Энный-62 (Remastered) | ходы игроков | Не её дело

Уже второй человек за эту ночь мог бы вспомнить бессмертные строчки Александра Александровича Блока: Ночь, улица, фонарь, аптека... Как раз мимо аптеки сейчас должна была проходить Яна, возвращаясь домой поздно ночью. Когда она вообще ходила по улицам в такой поздний час? В детстве она весгда возвращалась домой вовремя, и не только потому, что была послушной дочерью и не хотела лишний раз волновать мать. Допозна девочки просто так не гуляют, у них должны быть подруги, друзья, развлечения, может быть даже интересные молодые люди, но у Яны до сей поры были только книги. Был ещё ОН - вот причина задержаться допозна, и соврать маме в телефонную трубку, что осталась ночевать у несуществующей подруги. Ужасный, травмирующий эпизод жизни, который очень хотелось забыть. Но новая Яна была другой. Ночь была самым подходящим временем новой Яны, той, которая была полна решимости восстать против окружающего её несправедливого мира. Против этой новой реальности, которая забрала её отца, превратила мать в восторженную богомолицу, а брата - в дёрганного невротика, забывшего о ценности человеческой жизни. Первыми элементами этой враждебной реальности, которую Яна вычеркнула из своей жизни, были хулиганы, терроризировавшие её район и с позором изгнанные из него. О, да, Яна заставила их пожалеть о том издевательском смехе, который услышала, представ перед ними в своём "супергеройском образе". Они пытались вернуться, и были побеждены второй раз, и больше возвращаться не рисковали. И теперь девушка решилась расширить район своего ночного патрулирования. И её почётный круг как раз заканчивался у аптеки.

Она сразу же разглядела кровь на тротуаре. Протяженные красные пятна с небольшими фрагментами отпечатавшегося протектора от кедов раненого. Они тянулись поперёк тротуара прямо к двери круглосуточной частной аптеки. Входная дверь была открыта настежь, а возвратную пружину сорвало со своего места, и теперь дверь качалась на ночном ветру, который гулял по пустынной ночной улице. Изнутри аптеки лился электрический свет, и сквозь прозрачную витрину девушка видела внутреннюю обстановку. Высокие деревянные прилавки. стеклянные перегородки, окошко кассы, в котором должна была находиться престарелая провизорша - но она находилась не там. Женщина в белом халате суетилась в середине помещения, прямо возле осунувшегося на пол парня, облокотившегося на прилавок спиной. Парень был похож на мотоциклиста - защитный шлем и пластиковый нагрудник поверх красной футболки намекали на это. У парня была сильно ранена нога - он порядочно залил кровью пол, и провизорша пыталась остановить это кровотечение, суетясь с бинтами и торопливо мотая его. Только вот если это мотоциклист - где же его мотоцикл?

Не успела Яна об этом подумать, и вообще разобраться в том, что именно она видит, как вдруг позади неё раздался визг тормозов. Прежде чем повернуться туда, она заметила, как дернулся парень в шлеме, и начал отталкивать от себя женщину-провизора. Перед аптекой тем временем затормозило два автомобиля-иномарки чёрного цвета - двухдверная легковушка спортивного типа, марку которой Яна не знала, и внедорожник с высокой подвеской. Они встали боком, дверцы распахнулись практически синхронно, и на тротуар вынырнули из недр своих железных коней парни, принадлежность которых к криминалу невозможно было оспорить. Особенно в свете того, что у них в руках появились автоматы.
- Вон он, я же говорил! - Крикнул один из них своим "братанам", увидев "мотоциклиста" сквозь витрину. - И правда подстрелили его! Вали гада!

Когда Яна только пробовала, что может, то невольно вспомнила двух Янусов из понедельника, который в субботу. Просто по созвучию имен А-Янус, Я-Янус и Яна. Тогда она еще подумала, что когда весь бардак кончится, то ученные обязательно откроют частицы времени. Как до этого открыли электроны, протоны, и все прочие оны. И назовут их «времионы», ведь это будут наши ученные, не иностранные. Такие, как папа. И вот сейчас, на темной улице повелительнице настоящего и будущего чуть было не хватило этих самых «времиончиков». Ведь на несколько бесконечно долгих секунд девушка растерялась. Она не была подготовленным бойцом. Да что там, на ее глазах вообще первый раз готовились стрелять из автоматов. По живым людям. Это были уже далеко не те махачи, которые она видела в исполнении братца. И не ее разборки с гопниками. Мелькнула даже трусливая мыслишка, что это обычная бандитская разборка. Ведь она не знает, кто этот мужик в шлеме. Может он еще хуже?! Но все решила аптекарша, которая продавала аспирин и парацетамол еще маленькой Яне, когда та ходила в школу. Ведь эти ублюдки не будут никого щадить. Просто польют аптеку пулями как водой из шланга.

