох встретился с чужим доспехом. Впрочем, его удар тоже принес плоды — пока она замахивалась посохом, тот успел вскользь задеть ее бок мечом.

Парень крякнул от боли и отпрянул, прижимаясь к стене. Заметив на кончике меча кровь, он скривился.

Женщина вынула длинный меч из ножен и отступила на шаг, становясь в стойку. Ее движения не отличались изяществом, но были точны и выверены.

— Бросай свою чертову палку и мы оставим тебя в живых! — прошипела она, готовясь к выпаду.

— И надолго? — Агна подавила истеричный, неуместный смешок. Ей вдруг представилась та самая жизнь, обещанная незнакомкой: короткая и очень, очень болезненная. Одна мысль об этом заставила ее атаковать с удвоенной яростью: наконечник посоха впечатался в ворот доспеха, на границе с самой шеей женщины.

Та, похоже, была ошарашена ударом, и на секунду открылась для еще одного, нанесенного уже в район торса.

Инквизитор успела поднять меч для защиты, но неумолимый удар длинного древка отбросил его в сторону и с хрустом впечатался в плечо. Она застонала, отступила и, потеряв концентрацию, пропустила второй удар в грудь. Послышался свист иссякающего дыхания и тело безвольно опустилось на землю. Женщина выпустила меч из руки и беспорядочно бегала замутненным взглядом по потолку, пытаясь глотать ускользающий воздух. На лице ее спутника отразился ужас, он поднял руки и начал пятиться.

— Пожалуйста, нет... нет, не надо...

— "Пожалуйста" всегда помогает, — прохрипела Агна, испытывая острое желание сползти вниз по стене и сесть на каменный пол. Однако исполнение желаний могло подождать. Она подошла чуть ближе к лежащей женщине, едва не наступив на огненно-рыжую прядь волос, и опустилась на колени, перехватывая посох левой рукой. Правый кулак ей был нужен для других дел.

...Спустя секунду после удара она увидела, как глаза инквизитора закатываются, а дыхание становится медленным, словно у спящей. Скула женщины уже начинала розоветь, и Агна с мрачным удовлетворением представила будущий размер синяка. Похоже, и служители света могут оказаться запятнанными.

Она поднялась на ноги, тяжело опираясь на посох, едва не шипя от боли в плече, и вновь посмотрела на дрожащего юношу. Боги, сколько ему лет? Двадцать? Еще меньше?

— Скажи, как вы нашли меня, и можешь убираться. Вместе с подругой, — она легонько толкнула носком сапога лежащее тело. — Убийства таких... ревностных служителей... не приносят мне удовольствия.

"Мне никакие убийства не приносят удовольствия."

После последнего удара в полу-темной пещере воцарилась тишина, прерываемая тяжелым дыханием Агны. Парень все еще пятился назад и находился ровно посередине между Агной и сужающимся проходом, ведущим к выходу. Он бросил окровавленный меч на землю и, казалось, прикладывал все усилия, чтобы не впасть в истерику. Заданный вопрос и вовсе снял с его острого лица всю краску.

— Он назвался правой рукой Мал-Рогана! С ним были еще люди. Лита говорила с ним, я ничего не знаю! Он сказал, что у него есть предложение для Черных плащей! Вчера! — парень бессвязно кричал, будто пытаясь защититься потоком слов от зла, — Мы должны были вернуться в лагерь, к Лестре... мы должны успеть в Амбрию! Но Лита решила устроить охоту! Прости, прости!

Лицо юноши скривилось и глаза стали мокрыми. Он разрывался между желанием сбежать и помочь Лите, лежащей у ног Агны с запрокинутой головой.

В пещере невыносимо душно.

Агна поморщилась. Из бессвязных слов юноши было непросто извлечь смысл, но то, что удалось понять, ей совсем не нравилось. Да еще и это имя... Мал-Роган. Ей чудилась во всем этом угроза куда большая, чем показалось на первый взгляд.

— Тш-ш-ш, — она опустила руку с посохом и поднесла палец к губам. — Успокойся. Никто никого не убивает. Давай, медленно выдохни три раза, и расскажи всё по порядку. Что велели сделать вам с Литой? И кто такая Лестра?

Она смотрела на влажные дорожки, поблескивающие на щеках юноши, чувствуя, как из крови стремительно испаряется горячка битвы. Сейчас оставались только усталость и боль в плече. Неужели поиск знаний всегда оборачивается чем-то подобным? Боль, слезы, чужие причитания... и все новые вопросы без готовых ответов.