- Нет! Не позволю! – эта мысль была последней, прежде чем нелепая, мешковатая фигура в лыжной шапочке исчезла из резкого электрического света. Мир вокруг Яны стал серым. Когда она скользила в промежутках между секундами, то мир становился серым и безмолвным. Звук просто не успевал за ее перемещениями, а свет ощущался в другом диапазоне. Неуловимая мстительница рванула напрямик, так чтобы проскользнуть за спины браткам. А там шарахнуть их полем, заставить замереть в реальном мире безопасными манекенами.

Братки даже не обратили внимание на то, что перед дулами их автоматов только что стояла фигура какой-то девчонки. Не заметили они и момента её исчезновения. Они тороливо щелкали затворам, беря на прицел аптеку, и торопились вдавить спусковые крючки, чтобы обрушить на заведение здравоохранения свинцовый град. Не заметили и того, как неприметная фигурка оказалась совсем рядом с ними. Яна успела в последний момент - применение её способности вплотную совпало с моментом, когда автоматы один за другим захлопали очередями - и едва зазвучавшая оружейная канонада смолкла, словно кто-то вырубил звук.

Яна видела перекошенные лица братков, и очень медленное, едва-едва заметное движение отбрасываемых затворных рам автоматов. Из стволов вырывалось пороховое пламя и дым, расцветая необычным цветком, а объятые флёром газов пули лениво проворачивались вокруг своей оси. По другую сторону смолкших стволов закрывший голову руками парень в шлеме уже осознал, что его смерть откладывается. И ему вполне хватило пары секунд, чтобы начать действовать.

Он исчез на глазах вместе с медичкой, и тут же с мерзким дребезгом разлетелась на куски выбитая изнутри витрина. Стекло посыпалось крупными кусками, разбиваясь на острые осколки, а в поле стазиза появился уже преодолевший всё это расстояние "мотоциклист". Он замер в движении спиной вперёд, удерживая поперёк тела перепуганную и не успевшую ничего сообразить аптекаршу. Вероятно, он пробил собственной спиной стекло, и выпрыгнул наружу, не забыв увести с линии обстрела и пожилую аптекаршу. Бинт, который та старательно на него накладывала, слетел ещё раньше - вон он, висит на зазубренных краях оставшегося в раме стекла, качаясь на ветру окровавленной белой тряпочкой. Ещё пару секунд этой малой заминки - и вся картина вновь пришла в своё невероятно стремительное движение.

Двое из четверых братков, стоявших как раз в середине, были сшиблены несущимся на них супером в шлеме, и отброшены к собственным машинам. И они, и "мотоциклист", впечатались в бочину внедорожника с такой силой, что вмяли алюминиевый корпус и передней и задней дверцы. Автомобиль сильно качнулся, тонированные стёкла осыпались мелкой крошкой, и братки вместе с "мотоциклистом осунулись наземь. У ног Яны опасно взвизгнули отрикошетившие от тротуарной плитки пули - упавшие братки едва не подстрелили ненароком девушку и кого-то из своих. Провизорша почти не пострадала - её удар смягчился телом самого раненого мотоциклиста. Оставшиеся на ногах братки по инерции ещё продолжали обстреливать аптеку длинными очередями, но уже начинали понимать, что упустили некоторую часть картины. Этой заминкой воспользовался "мотоциклист" - и, не вставая, выстрелил в живот одному из братков из появившегося в его руках обреза двустволки ровно в тот момент, когда тот прекратил стрелять уже развернулся к нему.

Правда за товарища ему неизбежно отомстит второй, если Яна снова чего-то не предпримет.

Когда в детстве Яна читала про приключения героев, то наивно думала, что в бою есть время подумать. Вроде «… противник замахнулся кривой саблей и с визгом рубанул наискосок, но Иван не дал ему нанести полноценный удар и со всей силой толкнул щитом навстречу. В результате рука степняка замерла, уткнувшись в прочную древесину дуба. Бок противника оказался открыт и богатырь коротко уколол половца под мышку. Второй ворог набегал с опущенным копьем, хотел подло ударить в спину. Иван крутанулся, в последний миг отступая в сторону. Половец провалился вперед и получил удар клинком по хребтине». Или, позже, как у принцев Желязны: ин кварта, отбив, укол, рипост. Состязание ума. Но потом, испробовав драку на своей личной шкуре, девчонка поняла, что в жизни все не так. По крайней мере, у обычных людей, а не героев, со сказочным уровнем мастерства. Мозги вообще не работают. Решает реакция. Инстинкты, наработанные приемы, да злая удача.

Сейчас тоже все было не как в кино. Гром выстрелов оглушал. Подсознание или что там у человека, повесило на мотоциклистка метку «свой». Просто потому, что он вытащил аптекаршу из под пуль. Когда автоматчик стал разворачиваться, девушка на инстинктах пробила ему пяткой в колена. И тут же рубанула наискосок клинком спрессованного времени, через шею и грудь вниз. Яне так хотелось остановить эту мразь, что на чувствах и адреналине она вложила в один этот удар чуть не треть собственного резерва сил.

Незримый клинок прошел наискось через всё тело братка. Чёрное пальто и рубашку прочертило по диагонали длинной линией разложения, мгновенно обветшавшие нити полопались, и обнажилась кожа с уродливой лиловой полосой некроза. Бандит как стоял, так и упал, выронив автомат наземь. Нет, он не умер - лишь не сумел справиться с болью, и теперь лежал, скрючившись, на асфальте, хватая ртом воздух и сжимая правой рукой рубаху на уровне сердца.

Мотоциклист тем временем подтянул к себе за ремень один из упавших автоматов, и навёл его на братков рядом с собой. Те, прекратив барахтаться, начали осторожно подыматься и пятиться, держа пустые руки перед собой.
- Всё, всё, пацанчик, мы поняли. Не стреляй. - Вжав голову в плечи, скороговоркой проговорил один из парней. - Мы отваливаем. Дай я только...
Что он только, узнать не удалось. Заметив, что бандит попробовал потянуться к карману куртки, парень в мотоциклетном шлеме разок надавил пальцем на спусковой крючок, и короткая очередь над головами тут же заставила обоих резко пригнуться ещё ниже, после чего оба оставшихся в живых бандита развернулись и побежали прочь, стуча по тротуару подошвами ботинок.

Подстреленный мотоциклистом в живот браток тоже был ещё жив. Лёжа навзничь в снегу, он слабо стонал от боли, держась за окровавлненный живот. Парень в шлеме даже не удостоил его взглядом, и, опустив автомат, начал подыматься с земли, старательно опираясь на помятый внедорожник. Его нога тоже была ранена, в неё очевидно попала пуля, и недавно наложенная повязка сбилась. Зато провизорша точно была в порядке - она никак не могла прийти в себя и осознать только что свершившееся вокруг неё, но её профессиональный долг взыграл в ней снова, как только она увидела раненых.
- Подождите, дайте я посмотрю! - Буквально на четвереньках старая женщина подползла сначала к раненому в живот, с усилием приподняв его руку, и тут же испуганно вздрогнула. Такому же осмотру подвергся и дышащий через раз второй боевик, которого повредило темпоральным лезвием Яны. Поняв, что помочь им она не сможет, женщина засуетилась и обратилась к Яне.
- Скорее, бегите скорее вызовите скорую! Скажите, трое раненых, очено опасно! Там, в аптеке, телефон, просто пройдите за прилавок! Нет, давайте я лучше покажу! - И женщина принялась суетиться, подымаясь на ноги.

Девушка замерла статуей, будто у нее самой кончились времионы, будто скульпторы создают такие несуразные статуи, как она в скрывающем фигуру и лицо костюме. Яна испытывала странный коктейль чувств из растерянности, недоумения и радости. Разобраться в себе мешала навалившаяся тошнота. Глупое тело продолжало выкидывать в кровь гормоны, еще не успев выйти из режима «бей-или-беги». Она надеялась, что ее нерешительность не видна аптекарше и мотоциклисту. Когда Яна рубила, то надеялась ударом времени обратить противника в пыль. Но он только вышел из строя. И что с ним теперь делать? Добить?! Но тогда чем она сама будет отличаться от этих уродов? И со вторым что делать?
Слова женщины вывели мстительницу из ступора. Она с деланной небрежностью буркнула:
- А что, похоже, что раненые жаждут в скорую и милицию?! Да их и так сейчас на стрельбу вызовут. Сейчас я раны закрою, а вы перевяжите нормально.
Яна сделал пару пасов рукой, затыкая кровоточащие раны барьерами времени. Они были в сотни раз меньше ее защитного поля. Поэтому, если зависимость объема от энергии линейная. То продержаться «заплаты» минут пять - десять. Зато если экспоненциальная, то несколько часов. А вот как помочь человеку, которого она сама хотела убить, Яна не знала. Назад время двигать она не умела. То, что раненый был бандитом и отморозком как-то не успокаивало.
Продолжая бравировать, девушка обратилась к мотоциклисту, стараясь говорить небрежно и уверенно:
- Что, давай знакомиться, шустрик. Я, Неуловимая.