Постепенно парень стал успокаиваться, всхлипы становились все реже, а прерывистое дыхание — ровнее. В его глазах все еще был виден страх, но, кажется, он начинал верить, что выйдет из пещеры живым.

— Лестра — наш капитан. Нас трое. Она уже должна быть в том лагере беженцев у Рощ, но Лита решила задержаться в Хиллфаре. — он сжал голову руками, собираясь с мыслями. — Тот человек сказал, что знает как поймать... культиста. Знает где и когда искать. Лита дала ему золото и мы поспешили сюда! Я больше ничего не знаю.

Казалось, у него совсем не осталось сил. Он едва держался на ногах.

— Лестра ждет нас, наверное. Если караваны еще не отправились...

— Значит, Лестра ждет вас. — прошептала Агна. — У Рощ.

Так вот как все оборачивалось. Отпускать инквизиторов было нельзя; они доложат капитану, а потом... Ее, Агну, не будет ждать ничего хорошего. Бравая капитан заковывает мерзкую колдунью в цепи; счастливый финал истории, все рукоплещут. Кроме нее самой, потому что в кандалах несподручно аплодировать.

К счастью, этого можно было легко избежать. Лита уже не окажет сопротивления, а юноша не выглядит опасным противником.

Она сделала шаг ему навстречу, перешагнув через неподвижно лежащее тело.

— Я ведь не могу вас отпустить, чтобы вы обо всем доложили госпоже капитану.

Агна пристально разглядывала чужое лицо; следы слез на щеках, которые только-только начали подсыхать. Обманутое доверие всегда больно ранит — она это знала. Глупое, полузабытое воспоминание из детства: у шестилетней Агны тогда шатался молочный зуб. Отец со своей обычной улыбкой пообещал "только глянуть", и, конечно, вырвал шатающийся резец с мерзким хрустом. Ей не было больно, и все же она плакала, словно мелкая отцовская ложь была чем-то непоправимым.

Что мешает ей? Одно движение кинжала; одно нарушенное обещание, и юноша уже никому ничего не расскажет. Не будет смотреть на нее с таким страхом.

Агна подошла еще ближе.

— Забудь о Лите, — прошептала она. — Забудь о Лестре. Забудь о том, что здесь происходило, и беги куда хочешь, только не в гребаные Рощи. Клянусь, если увижу тебя еще раз, то убью. Или успею сделать так, чтобы твое тело сгнивало так медленно, что ты взмолишься о смерти всем богам, которых вспомнишь.

Едва держась на ногах, парень отступал от Агны, косясь на Литу, все еще лежащую на полу.

— Н-но как я... я не могу просто оставить ее! — под взглядом чародейки он еще больше съежился, — Ее сестра убьет меня, если узнает... Ох, черт! — он поколебался пару мгновений, резко наклонился, поднял меч и бросился наутек.

Внутри осталась лишь Агна, распростертая на полу Лита и гнетущая тишина.

Агна посмотрела убегающему юноше вслед. Конечно, это было ошибкой — оставлять его в живых. Жалость — почти всегда ошибка, как подсказывал ее опыт. Пожалей палец, и потом придется ампутировать руку. Пожалей заплаканного мальчишку, и, возможно, рано или поздно проснешься, увидев меч, приставленный к собственной глотке.

Она вздохнула и опустилась на колени рядом с лежащей инквизиторшей. Беглый осмотр не выявил ничего примечательного: немного денег, оружие — слишком приметное, личные вещи — теперь уже никому не нужны, да и забирать с собой их было опасно. Агна аккуратно убрала монеты в сумку; потом на секунду присела на каменный пол, потирая переносицу и тяжело выдыхая при мысли о том, что предстоит сделать.

Озерцо, затянутое тиной, было совсем недалеко от гробницы — но Агне показалось, что она целую вечность тащила на себе неподвижное тело. Она сбросила Литу у самой кромки воды, заходясь в натужном кашле; а потом, не давая себе времени на размышления, нанесла единственный удар кинжалом и столкнула тело в воду. Стоя на коленях, чародейка смотрела, как труп исчезает в зеленоватой мгле; как багровая дымка от раны на шее быстро растворяется среди мутной водной толщи. Агна почувствовала, как грудную клетку вновь скручивает спазм: но то, что она приняла за еще один приступ кашля, оказалось коротким, сухим рыданием. Она зажала рот рукой.