- Но... Но как же... - Советское воспитание не позволяло старой женщине мириться с мыслью, что возле неё страдают и истекают кровью люди, буквально требуя что-то сделать. - Да, да! Сейчас! Только ещё бинтов принесу!
Старая аптекарша в спешке умчалась в здание

Когда мотоциклист услышал кличку Яны, то сквозь его приглушенное шлемом болезненное кряхтение прорвался короткий смешок, и он показал девушке большой палец. Но вопрос заставил его сначала беспомощно заозираться, потом бессильно и невнятно жестикулировать, будто бы он пытался найти в пространстве какую-то подсказку и указать на неё. В конце концов "байкер" не придумал ответа лучше, чем постучать себя указательным пальцем по голове. Прямо по пластиковой поверхности шлема.

- Угу, мотоциклист значит, - подумала Яна и тут же попыталась припомнить, слышала ли она что-то о таком деятеле, - а говорить мужик не мог или не хотел.
Вообще-то Яне приходили в голову мысли, что если уж бандиты сбиваются в стаи, то хорошим людям тем более стоит держаться друг за друга. Те же Неуловимые были отрядом, и молодогвардейы, и революционеры, даже такие индивидуалисты как мушкетеры или принцы Янтаря нуждались в друзьях. Сейчас девушка смотрела на раненного, кровь которого уже не бежала, и думала, что она не прочь с ним подружится. Мстительница открыла было рот, чтобы сказать адрес своей "берлоги" в заброшенном доме, но тут же захлопнула обратно. Она совсем упустила из виду, что раненые бандиты вполне могут что-то слышать. Нужна была ручка и бумага. Вот только Яна как-то не догадалась, что ей на боевом выходе понадобится блокнот. Девушка завертела головой в шапочке. Сходить в аптеку?! Там должны быть ручка с бумагой. Наверное... Главное успеть, пока не приехали "скорая" и "милиция". Яна повернулась в сторону аптеки.
- Я сейчас, - бросила она мотоциклисту, - подожди минутку.

Немного потормошив память, Яна выудила из неё, что слышала уже упоминания о неизвестном в мотоциклетном костюме. Кто-то, подходивший под это описание, убил человека возле "Метелицы", и слухи говорили, что человек этот был причастен к группировке "Московских", или "Столичных". А ещё кто-то похожий устроил погоню за депутатом по фамилии Багдасаров, который ещё сбил ребёнка на пешеходном переходе, и не стал останавливаться.

Ворвавшись в аптеку, Яна довольно быстро обнаружила на прилавке привязанную грубой ниткой ручку и бланк для рецептов. Невозбранно позаимоствовав его, она размашисто написала свой адрес, и вернулась обратно. За это время подстреленный мотоциклист уже успел занять водительское сиденье внедорожника, кое-как уместив на педали раненую ногу, и сейчас снимал машину с ручника. Неудивительно - с раненой ногой долго не побегаешь, тем более с такими скоростями.
Вручённую ему бумажку мотоциклись быстрым движением выхватил из руки Яны, бегло её осмотрел, и сунул в карман, кое-как сложив. Затем - козырнул ей двумя пальцами, и захлопнул дверцу. Внедорожник несколько раз дёрнулся от не совсем умелого газования, а затем выкатился на дорогу и поехал по своей полосе, набирая скорость.

Яне оставалось решить, куда деваться ей самой.

- Ну вот, - тихонько вздохнула Яна, - умчался.
- Причем на машине побольше, а я водить не умею. - уже мысленно добавила она. За эту мысль сразу зацепилась другая, о том что водить научиться надо, и стрелять научится надо. Х-гены, конечно, хорошо, но с тем же пистолетом можно было сработать намного проще. Просто выстрелить каждому из бандитов в бедро и пусть лечатся, уроды.

Поэтому Яна решила изъять у раненых братков пистолеты, если они есть. На автоматы девушка решила не замахиваться, они ей показались тяжелыми и неудобными. Еще решила взять деньги, не себе, конечно, а на будущую организацию. Причем постаралась она сделать это для того, как вернется пожилая провизорша. Та могла не понять Яниных действий и подумать про нее не хорошо. Но ведь те же партизаны вовсю пользовались фашистким оружием, и ничего. Просто трофеи. А большевики так и банки грабили. Просто женщина еще не понимает, что сейчас уже идет новая гражданская война. Она еще живет в счастливой стране, которой уже нет. И это очень, очень грустно. Яна шмыгнула носом и нагнулась над первым раненым...

К сожалению Яны, братки вполне удовольствовались автоматами, и не стали брать с собой ещё и короткоствол. Ни у одного из двоих не нашлось пистолета, ножа или кастета. Зато нашлись деньги - у одного в кожаном кошельке было несколько сотен долларов мятыми купюрами разного достоинства, а также немного рублей, а второй таскал во внутреннем кармане целую пачку отечественной валюты, перетянутую тугой резинкой. Обыскивая второго, которого подстрелил парень в шлеме, она поняла, что тот уже скончался, не дождавшись медиков. Второго, скорее всего, ждала та же судьба - обширный некроз убьёт его совсем скоро, и даже если медики успеют, они ничем не смогут остановить распад живой ткани. Тем более если темпоральное лезвие прошло через сердце.

В её "тайном логове" никто её не ждал. Заброшенный многоэтажный дом был пуст, как ему и положено, даже бомжи или иные антисоциальные элементы тут пока что особо не селились. Феномен да и только. Её квартира была на первом этаже, чтобы было удобно убегать и через окна, а ещё к двери от неё подходил ключ от квартиры самой Яны. Это можно было считать прямо-таки знаком свыше. Квартира была пустая - ничего тут не осталось, кроме бледно-зелёных обоев с белым узором, линялого ковра в гостинной, полуразвалившейся "стенки" и продавленного в середине дивана, который можно было вынести из квартиры только разобрав. Ночью в квартире было почти ничего не видно, а электричества не было - приходилось пользоваться свечами или светить самой себе фонариком. На балконе, под половицей, можно было спрятать что-нибудь - хотя бы даже и деньги. Пока что этот тайничок пустовал, но это ничего, ему ещё придёт время быть наполненным.

Настало время уходить. Закончив свои дела, Яна отперла дверь, вышла на лестничную клетку - и снова увидела мотоциклиста. Парень в шлеме сидел прямо напротив двери на ступенях лестницы, вытянув раненую, и уже на совесть перевязанную ногу, и невозмутимо рубился в "Гейм-Бой", коротая время ожидания. Увидев Яну, он отключил свою дорогую и редкую игрушку, сунул её в карман, и с приглушенным стоном встал, опёршись на перила. А потом поприветствовал её взмахом руки.

Яна не пересчитывала свою добычу. Она для себя давно решила, что себе на них никогда ничего не купит. Даже мороженного. Только для дела, организации, если она будет, спасения других. Девушке было тошно от этой кучи долларов и рублей. И вот за эту бумагу одни люди убивают и грабят других?! Идиоты. Будто книг в детстве не читали. Дружбу, любовь и счастье за деньги не купишь. А если купишь, значит они не настоящие. Захотелось пересмотреть по телику "Золотую антилопу". "Глупое животное, денег не может быть слишком много". Ага, щас. Вот помогли сегодня эти деньги браткам?! Так и хочется до кучи еще и Гоголя процитировать: "Что, сынок, помогли тебе твои ляхи"?! В бедовой голове крутились цитаты из книг, только бы не вспоминать того молодого, сильного парня, которого Яна совсем недавно перечеркнула лучом времени. Закрыла все пути в будущее. Да что там себе самой-то врать... Убила...

Из своей конспиративной квартиры Яна вышла в весьма сумрачном настроении. Она кивнула мотоциклисту, а потом спросила, глухо через прорез в шапочке:
- Так и будешь гонять один, пока не встретишь стрелка получше?! До первого снайпера?!

Парень в шлеме пожал плечами и подошел ближе, сильно так припадая на подстреленную ногу. Свою дорогую японскую игрушку он запихал куда-то под пластиковую сбрую, а затем вытащил оттуда же блокнот, оторвал от него страничку из середины, и с шуршанием бумаги вручил Яне, вложив прямо в ладонь. В свете фонарика Яна прочла написанное на нём мелким и неряшливым почерком.
"Зови меня Шлем. Мне надо у тебя пересидеть немного. А ещё я должен вытащить пулю. Можно?
Похоже, именно так Шлем и намеревался общаться со своей собеседницей. Сейчас он выжидал её ответа.

Яна пожала плечами:
- Можно. Только квартиру, как ты понимаешь, я не покупала. Воды нет, света нет, ничего нет практически. А так заходи, живи. Соседей тут нет.