Один инквизитор — на свободе, второй — на дне озера, третий — там, куда лежит ее путь. И все, что ей остается — надеяться на то, решение этой странной логической задачи не будет написано ее кровью.

Агна поднялась с колен и посмотрела назад, на темный провал гробницы. Ей показалось, что она различила во тьме искорку все еще не прогоревшей лампы. Что же, может осталось и еще кое-что.

Вскрыть саркофаг. Унести то, из-за чего она чуть не погибла.

И уйти с проклятой поляны, не оглядываясь.

Саркофаг уже не вызывал того трепета таинственности и неизвестности. Еще не обработанные раны отзывалась режущей болью при каждом движении. Агна быстрым движением вставила ключ-амулет в гнездо, провернула в обе стороны, очевидно, понятия не имея какие манипуляции нужно проводить с такими вещами, и после некоторой возни услышала тихий каменный щелчок. Гроб все еще был закрыт, но, осмотрев его, Агна обнаружила, что теперь верхняя плита прилегает неплотно.

Понадобились значительные усилия, чтобы сдвинуть ее. Как только плита с оглушительным утробным скрежетом сползла вбок, в нос ударил запах трав и масел. Внутри, в саркофаге возлежал скелет в истлевшей одежде, со сложенными на груди руками. Вокруг него были рассыпаны пучки душистых трав, по какой-то причине сохранившие запах за все это время.

И самое главное.

В руках погребенный держал какой-то предмет. Каменная табличка, размером примерно с две ладони, и привязанный к ней ключ-амулет. То, для чего она пришла. Сокровище, стоящее гораздо больше чистого золота.

Тем не менее, когда Агна вышла из пещеры, ее настигло некоторое разочарование. Символы на каменной табличке были едва различимы и совершенно непонятны. Снизу виднелась надпись, а большую часть поверхности занимала странная карта, незнакомая чародейке.

От размышлений ее прервало конское ржание. Вскинув голову в сторону звука, она заметила двух лошадей, привязанных поводьями к дереву. Гнедая и черная кобылы, они беспокойно мотали головами. При желании, Агна могла обнаружить в седельных сумках несколько качественных пайков.

Заворачивая табличку в отрез ткани и убирая к остальным вещам, она все еще думала о непонятных символах; о карте, изображавшей неизвестное место. Агна тщетно пыталась сопоставить увиденное с чем-то знакомым, но ничего не приходило на ум. Впрочем, разочарование быстро сменилось чем-то вроде воодушевления: у нее была табличка, а значит, следующим шагом было найти что-то — или кого-то — чтобы ее расшифровать. Впервые за долгое время она ощутила, что среди тумана неопределенности, окружавшего ее, появилось нечто вроде путеводного огонька.

Может быть, свет маяка. Может быть, быть, болотный огонь, уводящий прямиком в топкую трясину. Но она ненавидела блуждать в потемках, а значит — дальнейший путь уже был определен.

На то, чтобы обшарить седельные сумки привязанных лошадей, не ушло много времени. Агна побаивалась лошадей и не особенно умела с ними обращаться, но гнедая кобыла только печально скосила карий глаз в сторону чародейки, когда та подошла ближе. Забрав то немногое, что было в сумках, Агна отвязала гнедую, и ее стоящую рядом соседку — серую в яблоках, чуть более беспокойную.

— Но! — она слегка хлопнула первую лошадь по спине, и та, фыркнув, затрусила прочь от поляны. Вторая следовала за ней.

Женщина огляделась. Теперь из живых на поляне осталась только она; и, прежде чем уйти, оставалось лишь одно дело.

Агна подняла посох и с силой вонзила его основание в землю; закрыла глаза, сосредотачиваясь. Прошла минута, другая — но и не размыкая век, она знала, что ритуал сработал. Невидимая цикада, стрекотавшая где-то в траве, замолчала; вечерний воздух, казалось, стал чуть холоднее, и с осенней прохладой смешалась странная, едва уловимая нотка приторно-сладкой гнили. Саму чародейку эти изменения не пугали: но она мысленно улыбнулась, представив те неудобства, которые испытает маг, пожелавший выследить кого-то, побывавшего на этой поляне.

Закончив обряд, Агна вновь разожгла фонарь и поспешила назад по тропе, сквозь темную пелену сумерек. Сумка стала чуть тяжелее, но тяжесть не беспокоила чародейку — то было знание. Более ценное, чем золото. Более ценное, чем пролитая кровь.

По крайней мере, так она себе говорила.