Мстительница немного подумала.
- Если ты тут будешь, надо еды и питья притащить. И чем пулю вытаскивать, и бинтов с лекарствами. Я ни разу не медик, только и могу, что кровь остановить. Еще чего нужно? - просто спросила Яна в конце. И подумала, что заначку придется распотрошить буквально сегодня же. У нее не было своих денег, чтобы потратить на раненного. Впрочем, это девушку не смущало.
- Буду считать его частью команды, - решила она, - или, будущей частью. Не на себя же.

От всех предложений Шлем только отмахнулся. Всё, что его сейчас интересовало, это продавленный диван в гостинной. На него же он и приземлился, стараясь не беспокоить лишний раз ногу. Первым делом он стащил с головы шлем, давший ему супергеройскую кличку, но увидеть лица было не суждено - под шлемом была серая балаклава-подшлемник, как и полагалось мотоциклисту. Приподняв и закатав её повыше, он обнажил нижнюю часть лица. Сразу же раскрылась и загадка его немоты - он сам залепил себе рот двумя широкими полосами пластыря. Отклеив их, он выплюнул мокрый от слюны шарик для пинг-понга, и наконец задышал свободно,и даже сподобился на несколько слов.
- У меня всё с собой. Не беспокойся.Только пинцет нужен. Или ножик.
Голос у него был молодой, но на лице было заметно раздражение от бритвы. Тоже подросток, не иначе. Скинув на пол школьный рюкзак - хороший, мажорный кстати - он расстегнул его и, порывшись, выудил оттуда пластмассовую коробку автоаптечки. Явно утащил из машины братков.
- Я, наверное, орать буду сейчас как резаный. - Сообщил он. - Я и сейчас еле держусь. Тут точно никого нет?

- Я не видела никого, - буркнула Яна, - и тоже закатала вверх свою вязанную шапочку, открывая рот и подбородок.
Она не могла понять, зачем нужен шарик во рту, и от этого злилась.
- Может у него от быстрого передвижения язык в горло попадает? - подумала она. Никаких более связанных мыслей в голову девушке не пришло.

- Ножик есть, острый, - Мстительница достала старый ножик, который таскала с собой. По семейной легенде дед Николай привез его с войны. Рукояти у ножика него не осталось, стояла самодельная, деревянная, и знаков на клинке никаких не было. Так что теперь только в какой-нибудь лаборатории смогли бы определить, в какой стране он был выпущен. Не боевой, точно, обычный ножик, но сталь была хорошей и заточку хранила отлично. Колбасу там нарезать, или хлеб, только так. Сейчас старому клинку придется резать совсем не хлеб, но Яна не сомневалась, что он не подведет. Вот насчет своей руки девушка была далеко не так уверенна. Но иначе раненому Шлему придется самого себя резать. Брррр. Яна припомнила, что как-то очень сильно не хотела идти в школу и писать контрольную. В седьмом классе. Тогда она хотела сломать себе руку и взять больничный. На месяц. Хотела, хотела, примеривалась, примеривалась, и не смогла... Сама себя саму...
- Ты давай, снимай джинсы, - предложила она и почувствовала, что краснеет. - А больно не будет, я тебе ногу заморожу.

- Ещё чего. - Отреагировал на просьбу стащить портки Шлем. - Тем более на мне сбруи ещё килограмм. Времени нет.
Оттянув ткань джинс, Шлем разрезал её вручённым ему ножом, и разорвал пошире, освобождая края раны и участок кожи вокруг от ткани. Пулевое ранение выглядело жутко - уродливая рваная дырка, обезобразившая бледную кожу бедра с боковой части. Крови из парня вытекло немало, и если бы не стазис Яны, вытекло бы ещё больше. Очевидно, пуля застряла где-то в тканях, но её совсем не было видно. При одном взгляде на эту рану стало ясно, что Шлему было очень и очень больно, но каким-то образом он держался. Хотя, сейчас Яна заметила сильную дрожь в его руках. Очевидно, он тоже не был вполне готов к такому.
- Ладно. Поехали. - Смиряясь с необходимостью этого, сам себе сказал Шлем. Но оперировать ему предстояло в не самой удобной позе - полулёжа на диване, вывернувшись в бок. Лезвие ножа медленно, но неотвратимо приближалось к ране, и Яна видела, как по мере приближения рука героя дрожит всё сильнее. Шлем будто бы изо всех сил оттягивал этот момент, но в конце концов заставил сея, и резко опустил лезвие прямо в рану. И тут же отбросил нож в сторону, взвыв от боли, и выгнулся дугой вверх.
- Уфф... - Часто и шумно задышав полной грудью, парнишка нащупал нож снова. - Ладно. Ещё раз. Придержи края раны. Раскрой пошире. Чтоб пулю было видно. И это... Направь меня, ладно?

- Щаз, - нарочно коверкая голос, ответила Яна. - Сюда давай, хирург! Мне видно лучше. Ты лучше возьми в рот сунь что-нибудь и зубы сожми. Так и орать не будешь и клыки себе не обломаешь.
Яна решительно отобрала обратно свой нож, потом дождалась, чтобы Шлем снова запечатол свой рот, только в этот раз не шариком для пинг-понга. Одной рукой Мстительница снова наложила на рану остановку времени, а второй решительно приставила острие и осторожно начала резать. Самое трудное при этом было не зажмуриться.

Пытаясь скрыть своё облегчение, Шлем передал нож Яне, а сам зажал зубами рукав своей униформы. Подтвердив свою готовность мычанием, он зажмурился - и операция началась.

Это были весьма трудные и долгие минуты для обоих героев. Резать человека по живому, когда он всё чувствует, пусть даже и не так остро, как мог бы - для Яны это наверняка было испытанием. О Шлеме и говорить нечего - Яна хорошо чувствовала, как сильно он напряжен, и как сжимается ещё сильнее, чтобы не дать себе задёргаться. Она слышит скрип его зубов, впивающихся в ткань, слышит его стоны, срывающиеся на крик, и видит, как он едва не ломает второй рукой спинку дивана, за которую схватился. Со временем Яне пришлось прилагать усилия, чтобы удержать его в нужном положении - бедняга-Шлем уже не мог сдерживаться. и выл сквозь рукав, резво и непроизвольно брыкаясь под ней. В конце концов ей всё-таки удалось сделать дело - окровавленный кусочек свинца в латунной оболочке выпал наружу и упал на пол, откатившись к середине комнаты. Но это было ещё не всё - просто так оставить кровоточащую дыру в теле было нельзя.
- Прижечь... Прижечь надо. - Разжав зубы, слабым голосом произнёс подросток. - Я в кино видел.

- А говорил все есть! - на нервах громко и зло вскрикнула Яна. Ковыряться в ране живого человека было страшно. А то, что парень в ответ на движения ее руки испытывал сильную боль, заставляло нервы самой мстительницы звенеть от напряжения. Профессии хирурга или палача явно были не для нее.
- Скажи еще, масло кипящее залить. Средневековье какое! Сейчас антибиотики есть. А прижигать у меня все равно нечем.
Несколько мучительно долгих секунд Яна думала, прикусив губу. В конце-концов так свою сиилу она еще не использовала и ей совсем не хотелось эксперементировать на другом хорошем человеке.
- Сейчас я рану затяну, а потом попробую тебя подлатать. А ты следи внимательно, если будет боль, гной или изменение цвета кричи сразу! Не терпи зря.
Двумя руками Яна сжала края раны, выдавливая излишки крови, а потом потянулась к своей силе. Она хотела чуть ускорить время для раненой ноги, чтобы естественная регенерация прошла не за недели, а за несколько минут. По сути, это была в сотню раз ослабленая версия "Меча времени". Яна надеялась, что для молодого парня не будет особой разницы, если его нога станет на неделю старше. Ведь это такой пустяк по сравнению с годами жизни, которые ему остались.

- Ну, у меня есть! - Парень коснулся окровавленной ладонью рукояти обреза, но тут Яне пришла идея получше, чем прижигать рану раскалённым стволом после выстрела. Наверное, он что-то ещё мог сказать, но тут его неожиданная напарница вновь начала действовать. И тут уж Шлем не сдержался - закричал от всей души, и запоздало вновь закусил рукав.

Всё прошло более чем успешно несмотря на все сомнения Яны. Нестандартное применение способности и точно выдержанное время и сила привели к тому, что незримое лезвие времени не превратило плоть человеческую в прах, но затянуло жуткую на вид рану, оставив на месте пулевого попадания лишь некрасивый сморщенный шрам. О ногу парня будто бы потушили гигантскую сигарету. Вся вытекшая из него кровь свернулась и облезла бордовой шелухой. Весь потный от пережитого Шлем, тяжело дыша, откинулся на диван, переводя дух.
- Ну ты даёшь, блин. - Выдохнул он. - С-спа-а-сибо. Кажется, порядок. Сейчас, только отлежусь... и всё. Уф.
Прикрыв глаза, паренек осторожно перевернулся на спину, всё ещё слегка морщась от боли, и положил на лоб ладонь тыльной стороной.
- Надеюсь, тот урод, который меня подстрелил, потом в больнице сдохнет. - Устало проговорил подросток. - Что я, зря всё это терпел чтоли?

После всего случившегося руки Яны подрагивали. Она еще не отошла от операции, да и вообще, никогда в жизни не тратила столько обычных сил и тех, что давали пробудившиеся гены. После передвижения с ускорением ныла поясница и связки ног. А внутри было холодно как от мороза. Организм явно намекал, что ему нужны калории, чтобы восстановить потраченные силы.
- Тебе надо хорошо поесть, - сказала она парню. Теперь, когда операция закончилась, было странно ощущать рядом с собой молодое и сильное тело противоположного пола. Тем более, что боевая униформа Шлема пропиталась его потом. Хорошо еще, что во время лечения ушел запах крови, вместе с ней самой.
- У тебя там нигде шоколадки не завалялось, или "сникерса"? - спросила она. - Я бы тоже перекусила, но здесь шаром покати, даже воды в кране нет.

Яна подобрала нож, которым делала операцию и стала тщательно вытирать лезвие прямо о спинку старого, обшарпанного дивана, на котором сейчас валялся Шлем. Она терла и терла, меняя стороны лезвия. И девушке все время казалось, что на клинке остались маленькие капельки крови, хотя глаза ничего такого и не видели.

- Барбариски есть. - Вяло ответил Шлем, не шевеля ни единым мускулом. - Ща.
Как бы нехотя подросток зашевелился и осторожно просунул свободную руку в карман штанов. Пошуршав обёртками, Шлем не без труда извлёк оттуда горстку из шести конфет "Барбарис". Упаковку явно придётся отдирать от самой конфеты, так как карамель немного "поплыла" в тёплом кармане. Как истинный джентльмен, Шлем не стал наедаться своим небогатым запасом сам, и первым делом предложил даме.
- Будешь?

- Угу, - меланхолично ответила Яна и взяла пару конфет. После чего опустилась прямо на грязный пол, и облокотилась спиной на диван.
- Подмести надо будет, - подумала она. - я еще лучше вымыть. Только нечем, не таить же сюда ради этого воду. Хотя бутылку нужно принести. Чтобы было что пить. Значит вымести. А то не штаб получается, а какое-то логово.
Вслух она однако сказала совсем другое:
- Спасибо.
Потом задумчиво добавила:
- Может мне не справедливость бегать восстанавливать, а клинику открыть... И оплату с больных брать "барбарисками".
Тон ее не подразумевал от парня ответа.
Почти полминуты Мстительница воевала с фантиком конфетки, а потом сунула в рот вместе с последним прилипшим клочком, который никак не хотел отскребаться, и начала сосать.

- Нормальный бизнес. - Одобрил идею Шлем, хотя ответа от него и не требовалось. - Тебе спасибо, подруга. Без тебя бы сложней пришлось.
На несколько минут в комнате повисло задумчивое молчание. Каждый из героев думал о чём-то своём, неспешно рассасывая конфеты и рассматривая бедную обстановку заброшенного жилья. У Шлема не хватило терпение рассосать конфету до конца - когда она наполовину уменьшилась в объёме, он просто разгрыз её и проглотил. Этот хруст вернул Яну в реальность и заставил её вспомнить о времени и о том, что её могут ждать дома. Решится ли она оставить Шлема в своём убежище?

Яна нехотя поднялась на ноги. Конфетка не "заморила червячка", а только его раздразнила. Хотелось пожевать что-нибудь посущественней. Хотя бы кусок хлеба.
- Я пойду, дома надо появиться, мама немного двинутая, но будет волноваться если совсем не приду, - кивнула она Шлему, - а ты отлеживайся. Как я уже говорила, берлога ничья. Я завтра еще зайду. Там на балконе есть деньги, с наших сегодняшних бандюганов. Если нужно, возьми сколько надо. Захочешь оставить записку, напиши на обоях.

Девушка сделала несколько шагов к выходу и добавила:
- Поговорить бы надо. Но потом, отлежись вначале. И это, заходи если что. - последние слова Яна произнесла голосом волка из мультика, махнула рукой и пошла домой.

Перед выходом она привычно проверила, что на на нее сразу не упадет кирпич, пуля или другие неприятности.

- Тогда до завтра. Буду тебя ждать тут. - Ответил Шлем. - Ну или потом встретимся. Спасибо за помощь.
Узрев бесчисленное количество вариантов событий, которые произойдут, если Яна выйдет через дверь, и удостоверившись, что шанс чего-то плохого практически нулевой, Яна покинула свою тайную штаб-квартиру, и отправилась домой, в свою обычную жизнь. А вот там её уже ждали неприятности, которые предвидеть не удалось.